Уссурийское Казачество, часть 1
Желтый цвет правителей Китая
Деды посрезали на лампас
Как Амур с Восточным Дальним краем
Приняла Россиюшка от нас
Ранним утром одного мартовского дня 1858 года на берегах Шилки и Аргуни было не протолкнуться. Только что сошел лед, вода была страшно холодной, но готовился массовый сплав. Такого сплава в истории переселенцев еще не было никогда: тысячи казаков и их семьи готовились уйти вниз по своих рекам, войти в Амур и плыть дальше, выселяясь на безлюдные берега Амура и Уссури. Перед этим прошел целый год подготовительной работы: на берегах по контракту трудились плотники и казаки, создавая и укладывая под навес звенья плотов, баркасы. Сотни единиц плавучих средств было создано за эту зиму. Все было готово: хижины на плотах, небольшие загоны для мелкого рогатого скота, амбары для семян, склады для инструмента и одежды, оружия. И вот в один из мартовских дней приказ был отдан. Деловито загружались казаки, тащя за собой свое разрешенное имущество - сельскохозяйственные инструменты, топоры, молотки, гвозди. Из домашних животных разрешалось с собой брать только птицу, коз и баранов. Все остальное должно было быть доставлено за счет казны через несколько лет. Но решение на переселение давалось не так просто: казаки не хотели покидать обустроенные места в Забайкалье, новая земля им казалась наказанием за грехи. Отчаянно сопротивляясь, многие получили свои порции батогов, пока не были приняты меры: никаких добровольцев (их не нашлось), только по жребию. И тогда заголосили в станицах казачки, затерли затылки казаки: шутка ли, а куда девать все имущество? А ведь это ни много, ни мало: дом, покосы, засеянные поля, табуны, овцы, коровы, лошади? Приходилось отдавать за бесценок. Утешения и просьбы в расчет абсолютно не принимались. Не верите?
Вот выдержка из докладной моего далекого предка, о просьбе оставить в Забайкалье (выписка из архивного документа):
Но увы! Через некоторое время мои родственники, бросив все (!!!) объявляются на Уссури. Сплавы продолжались до 1862 года, заселяя все гуще и гуще берега Амура и Уссури. А происходило это так:
"Самое расселение по означенным местам не зависело от казаков. Их, как и в 1857 году не спрашивали, нравится место или нет, годно ли оно к землепашеству, а когда очередной барже приходится высаживаться, старший смотрит на берег, и завидев столб с дощечкой, командует: "Прибиваться к берегу!". Нагнавший начальник рейса выдает винные порции, поздравляет колонистов с новым местом жительства и, сказав: "Живите, ребята с Богом!" - едет дальше. На берегах Уссури тоже стали появляться поселения. В 1859 году туда переселено было 284 семейства казаков. Было поручено сотнику Кукелю 2-му заведывающему сплавом, совершить сплав на срок, т.е. привеси переселенцев не позднее 1 июня к устью Уссури. Кукель с поручением справился и уже 31 мая сдавал переселенцев командиру Уссурийского пешего казачьего батальона Киселеву. Переселенцы шли на больших лодках-баркасах. На этих же баркасах, тяжелых и неуклюжих, казаки потянулись против течения занимать предназначенные им места. Насколько легко было плыть по Амуру по течению, настолько же тяжело было тащить лямкой эти баркасы со скарбом. Только глубокой осенью казаки добрались до своих мест"... (из истории заселения Уссури, книга "Амурские казаки")
Можно себе представить, что такое тащить на себе вверх по течению тяжелые баркасы, баржи и плоты. Да еще по безлюдным берегам. Приходилось полдня вырубать кустарник по берегу, а вторую половину дня тащить на себе свои семьи и имущество. Поэтому на места на Уссури добирались только к осени. Ни ставить дом, ни распахивать пашню, ни вырубать лес времени просто не было. Приходилось вырывать глубокие траншеи, шириной три метра и в длину 15-20 метров, стены укреплять бревнами и делать перекат на крышу и все это засыпать землей. В таких жилищах жили по 5-8 семей. И иногда приходилось жить до трех лет. Первый сплав был самый страшный: не успев заготовить продуктов (квашеной капусты, яблок, картошки), казаки обрекли себя на страшную эпидемию цинги, от которой умерли все старики и младенцы. В следующих сплавах этот опыт был учтен, и за счет казны казакам предоставлялись заготовленные продукты. Но и в данном случае переселенцам не на что было рассчитывать, кроме как на себя.
