III. СОЛОВЕЦКИЙ ЛАГЕРЬ
Соловецкий лагерь Особого назначения ОГПУ был организован в Соловецком монастыре в 1921 году. Первыми заключенными были три тысячи балтийских матросов, сдавшихся при подавлении Кронштадтского мятежа. Бывшая «краса и гордость революции», как называла матросов большевицкая пропаганда, под усиленными конвоями ЧОН (часть особого назначения) была привезена с открытием навигации на Соловки для медленного уничтожения голодом, холодом и беспричинными расстрелами. В лагерь попали те матросы, которые уцелели от непосредственного расстрела в самом Кронштадте. Расстрелять сразу тысячи матросов, овеянных славой героев революции, большевики не решились и предпочли их изолировать, чтобы прикончить без шуму. Матросскую вольницу опасно было держать в концлагерях в центре страны, где преградой могла служить только колючая проволока. Соловецкий кремль, расположенный далеко от густонаселенных мест, изолированный водной преградой, был более подходящим местом для этой цели.
Матросы для большевицкой диктатуры стали действительно опасны, и даже не потому что представляли собой наиболее отчаянно-храбрую силу, но главным образом потому что лозунг Кронштадтского восстания матросов «за Советы без коммунистов» лишал большевицкую пропаганду главного стрежня в обработке масс для привлечения последних на свою сторону. Терялась действенность, ставшая привычной, натравливание народных масс на «контрреволюционеров», якобы угрожавших Советской власти.
Потеснив монахов в один трехэтажный Сельдяной корпус кремля, матросов разместили по келиям, соборам и подсобным помещениям на территории Соловецкого кремля. Из кремля заключенных не выпускали, а внутри кремля работа была только по самообслуживанию заключенных и на всю массу заключенных работы не хватало. Монастырские предприятия были закрыты и монахи и заключенные влачили голодное существование. Восстановлением и развитием монастырского хозяйства, первый начальник лагеря, балтийский матрос, чекист Угрюмов не занимался. Вся его власть была направлена лишь на удержание в повиновении своей же «братвы». Матросскую вольницу он же систематически физически уничтожал, поливая пулеметным огнем с кремлевских башен скопления заключенных в кремлевском дворе. Оставшиеся в живых разбегались по зданиям, а убитые и тяжело раненные устилали своими телами в черных бушлатах землю, как тюлени на льдинах на своем лежбище. Медицинской помощи раненым после этих экзекуций не оказывалось. Но не только от пуль редели ряды матросов, они умирали и от болезней, вызванных голодом и холодом. К осени 1929 года из трех тысяч матросов осталось в живых только … два. А взамен истребляемых матросов в концлагерь привозили других политзаключенных и постепенно число заключенных, несмотря на большой процент смертности, все же увеличивалось.
Не большее внимание на ведение хозяйства обращали и последовательно сменявшие друг друга чекисты-начальники Соловецкого лагеря. Не говоря уже о том, что кто-нибудь побеспокоился бы об открытии каких-либо монастырских предприятий на бесплатной рабочей силе заключенных, и тем самым, не только бы занял трудом заключенных, но и дал бы какую-то материальную помощь своему социалистическому отечеству, облегчив бы для последнего финансовое бремя по содержанию лагеря, но даже и в снабжении лагеря продовольствием и обмундированием царил полный хаос.
Так после закрытия навигации на зиму 1926-27 годов выяснилось, что запас продовольствия на зимовку по самым низким нормам питания заключенных оказался всего на … несколько дней, тогда как навигация закрывалась на полгода. В копеечку ОГПУ влетел вызванный из Архангельска ледокол для проводки судов с продовольствием на Соловецкие острова. Однако, несмотря на то, что тогда был НЭП и все склады буквально ломились от избытка продовольствия, первый приведенный ледоколом на Соловки пароход оказался полупустым. Продовольствие он привез только изысканное для начальства лагеря и дивизиона войск ОГПУ, охранявшего лагерь, а главным грузом на нем было шампанское и дорогие вина. И только вторым рейсом ледокол привел уже не один пароход, а целый караван судов с грузом зерна, картофеля, капусты, растительного масла и соленой рыбы, что обеспечило заключенных хотя и голодным, но на всю зиму, пайком. От такой бесхозяйственности в первую очередь страдали заключенные; помимо угнетенного состояния людей лишенных свободы, бездельничания для людей привыкших трудиться, еще и голод зимовки 1926-27 года повлек за собой увеличение смертности заключенных в этот период истории лагеря.
Подлинную революцию в хозяйстве концлагеря произвел в 1927 году бывший санкт-петербургский биржевой маклер Натан Френкель, чье имя необходимо поставить в первый ряд наиболее безжалостных эксплуататоров человеческого труда во всей истории народов, во всем мире. Этот способный еврей умел делать деньги для себя, будучи биржевым маклером и до революции и при НЭПе, он умел делать деньги для ОГПУ за счет пота, крови и жизней заключенных, став на высоком посту в главном управлении лагерей (ГУЛАГе) ОГПУ. От заключенного до высокого поста в ОГПУ Френкель сделал карьеру в считанные недели.
