Особенности национальных выборов или чёрный пиар
Общество спектакля, так называют современную реальность, где человек стал объектом тотальных манипуляций и контрманипуляций за его выбор. Где власть над миром стала принадлежат хитрым знатокам человеческой натуры, дёргающими за ниточки человеческих страстей и выливающих ушаты грязных помоев и на таких же манипуляторов-конкурентов как они, и уж тем более на всё чистое, светлое, подлинное, потому что понимают, что оно то и является их главным противником по окончательному закабалению человека политическими технологиями.
Одно из наиболее ярких и мерзких проявлений таких технологий - это чёрный пиар. Всем мы были свидетелями того как лили грязь на Ходаковского, Захарченко, Путина, Кургиняна, обвиняя их в сливах Новороссии, работе на Ахметова или даже американцев. Мы давно уже привыкли к тому, что во время выборов депутатов или мэров, губернаторов или даже Президента чёрный пиар будет одним из непременных спутников «демократического» волеизъявления. Что с этим делать? Как вернуть людям способность различения добра от зла, ума от хитрости, благородства от низости. Сегодня я представляю очередной текст моего отца Гурьянова Сергея Ивановича (до этого уже были 2 политические сказки про Ивана-дурака). Это повесть «Чёрный пиар», переделанная в своё время из его одноимённого сценария для художественного фильма, в которой отец в присущей ему яркой юмористической манере, представил свой взгляд на решение проблемы чёрного пиара и различения подлинности, а также абсурда, наполняющего наши «демократические» процедуры. Добавлю ещё несколько примеров чёрного пиара и выборной рекламы и перейду к публикации первой части юмористической повести.
А это пример неудачной политической рекламы в моей Перми
Чёрный пиар
(повесть)
автор - Сергей Гурьянов
“Избиркома бояться - на выборы не ходить”
(из дневника бывалого политтехнолога)
***К счастью для судеб молодой демократии России, эту часть подземной Москвы отдали на кормление именно Ларисе. А иначе, сидели бы здесь иностранцы да беляшами торговали. Эти заброшенные коммуникации, ржавые лесенки, осклизлые стены и канализационные воды с волнующим запахом. Пронзительный вой проносящихся рядом электричек. Всё это были её охотничьи угодья. А порядок на своей территории она блюла строго. Вот и сейчас она видела двоих мужчин, пробирающихся по её земле, и хотела кушать.
Один вёл другого за руку, потому что у другого глаза были завязаны чёрной повязкой. Который вел, был высок и мосласт. Он был одет в чёрный костюм, сливающийся со стенами её подвалов и конечно же в чёрных очках. А второй - симпатяга, этакой крупный плотный, роста среднего с небольшой бородкой.
- Где мы? - аппетитным голосом спрашивал время от времени с повязкой на глазах. Он был испуган и зол.
- Вам лучше не знать. Осторожно! Камень!
Завязанный мужчина всё же бился коленкой, и проваливался в холодную воду.
- Чем здесь так пахнет? - кривился завязанный.
- Специфика работы. Не обращайте внимания.
Она тайно кралась за ними. Который в очках держал себя как должно. Он внимательно озирал окрестности, зажав в свободной руке чёрный пистолет, он пугался звуков и шорохов, останавливал ведомого и прислушивался. В какие-то моменты он вскидывал руку с пистолетом и напряжённо кричал - Пароль!
Из-за угла им навстречу выходила такая же пара - человек в чёрном и ещё один ромштекс с завязанными глазами. Второй в чёрном так же целился из пистолета и в ответ на крик не менее напряжённо выдыхал:
- Шестью шесть?
- Шестьдесят шесть - с облегчением отвечал первый.
Они расходились.
Она следовала за первой парой. Собственно, она не понимала, зачем каждый раз она провожает эти пары. Зачем ей, умной и оттого так рано облысевшей гигантской крысе мутанту это надо? Эти в чёрном не являлись пищей. Всё есть пища. И бомж и сталкер и коварный террорист. Но её племя на горьком опыте убедилось - эти в чёрном не пища. Они родня. Пусть уйдут.