Помимо заселения и освоения диких берегов, необходимо было раскорчевать тайгу, наладить и проложить дороги между станицами, наладить конное сообщение (для почтовой связи и провоза командировочных и проезжающих чиновников) - именно поэтому не выбирали места, а ставили по приказу станицы и поселки на расстоянии 35-40 верст - дневной перегон лошади). Попадет поселок в болото - никого не волнует, как они там будут жить - главное соблюсти цепочку поселений. По этому поводу есть стихи Карпова А.Б (казачий сотник, поэт):
Скучная по льду змеится дорога,
Раннее утро…светло…
Еду я мимо селенья большого
Что это, брат, за село?
Это живут духоборы-крестьяне,
Лучшие земли у них…
Вольные люди, ну точно дворяне…
Податей нет никаких
Сами пришли и селились с охотой,
В рекруты их не берут…
Пень же у нас, не утес так болото,
Где и распашешься тут…
Нас сюда ведь силой селили,
Сунут в болото и скажут - село!
Не до работы! На службах мы гнили!
Как мы не сдохли давно!
Скажет он слово и слышно проклятье,
Участь клянет он свою…
Эх, незавидная доля казачья
В этом далеком краю!
Сразу с первого дня переселения, казакам нового Войска пришлось, работая и устраиваясь, охранять границу. В тайге еще бродили шайки хунхузов и бродяг из сибирских тюрем. Винтовка стала неразлучной спутницей каждого взрослого жителя станицы и даже подростков. Казачки стреляли не хуже казаков - не только хунхуз, но и хозяин тайги - тигр мог внезапно напасть в любой момент.. С тех пор и закрепилась за уссурийскими казаками слава одних из лучших стрелков не только среди казачьих войск, но и всех вооруженных сил Российской Империи. Постоянно воюя с китайцами, казаки переняли у них приемы рукопашного боя и умение владеть широким кинжалом… Прибывшие из российских губерний офицеры с нескрываемым изумлением наблюдали, как их подчиненные метким броском перерубали лезвием кинжала маньчжурского образца…птичье перо, скользившее вниз по наклонной доске. Все это вместе с таежным образом жизни рыбаков и охотников сделало уссурийцев уникальными разведчиками, ужами скользившими сквозь самые "хитрые" укрепления и японцев, и германцев в ночной "охоте" за языком. Этим уссурийские казаки брали реванш у донцев за свою кавалерийскую выучку - таежные распадки и болота не способствовали подготовке мастеров джигитовки. Кстати, эти навыки спасли жизнь многим казакам. Тактику они выбирали превосходную. В отличие от донцов и представителей других степовых Войск, они не шли лавой на пулеметы. Перед атакой часть уссурийцев рассыпалась по бугоркам и деревьям, а остальные шли в атаку пешими. Как только по ним начинали бить пулеметы, стрелки-охотники начинали буквально «выщелкивать» пулеметные расчеты и отдельных стрелков противника. Чем и спасали себя и своих товарищей от ненужных смертей.
Постоянная жизнь в тайге, полная опасностей, вырабатывали у уссурийцев своеобразное отношение к жизни и быту. В поселения часто наведывался Хозяин тайги - уссурийский тигр. Он достаточно нагло мог «инспектировать» казачьи дворы и постройки, выбрав жертву - козу или барана, легко перекинув на спину его тушу, перепрыгивал через забор и уходил в тайгу. Волки отличались особенным умом: подойдя к свинье с двух сторон, они брали в пасти ее уши и вели в лес. Зачем тащить тушу, если можно отвести? Поэтому даже в мирной жизни казаки ходили с огнестрельным оружием, и пахали, как говориться, с винтовкой за плечами. Имеется документ, донесение поселкового атамана в округ, о том, что пришедший из тайги тигр напал на часового Федореева, охранявшего продовольственный лабаз. Битва была не жизнь, а на смерть: обнаружены следы борьбы, сломанный штык и винтовка казака, а его растерзанное тело валялось в разных сторонах, в одной голова, в другой труп. Не менее казусные ситуации тоже случались: в баню, где мылись казаки, нагрянул нежданно-негаданно медведь. Он старательно перешерстил все вещи, и начал ломиться в банное отделение. Выломав окно, казаки по одному голыми удрали, но с тех пор распоряжением Атамана все обязаны были ходить в баню … с винтовкой! Один дежурит, а все моются.