Френкель был арестован ОГПУ в Ленинграде в 1926 году с целью конфискации у него больших валютных и золотых ценностей, местонахождение которых, несмотря на тщательные обыски, так и осталось неизвестным ОГПУ.
Френкель выдержал все пытки, которым он был подвергнут в ДПЗ в Ленинграде. Его держали в холодных и горячих карцерах, его морили в световых и фекальных карцерах, но добиться от него хоть одной золотой монеты так и не могли. Административно ему дали десять лет концлагеря и отправили в Соловецкий лагерь особого назначения. В Кемском пересыльном пункте лагеря он, к своему ужасу, узнал, что он зачислен в этап, отправляющийся на строительство тракта Ухта-Кемь. Условия труда и быта на строительстве тракта были таковы, что заключенные там быстро становились либо покойниками, либо инвалидами на всю жизнь. И вот перспектива оказаться заключенным на этой стройке сделала то, что не могли сделать все карцера. У Френкеля не выдержали нервы и он сдался. Он написал заявление на имя начальника концлагеря, предлагая открыть тайну местонахождения своих кладов, взамен отмены приказа о его посылке на Ухта-Кемский тракт. К заявлению он приложил подробный проект организации в концлагере многоотраслевого производства трудом заключенных под девизом: «заключенные для государства не расход, а прибыль», и цифровыми данными доказал, возможность не только покрывать расходы на содержание лагеря стоимостью продукции вырабатываемой производительным трудом, но и давать еще прибыль государству.
Направление проекта Френкеля совпало с установкой взятой Сталиным на сверхбыстрое развитие индустрии, требовавшее не только большого количества рабочих рук, таких рабочих, с которых можно было бы максимум выжать и минимум им дать вследствие такой безжалостной сверхэксплуатации человека. Формулируя марксистки: организовать получение неслыханной в истории нормы прибавочной стоимости.
Политическая верхушка большевицкой партии не задумывалась перед изъятием из общества путем заключения в концлагеря и расстрелами миллионов людей, которые так или иначе, с точки зрения диктатуры, могли возможно помешать начавшемуся с конца двадцатых годов наступлению на жизненный уровень рабочих, служащих и крестьян в связи со сверхбыстрыми темпами индустриализации. Но экономически, лишая страну миллионов трудоспособных и квалифицированных работников, исключая их из сферы производства, большевицкая диктатура сводила на нет свои же собственные замыслы о сверх быстрой индустриализации страны. Проект Френкеля и устранял это противоречие. Одним выстрелом диктатура убивала двух зайцев: миллионы изолировались от народа и эти же миллионы людей участвовали в общегосударственной стройке, платить им не надо было ничего, а только кое-как кормить. Получалась выгода и политическая и экономическая.
За проект Френкеля ухватились обеими руками. Френкель не только не был отправлен на Ухта-Кемский тракт, но и немедленно освобожден, вызван в Москву в ОГПУ и назначен начальником планово-производственного отдела ГУЛАГа с присвоением ему соответствующего звания и некоторого количества ромбов в петлицы военной формы. Клад Френкеля поступил в казну, но он, при своей абсолютно значительной величине, был несравненно мал с тем количеством валюты, которая была получена государством от экспорта древесины, добытой в последующие годы, на лагерных лесозаготовках, развернутых по проекту Френкеля.
Впервые Соловецкому лагерю ОН ОГПУ производственный план был дан в 1928 году, главным образом по лесозаготовкам и производству пиломатериалов. Его показатели вошли в общегосударственный план первой пятилетки. План был законом подлежащим выполнению в полном объеме. На Соловецкие острова стали поступать этапы только десятилетников и заключенных склонных к побегу. Остальная масса поступавших по этапу заключенных с Кемперпункта отправлялись в дебри карельских лесов для выполнения плана лесозаготовок. Был введен не только одиннадцатичасовой рабочий день, для заключенных, но и установлены непомерно высокие нормы выработки почти исключавшие возможность уложиться в одиннадцатичасовой рабочий день. Начальникам «командировок», как назывались лесозаготовительные лагерные пункты предоставлялось право отмены дней отдыха для безусловного выполнения плана.
Одновременно были пущены и расширены на Соловецких островах монастырские предприятия, на которых тоже по одиннадцати часов в день работали заключенные-десятилетники под руководством мастеров-монахов. Из года в год производственные планы спускались ГУЛАГом Соловецкому лагерю все в большем объеме и постепенно Соловецкий лагерь охватил почти всю Карелию от Петрозаводска до Кандалакши с юга на север и до границы с Финляндией на западе, вкрапливая огражденные колючей проволокой территории, на которых содержались работающие под конвоем в лесу заключенные.
Опыт нового вида деятельности ОГПУ, как производственной организации, был настолько успешен, что в 1929 году был организован еще один концлагерь - Северный - «Севлаг» близ Архангельска тоже для проведения лесозаготовок на севере Архангельской области. С 1929 года со всей возрастающей быстротой концлагеря были организованы от Карелии до Чукотки и в Средней Азии, всюду, где по характеру производимых работ, по плану первой пятилетки, требовался ручной труд десятков тысяч людей, где по суровости климата, или бытовых условий, сопряженных с отдаленностью от цивилизованных мест, не выдерживал энтузиазм комсомольцев, бегство которых со строек пятилетки не могла предотвратить железная партийная дисциплина. Строительство «основ социализма» только и выручали подконвойные рабы.
