Заповедное. Часть первая
О концепте природы, нелегальных промыслах, о манси и туризме в Вишерском заповеднике. Из личных наблюдений и ощущений.
Массив Ишерима. Водопад на ручье Светлом, 2008
В 1953 г. для улучшения меха уральских соболей в горную кедровую тайгу верховьев Вишеры завезли 94 баргузинских соболя и расселили по реке Велс - крупный приток Вишеры. Был организован заказник площадью около 500 квадратных километров, соболь прижился, но вскоре заказник вскоре упразднили, и баргузин растворился в местном гибриде соболя и куницы - кидусе, приняв его окраску и размеры (спасибо за информацию Олесе Лоскутовой).
Вёлс, 2008
Тема эта всплыла в паблике Вишерского заповедника. В комментарии пришел Виктор Бушменев, охотник и охотовед по образованию, писавший диплом по теме «Интродукция соболя баргузинского кряжа в Красновишерский район Пермской области». Я показал ему фотку соболя-метиса добытого на территории современного Вишерского заповедника. И получил ответ: «Если бы эксперимент с «баргузинами» удался, сейчас в классификации соболей был бы новый кряж, «вишерский». Это была бы гордость советской школы охотоведения, самый крупный в России и мире соболь с тёмной остью и с серебром на кончиках волос».
Заповедный соболек из капкана, 2005
К идее рационального использования промысловой фауны вернулись в 1970 году, создав Вишерский охотничий заказник на площади в 167 тыс. га. Как он функционировал, неизвестно. В 1991 г. вдруг победила парадигма полной заповедности, и Вишерский заповедник обнял весь северо-восточный угол Пермской области, поглотив заказник. Пользование средой или недрами отныне исключалось. Но времена начались тяжелые, и я хотел рассказать, во что это вылилось в 2000-х годах. Я был в заповеднике с 2002 по 2008 гг. пять раз, в разные сезоны.
Впервые я оказался в заповеднике сентябре 2002 году, страстно желая познакомиться с горами Вишерского Урала. Месяцем ранее я для себя открыл Уральские горы, влюбился и хотел продолжения. Сбежал с учебы в универе. С братом мы посетили Чувальский хребет и прилегающие к нему места пешком - это открытая для посещения территория заповедника. Нам встретился огромный северный олень и заделался в провожатые. Подошел, мотая огромными рогами - мы напряглись, похрипел и потом брел за нами, слизывая мочу с камней и травы.
Чувальский хребет, 2002
Так мы и подошли к домику манси Алексея Бахтиярова, что жил с семьей в горах, под Лиственничным хребтом. Он был инспектором заповедника, но после сообщения об олене сразу вышел с ружьем на улицу. Оленя к тому времени след простыл. Оказалось, это олень из рассеянного отцовского стада. Отец его - шаман повесился, а сыновья не стали дальше пасти оленей. Олени разбились на кучки, и их можно было встретить в разных местах заповедника. Алексей устроился работать в заповедник и жил в местах, знакомых ему с детства.
манси Алексей Бахтияров и мой друг Сергей Челышев, 2007
Он стал первым заметным исключением из парадигмы строгой заповедности, - жизнь его была невозможна без охоты. Никто его за то не судил, потому что все знали, каково снабжение инспекторов. Он стрелял мелкашкой разную заповедную дичь и в ютубе есть отличный фильм «Ритуал осеннего ветра», как Бахтияров приходит на гору Ишерим за мясом, олени его не боятся, он заходит в центр стада и стреляет одного олешка в упор - тот оседает. Остальные вздрагивают. Сцена фантастическая в своей простоте.
Попасть вглубь заповедника было гораздо сложнее, и планируя годом спустя лыжный поход, руководитель нашего турклуба договорился о снегомерной съемке, которую мы проведем под началом сотрудницы заповедника. Это была «цена» посещения заповедника, особенно тех мест, куда никак иначе не попасть простому смертному. Например, на Мунин-тумп.
Мунинг-тупмп
Стандартный и тогда и сегодня ход, поскольку утомительную съемку штатные инспекторы делать не хотели, а туристы к ней были вполне способны - ума там особого не требуется. Снегомерку надо было сделать в окрестностях кордона Мойва - бывшей метеостанции - в самом центре заповедника. Три радиальных маршрута от днища долины до гольцов (безлесой зоны). Так для меня и открылся глубинный заповедный мир, который жил по своим понятиям, где сложились особые практики изоляционизма. Для этого снова пришлось свалить из универа посреди занятий. Но за эти две недели я увидел, прочувствовал и понял гораздо больше, чем за партой.
