Роман Брэма Стокера "Дракула" как описание обсессивного тревожного расстройства
Оригинал взят у stoshagownozad в Роман Брэма Стокера "Дракула" как описание обсессивного тревожного расстройства
Это расширенный (и пока ещё все равно несколько сумбурный) вариант того эссе, которое я написала, прочитав "Дракулу". Я, конечно, понимаю, что у кого чего болит, но черт возьми, мне кажется, доказательств моей точки зрения можно найти не меньше, чем доказательств наличия в образе Дракулы сексуальных мотивов, или доказательств того, что переливание Люси крови от четырех мужчин - это слегка завуалированное изображение группового изнасилования (!!!!!!)
Ну, поехали, как говорится.
***
Дожив до 42 лет, я, разумеется, не осталась в стороне от такого персонажа как граф Дракула, и от его воздействия на популярную культуру и общественное мышление. Конечно, я видела несколько фильмов, в том числе пародии, такие как «Дракула мертв и доволен», и даже мультики, в которых на смену ужасному графу приходит храбрый и умный Дракулито-вампиреныш. Но учебный курс проф. Рабкина заставил меня прочесть первоисточник, и это чтение весьма меня удивило.
Чем дольше я читала, тем громче звучал внутренний голос, твердивший: «До чего же мне это знакомо!».
Как я могла оказаться на месте Люси или Мины?
Могла ли я тоже повстречать графа Дракулу?
Что на самом деле такое этот вампиризм, описанный Стокером? Мистическое проклятие? Редкая болезнь вроде порфирии? Символ? Метафора похоти/сексуального напряжения, и т.д, и т.п.?
Исходя из личного опыта, могу сказать - ни то, ни другое, ни третье, но стоит вглядеться внимательнее, и мы обнаружим в нем немало черт другого расстройства - всеобщего, весьма распространенного, описанного с большой поэтической силой, но вполне узнаваемого.
Я хочу показать, что бедствие, выведенное в романе под именем графа Дракулы, эта злая сила, древняя и бессмертная, питающаяся и в самом деле человечьими душами, - не что иное, как обсессивное тревожное расстройство.
На что я опираюсь?
На сам текст книги, разумеется. Начнем с того, что вампиризм, согласно автору, древнее зло, гораздо более древнее, чем валашский князь, прозванный «Сыном дракона». По словам доктора Ван Хелсинга, об этой беде знали и древние греки, и кельты, и другие народы. Пожалуй, вернее будет сказать, что граф Дракула столь же древен, как само разумное человечество. В этом смысле, кстати, он подлинно бессмертен - точнее, он всегда возрождается.
Далее, рассмотрим обстоятельства первой встречи персонажей с графом. Это странный, чужой край с непонятными языками и обычаями, ранняя весна - ни зима, ни собственно весна, переходный период, покинутый людьми замок... Это одиночество, так явно переданное в образе жилища со множеством запертых дверей и без единой живой души в нем. Или же, как в случае Люси и Мины, это переходный период в жизни - ожидание брака, начало семейной жизни. В это время, в таких местах чрезвычайно легко поддаться напряженному ожиданию неизвестного, стать жертвой навязчивых страхов.
Сам Дракула - поначалу именно неведомый ужас, непонятная сила, но подсказка в том, что он тесно связан с такими животными, как пес, волк и летучая мышь, все они - разносчики бешенства (хотя летучие мыши Европы - в гораздо меньшей степени, чем американские, и хотя об этом во времена Стокера могли не подозревать), т.е., все три связаны с довольно явной и хорошо известной фобией и с идеей ужасной и неотвратимой смерти.
Как человек, страдающий боязнью бешенства с детских лет, могу только аплодировать Стокеру за использование этого почти неосознаваемого многими страха для привнесения ещё одной характерной краски в образ Дракулы. Аналогия с обсессивной тревогой прослеживается в этом случае даже в способе заражения - через укус. Жертвы навязчивой тревоги (и ваша покорная слуга в том числе) часто определяют ее именно как нечто присасывающееся к душе или даже телу, как существо, способное отравить через укус.