С 1930 года ОГПУ взялось, помимо лесозаготовок, которые оставались главным видом производственной деятельности, за разработку угля и добычу нефти, золота, руд, редких металлов, и за строительство каналов, железных и шоссейных дорог. Так возник Ухт-Печлаг в районе поселка Ухта на реке Печоре для добычи нефти и угля на Воркуте, Котласлагерь для строительства железной дороги Котлас-Воркута по вывозке угля из Воркуты. Белбалтлаг с 1931 по 1932 год построил Беломорско-Балтийский канал, имевший огромное стратегическое значение для переброски флотилии подводных лодок в Ледовитый океан, где организовывался Северный флот. Далее возникли Карагандинский лагерь для разработки Карагандинского угольного бассейна и добычи редких металлов, Бамлаг для строительства Благовещенско-Амурской железной дороги в обход озера Байкал, Колымалагерь в устье реки Колымы для разработки золотых приисков. В середине тридцатых годов концлагеря стали организовывать и в центральных областях нашей страны, как Дмитлаг для строительства канала Москва-Волга, Вяземлаг для постройки автострады Москва-Минск и другие концлагеря.
Все «великие стройки социализма» стали производиться исключительно трудом подневольных рабов-заключенных. Строительство материальной базы социализма, который в своей идеи должен был принести освобождение трудящимся от «капиталистического рабства», в действительности оказался неотделим от форм рабства докапиталистического общества, отбросив производственные отношения к дохристианским временам, более чем на две тысячи лет развития человечества.
Здесь надо отметить очень интересный факт: марксисты, как крайние материалисты, истолковывают все положительные для людей реформы в досоциалистических общественных формациях как вынужденные материальной необходимостью, а не как гуманные акты «правящих классов». Так ликвидация рабства, в частности отмена крепостного права в России, марксистами трактуется и с пеной у рта доказывается, не как добрая воля буржуазии или Александра II, а как следствие неэффективности труда рабов. Эффект от использования ОГПУ труда рабов-заключенных опроверг и это утверждение марксизма.
Масштабы производственной деятельности ОГПУ требовали десятки миллионов рабочих рук, десятки миллионов заключенных-рабов. Следствие переросло в причину, вызвав необходимость во все возрастающих арестах и заключения людей в концлагеря, с упором на существовавший тогда максимальный срок десять лет. Подобно тому, как все расширявшиеся плантации на юге Североамериканских Соединенных штатов в XVII и XVIII веках требовали все больше и больше черных рабов из Африки, ОГПУ, для выполнения государственных планов пятилеток, требовалось все больше и больше заключенных - белых рабов, своих соотечественников. Использовав все резервы из, так называемых, свергнутых классов, кулаков и подкулачников, офицеров Русской армии и старой интеллигенции, ОГПУ стало производить аресты, тоже совершенно невинных людей, и крестьян-бедняков-колхозников и потомственных пролетариев. Состряпывались дела и гигантские этапы шли в концлагеря. Характерно, что для облегчения работы ОГПУ по пополнению концлагерей даровой рабочей силой - заключенными, и притом на максимальные сроки, по приказу Сталина ВЦИК издавал «Указы» о привлечении к уголовной ответственности за преступления, либо не преследуемые уголовным кодексом, либо хотя и содержавшимися в каких-либо статьях уголовного кодекса, но за которые уголовным кодексом не предусматривалось долгосрочного заключении. Особо печальной памяти был указ от 7 августа 1932 года, по которому «за хищение социалистической (то есть государственной и колхозной) собственности полагалось десять лет, и не меньше, заключения в концлагерь. Практически по этому указу стали заключенными миллионы тружеников города и села. Крестьяне, пережившие насильственную коллективизацию, пополняли концлагеря за взятый с поля колос злаков или клубень картофеля, чтоб утолить голод царившей в деревнях. Рабочие выносившие с предприятий какой-нибудь кусок металла, чтоб изготовить из него какую-нибудь домашнюю утварь и тем самым немного повысить свой нищенский жизненный уровень времен пятилеток, тоже пополняли ряды заключенных. Пошивочная фабрика ГУЛАГа на 1935 год получила план изготовления двадцати миллионов комплектов обмундирования для заключенных. Поскольку комплект обмундирования в лучшем случае выдавался на год, можно себе представить до какого потрясающе-громадного количества выросло количество заключенных к середине тридцатых годов, еще до, так называемой, «ежовщины», каким числом рабов обладало ОГПУ-НКВД, это государство в государстве, к тому же в государстве, в котором, к тому времени, было объявлено официально о «построении социализма».
Структура концлагерей ОГПУ, в том числе и Соловецкого особого назначения, была единообразна. Территория, занимаемая концлагерем, делилась на отделения, которые объединяли более мелкие единицы сосредоточения заключенных в обнесенной колючей проволокой участок, по месту производства работ. Эти мелкие единицы от нескольких сот до нескольких тысяч заключенных назывались до 1930 года «командировками», а затем лагерными пунктами, сокращенно «лагпунктами». Еще более мелкие подразделения внутри колючей проволоки от ста до тысячи, в зависимости от характера работ производимых лагпунктом, назывались ротами. С переименованием в 1931 году всех концлагерей в «исправительно-трудовые», роты, как понятие чисто военное, не соответствующее смененной вывеске, были переименованы в «колонны».
