«ВСЯ ЖИЗНЬ - ПОДВИГ»?!
В преддверии Дня Героев Отечества 📚 одна из глав готовящейся к публикации книги 📖
Избитая-расхожая фраза «Вся жизнь - подвиг» впечатывалась в мой мозг с рождения, по самым разным поводам - от правдиво Героических Личностей, целенаправленно шедших к своей Высокой Судьбе с детских лет, совершавших затем реальные подвиги в более или менее молодом возрасте (отнюдь не по воле слепого случая и не по тщеславной прихоти, а при прямом исполнении своих суровых служебных обязанностей), сумевших потом достойно пронести свою доблесть через многие-многие десятилетия до преклонного возраста (но таковых знаю достоверно совсем немного)… и вплоть до недостойно враных-перевранных примеров (и таковых, увы - немало)! Многие десятилетия собственная судьба оглядывалась на преподанные со школьной скамьи легенды - то вдохновляясь и с гордостью следуя им, то иногда разочаровывая исподволь гонимыми, но неотвязно порой мучившими вопросами: «Ну и зачем были нужны такие риски, те или иные жертвы?»… «А почему то или это деяние было столь нелогично - ведь можно же было добиться поставленной цели очевидно эффективнее и с меньшими потерями?»… и т.д., и т.п… Вдолбленное с младенчества тупо-непререкаемое идолопоклонничество - с возрастом и опытом давало всё больше сбоев, сомнений и трещин, пока вдруг…
3 февраля 2018 года близ сирийского городка Серакиба (мухафазы Идлиб) из переносного зенитно-ракетного комплекса (ПЗРК) был сбит российский штурмовик Су-25, совершавший по официальной версии патрульный вылет в составе пары. Тогда же глобальные информационные потоки массово переполнились видеодокументами… Все российские каналы бесконечно перекручивали пронзительный ролик последних секунд жизни российского лётчика Романа Филипова, катапультировавшегося из сбитого самолёта, отчаянно отстреливавшегося из пистолета Стечкина АПС и подорвавшего себя гранатой с отчаянным криком: «Это вам за пацанов!»
Но нас-то, узкий круг сугубо-профессионалов - всегда волнуют детали, а не эмоции… сколь душераздирающими они б ни были (кстати: в авиачастях, в которых служил именно тот пилот, ни одного-единственного подлежащего отмщению «пацана» в Сирии до него не погибало, кроме иных происшествий по собственному вопиющему раздолбайству л.\состава) - и в этом плане сильно смущала иная абсолютно достоверная видеозапись, совершенно не показывавшаяся в России, но гораздо более широко распространённая в мировых сетях: примерно две с небольшим минуты, предшествовавшие атаке, и само сбитие. На ней был видео-зафиксирован удар пары Су-25 с пусками НУРСов по гражданскому населённому пункту - это уже сильно обескураживало, особенно при документальном сопоставлении с недавними официальными заявлениями Минобороны РФ: «6 декабря 2017 года начальник Генерального штаба Вооруженных сил Российской Федерации - первый заместитель Министра обороны России генерал армии Валерий Герасимов сообщил, что территория Сирии полностью освобождена от террористов, а все бандформирования ИГИЛ уничтожены» (досл.цит. с сайта Министерства обороны Российской Федерации)… Тогда же, в декабре 2017 года Верховным Главнокомандующим Вооружёнными силами РФ по всем телеканалам было очно официально объявлено о выводе из Сирии российской военной группировки. Ну хоть он-то за свои публичные заявления должен ли нести ответственность?
Но если вопросам типа: «Как же мог, почти три месяца спустя после официально оглашённого высшим руководством страны и армии прекращения боевых действий и вывода войск, российский штурмовик обстреливать сирийский город?» - очевидно было суждено остаться безответными и превратиться в риторические… то уж одно-то чисто военно-техническое обстоятельство ну-у никак не давало покоя: почему этот несчастный мальчишка после катапультирования был вынужден отстреливаться из-за валуна некондиционным пистолетом АПС, прозванным ещё во времена СССР по причине зашкаливавшей ненадёжности «Стечкин-осечкин», серийное производство которого из-за крайнего неудобства и хронических заклиниваний было досрочно прекращено аж в 1958 (!) году, а снят с вооружения отдельных подразделений Советской армии он был ещё в 70-е годы прошлого века?… У нас что теперь - даже боевые укладки НАЗов военных пилотов комплектуют контрафактом???