Затерянный в лесах кордон "Мойва"
Кордон «Мойва» возник на базе бывшей метеостанции, а та на базе геологов в труднодоступной горной долине. Туда легче было попасть из Свердловской области, чем из Пермской, в которой располагался заповедник. С пермской стороны два-три дня надо идти горами и болотами, со свердловской стороны - полтора дня аналогичного горно-таежного хода. Быстрее только вертолетом. В марте к этим срокам надо было прибавить еще день, если лыжни не было. А лыжни не было.
Мы с братом и сотрудницей заповедника Ириной Прокошевой прилетели вертолетом, чтобы провести съемку до прихода основной группы. Остальная группа за 3 дня должна была дойти на лыжах. В конце марта 2003 года мы вылетели из объединенного аэропорта Соликамска-Березников, миновав сотни километров исполосованной вырубками тайги. Я тогда впервые увидел с неба как некрасиво выглядит приуральская тайга. Усольлаг от нее ничего не оставил. Четкие очертания Чувальского и Тулымского хребтов мы увидели издалека, а вот горы позади их уже заволокло сизым - приближался атмосферный фронт, который смешивал небо с землей.
Тулымский Камень, 2003
Циклоны не приходят внезапно, давление начинает падать как минимум за несколько часов до подхода фронта. На кордоне целая метеоплощадка, и перед полетом с нее запрашивали сводку погоды. Здешний инспектор отрапортовал, что видимость хорошая и т.д. Но мы не успели.
Первый кадр зимней заповедной жизни, что я и видел, был таким: в снежном вихре от винтов к вертолету приближается замотанный сверху донизу мужик, мы ему спихиваем в открытую дверь бочку бензина, пару коробок и улетаем... Все. Мужик полгода людей не видел, а мы вот так…. То была Лыпья. Мойвинский Кордон был дальше, среди гор. Но гор мы уже не видели. Вершины скрылись из виду в стене снегопада. С севера пришел мощный циклон. Вертолет вместо того, чтобы с Вишеры перевалить на Мойву через отрог, полетел по рекам, так что под брюхом замелькали елки. Видимость в приземном слое сохранялась, пилот намеревался проскочить, а потом еще и выскочить. Трясло. Я потом достаточно летал на вертолетах, но этот зимний полет по речным руслам стал самым запоминающимся. Мы присели на кордоне спустя полчаса, подняв очередную бурю, но на сей раз пилот сбавил обороты. Все забегали - кордон на 400 метрах высоты, зажат горами и может статься, что погоды не будет еще долго. Вертолет забрал группу отдохнувших предпринимателей. Они-то и платили за борт, в котором мы летели попутно. На кордоне дежурили той зимой двое: вишерский мужик - бобыль, и в паре с ним лозьвинский манси из Бахтияровых.
Турист Алексей Колосов и инспектор Александр Бычин в афганской панаме(?)
С ними еще зимовал приблудный хлопец из Перми. Парня этапировали на изолированный заповедный кордон, чтобы порвать с наркозависимостью. Была такая практика. Он завязал и стал заправским браконьером: стрелял зверье, копал минералы. Стрельбе его научили многоопытные товарищи. Миша Бахтияров раньше работал вохровцем в Ивдельлаге и умело обращался с любыми видам стрелкового оружия. Трофейные охотники на кордон прилетели под его начало. Это был настолько естественно, что никто и не думал что-то скрывать, или, упаси, извиняться перед научниками или туристами. С богатыми гостями на кордон попадала еда и бензин - у заповедника не хватало денег на доставку. Сейчас бы поднялся страшный вой, и поделом, но времена были другие.
Михаил Бахтияров
Тогдашнему директору Игорю Попову, экс-геологу и знатоку Урала следует поставить в заслугу, что он находил людей, готовых вложиться деньгами в заповедную территорию, что нашел работящих мужиков, которые смогли привести кордоны в божеский вид за символические деньги. Об этой строительной эпопее горячо рекомендую серию очерков «Базы. Кордоны, Люди» (в пяти частях) бывшего егеря Евгения Савичева, с которым мы пару раз пересеклись на тропах Вишерского заповедника. Может он меня в чем тут поправит.