Кроме того, Стокер точен в описании клинической картины заболевания. Жертва испытывает сначала слабое, а затем все усиливающееся беспокойство, жалуется на тяжесть в груди, на лихорадочное состояние. Меня весьма поразил эпизод, в котором Люси был сделан анализ крови - и никаких отклонений не было обнаружено. Одно из характерных проявлений тревожных расстройств заключается в том, что жертвы тревоги зачастую ощущают себя смертельно больными (иногда вплоть до инвалидизации), и при этом ни клиническое обследование, ни анализы крови не обнаруживают сколько-нибудь значительных отклонений. Это так похоже на то, что случилось с Харкером в замке Дракулы, на то, что случилось с Люси и Миной. Бледные, страдающие кошмарами и снохождением, жертвы вампира (и тревоги) блуждают по ночам и спят днем, они постоянно утомлены. Навязчивые тревожные расстройства, как и вампиризм, ритуализированы, и, в точности как вампиризм, привязаны к суточному циклу. Человек с расстройством тревожного спектра часто испытывает облегчение только в определенное время суток, и приступы тревоги тоже приходят в строго определенные часы, не говоря уже о выраженной связи тревожных расстройств с годовым циклом смены освещенности!
Наконец, само развитие вампиризма и навязчивого тревожного расстройства сходны - в течение длительного времени они протекают скрыто, и вдруг, почти внезапно тревога берет верх. Живой, любимый человек исчезает, превращаясь в одержимое создание, неспособное есть, пить, любить, заботиться о детях и т.п. Страдающие навязчивым тревожным расстройством часто совершают странные поступки (мух, конечно, не едят, но приступ вполне может кончиться саморазрушением). Как и вампир, страдающий навязчивой тревогой часто вынужден уходить из дома "на охоту", если эта тревога принимает форму двигательного возбуждения, и ещё чаще он пытается потушить пламя в своей душе, присасываясь к кому-либо живому и ещё не затронутому тревогой (увы, чаще всего под рукой оказываются дети). Брэм Стокер неоднократно упоминает о том, что у графа Дракулы нечеловечески сильная хватка. В этом он тоже прав, и я сама тому свидетель.
Итак, навязчивое тревожное расстройство воспроизводит само себя, оно заразно, как вампиризм, и зачастую его жертвами становятся дети или молодые люди, женщины - чаще чем мужчины. Все как в романе, и все - как в жизни. Прав Стокер и в том, что стоит взрослым людям победить своего Дракулу, как дети вырастут в безопасности и никогда не станут вампирами (как и жертвами тревожного расстройства).
И, наконец (что очень важно), Брэм Стокер совершенно верно описывает способ победы на личным вампиром.
Нужно предпринять путешествие, говорит он. В этом путешествии должны участвовать сама жертва, ее близкие и друзья, и, разумеется, врач. Нужно догнать вампира, встретиться с ним лицом к лицу и биться - почти безоружным, вооруженным только желанием выжить.
Такова, по сути, современная психотерапия, и таков способ избавления от навязчивой тревоги, разрушающей жизнь и душу.
Мне представляется, что сама популярность романа Стокера, само его сильнейшее влияние на массовую культуру и воображение, сам факт создания, по сути, глубокой и многосмысловой легенды буквально из ничего - все это как раз связано именно с тем, что автору удалось - может быть, неосознанно - положить в основу читательского ужаса хорошо узнаваемое, очень распространенное состояние. Эта древняя тоска, которой каждое столетие только придает те или иные оттенки, заставляла сотни тысяч читателей ощущать, что о них сказка сказывается, и кто знает, сколько из них благодаря этой причудливой истории смогло отправиться на битву со своим Вампиром в те времена, когда психические расстройства лечили связыванием, а основатель психоанализа ещё только пытался утвердить свой метод (довольно жестокий, как и методы доктора Ван Хелсинга).