За 1858-1862 гг. в Приморскую область переселили 5401 казака (в 1858 г. - 1371 чел., в 1859 - 1618 чел., в 1862 - 2412 чел.). В эти годы казаками были основаны 29 станиц и поселков: в 1858 г. - 3 (Казакевичева, Невельского, Корсаковский), в 1859 г. - 17 (ст. Козловская, поселки: Видный, Кедровский, Венюковский, Лончаковский, Княжевский, Красноярский, Ильинский, Верхне-Никольский, Верхне-Михайловский, Буссе, Графский, Дьяченково, Киселева, Будогосского, Лопатинский станок, Крутобережный станок); в 1860 - 5 (Трех-Святительский, Шереметьевский, Нижне-Михайловский, Пешкова, Нижне-Никольский); в 1862 г. - 4 (Кукелевский, Васильевский, Покровский, Зарубинский). Большинство казачьих станиц и поселков, основанных в конце 50-х-начале 60-х годов XIX века, были названы в честь видных государственных деятелей, способствовавших присоединению края к России. В более позднее время (до 1879г.) казаками было основано на территории Приморской области еще 2 поселка: 1-й - в 1867 г. (Марковский), 2-й - в 1871 г. (Черняевский). Поселок Марковский (самый южный) был основан на р. Сунгаче, недалеко от ее впадения в Уссури.
В 1879 году начинается второе массовое переселение казаков с обжитых берегов Уссури на южную сухопутную границу, южнее озера Ханка. Всего с насиженных мест «сорвали» 389 казачьих семей (из 911, живших на реке Уссури), 2615 казаков, которые основали между с. Турий Рог и р. Суйфуном 10 новых населенных пунктов: 2 станицы (Платоно-Александровская и Полтавская) и 8 поселков (Комиссаровский, Нестеровский, Богуславский, Благодатный, Константиновский, Фадеевский, Алексей-Никольский, Александро-Никольский). Это привело к сокращению численности казачьего населения на Уссури почти на половину и к упразднению здесь 4-х поселков: Дьяченкова, Киселева, Будогосского и Пешкова.
В 1879 году, из станицы Будогосского, переселяются мои предки, чтобы образовать поселения в будущем Гродековском станичном округе. Здесь мой прадед, отслужив срочную, поставил дом своими руками. Он стоит до сих пор, вот он.
В нем родился мой дед и его братья и сестры.
Деды посрезали на лампас
Как Амур с Восточным Дальним краем
Приняла Россиюшка от нас
Ранним утром одного мартовского дня 1858 года на берегах Шилки и Аргуни было не протолкнуться. Только что сошел лед, вода была страшно холодной, но готовился массовый сплав. Такого сплава в истории переселенцев еще не было никогда: тысячи казаков и их семьи готовились уйти вниз по своих рекам, войти в Амур и плыть дальше, выселяясь на безлюдные берега Амура и Уссури. Перед этим прошел целый год подготовительной работы: на берегах по контракту трудились плотники и казаки, создавая и укладывая под навес звенья плотов, баркасы. Сотни единиц плавучих средств было создано за эту зиму. Все было готово: хижины на плотах, небольшие загоны для мелкого рогатого скота, амбары для семян, склады для инструмента и одежды, оружия. И вот в один из мартовских дней приказ был отдан. Деловито загружались казаки, тащя за собой свое разрешенное имущество - сельскохозяйственные инструменты, топоры, молотки, гвозди. Из домашних животных разрешалось с собой брать только птицу, коз и баранов. Все остальное должно было быть доставлено за счет казны через несколько лет. Но решение на переселение давалось не так просто: казаки не хотели покидать обустроенные места в Забайкалье, новая земля им казалась наказанием за грехи. Отчаянно сопротивляясь, многие получили свои порции батогов, пока не были приняты меры: никаких добровольцев (их не нашлось), только по жребию. И тогда заголосили в станицах казачки, затерли затылки казаки: шутка ли, а куда девать все имущество? А ведь это ни много, ни мало: дом, покосы, засеянные поля, табуны, овцы, коровы, лошади? Приходилось отдавать за бесценок. Утешения и просьбы в расчет абсолютно не принимались. Не верите?