Двое же последний раз спустившись по ступеням в некий мрачный угол, упёрлись в неприметную железную дверь. Первый нажал секретную кнопку, дверь мягко отъехала. Они зашли внутрь, и чёрная дверь вновь оставила крысу хозяйкой её подвалов.
- А, пойду съем ЦРУшника! - с отчаянием решилась тогда Лариска. - Хватит уже, третий день сидит, кремлёвский кабель слушает. Пора и честь знать.
Умом-то она понимала, что импортный товар хуже отечественного, что в будущем ей придётся заплатить здоровьем за эти нитраты, но кушать хотелось сильно.
Крыса пометила дверь и удалилась.
***
А скрытые камеры внутреннего наблюдения немедленно зафиксировали, что в офисе появились новые люди: один в чёрных очках, другой с повязкой на глазах. Тут же оперативно сверили номер и голограмму на дужке очков с базой данных. Свои. Всё правильно. Камеры успокоились, и, ориентируясь на инструкцию, стали записывать для архива всё, что происходит с гостями.
Мужчины же оказались в комнате средних размеров, где их окружила дружески-холодная атмосфера приёмной, обустроенной в стиле "евротюрьма", то есть ничего лишнего. За столом вдохновенно работала женщина секретарь. Горько изогнув уголки губ, она курила папиросу, её пальцы быстро стучали по клавиатуре компьютера. Компьютеру текст не нравился, он урчал, хмурился и пытался зависнуть. Сбоку от секретарши на белой стене висел большой плакат времён второй мировой войны, на котором строгая женщина прижимала палец к губам и умоляла входящих - «Не болтай!» За спиной секретаря надёжно несла службу плотно закрытая дверь. И над дверью золотом была выбита фраза, сулящая надежду отчаявшимся в поисках руля управления - «Агентство Чёрный Пиар».
Первый подвёл завязанного к столу и твёрдо доложил:
- 142 доставлен.
Секретарь достала круглую штуку с проводом и небрежно бросила её на стол. Мужчина в чёрном приложил к ней ладонь подшефного. Круглая штука довольно пискнула и озарилась фиолетовым светом.
- Кабина 17 - сказала секретарь, не отрывая взгляд от монитора, а дверь за её спиной бесшумно отъехала в сторону. Мужчины прошли в огромный полутёмный зал, посредине которого тянулся вдаль длинный ряд белых кабинок. Кабинки были непрозрачны, в рост человека, открыты сверху и без дверей. В них сидели люди и с кем-то активно общались. И над помещением стоял гул неразборчивых голосов.
У мужчины с повязкой на глазах с лица потекли крупные капли пота.
Первый привёл завязанного в свободную кабинку, усадил на стул, бесстрастно сказал: - Через пять секунд снимите повязку. Не оборачиваться. - Ушёл.
Второй выждал мгновение, снял повязку и испуганно дёрнулся. Перед ним светился монитор компьютера. На экране, постоянно трансформируясь, плавала фиолетовая клякса, похожая на суровое мужское лицо. Лицо внимательно вглядывалось в него, и взгляд этот был пронзителен и глубок.
Лицо заговорило машинным голосом:
- А, что, Михаил, бабульки у нас имеются?
- Я оплатил. По прейскуранту. Чек имею.
- На компанию деньги, Михаил, на компанию. Деньги - кровь войны. Положение у тебя уж больно хреновое, может понадобиться много денег.
- Так заводик у меня! Пол России валенками снабжаю: армию, милицию, народ. Лесом ещё занимаюсь.
- Валенковый олигарх, значит - задумчиво сказало Лицо. - Это неплохо. В самодеятельности выступал? Песни поёшь, пляшешь? Человека убить можешь? На нашу контору как вышел? Говори быстро, не думай!
- Камаринского пляшу, дело простое. Выпью, могу и спеть. Адресок знакомый дал. Убить? Ну, если нападут, и деваться некуда. Не знаю.
А фиолетовые глаза словно прожигали самую суть души.
- Готов идти до конца?
- В смысле?
- Девиз конторы - победа любой ценой. Мы не проигрываем. Будешь следовать советам специалиста?