Управление концлагерем осуществлялось начальником лагеря - чекистом, власть которого была безгранична и не только в рамках инструкций получаемых от Спецотдела и ГУЛАГа ОГПУ; начальник мог распоряжаться на основании «революционного самосознания», то есть по существу не стесняясь ни с какими законами. Аппарат управление концлагеря при начальнике состоял из отделов: общего, Учетно-распределительного (УРО), информационно-следственного (ИСО), планово-производственного, снабжения (который в 1931 году разделился на технического и общего), финансового, сельскохозяйственного и культурно-воспитательного (КВО).
Общий отдел ведал кадрами вольнонаемных, делопроизводством управления, выдачей командировочных удостоверений вольнонаемным и заключенным по распоряжению начальника лагеря. УРО ведал учетом и распределением на работу заключенных. В нем хранились дела заключенных. Страшнее страшного был ИСО, переименованный в 1930 году в 3-й отдел. Это название было фиговым листком, которым чекисты хотели скрыть главную функцию этого отдела, собирать через секретных сотрудников из заключенных информацию о политическом настроении каждого заключенного сидящего по 58 статье и вести следствия по создаваемым в лагере делам с целью добавления срока заключения уже и так посаженным в концлагерь заключенным. Деятельность остальных отделов и так понятна из их названий. О КВО подробно коснусь ниже.
Соответственно в Отделениях, в подчинении начальнику отделения, по отраслям управления находились части: Особая часть, УРЧ, ИСЧ и т.д. На командировках или лагпунктах в подчинении начальника лагпункта части имели свои Бюро, однако не в полном «ассортименте», а по характеру выполняемых лагпунктом работ.
Начальник лагеря, его заместитель и помощник, начальники отделов, отделений и лагпунктов, а также начальники таких частей в отделениях, как Общего, УРЧ, ИСЧ были кадровые чекисты, ходившие в больших чинах. Так, начальник лагеря носил четыре ромба, что по армейским званиям соответствовало командарму, его заместитель, помощник и начальник ИСО носили по три ромба, начальники отделений по два ромба, начальники отделов по одному ромбу, начальники лагпунктов и частей по три шпалы. Они назывались «вольнонаемными», в отличие от чекистов-заключенных, носили форму ОГПУ, получали зарплату и паек и жили с семьями. Название «вольнонаемные», сокращенно в/н, было довольно условно, так как в/н в лагерях работали только чекисты-штрафники за совершенные ими преступления, за которые обыкновенные смертные получили бы срок заключения в лагерях. Эти штрафники так и работали в лагерях три, пять или десять лет, соответственно срокам, которые по уголовному кодексу предназначались прочим гражданам по тяжести совершенного преступления. Штрафники не теряли звания и работа в лагерях засчитывалась в стаж работы в органах ОГПУ. Когда характер преступления вызвал бы непременно расстрел трудящегося, чекиста за аналогичное преступление коллегия ОГПУ приговаривала к заключению в лагерь. Эта категория чекистов жила в лагере неплохо, занимая ключевые должности, большей частью по своей «специальности» в ИСО и его подразделениях, а также в УРО, УРЧ и общем отделе и общих частях. Одевались они с иголочки, были на особом пайке и носили оружие. От многих заключенных я слышал, что наибольшей жестокостью к заключенным отличалась именно эта категория лагерной администрации, в своем рвении выслужиться перед вышестоящим начальством и, освободившись за это досрочно, перейти в состав вольнонаемных. Тысячу раз правы были те заключенные, которые предпочитали иметь начальником вольнонаемного чекиста, чем чекиста-заключенного.
Аппарат отделов, частей и бюро заполнялся заключенными не чекистами, большей частью интеллигенцией, заключенной в лагерь по 58 статье. Однако если каэрам доверялись должности в таких отделах (и их подразделениях) как снабжения, финансовом и писцов в планово-производственном, то в Общем отделе, УРО, ИСО и КВО могли работать лишь заключенные чекисты или уголовники. Последние сплошь заполнявшие УРО, УРЧ, УРБ, благодаря своей органической неспособности к усидчивому труду и малограмотности вносили хаос в учет заключенных, почему никто никогда не знал абсолютно точной цифры количества заключенных. Когда сплюсованные данные о количестве заключенных, представляемые ежедневно в УРО из отделений катастрофически расходились с данными УРО, в концлагере назначалась генеральная поверка, т.е. пересчет поголовья заключенных по лагпунктам, а в них по ротам-колоннам. С полученной цифры снова начинался учет и снова запутывался. Такие генеральные поверки происходили не реже шести месяцев и были очень тяжелы для заключенных, которых держали в строю без пищи с утра до вечера, пока безграмотные УРЧисты сверят каждого заключенного с имевшимся у них его делом.
Уголовникам чекисты доверяли и всячески, вопреки здравому смыслу, заменяли ими в аппарате ненавидимых чекистами каэров. Единственной цитаделью каэров был планово-производственный отдел. Здесь техническую интеллигенцию, составлявшую среднее звено аппарата и сидевшую по 58 статье, никак не могли заменить безграмотные чекисты и уголовники. При таких попытках дело оборачивалось против самого же начальства. Производство приходило в упадок, производственный план не выполнялся, и из ГУЛАГа следовала нахлобучка начальнику лагеря.
