La Marmotte
Click to viewМузыка: Бетховен
Стихи: Гёте
"Мой друг.
Хочу рассказать вам одну историю, которая не дает мне покоя. Помните тех крестьянских детей, что спускаются с гор со своими ручными зверьками? Не желаю даже пытаться представить себе то отчаяние и ту нужду, что вынуждает родителей пойти на такой шаг, но дело не в моих переживаниях. В прошлом месяце я повстречал одного такого savoyard, забавного малого, отличающегося от своих собратьев. Такой же чумазый, завернутый в крестьянское тряпье, но с удивительно веселым нравом! Я обнаружил его, проходя мимо дома с девицами, расточающими свою плоть и сифилис. Мальчик пел этим особам довольно похабные песенки, а те заливались хохотом и кидали монетки. Поначалу я не мог понять, что их так веселит, пока не увидел la marmotte, выбирающегося из под лежащей на земле накидки. Пушистый зверек так уморительно подбирал монетки и кланялся, что даже я невольно рассмеялся. Мальчишка в тот же миг подмигнул мне, поплевал на пальцы и, нарисовав на своем чумазом лице потеки от слез, начал петь какую-то жалостную песенку про сиротку, не евшего три дня. При этом la marmotte уселся на мостовой, подобно трактирщику, добравшегося до домашних кровяных колбас после воскресной службы и принялся гладить свой толстый пушистый живот. Девицы покатились со смеху и я, утирая слезы, бросил мальчишке крейцер.
На следующий день я обнаружил мальчика возле молочной лавки. Он как раз заканчивал представление, но тут вышел сын молочника, схватил savoyard за шиворот и отбросил на мостовую, где тот лишь чудом не угодил под карету. Я вовремя подоспел и закрыл собой зверька, иначе, судя по ярости в глазах юноши, его постигла бы куда более трагичная участь.
Разумеется, я предложил мальчику отобедать, на что он без промедлений согласился, сказав, что принимает предложение, так как я, по его мнению, не похож на тех, кто под видом благодетели экономит на уличных девках. Мой друг, эти слова в который раз напомнили мне, в какое ужасное и неспокойное время мы живем. Что ждет этот мир, когда эти дети займут место своих родителей?
Пока мы шли, он рассказывал мне о своей жизни и, откровенно говоря, даже мне, человеку просвещенному, было сложно разобраться, где правда, а где вымысел. Истории о его родителях и деревне звучали столь же правдиво, как и рассказы о господах, перед которыми он давал представления. Он даже имел смелость заявить, что выступал перед августейшими особами, а когда я рассмеялся, то рассердился, достал из кармашка мешочек и развернул его, продемонстрировав его содержимое. Там лежал носовой платок, очень дорогой и вполне вероятно, принадлежавший ранее очень знатной особе. Я не посмел упрекнуть его в воровстве, хотя представить, что этот оборванец получил его из рук владельца, было еще невероятнее.
Мальчик, к моему удивлению, оказался знаком с этикетом и ел не руками, как делают все уличные мальчишки, а пользовался столовыми приборами. После обеда они с зверьком дали для прислуги представление. La marmotte выделывал такие трюки, словно понимал каждое слово мальчишки и через несколько минут кошелечек маленького savoyard изрядно распух!
Еще пару дней я встречал моих маленьких друзей, дававших представления на улицах города,. Завидев меня, мальчик громко объявлял, что имеет честь быть знакомым с великим композитором, а когда толпа начинала свистеть, я выходил вперед и делал ему замечание, что великими бывают лишь произведения, а настоящий Христианин должен быть скромен и трудолюбив!
А еще через день случилось то, что останется в моей памяти навсегда. Собравшись утром на прогулку я обнаружил на пороге la marmotte. Грязного, с выдранными клочками шерсти и сломанными резцами. Видимо, он дополз до моего дома, запомнив теплый прием. Осознание того, что сурок никогда не оставит хозяина буквально оглушило меня.
Прислуга вымыла зверька и обработала его раны. Несчастное животное отказывалось есть и я сразу же предпринял попытку разыскать мальчика. Я обошел все кабаки, трактиры и рынки, спрашивал у уличных девок, но никто ничего не знал. Каждый раз я брал с собой сурка в надежде, что он, каким-нибудь образом даст мне знак, но зверек лишь засыпал у меня на руках, становясь все легче и слабее от голода. Через несколько дней он издох.
Мой друг, я знаю, что вы пишите пьесу про ярмарку в Плундерсвейлере. Не могли бы вы включить в свое произведение мальчика с сурком, в память о моем маленьком друге? Пусть это будет обычный уличный мальчишка, упоминаемый лишь раз среди многообразия ярмарочного люда. К сожалению, я не владею слогом, но преклоняюсь перед Вашим великим гением, а потому беру на себя обязательство написать музыку на ваши стихи и хотя бы так увековечить память о мальчике. ..."