- Ну, а что? - дёрнулся тут с досадой Михаил. - И нам как у людей хочется. Нас чёрным и мы - чёрным. Меня уже всего извазякали, всякую хренотень пишут! Хотелось бы как - ни будь ответить.
Вздохнул тяжело компьютер, и исчезло лицо. На экране появились какие-то цифры, расчёты, графики и вновь проявились пронзительные глаза.
- Есть специалист и для такого случая. Запомни пароль, езжай домой. Тебя найдут.
***
И вот Михаил, будучи по положению своему, как выяснилось, олигархом, занял законное место в вагоне СВ в пассажирском поезде и стал ждать. За окном был день и яркое летнее солнце. За окном работал Казанский вокзал Москвы и стояла суета, связанная с желанием граждан уехать уже от своей столицы куда подальше. Михаил волновался, вот-вот будет отправление, где обещанный специалист?
Наконец резко открылась дверь и в купе ввалился импозантный кавказец, обвешанный чемоданами фруктами с зелёным арбузом под мышкой.
- Еле успел, слушай - сказал отдуваясь кавказец. - Совсем дикий народ. Много главное. - И положил арбуз на стол.
Удивился Михаил. Маскировка? Осторожно спросил:
- Вы не продаёте славянский шкаф?
- Как не продаю, дорогой! Я всё продаю. Тебе, какой надо? Хочешь турецкий?
Глупая какая-то ситуация, Михаил растерялся. Но дверь в купе открылась ещё раз и, появившийся на пороге гражданин, быстро оценив обстановку, решительно оттеснил кавказца:
- Папаша, ты вагоном не ошибся? Здесь моё место.
Кавказец не споря забрал арбуз и ушёл, недовольно бормоча:
- Как не ошибиться, слушай. Чуть не опоздал. Много главное.
Мужчина не произвёл впечатления на Михаила. Лет сорока, суетливый, обыкновенный. Михаил с беспокойством поглядывал в окно. Где авторитетный специалист?
Поезд тронулся.
Мужчина же, положив чемодан и сумку на кровать, достал из кармана пиджака некий таинственный приборчик, включил его и начал тщательно обследовать купе. Удивлённому Михаилу показал пальцем - тсс. Быстро проверив, достал другой механизм. Тот издал негромкое жужжание. И вот тогда мужчина сказал ожидаемое:
- Вы не продаёте славянский шкаф?
- Фу! Был, да продал вчера! Так это вы? А я уж на грузина подумал. А что это ты делаешь?
- Жучков рассматриваю. В нашем деле конспирация главнее всего. Семён меня зовут. Ну, рассказывайте.
- В смысле, о деле?
- О нём родимом. Каков расклад? Вкратце я в курсе, давайте подробнее.
Семён, слушая Михаила, доставал из сумки и чемодана хитрые, очень шпионские на вид приборчики. Доставал, включал, проверял, хмыкал, слушал.
Михаил же, с любопытством поглядывая на технику, делился наболевшим:
- Городок наш небольшой, богатенький, Усть Солье. Ну, нефть есть, промышленность зашевелилась, жителей тысяч сто. Первый тур выборов мэра прошёл, остались я и Борька Нямов. Он сегодняшний мэр, хочет и дальше рулить. Он в первом туре набрал сорок девять процентов, я - одиннадцать.
- Однако.
- Негатива на меня слили, до конца жизни не отмыться. Старушки увидят - крестятся! Ага. Борька пиарщика из области выписал, Федул зовут. Может, знаешь? Нет? Такой же. Гнусный. Чего только не нагородили, смотри!
Нервничая, Михаил достал сложенную пополам листовку, развернул и передал Семёну. На листовке была изображена карикатура: Мишка, с гадкой улыбкой на лице, лежит животом на стене московского кремля, в зубах зажал валенок. И крупно заголовок - «Вор лезет во власть».
Семён одобрительно хмыкнул.
- Ну вот. До выборов осталось 12 дней, я к вам. Нельзя мне проигрывать.
Михаил выложил на стол немудрёную закуску олигарха, поставил серебреную фляжку с водкой, разлил по рюмкам.