Вот выдержка из докладной моего далекого предка, о просьбе оставить в Забайкалье (выписка из архивного документа):
Но увы! Через некоторое время мои родственники, бросив все (!!!) объявляются на Уссури. Сплавы продолжались до 1862 года, заселяя все гуще и гуще берега Амура и Уссури. А происходило это так:
"Самое расселение по означенным местам не зависело от казаков. Их, как и в 1857 году не спрашивали, нравится место или нет, годно ли оно к землепашеству, а когда очередной барже приходится высаживаться, старший смотрит на берег, и завидев столб с дощечкой, командует: "Прибиваться к берегу!". Нагнавший начальник рейса выдает винные порции, поздравляет колонистов с новым местом жительства и, сказав: "Живите, ребята с Богом!" - едет дальше. На берегах Уссури тоже стали появляться поселения. В 1859 году туда переселено было 284 семейства казаков. Было поручено сотнику Кукелю 2-му заведывающему сплавом, совершить сплав на срок, т.е. привеси переселенцев не позднее 1 июня к устью Уссури. Кукель с поручением справился и уже 31 мая сдавал переселенцев командиру Уссурийского пешего казачьего батальона Киселеву. Переселенцы шли на больших лодках-баркасах. На этих же баркасах, тяжелых и неуклюжих, казаки потянулись против течения занимать предназначенные им места. Насколько легко было плыть по Амуру по течению, настолько же тяжело было тащить лямкой эти баркасы со скарбом. Только глубокой осенью казаки добрались до своих мест"... (из истории заселения Уссури, книга "Амурские казаки")
Можно себе представить, что такое тащить на себе вверх по течению тяжелые баркасы, баржи и плоты. Да еще по безлюдным берегам. Приходилось полдня вырубать кустарник по берегу, а вторую половину дня тащить на себе свои семьи и имущество. Поэтому на места на Уссури добирались только к осени. Ни ставить дом, ни распахивать пашню, ни вырубать лес времени просто не было. Приходилось вырывать глубокие траншеи, шириной три метра и в длину 15-20 метров, стены укреплять бревнами и делать перекат на крышу и все это засыпать землей. В таких жилищах жили по 5-8 семей. И иногда приходилось жить до трех лет. Первый сплав был самый страшный: не успев заготовить продуктов (квашеной капусты, яблок, картошки), казаки обрекли себя на страшную эпидемию цинги, от которой умерли все старики и младенцы. В следующих сплавах этот опыт был учтен, и за счет казны казакам предоставлялись заготовленные продукты. Но и в данном случае переселенцам не на что было рассчитывать, кроме как на себя.
Помимо заселения и освоения диких берегов, необходимо было раскорчевать тайгу, наладить и проложить дороги между станицами, наладить конное сообщение (для почтовой связи и провоза командировочных и проезжающих чиновников) - именно поэтому не выбирали места, а ставили по приказу станицы и поселки на расстоянии 35-40 верст - дневной перегон лошади). Попадет поселок в болото - никого не волнует, как они там будут жить - главное соблюсти цепочку поселений. По этому поводу есть стихи Карпова А.Б (казачий сотник, поэт):
Скучная по льду змеится дорога,
Раннее утро…светло…
Еду я мимо селенья большого
Что это, брат, за село?
Это живут духоборы-крестьяне,
Лучшие земли у них…
Вольные люди, ну точно дворяне…
Податей нет никаких
Сами пришли и селились с охотой,
В рекруты их не берут…
Пень же у нас, не утес так болото,
Где и распашешься тут…
Нас сюда ведь силой селили,
Сунут в болото и скажут - село!
Не до работы! На службах мы гнили!
Как мы не сдохли давно!
Скажет он слово и слышно проклятье,
Участь клянет он свою…
Эх, незавидная доля казачья
В этом далеком краю!
Сразу с первого дня переселения, казакам нового Войска пришлось, работая и устраиваясь, охранять границу. В тайге еще бродили шайки хунхузов и бродяг из сибирских тюрем. Винтовка стала неразлучной спутницей каждого взрослого жителя станицы и даже подростков. Казачки стреляли не хуже казаков - не только хунхуз, но и хозяин тайги - тигр мог внезапно напасть в любой момент.. С тех пор и закрепилась за уссурийскими казаками слава одних из лучших стрелков не только среди казачьих войск, но и всех вооруженных сил Российской Империи. Постоянно воюя с китайцами, казаки переняли у них приемы рукопашного боя и умение владеть широким кинжалом… Прибывшие из российских губерний офицеры с нескрываемым изумлением наблюдали, как их подчиненные метким броском перерубали лезвием кинжала маньчжурского образца…птичье перо, скользившее вниз по наклонной доске. Все это вместе с таежным образом жизни рыбаков и охотников сделало уссурийцев уникальными разведчиками, ужами скользившими сквозь самые "хитрые" укрепления и японцев, и германцев в ночной "охоте" за языком. Этим уссурийские казаки брали реванш у донцев за свою кавалерийскую выучку - таежные распадки и болота не способствовали подготовке мастеров джигитовки. Кстати, эти навыки спасли жизнь многим казакам. Тактику они выбирали превосходную. В отличие от донцов и представителей других степовых Войск, они не шли лавой на пулеметы. Перед атакой часть уссурийцев рассыпалась по бугоркам и деревьям, а остальные шли в атаку пешими. Как только по ним начинали бить пулеметы, стрелки-охотники начинали буквально «выщелкивать» пулеметные расчеты и отдельных стрелков противника. Чем и спасали себя и своих товарищей от ненужных смертей.