Это расширенный (и пока ещё все равно несколько сумбурный) вариант того эссе, которое я написала, прочитав "Дракулу". Я, конечно, понимаю, что у кого чего болит, но черт возьми, мне кажется, доказательств моей точки зрения можно найти не меньше, чем доказательств наличия в образе Дракулы сексуальных мотивов, или доказательств того, что переливание Люси крови от четырех мужчин - это слегка завуалированное изображение группового изнасилования (!!!!!!)
Ну, поехали, как говорится.
***
Дожив до 42 лет, я, разумеется, не осталась в стороне от такого персонажа как граф Дракула, и от его воздействия на популярную культуру и общественное мышление. Конечно, я видела несколько фильмов, в том числе пародии, такие как «Дракула мертв и доволен», и даже мультики, в которых на смену ужасному графу приходит храбрый и умный Дракулито-вампиреныш. Но учебный курс проф. Рабкина заставил меня прочесть первоисточник, и это чтение весьма меня удивило.
Чем дольше я читала, тем громче звучал внутренний голос, твердивший: «До чего же мне это знакомо!».
Как я могла оказаться на месте Люси или Мины?
Могла ли я тоже повстречать графа Дракулу?
Что на самом деле такое этот вампиризм, описанный Стокером? Мистическое проклятие? Редкая болезнь вроде порфирии? Символ? Метафора похоти/сексуального напряжения, и т.д, и т.п.?
Исходя из личного опыта, могу сказать - ни то, ни другое, ни третье, но стоит вглядеться внимательнее, и мы обнаружим в нем немало черт другого расстройства - всеобщего, весьма распространенного, описанного с большой поэтической силой, но вполне узнаваемого.
Я хочу показать, что бедствие, выведенное в романе под именем графа Дракулы, эта злая сила, древняя и бессмертная, питающаяся и в самом деле человечьими душами, - не что иное, как обсессивное тревожное расстройство.
На что я опираюсь?
На сам текст книги, разумеется. Начнем с того, что вампиризм, согласно автору, древнее зло, гораздо более древнее, чем валашский князь, прозванный «Сыном дракона». По словам доктора Ван Хелсинга, об этой беде знали и древние греки, и кельты, и другие народы. Пожалуй, вернее будет сказать, что граф Дракула столь же древен, как само разумное человечество. В этом смысле, кстати, он подлинно бессмертен - точнее, он всегда возрождается.
Далее, рассмотрим обстоятельства первой встречи персонажей с графом. Это странный, чужой край с непонятными языками и обычаями, ранняя весна - ни зима, ни собственно весна, переходный период, покинутый людьми замок... Это одиночество, так явно переданное в образе жилища со множеством запертых дверей и без единой живой души в нем. Или же, как в случае Люси и Мины, это переходный период в жизни - ожидание брака, начало семейной жизни. В это время, в таких местах чрезвычайно легко поддаться напряженному ожиданию неизвестного, стать жертвой навязчивых страхов.
Сам Дракула - поначалу именно неведомый ужас, непонятная сила, но подсказка в том, что он тесно связан с такими животными, как пес, волк и летучая мышь, все они - разносчики бешенства (хотя летучие мыши Европы - в гораздо меньшей степени, чем американские, и хотя об этом во времена Стокера могли не подозревать), т.е., все три связаны с довольно явной и хорошо известной фобией и с идеей ужасной и неотвратимой смерти.
Как человек, страдающий боязнью бешенства с детских лет, могу только аплодировать Стокеру за использование этого почти неосознаваемого многими страха для привнесения ещё одной характерной краски в образ Дракулы. Аналогия с обсессивной тревогой прослеживается в этом случае даже в способе заражения - через укус. Жертвы навязчивой тревоги (и ваша покорная слуга в том числе) часто определяют ее именно как нечто присасывающееся к душе или даже телу, как существо, способное отравить через укус.