- Ты с чем предпочитаешь?
- Больше всего люблю под рыбу в молоке. Знаешь, в горшочках запекают?
- Ну, значит и под сало примешь. Твоё здоровье, специалист.
Чокнулись, выпили, вкусно закусили.
- Что за человек мэр, какой компромат нарыли?
- Да мы и не рыли, мы не они. Так, вроде, человек как человек. Умеренный. Не пьёт, не курит, на девчонок не смотрит. Бывший главный комсомолец. О демократии, конечно, говорит, поёт прям. Только руководитель он хреновый! С такими финансовыми ресурсами! А что сделано? Вредитель. Мы какую тактику избрали? На обвинения дурацкие не отвечаем, всё разъясняем по делу, по правде: что надо сделать, что сделаю, если выиграю. Народ-то не проведёшь!
Семён, скептически улыбаясь, соорудил себе знатный закусончик: на кусок чёрного хлеба положил долю сала, сверху срез солёного огурчика и сырого лука. Тяпнув рюмочку, со знанием закусил, секунду помолчал, прислушиваясь к внутреннему я. Эх!
- Не любит народ наш зануд. Народу зрелище нужно, интрига, враг жуткий. И вождь, чтоб всех отметелил до пузырей! Творческий у нас народ, Михаил, оригинальность ценит, а мы?
- Ну, где уж нам лапотникам! - обиделся отчего-то Михаил. - Посмотрим, что вы за мои деньги навоюете.
- Воевать будешь ты и твоя команда. Моя задача придумать идею. Проблему, с которой будем всем миром бороться. Насмерть! Политика, Михаил, дело творческое.
В этот момент поезд качнуло и Семёна слегка прижало к стенке купе. Он аж зашипел от боли.
- Что ты? - испугался Михаил.
- Так я ж прямо с больницы - сдавленно пояснил Семён. - Долечиться не дал, гад! Последняя компания напоминает. Вот такая у нас работа, опасная, но очень нужная людям. Посмотри, ребята на память щёлкнули.
Семён протянул Михаилу фотографию. На фото некто, весь перевязанный бинтами, лежал в кровати. Чернела только щелочка для глаз. Рука и нога висели подвязанные на специальных приспособлениях.
Михаил, опасливо поглядывая на фотографию и кучу шпионской техники, что проверял Семён, как бы промежду прочим решил всё-таки уточнить:
- И оружие имеешь?
- Нам это без надобности, у нас голова. А может он некрофил? - ласково спросил Семён, полируя замшевой тряпочкой хромированный бок таинственного прибора.
Мишка поперхнулся. Как раз закусывал, не в то горло едва не попало.
- Кто?!
- Мэр.
- Да ну, не похож.
- Больно ты их видел, - рассмеялся Семён. - Да я не про то спрашиваю. Я хочу знать, может ли в это народ ваш поверить? А ты, косвенно конечно, но поддакнуть. Да, мол, сограждане. Как не больно говорить - но видимо это так.
- Вряд ли. Народ у нас простой, серый, слова-то такого не слыхивали. И вообще, что за манера у вас пиарщиков сразу пургу мести!? - встревожился вконец Михаил. - Ты давай в духе реализма держись! Народ-то знает уже - Якимов - это воплощённая в человеческой форме правда! Во как. Шутка. Но, с долей истины. Ладно, информацию соберём, земляк всё же, на глазах можно сказать рос. А ты уж постарайся, подай правду матку пожёстче, за тем к вам и обратился. А народ рассудит. Он у нас справедливый, истину сердцем учует.
- Огонь тушат ещё большим огнём - отрезал тут твёрдо Семён. - Запомни, Михаил, это правило номер один. Весь вопрос за что уцепиться, из чего врага будем лепить? Чтоб и народ твой не скучал, и перед людьми понимающими не осрамиться. Времени у нас, прямо скажем, осталось мало и победить без настоящей творческой Идеи не удастся.
Слово Идея Семён так и произнёс, благоговейно и именно с большой буквы.
- А вообще, какая у него платформа? На чём он тебя давит?
- Как обычно - коррупция, уголовщина.
- А ты с бандитами как?
