Пётр в Риге - 3
Первый визит. 31 марта - 8 апреля 1697 г.
Второй визит. 21-22 февраля 1701 г.
«Здрастуй, император, с Ригой-каменной стеной,
С той же с круглой башней с трехугольнёю!»
Солдатская песня XVIII в.Третий визит. 9-15 ноября 1709 г.
Обстановка, в которой протекал третий визит Петра в Ригу, вернее опять под стены всё ещё шведского города, радикально отличалась от тех, в корорых прходили два предыдущих. За прошедшие восемь тяжёлых военных лет очень многое изменилось как в Московском царстве, так и в Европе. Состоялся коренной перелом в ходе Великой Северной войны. Перелом этот случился, как известно, под Полтавой, где шведская армия не просто потерпела поражение, а буквально прекратила существование. И о чём же вспоминает Пётр первым делом, отпраздновав победу и разослав во все концы реляции о превеликой и нечаемой виктории? Да-да, о ней, о Риге!Шереметев по приказу царя ведёт русскую армию именно туда, где лежит ключ от всей Ливонии. Царь, как обычно, его торопит, высылает указания по проходу через Литву и Курляндию, по высылке передовых частей на кораблях Двиной, по подготовке к осаде города. Сам же Пётр после Полтавы находится в Киеве, затем едет в Польшу, ведя интенсивную переписку и организуя множество дел как внутренних, так и с иностранными союзниками, которые после Полтавской победы вдруг появляются во множестве. Наконец, возобновив союзнические договоры с польским королём Августом и с датским Фридрихом, а также заключив новый с примкнувшим прусским королём Фридрихом-Вильгельмом, Пётр направляется к осаждённому городу.
9 ноября царь прибыл в лагерь под Ригой и за четверо суток дважды совершал рекогносцировку городских укреплений, а также распоряжался строительством осадных шанцев вокруг города. Проезжая мимо ветряных мельниц возле городских предместий, свита царя как-то подверглась артиллерийскому обстрелу с городских бастионов, не причинивших впрочем вреда. По его приказанию севернее Кобер-шанца строят "котел" или "кессель" - укрепление для мортирной батареи. Там устанавливают 8 мортир, доставленных недавно кораблями по Двине. Начало обстрела города планируется на 13 ноября, но первые пробные выстрелы потребовали дополнительных работ и торжественный момент был перенесён на несколько часов, состоявшись уже утром следующего дня, 14 ноября, о чём Пётр известил князя Долгорукого в таких выражениях:
"При том объявляем, что сего дня о пятом часу пополуночи начали Ригу бомбордировать, которому начатию три бомбы через наши руки подарены. И тако господь бог сподобил нас видеть начало отмщения сему проклятому месту".
Попал ли Пётр по Риге? Об этом - отдельная история. Вкратце - попал. И не исключено, что этой самой бомбой.
Как видим, оскорбления, нанесённого при первом знакомстве, Пётр не забыл.
Считал ли всероссийский самодержец, что осаждённый им город уже почти у него руках и останется навсегда в его владении? Навряд ли у него была в этом стопроцентная уверенность. По предвоенному договору вся Ливония вместе с Ригой отходила Августу. Правда, с тех пор расклад сил изменился, Август фактически предал Петра и лишился польской короны. Однако, возобновляя договор лишь месяц назад в Торуни, эти щекотливые вопросы галантно обошли и про послевоенные территориальные переделы умолчали. Тем не менее Петру не хотелось афишировать городские разрушения, производимые обстрелом, и он продолжает письмо своему послу при дворе Августа Долгорукому так:
"О вышеписанном о всем королю донеси, а о бомбордировованье умолчи"
Впрочем, саксонскому фельдмаршалу Флемингу на робкие намёки оставить Польше те города, которые той некогда принадлежали, уже было объявлено без обиняков, что
"...понеже я оставлен был от всех своих союзников во время наибольшей своей нужды и один без помощи их вёл войну, то потому заключенных прежде с Королем и Республикою дороворов, которые они же сами и нарушили, содержать нимало не обязан, а следовательно и завоеваннаго мною без помощи их ни с кем делить не намерен, а меньше всего с Августом и Республикою".
На следующий день после открытия бомбардирования Пётр отбыл через Дерпт и Нарву в Санкт-Петербург. Спешить со штурмом города в преддверии наступающей зимы, а также ввиду сильной обороны крепости и отсутствия опасности деблокады он не велел, приказав отвеси основную часть войск на зимние квартиры, а осадные действия ограничить беспокоящими обстрелами два-три дня в неделю. В результате такой тактики, а также пришедшей из Пруссии вскоре эпидемии чумы, косившей как горожан, так и осаждающих, Рига продержалась до лета. Но после капитуляции гарнизона остальные ливонские крепости, ещё остающиеся в руках шведов, - Динабург, Пернов, Ревель и Аренсбург одна за другой пали почти без сопротивления. Ливонские рыцари и бюргерство дали присягу своему новому суверену и стали ожидать его личного визита.