Кроме того, Стокер точен в описании клинической картины заболевания. Жертва испытывает сначала слабое, а затем все усиливающееся беспокойство, жалуется на тяжесть в груди, на лихорадочное состояние. Меня весьма поразил эпизод, в котором Люси был сделан анализ крови - и никаких отклонений не было обнаружено. Одно из характерных проявлений тревожных расстройств заключается в том, что жертвы тревоги зачастую ощущают себя смертельно больными (иногда вплоть до инвалидизации), и при этом ни клиническое обследование, ни анализы крови не обнаруживают сколько-нибудь значительных отклонений. Это так похоже на то, что случилось с Харкером в замке Дракулы, на то, что случилось с Люси и Миной. Бледные, страдающие кошмарами и снохождением, жертвы вампира (и тревоги) блуждают по ночам и спят днем, они постоянно утомлены. Навязчивые тревожные расстройства, как и вампиризм, ритуализированы, и, в точности как вампиризм, привязаны к суточному циклу. Человек с расстройством тревожного спектра часто испытывает облегчение только в определенное время суток, и приступы тревоги тоже приходят в строго определенные часы, не говоря уже о выраженной связи тревожных расстройств с годовым циклом смены освещенности!
Наконец, само развитие вампиризма и навязчивого тревожного расстройства сходны - в течение длительного времени они протекают скрыто, и вдруг, почти внезапно тревога берет верх. Живой, любимый человек исчезает, превращаясь в одержимое создание, неспособное есть, пить, любить, заботиться о детях и т.п. Страдающие навязчивым тревожным расстройством часто совершают странные поступки (мух, конечно, не едят, но приступ вполне может кончиться саморазрушением). Как и вампир, страдающий навязчивой тревогой часто вынужден уходить из дома "на охоту", если эта тревога принимает форму двигательного возбуждения, и ещё чаще он пытается потушить пламя в своей душе, присасываясь к кому-либо живому и ещё не затронутому тревогой (увы, чаще всего под рукой оказываются дети). Брэм Стокер неоднократно упоминает о том, что у графа Дракулы нечеловечески сильная хватка. В этом он тоже прав, и я сама тому свидетель.
Итак, навязчивое тревожное расстройство воспроизводит само себя, оно заразно, как вампиризм, и зачастую его жертвами становятся дети или молодые люди, женщины - чаще чем мужчины. Все как в романе, и все - как в жизни. Прав Стокер и в том, что стоит взрослым людям победить своего Дракулу, как дети вырастут в безопасности и никогда не станут вампирами (как и жертвами тревожного расстройства).
И, наконец (что очень важно), Брэм Стокер совершенно верно описывает способ победы на личным вампиром.
Нужно предпринять путешествие, говорит он. В этом путешествии должны участвовать сама жертва, ее близкие и друзья, и, разумеется, врач. Нужно догнать вампира, встретиться с ним лицом к лицу и биться - почти безоружным, вооруженным только желанием выжить.
Такова, по сути, современная психотерапия, и таков способ избавления от навязчивой тревоги, разрушающей жизнь и душу.
Мне представляется, что сама популярность романа Стокера, само его сильнейшее влияние на массовую культуру и воображение, сам факт создания, по сути, глубокой и многосмысловой легенды буквально из ничего - все это как раз связано именно с тем, что автору удалось - может быть, неосознанно - положить в основу читательского ужаса хорошо узнаваемое, очень распространенное состояние. Эта древняя тоска, которой каждое столетие только придает те или иные оттенки, заставляла сотни тысяч читателей ощущать, что о них сказка сказывается, и кто знает, сколько из них благодаря этой причудливой истории смогло отправиться на битву со своим Вампиром в те времена, когда психические расстройства лечили связыванием, а основатель психоанализа ещё только пытался утвердить свой метод (довольно жестокий, как и методы доктора Ван Хелсинга).