- Никак. С Ухватом, это наш главный бандюган, нейтралитет. - Михаил улыбнулся. - О-о, у меня такой начальник охраны! Увидишь скоро. Устин Егорыч, бывший главный охотник. Зайцев за уши в мешок собирает, так тихо по тайге ходит. И таких же ребят в охрану набрал. Серьёзный мужчина.
А за окном проплывал красивый лесной русский пейзаж. Вечерело. Проносились мимо тёмные деревья, скупо освещённые деревенские полустанки. Лопоухая дворняга погналась с лаем за поездом.
Семён всё возился со своей аппаратурой, настраивал, ковырялся отвёрткой. Михаил лежал на постели, задумчиво смотрел то в окно, то на Семёна.
- Интересная у тебя профессия. Вроде шпиона. Наверное много учиться пришлось?
- Целый истфак - ответил так же задумчиво Семён, копаясь в приборе. - За нами будущее, я это сразу ухватил. Миша, а как у вас с народной активностью? Митинги там, демонстрации. Фантазия политическая? Как и за кого партии?
- Нету у нас ничего - грустно ответил столичному специалисту Михаил. - Ни народной активности, ни партий. Скучно. В основном через прессу да листовки работаем. Одним словом - большая деревня.
За окном стало уже совсем темно. Мелькали мимо огоньки фонарей, столбы.
***
Утром хмурая проводница, гордая статусом своего престижного вагона, отворила дверь и подготовила лесенку. Семён с Михаилом спустились на платформу и…
- Иди на фиг! - услышали задорный рёв десятков юношеских голосов. Заиграла варварская музыка из футбольных сопелок и гуделок, свист. Их голубчиков, оказывается, ждут.
Площадь перед небольшой станцией провинциального городка была забита встречающими. Самая большая и плотная компания человек из пятидесяти молодых людей студенческого вида расположилась у входа. Это они азартно освистывали возвращение Михаила. Над толпой колыхался огромный транспарант, на котором были нарисованы профили очень сердитых: Маркса, Ленина, Сталина, Михаила и валенка. Несколько человек радостно подпрыгивали с кумачовыми растяжками с лозунгами: - «Вон!» - «Фашизм не пройдёт!» - «Диктатуре нет!» - «Езжай на лесоповал!». На головах у ребят и девчат были надеты странные серые фуражки, сделанные из картона, в виде выразительного кукиша, смотрящего вперёд. На груди у всех светились большие круглые значки, они махали маленькими красными флажками с белым портретиком по центру, и кричали обидные речёвки про Михаила.
По краям площади небольшими кучками расположились зеваки - пассажиры, случайно застигнутые интересным действием. Кто смотрел с недоумением, одна старушка испуганно крестилась, но в основном люди занимались своими делами. А чуть в стороне примостилась любопытствующая видеокамера с операторской группой.
- Недурно - сказал Семён, трогая Михаила за рукав и выводя его из столбняка. - Чувствуется рука специалиста.
- Федул гадина! - процедил ненавидяще Михаил.К ним подошли встречающие: большой, в годах, очень внушительный мужчина, миловидная женщина лет 30 и два крепких мужика.
- Здорово, мужики. Здорово, Устин Егорыч - сказал с лёгким упрёком Михаил, здороваясь со всеми за руку. - Здравствуй, Мария. Крепко вы меня встречаете, с помпой. Это Семён, он со мной.
- Это невозможно, Михаил Юрьевич! Федул совсем распоясался. Я подаю жалобу в избирком! - воскликнула возмущённо женщина и вынула из сумочки листовку. - Смотрите какой чудовищный пасквиль!
Мужчина же, которого назвали Устин Егорычем, пробурчал громко, но как бы ни к кому конкретно не обращаясь: - Сколько ещё России терпеть эту хренотень? Сколько ещё народ православный спать будет?! - и забрал чемоданы у Семёна.
Мария отдала листовку Михаилу.
Толпа усилила крики и гудение.
- Словами расскажи - приказал Михаил и решительно двинулся на выход. Устин Егорыч, опережая, невозмутимо раздвигал плечами дурачующуюся молодёжь.