Второй визит. 21-22 февраля 1701 г.
«Здрастуй, император, с Ригой-каменной стеной,
С той же с круглой башней с трехугольнёю!»
Солдатская песня XVIII в.Третий визит. 9-15 ноября 1709 г.
Обстановка, в которой протекал третий визит Петра в Ригу, вернее опять под стены всё ещё шведского города, радикально отличалась от тех, в корорых прходили два предыдущих. За прошедшие восемь тяжёлых военных лет очень многое изменилось как в Московском царстве, так и в Европе. Состоялся коренной перелом в ходе Великой Северной войны. Перелом этот случился, как известно, под Полтавой, где шведская армия не просто потерпела поражение, а буквально прекратила существование. И о чём же вспоминает Пётр первым делом, отпраздновав победу и разослав во все концы реляции о превеликой и нечаемой виктории? Да-да, о ней, о Риге!Шереметев по приказу царя ведёт русскую армию именно туда, где лежит ключ от всей Ливонии. Царь, как обычно, его торопит, высылает указания по проходу через Литву и Курляндию, по высылке передовых частей на кораблях Двиной, по подготовке к осаде города. Сам же Пётр после Полтавы находится в Киеве, затем едет в Польшу, ведя интенсивную переписку и организуя множество дел как внутренних, так и с иностранными союзниками, которые после Полтавской победы вдруг появляются во множестве. Наконец, возобновив союзнические договоры с польским королём Августом и с датским Фридрихом, а также заключив новый с примкнувшим прусским королём Фридрихом-Вильгельмом, Пётр направляется к осаждённому городу.
9 ноября царь прибыл в лагерь под Ригой и за четверо суток дважды совершал рекогносцировку городских укреплений, а также распоряжался строительством осадных шанцев вокруг города. Проезжая мимо ветряных мельниц возле городских предместий, свита царя как-то подверглась артиллерийскому обстрелу с городских бастионов, не причинивших впрочем вреда. По его приказанию севернее Кобер-шанца строят "котел" или "кессель" - укрепление для мортирной батареи. Там устанавливают 8 мортир, доставленных недавно кораблями по Двине. Начало обстрела города планируется на 13 ноября, но первые пробные выстрелы потребовали дополнительных работ и торжественный момент был перенесён на несколько часов, состоявшись уже утром следующего дня, 14 ноября, о чём Пётр известил князя Долгорукого в таких выражениях:
"При том объявляем, что сего дня о пятом часу пополуночи начали Ригу бомбордировать, которому начатию три бомбы через наши руки подарены. И тако господь бог сподобил нас видеть начало отмщения сему проклятому месту".
Попал ли Пётр по Риге? Об этом - отдельная история. Вкратце - попал. И не исключено, что этой самой бомбой.
Как видим, оскорбления, нанесённого при первом знакомстве, Пётр не забыл.
Считал ли всероссийский самодержец, что осаждённый им город уже почти у него руках и останется навсегда в его владении? Навряд ли у него была в этом стопроцентная уверенность. По предвоенному договору вся Ливония вместе с Ригой отходила Августу. Правда, с тех пор расклад сил изменился, Август фактически предал Петра и лишился польской короны. Однако, возобновляя договор лишь месяц назад в Торуни, эти щекотливые вопросы галантно обошли и про послевоенные территориальные переделы умолчали. Тем не менее Петру не хотелось афишировать городские разрушения, производимые обстрелом, и он продолжает письмо своему послу при дворе Августа Долгорукому так:
"О вышеписанном о всем королю донеси, а о бомбордировованье умолчи"
Впрочем, саксонскому фельдмаршалу Флемингу на робкие намёки оставить Польше те города, которые той некогда принадлежали, уже было объявлено без обиняков, что
"...понеже я оставлен был от всех своих союзников во время наибольшей своей нужды и один без помощи их вёл войну, то потому заключенных прежде с Королем и Республикою дороворов, которые они же сами и нарушили, содержать нимало не обязан, а следовательно и завоеваннаго мною без помощи их ни с кем делить не намерен, а меньше всего с Августом и Республикою".
На следующий день после открытия бомбардирования Пётр отбыл через Дерпт и Нарву в Санкт-Петербург. Спешить со штурмом города в преддверии наступающей зимы, а также ввиду сильной обороны крепости и отсутствия опасности деблокады он не велел, приказав отвеси основную часть войск на зимние квартиры, а осадные действия ограничить беспокоящими обстрелами два-три дня в неделю. В результате такой тактики, а также пришедшей из Пруссии вскоре эпидемии чумы, косившей как горожан, так и осаждающих, Рига продержалась до лета. Но после капитуляции гарнизона остальные ливонские крепости, ещё остающиеся в руках шведов, - Динабург, Пернов, Ревель и Аренсбург одна за другой пали почти без сопротивления. Ливонские рыцари и бюргерство дали присягу своему новому суверену и стали ожидать его личного визита.