Ирина Прокошева, Евгений Савичев. Сергей Челышев, Илья Абрамов. Мойва, 2008
Мужики-инспекторы, проведшие в изоляции с сентября по март, были рады любой движухе. Если бы у нас вместо снегомерной трубы было ружье, они бы ничего не сказали. Стреляй, если найдешь в кого. Вторая половина марта - глухозимье, уйма снега. Станцию специально поставили в центре горной котловины для сбора данных для расчета уровня половодья на Каме и наполнения всего каскада водохранилищ. Гидрологически (по объему стока), не Кама впадает в Волгу, а Волга в Каму, не Вишера впадает в Каму, а Кама в Вишеру, не Мойва - в Вишеру, а Вишера в Мойву. Короче, Мойва впадает в Каспийское море. Водосборный бассейн Мойвы окаймлен хребтами с высотами до 1500 м, выступая ловушкой для воздушных масс. Атлантические осадки, прошедшие Европу, вываливаются над Уралом дождем и снегом. На высотах 700-800 годовой уровень осадков 1600 мм - это максимальные значения для Северного Урала и уровень курортов Красной Поляны на Кавказе. Но там и горы в три раза выше.
Слева - Вишера, справа - Мойва
Что на практике? Передвигаться зимой быстрее 3 км в час можно только выше 800 м, в безлесой зоне, где ветер выдувает до камня наветренные склоны, а подветренные цементирует в фирновые поля. Зимой почти не бывает комфортной погоды: либо холод, либо метет со снегом. В долине же такой пухляк, что ходить можно только на лыжах, утопая по развилку, или сменяя друга друга. Снегоход Буран сразу тонул в снегу, стоило съехать с натоптанной тропки. Других тогда не водилось.
Приток Ниолса
Я столько снега никогда не видел. Наплюхался до слез с непривычки и проклинал узкие туристские лыжи - мне было 19 лет. Нужно было брать охотничьи лыжи, но опыта еще не было. Мы стали делать снегомерную съемку по нескольким профилям в этих безумных сугробах. В долине и на нижней части склонов снег был рыхлым - тяжело ходить, но легко мерить - до 1,5 м снега. Выше его толща росла, достигая к границе леса 3,5 метров, так что пару раз нам не хватило всех колен трубы. Это был спрессованный переметенный снег, в котором можно было вырубать квартиры. Ходьба на лыжах по целине, да в пересеченной местности, без навигаторов - школа туризма потрясающая. Мы закрывали профиль, съезжали вниз и гоняли чаи, глядя на снегопад за окном.
Бассейн Мойвы
Погода была чудовищной. Валило почти каждый день, стрелка барометра лежала плашмя, мы только двери успевали огребать. Пришла основная группа и мы пошли дальше - ждать улучшения погоды было некогда. Когда мы переваливали Молебный Камень, надо было надеть кошки, а снизу подул ураганный ветер, и чтобы не потерять вещи мы прижимали их рюкзаками. Но одну лыжную палку все же сдуло - вверх по склону. Дуй такой ветер навстречу, мы бы хребет ни за что не перевалили. Я хоть и готовился к лыжным походам, такого не ожидал. К такому ветру можно подготовиться только в аэротрубе, или прыгая с парашютом. Однажды, неподалеку одну группу застала ночь посреди горного склона поположе нашего. Они даже решили зарубиться и ночевать. А ночью дунуло! И похолодало. Может быть, поэтому я не воспринимаю всерьез людей, расследующих гибель дятловцах, но не прошедших в зимних горах ни одного серьезного маршрута, не попавших «на ветер». Они просто не представляют, о чем пытаются размышлять...
Не дятловцы - мы на склоне Молебного Камня
Через денек на восточной стороне хребта, в тундре, к своему удивлению, мы встретили охотника на буране в маскхалате и с карабином. Он спросил не видели ли мы оленей, идя вдоль хребта. Мы не видели, но поняли, что могли видеть. Зимой северные олени как раз любят такие вот нагорные террасы выше зоны леса. Снег выдувает их до ягеля, олени толкутся, а врагов видят и слышат издалека. Но обмануть их несложно, поскольку реагируют они шаблонно, стадно. Вишерский заповедник стал для северных оленей хорошим убежищем - здесь, на горных тундрах, сформировалась самая южная популяция по хребту. По одну сторону в тонусе их держали мойвинские инспекторы, а по другую сторону хребта сторожили лозьвинские охотники. Никого не смущало, что это краснокнижный вид.
Вторая часть