- Листовка вышла якобы от вашего имени. Ой, меня кто-то за волосы дёрнул. Ребята, девочки, как вам не стыдно! В общем, вы там призываете порядок навести, как в 37-ом, молодёжь на лесоповал и валенки шить! Уйди, прыщавый!
А чуть в стороне от центра события стоял новенький, чёрненький мерседес с российским флажком на капоте. По углам его застыли четверо здоровущих охранника. Возле машины прогуливался мэр, валить которого и привезли Семёна. Он был высок, строен, номенклатурно причёсан и, вообще, весь такой холёный и ухоженный. Рядом с ним топтался его пиарщик Федул, невысокий толстенький лысый мужичок с постоянно небритым лицом и очень хитрыми глазами. Они с удовольствием рассматривали действие, развернувшееся на вокзале. Мэр показал Федулу большой палец. Молодец!
А среди зевак, наблюдающих, как молодёжь борется с тиранией, стояли двое пожилых мужчин. И один мужчина обратился к другому:
- А, что, Григорий Алексеевич? Неплохо ведь придумано. Не хуже, чем у людей?
- Что вы, Алексей Григорьевич. Ничего нового. Нет, до Москвы нам ещё ….!
Наконец Михаил, Семён и другие добрались до своих машин. Пока охранники укладывали чемоданы, Устин Егорыч показывал, гордясь собой, отнятые в толпе трофеи: - Смотри, Мишь, какие цацки буржуи начеканили - белый флажок с вышитым в центре портретом доброго мэра и надписью серебром «Я с вами». И значком с портретом же Бориса и тёплыми словами - «Хочешь быть счастливым? Выбери меня!».
- Может и мне значок с валенком выпустить? Мол, всех обую! - загорелся тут же Михаил.
- Лучше согрею - машинально поправил его Семён, думая о чём-то своём. - Ну что ж, работает конкурент грамотно. По учебнику.
- Как можно! Это же грязные технологии! Да он весь город развалил! - вмешалась возмущённо Мария - Фокусы всё. Людям надо правду говорить, чтоб не краснеть потом.
- У него голоса. Всё остальное пыль - жёстко отрезал Семён.
Мария с презрением оглядела Семёна. Семён - Марию с иронией.
Мэр, облокотившись о капот своей машины и внимательно изучая команду соперников, заметил своему пиарщику:
- Кого-то Мишка привёз из Москвы. Вон тот. Вид хорькообразный, твоё племя. Конкурент.
- Видимо, да, по виду - специалист - согласился равнодушно Федул. - Только, что можно сделать за 11 дней? При такой разнице процентов? Видали мы спецов, но такое… Невозможно. Народ штука тяжёлая и серьёзная. Бабок по лёгкому срубить приехал, хотя пыли конечно нагонит.
- Отнесись серьёзно, мало ли.
- Ребятишки сегодня по городу походят, листовки будут раздавать. Вечером в эфир пустим это мероприятие, а завтра для дяди Миши сюрприз.
- Ребят надолго выпросил? Где поселил? Кто такие, кстати?
- Студенты из Перми, друган подогнал. Недорого. Поселили в пионерлагере. Отдохнут заодно, здоровье поправят. Я проконтролировал, кормят хорошо, вечером танцы - шманцы.
Всё это время возле мэра крутилась привокзальная дворняга, выпрашивая поесть. Достала уже. Борис с раздражением отпихнул её ногой, а та, беспородная, взорвалась истерическим лаем. Мэр плюнул в неё, важно сел в свою чёрную машину и уехал.
Семён с Устин Егорычем задержались, хотя Михаил и Мария уже сели в автомобиль. Семёну объяснили, что вон там как раз мэр и есть. Семён оценил ситуацию.
- Устин Егорыч, подбери собачку.
Встретив недоумённый взгляд Устина, терпеливо пояснил:
- На всякий случай. Враг твоего врага - друг. Поехали.
Продолжение: Особенности национальных выборов или чёрный пиар - 2 часть
P.S. Прошу в комментариях оставлять фотографии с выборными материалами чёрного пиара и смешной политической рекламой.