Заметки на полях (370). После свидания с вечностью люди кажутся смешными
- Как ты полагаешь, если бы сию минуту сюда явился Архангел Михаил, сказал бы он тебе: "Какая милая нынче погода! У вас не найдется стаканчика виски?"
- Полагаю, что не сказал бы.
- Артур, не сочти мои речи за грубость. Помни, что я пребывал далеко отсюда, в странных и пустынных краях, иногда совершенно один, иногда в ладье, наедине с Богом и звуками моря. Ты знаешь, я как вернулся к людям, так всё время чувствую, что понемногу схожу с ума. Не из-за моря, из-за людей. Стоит людям обступить меня, как всё, чего я достиг, начинает от меня ускользать. Даже из того, что произносишь ты или Дженни, многое кажется мне ненужным - странные шумы, пустота. Ты понимаешь, о чём я? "Как поживаете?" - "Присядьте" - "Какая прекрасная погода!" - Что всё это значит? Люди слишком много говорят. Там, где я был, и где сейчас Галахад, проявление "хороших манер" это просто пустая трата времени. Манеры нужны лишь в отношениях между людьми, чтобы поддерживать их пустые затеи в рабочем состоянии. Конечно, манеры делают человека, но ведь не Бога же. Так что понять, почему Галахад мог показаться невежливым, бесчеловечным и так далее людям, которые жужжали и стрекотали вокруг него, думаю, можно. Дух его слишком удалился от них, пока он жил на необитаемых островах, в безмолвии, наедине с вечностью.
- Я понимаю.
- Пожалуйста, не сочти меня грубияном. Я пытаюсь описать тебе мои ощущения. Если ты когда-нибудь бывал в Чистилище Святого Патрика, ты наверняка поймешь, о чём я говорю. Когда выходишь оттуда, люди кажутся смешными.
Теренс Хэнбери Уайт, "Рыцарь, совершивший проступок"
Не знаю, испытывали ли вы ощущения, описываемые Ланселотом, но самому мне они знакомы. После длительного сдвига сознания из привычного, социально обусловленного положения в любое из непривычных, люди кажутся смешными, да. Хорошие манеры - излишними, а странные шумы, генерируемые членами общества - раздражающими.
При контакте с вечностью человеческое осыпается с контактирующего, подобно шелухе. И под этой шелухой обнаруживается такое, что мгновенно травмирует людей, с вечностью не соприкасавшихся. Позже, если утерявший человеческое возвращается в социум, пребывая в нём достаточно длительное время, шелуха вновь нарастает.
Если, конечно, и сам возвратившийся, и окружающие его люди выдержат этот процесс, не оттолкнувшись и не разбежавшись из-за ощущения взаимной чуждости.