Так концлагеря ОГПУ представляли собой совершенно особую, не имевшую прецедента в истории, производственно-рабовладельческую организацию, в которой мне предстояло пробыть долгих десять лет.
ОГЛАВЛЕНИЕ ЗДЕСЬ
Матросы для большевицкой диктатуры стали действительно опасны, и даже не потому что представляли собой наиболее отчаянно-храбрую силу, но главным образом потому что лозунг Кронштадтского восстания матросов «за Советы без коммунистов» лишал большевицкую пропаганду главного стрежня в обработке масс для привлечения последних на свою сторону. Терялась действенность, ставшая привычной, натравливание народных масс на «контрреволюционеров», якобы угрожавших Советской власти.
Потеснив монахов в один трехэтажный Сельдяной корпус кремля, матросов разместили по келиям, соборам и подсобным помещениям на территории Соловецкого кремля. Из кремля заключенных не выпускали, а внутри кремля работа была только по самообслуживанию заключенных и на всю массу заключенных работы не хватало. Монастырские предприятия были закрыты и монахи и заключенные влачили голодное существование. Восстановлением и развитием монастырского хозяйства, первый начальник лагеря, балтийский матрос, чекист Угрюмов не занимался. Вся его власть была направлена лишь на удержание в повиновении своей же «братвы». Матросскую вольницу он же систематически физически уничтожал, поливая пулеметным огнем с кремлевских башен скопления заключенных в кремлевском дворе. Оставшиеся в живых разбегались по зданиям, а убитые и тяжело раненные устилали своими телами в черных бушлатах землю, как тюлени на льдинах на своем лежбище. Медицинской помощи раненым после этих экзекуций не оказывалось. Но не только от пуль редели ряды матросов, они умирали и от болезней, вызванных голодом и холодом. К осени 1929 года из трех тысяч матросов осталось в живых только … два. А взамен истребляемых матросов в концлагерь привозили других политзаключенных и постепенно число заключенных, несмотря на большой процент смертности, все же увеличивалось.
Не большее внимание на ведение хозяйства обращали и последовательно сменявшие друг друга чекисты-начальники Соловецкого лагеря. Не говоря уже о том, что кто-нибудь побеспокоился бы об открытии каких-либо монастырских предприятий на бесплатной рабочей силе заключенных, и тем самым, не только бы занял трудом заключенных, но и дал бы какую-то материальную помощь своему социалистическому отечеству, облегчив бы для последнего финансовое бремя по содержанию лагеря, но даже и в снабжении лагеря продовольствием и обмундированием царил полный хаос.
Так после закрытия навигации на зиму 1926-27 годов выяснилось, что запас продовольствия на зимовку по самым низким нормам питания заключенных оказался всего на … несколько дней, тогда как навигация закрывалась на полгода. В копеечку ОГПУ влетел вызванный из Архангельска ледокол для проводки судов с продовольствием на Соловецкие острова. Однако, несмотря на то, что тогда был НЭП и все склады буквально ломились от избытка продовольствия, первый приведенный ледоколом на Соловки пароход оказался полупустым. Продовольствие он привез только изысканное для начальства лагеря и дивизиона войск ОГПУ, охранявшего лагерь, а главным грузом на нем было шампанское и дорогие вина. И только вторым рейсом ледокол привел уже не один пароход, а целый караван судов с грузом зерна, картофеля, капусты, растительного масла и соленой рыбы, что обеспечило заключенных хотя и голодным, но на всю зиму, пайком. От такой бесхозяйственности в первую очередь страдали заключенные; помимо угнетенного состояния людей лишенных свободы, бездельничания для людей привыкших трудиться, еще и голод зимовки 1926-27 года повлек за собой увеличение смертности заключенных в этот период истории лагеря.
Подлинную революцию в хозяйстве концлагеря произвел в 1927 году бывший санкт-петербургский биржевой маклер Натан Френкель, чье имя необходимо поставить в первый ряд наиболее безжалостных эксплуататоров человеческого труда во всей истории народов, во всем мире. Этот способный еврей умел делать деньги для себя, будучи биржевым маклером и до революции и при НЭПе, он умел делать деньги для ОГПУ за счет пота, крови и жизней заключенных, став на высоком посту в главном управлении лагерей (ГУЛАГе) ОГПУ. От заключенного до высокого поста в ОГПУ Френкель сделал карьеру в считанные недели.
Френкель был арестован ОГПУ в Ленинграде в 1926 году с целью конфискации у него больших валютных и золотых ценностей, местонахождение которых, несмотря на тщательные обыски, так и осталось неизвестным ОГПУ.