Постоянная жизнь в тайге, полная опасностей, вырабатывали у уссурийцев своеобразное отношение к жизни и быту. В поселения часто наведывался Хозяин тайги - уссурийский тигр. Он достаточно нагло мог «инспектировать» казачьи дворы и постройки, выбрав жертву - козу или барана, легко перекинув на спину его тушу, перепрыгивал через забор и уходил в тайгу. Волки отличались особенным умом: подойдя к свинье с двух сторон, они брали в пасти ее уши и вели в лес. Зачем тащить тушу, если можно отвести? Поэтому даже в мирной жизни казаки ходили с огнестрельным оружием, и пахали, как говориться, с винтовкой за плечами. Имеется документ, донесение поселкового атамана в округ, о том, что пришедший из тайги тигр напал на часового Федореева, охранявшего продовольственный лабаз. Битва была не жизнь, а на смерть: обнаружены следы борьбы, сломанный штык и винтовка казака, а его растерзанное тело валялось в разных сторонах, в одной голова, в другой труп. Не менее казусные ситуации тоже случались: в баню, где мылись казаки, нагрянул нежданно-негаданно медведь. Он старательно перешерстил все вещи, и начал ломиться в банное отделение. Выломав окно, казаки по одному голыми удрали, но с тех пор распоряжением Атамана все обязаны были ходить в баню … с винтовкой! Один дежурит, а все моются.
За 1858-1862 гг. в Приморскую область переселили 5401 казака (в 1858 г. - 1371 чел., в 1859 - 1618 чел., в 1862 - 2412 чел.). В эти годы казаками были основаны 29 станиц и поселков: в 1858 г. - 3 (Казакевичева, Невельского, Корсаковский), в 1859 г. - 17 (ст. Козловская, поселки: Видный, Кедровский, Венюковский, Лончаковский, Княжевский, Красноярский, Ильинский, Верхне-Никольский, Верхне-Михайловский, Буссе, Графский, Дьяченково, Киселева, Будогосского, Лопатинский станок, Крутобережный станок); в 1860 - 5 (Трех-Святительский, Шереметьевский, Нижне-Михайловский, Пешкова, Нижне-Никольский); в 1862 г. - 4 (Кукелевский, Васильевский, Покровский, Зарубинский). Большинство казачьих станиц и поселков, основанных в конце 50-х-начале 60-х годов XIX века, были названы в честь видных государственных деятелей, способствовавших присоединению края к России. В более позднее время (до 1879г.) казаками было основано на территории Приморской области еще 2 поселка: 1-й - в 1867 г. (Марковский), 2-й - в 1871 г. (Черняевский). Поселок Марковский (самый южный) был основан на р. Сунгаче, недалеко от ее впадения в Уссури.
В 1879 году начинается второе массовое переселение казаков с обжитых берегов Уссури на южную сухопутную границу, южнее озера Ханка. Всего с насиженных мест «сорвали» 389 казачьих семей (из 911, живших на реке Уссури), 2615 казаков, которые основали между с. Турий Рог и р. Суйфуном 10 новых населенных пунктов: 2 станицы (Платоно-Александровская и Полтавская) и 8 поселков (Комиссаровский, Нестеровский, Богуславский, Благодатный, Константиновский, Фадеевский, Алексей-Никольский, Александро-Никольский). Это привело к сокращению численности казачьего населения на Уссури почти на половину и к упразднению здесь 4-х поселков: Дьяченкова, Киселева, Будогосского и Пешкова.
В 1879 году, из станицы Будогосского, переселяются мои предки, чтобы образовать поселения в будущем Гродековском станичном округе. Здесь мой прадед, отслужив срочную, поставил дом своими руками. Он стоит до сих пор, вот он.
В нем родился мой дед и его братья и сестры.