Френкель выдержал все пытки, которым он был подвергнут в ДПЗ в Ленинграде. Его держали в холодных и горячих карцерах, его морили в световых и фекальных карцерах, но добиться от него хоть одной золотой монеты так и не могли. Административно ему дали десять лет концлагеря и отправили в Соловецкий лагерь особого назначения. В Кемском пересыльном пункте лагеря он, к своему ужасу, узнал, что он зачислен в этап, отправляющийся на строительство тракта Ухта-Кемь. Условия труда и быта на строительстве тракта были таковы, что заключенные там быстро становились либо покойниками, либо инвалидами на всю жизнь. И вот перспектива оказаться заключенным на этой стройке сделала то, что не могли сделать все карцера. У Френкеля не выдержали нервы и он сдался. Он написал заявление на имя начальника концлагеря, предлагая открыть тайну местонахождения своих кладов, взамен отмены приказа о его посылке на Ухта-Кемский тракт. К заявлению он приложил подробный проект организации в концлагере многоотраслевого производства трудом заключенных под девизом: «заключенные для государства не расход, а прибыль», и цифровыми данными доказал, возможность не только покрывать расходы на содержание лагеря стоимостью продукции вырабатываемой производительным трудом, но и давать еще прибыль государству.
Направление проекта Френкеля совпало с установкой взятой Сталиным на сверхбыстрое развитие индустрии, требовавшее не только большого количества рабочих рук, таких рабочих, с которых можно было бы максимум выжать и минимум им дать вследствие такой безжалостной сверхэксплуатации человека. Формулируя марксистки: организовать получение неслыханной в истории нормы прибавочной стоимости.
Политическая верхушка большевицкой партии не задумывалась перед изъятием из общества путем заключения в концлагеря и расстрелами миллионов людей, которые так или иначе, с точки зрения диктатуры, могли возможно помешать начавшемуся с конца двадцатых годов наступлению на жизненный уровень рабочих, служащих и крестьян в связи со сверхбыстрыми темпами индустриализации. Но экономически, лишая страну миллионов трудоспособных и квалифицированных работников, исключая их из сферы производства, большевицкая диктатура сводила на нет свои же собственные замыслы о сверх быстрой индустриализации страны. Проект Френкеля и устранял это противоречие. Одним выстрелом диктатура убивала двух зайцев: миллионы изолировались от народа и эти же миллионы людей участвовали в общегосударственной стройке, платить им не надо было ничего, а только кое-как кормить. Получалась выгода и политическая и экономическая.
За проект Френкеля ухватились обеими руками. Френкель не только не был отправлен на Ухта-Кемский тракт, но и немедленно освобожден, вызван в Москву в ОГПУ и назначен начальником планово-производственного отдела ГУЛАГа с присвоением ему соответствующего звания и некоторого количества ромбов в петлицы военной формы. Клад Френкеля поступил в казну, но он, при своей абсолютно значительной величине, был несравненно мал с тем количеством валюты, которая была получена государством от экспорта древесины, добытой в последующие годы, на лагерных лесозаготовках, развернутых по проекту Френкеля.
Впервые Соловецкому лагерю ОН ОГПУ производственный план был дан в 1928 году, главным образом по лесозаготовкам и производству пиломатериалов. Его показатели вошли в общегосударственный план первой пятилетки. План был законом подлежащим выполнению в полном объеме. На Соловецкие острова стали поступать этапы только десятилетников и заключенных склонных к побегу. Остальная масса поступавших по этапу заключенных с Кемперпункта отправлялись в дебри карельских лесов для выполнения плана лесозаготовок. Был введен не только одиннадцатичасовой рабочий день, для заключенных, но и установлены непомерно высокие нормы выработки почти исключавшие возможность уложиться в одиннадцатичасовой рабочий день. Начальникам «командировок», как назывались лесозаготовительные лагерные пункты предоставлялось право отмены дней отдыха для безусловного выполнения плана.
Одновременно были пущены и расширены на Соловецких островах монастырские предприятия, на которых тоже по одиннадцати часов в день работали заключенные-десятилетники под руководством мастеров-монахов. Из года в год производственные планы спускались ГУЛАГом Соловецкому лагерю все в большем объеме и постепенно Соловецкий лагерь охватил почти всю Карелию от Петрозаводска до Кандалакши с юга на север и до границы с Финляндией на западе, вкрапливая огражденные колючей проволокой территории, на которых содержались работающие под конвоем в лесу заключенные.
Опыт нового вида деятельности ОГПУ, как производственной организации, был настолько успешен, что в 1929 году был организован еще один концлагерь - Северный - «Севлаг» близ Архангельска тоже для проведения лесозаготовок на севере Архангельской области. С 1929 года со всей возрастающей быстротой концлагеря были организованы от Карелии до Чукотки и в Средней Азии, всюду, где по характеру производимых работ, по плану первой пятилетки, требовался ручной труд десятков тысяч людей, где по суровости климата, или бытовых условий, сопряженных с отдаленностью от цивилизованных мест, не выдерживал энтузиазм комсомольцев, бегство которых со строек пятилетки не могла предотвратить железная партийная дисциплина. Строительство «основ социализма» только и выручали подконвойные рабы.
С 1930 года ОГПУ взялось, помимо лесозаготовок, которые оставались главным видом производственной деятельности, за разработку угля и добычу нефти, золота, руд, редких металлов, и за строительство каналов, железных и шоссейных дорог. Так возник Ухт-Печлаг в районе поселка Ухта на реке Печоре для добычи нефти и угля на Воркуте, Котласлагерь для строительства железной дороги Котлас-Воркута по вывозке угля из Воркуты. Белбалтлаг с 1931 по 1932 год построил Беломорско-Балтийский канал, имевший огромное стратегическое значение для переброски флотилии подводных лодок в Ледовитый океан, где организовывался Северный флот. Далее возникли Карагандинский лагерь для разработки Карагандинского угольного бассейна и добычи редких металлов, Бамлаг для строительства Благовещенско-Амурской железной дороги в обход озера Байкал, Колымалагерь в устье реки Колымы для разработки золотых приисков. В середине тридцатых годов концлагеря стали организовывать и в центральных областях нашей страны, как Дмитлаг для строительства канала Москва-Волга, Вяземлаг для постройки автострады Москва-Минск и другие концлагеря.
Все «великие стройки социализма» стали производиться исключительно трудом подневольных рабов-заключенных. Строительство материальной базы социализма, который в своей идеи должен был принести освобождение трудящимся от «капиталистического рабства», в действительности оказался неотделим от форм рабства докапиталистического общества, отбросив производственные отношения к дохристианским временам, более чем на две тысячи лет развития человечества.
Здесь надо отметить очень интересный факт: марксисты, как крайние материалисты, истолковывают все положительные для людей реформы в досоциалистических общественных формациях как вынужденные материальной необходимостью, а не как гуманные акты «правящих классов». Так ликвидация рабства, в частности отмена крепостного права в России, марксистами трактуется и с пеной у рта доказывается, не как добрая воля буржуазии или Александра II, а как следствие неэффективности труда рабов. Эффект от использования ОГПУ труда рабов-заключенных опроверг и это утверждение марксизма.
Масштабы производственной деятельности ОГПУ требовали десятки миллионов рабочих рук, десятки миллионов заключенных-рабов. Следствие переросло в причину, вызвав необходимость во все возрастающих арестах и заключения людей в концлагеря, с упором на существовавший тогда максимальный срок десять лет. Подобно тому, как все расширявшиеся плантации на юге Североамериканских Соединенных штатов в XVII и XVIII веках требовали все больше и больше черных рабов из Африки, ОГПУ, для выполнения государственных планов пятилеток, требовалось все больше и больше заключенных - белых рабов, своих соотечественников. Использовав все резервы из, так называемых, свергнутых классов, кулаков и подкулачников, офицеров Русской армии и старой интеллигенции, ОГПУ стало производить аресты, тоже совершенно невинных людей, и крестьян-бедняков-колхозников и потомственных пролетариев. Состряпывались дела и гигантские этапы шли в концлагеря. Характерно, что для облегчения работы ОГПУ по пополнению концлагерей даровой рабочей силой - заключенными, и притом на максимальные сроки, по приказу Сталина ВЦИК издавал «Указы» о привлечении к уголовной ответственности за преступления, либо не преследуемые уголовным кодексом, либо хотя и содержавшимися в каких-либо статьях уголовного кодекса, но за которые уголовным кодексом не предусматривалось долгосрочного заключении. Особо печальной памяти был указ от 7 августа 1932 года, по которому «за хищение социалистической (то есть государственной и колхозной) собственности полагалось десять лет, и не меньше, заключения в концлагерь. Практически по этому указу стали заключенными миллионы тружеников города и села. Крестьяне, пережившие насильственную коллективизацию, пополняли концлагеря за взятый с поля колос злаков или клубень картофеля, чтоб утолить голод царившей в деревнях. Рабочие выносившие с предприятий какой-нибудь кусок металла, чтоб изготовить из него какую-нибудь домашнюю утварь и тем самым немного повысить свой нищенский жизненный уровень времен пятилеток, тоже пополняли ряды заключенных. Пошивочная фабрика ГУЛАГа на 1935 год получила план изготовления двадцати миллионов комплектов обмундирования для заключенных. Поскольку комплект обмундирования в лучшем случае выдавался на год, можно себе представить до какого потрясающе-громадного количества выросло количество заключенных к середине тридцатых годов, еще до, так называемой, «ежовщины», каким числом рабов обладало ОГПУ-НКВД, это государство в государстве, к тому же в государстве, в котором, к тому времени, было объявлено официально о «построении социализма».
Структура концлагерей ОГПУ, в том числе и Соловецкого особого назначения, была единообразна. Территория, занимаемая концлагерем, делилась на отделения, которые объединяли более мелкие единицы сосредоточения заключенных в обнесенной колючей проволокой участок, по месту производства работ. Эти мелкие единицы от нескольких сот до нескольких тысяч заключенных назывались до 1930 года «командировками», а затем лагерными пунктами, сокращенно «лагпунктами». Еще более мелкие подразделения внутри колючей проволоки от ста до тысячи, в зависимости от характера работ производимых лагпунктом, назывались ротами. С переименованием в 1931 году всех концлагерей в «исправительно-трудовые», роты, как понятие чисто военное, не соответствующее смененной вывеске, были переименованы в «колонны».
Управление концлагерем осуществлялось начальником лагеря - чекистом, власть которого была безгранична и не только в рамках инструкций получаемых от Спецотдела и ГУЛАГа ОГПУ; начальник мог распоряжаться на основании «революционного самосознания», то есть по существу не стесняясь ни с какими законами. Аппарат управление концлагеря при начальнике состоял из отделов: общего, Учетно-распределительного (УРО), информационно-следственного (ИСО), планово-производственного, снабжения (который в 1931 году разделился на технического и общего), финансового, сельскохозяйственного и культурно-воспитательного (КВО).
Общий отдел ведал кадрами вольнонаемных, делопроизводством управления, выдачей командировочных удостоверений вольнонаемным и заключенным по распоряжению начальника лагеря. УРО ведал учетом и распределением на работу заключенных. В нем хранились дела заключенных. Страшнее страшного был ИСО, переименованный в 1930 году в 3-й отдел. Это название было фиговым листком, которым чекисты хотели скрыть главную функцию этого отдела, собирать через секретных сотрудников из заключенных информацию о политическом настроении каждого заключенного сидящего по 58 статье и вести следствия по создаваемым в лагере делам с целью добавления срока заключения уже и так посаженным в концлагерь заключенным. Деятельность остальных отделов и так понятна из их названий. О КВО подробно коснусь ниже.
Соответственно в Отделениях, в подчинении начальнику отделения, по отраслям управления находились части: Особая часть, УРЧ, ИСЧ и т.д. На командировках или лагпунктах в подчинении начальника лагпункта части имели свои Бюро, однако не в полном «ассортименте», а по характеру выполняемых лагпунктом работ.
Начальник лагеря, его заместитель и помощник, начальники отделов, отделений и лагпунктов, а также начальники таких частей в отделениях, как Общего, УРЧ, ИСЧ были кадровые чекисты, ходившие в больших чинах. Так, начальник лагеря носил четыре ромба, что по армейским званиям соответствовало командарму, его заместитель, помощник и начальник ИСО носили по три ромба, начальники отделений по два ромба, начальники отделов по одному ромбу, начальники лагпунктов и частей по три шпалы. Они назывались «вольнонаемными», в отличие от чекистов-заключенных, носили форму ОГПУ, получали зарплату и паек и жили с семьями. Название «вольнонаемные», сокращенно в/н, было довольно условно, так как в/н в лагерях работали только чекисты-штрафники за совершенные ими преступления, за которые обыкновенные смертные получили бы срок заключения в лагерях. Эти штрафники так и работали в лагерях три, пять или десять лет, соответственно срокам, которые по уголовному кодексу предназначались прочим гражданам по тяжести совершенного преступления. Штрафники не теряли звания и работа в лагерях засчитывалась в стаж работы в органах ОГПУ. Когда характер преступления вызвал бы непременно расстрел трудящегося, чекиста за аналогичное преступление коллегия ОГПУ приговаривала к заключению в лагерь. Эта категория чекистов жила в лагере неплохо, занимая ключевые должности, большей частью по своей «специальности» в ИСО и его подразделениях, а также в УРО, УРЧ и общем отделе и общих частях. Одевались они с иголочки, были на особом пайке и носили оружие. От многих заключенных я слышал, что наибольшей жестокостью к заключенным отличалась именно эта категория лагерной администрации, в своем рвении выслужиться перед вышестоящим начальством и, освободившись за это досрочно, перейти в состав вольнонаемных. Тысячу раз правы были те заключенные, которые предпочитали иметь начальником вольнонаемного чекиста, чем чекиста-заключенного.
Аппарат отделов, частей и бюро заполнялся заключенными не чекистами, большей частью интеллигенцией, заключенной в лагерь по 58 статье. Однако если каэрам доверялись должности в таких отделах (и их подразделениях) как снабжения, финансовом и писцов в планово-производственном, то в Общем отделе, УРО, ИСО и КВО могли работать лишь заключенные чекисты или уголовники. Последние сплошь заполнявшие УРО, УРЧ, УРБ, благодаря своей органической неспособности к усидчивому труду и малограмотности вносили хаос в учет заключенных, почему никто никогда не знал абсолютно точной цифры количества заключенных. Когда сплюсованные данные о количестве заключенных, представляемые ежедневно в УРО из отделений катастрофически расходились с данными УРО, в концлагере назначалась генеральная поверка, т.е. пересчет поголовья заключенных по лагпунктам, а в них по ротам-колоннам. С полученной цифры снова начинался учет и снова запутывался. Такие генеральные поверки происходили не реже шести месяцев и были очень тяжелы для заключенных, которых держали в строю без пищи с утра до вечера, пока безграмотные УРЧисты сверят каждого заключенного с имевшимся у них его делом.
Уголовникам чекисты доверяли и всячески, вопреки здравому смыслу, заменяли ими в аппарате ненавидимых чекистами каэров. Единственной цитаделью каэров был планово-производственный отдел. Здесь техническую интеллигенцию, составлявшую среднее звено аппарата и сидевшую по 58 статье, никак не могли заменить безграмотные чекисты и уголовники. При таких попытках дело оборачивалось против самого же начальства. Производство приходило в упадок, производственный план не выполнялся, и из ГУЛАГа следовала нахлобучка начальнику лагеря.
Так концлагеря ОГПУ представляли собой совершенно особую, не имевшую прецедента в истории, производственно-рабовладельческую организацию, в которой мне предстояло пробыть долгих десять лет.
ОГЛАВЛЕНИЕ ЗДЕСЬ