Мучаясь безответно, решил (словно в популярной телеигре) сделать звонок другу - узнать мнение Серёги Соколова. Он в очень похожей ситуации аж тридцатью четырьмя (34!) годами ранее, будучи сбитым душманским ПЗРК в Афганистане, катапультировался из Су-17 и на земле, весь переломаный-израненный, выдержал с честью ожесточённую вооруженную оборону от бессчётной толпы моджахедов. Он так же точно уже готовился-было подорвать себя единственной остававшейся гранатой в беспросветном конце отчаянного часового наземного боя - ну а теперь вот мы, аж треть века спустя, оба живы и вроде как пока в здравом уме… непринуждённо по-приятельски болтаем по телефону.
Какими именно по-армейски краткими и ёмкими выражениями возмущённый Сергей прокомментировал позор в сирийском случае - мне вдруг стало не так уж и важно, цитировать расхотелось. Несоизмеримо больше испытал восторженных эмоций от его личной новости: вот он с радостью нянчит родившегося год назад сыночка!
Тут-то меня, словно яркой вспышкой, вдруг и озарило - что же именно такое и есть на самом деле «Жизнь-подвиг»?! Вся, без остатка… И вдруг отдалились незримые идолы далёкого прошлого, отложил на потом копание в архивах и консультации с историками про них - сейчас-то зачем? Ведь вот: совершенно очевидные и живые (?!) примеры среди нас, здесь и сейчас! Мучительно захотелось написать просто, без всяких выдумок и легенд: про Сергея Соколова, про наше время и друзей, про нашу службу, про нас и жизнь нашего поколения…
В 1985 году окончательно сформировалась группа нашего набора в Школе лётчиков-испытателей Министерства авиационной промышленности СССР: четырнадцать слушателей - двое пилотов из гражданской авиации плюс наша офицерская дюжина «красноармейцев». Один из нас, Марат Алыков - прямиком из Афганистана, 214 боевых вылетов на Су-17. С ним мы были почти ровесники, это нас сблизило в Школе испытателей изначально, и затем после выпуска с распределением обоих в ОКБ Микояна навсегда связала профессиональная судьба.
Тогда же к нам в Жуковский стал наведываться его дружок-однокашник по Качинскому лётному училищу и однополчанин по офицерской службе в ВВС Сергей Соколов, мы тут же подружились и нескучно вместе проводили время. Самое начало лётного пути, курсантское, у меня с Серёжей трогательно совпадало: вчерашних школьников, нас строевые командиры сразу произвели-было в сержантики, и нам-пацанам приходилось каждодневно нести это тяжкое бремя чрезмерными усилиями (прежде всего над собой), своей выправкой и требовательностью 24 часа в сутки отвечать за порядок в казарме и подразделении, упорно подтверждать своё право на лидерство в воинском коллективе - поощрять и наказывать подчинённых сослуживцев… отнюдь не из тщеславия, а лишь для обеспечения неуклонного исполнения курсантами служебных обязанностей. Уже офицерами мы оба параллельно с полётами вовлекались в столь непопулярное у лётчиков занятие - как парашютно-десантная подготовка, и.о. начальниками этой службы ПДС обоим довелось послужить в своих полках (это обстоятельство затем пророчески сыграло решающую роль в судьбе Сергея).
Теперь же лишь немного смущало то, что у Серёги под одеждой всегда были какие-то повязки, перевязки-катетеры… но временами разные повреждения случались и у иных наших коллег-испытателей - поэтому лишних вопросов не звучало. Он немного неловко усаживался с нами, почти совсем не пил вино… впрочем, это мало влияло на наше общение - мы сами были малопьющие, а искренние дружеские порывы, рассказы, весёлые шутки он воспринимал вполне адекватно, сам от всех не отставал, и у нас с ним сразу сложились очень тёплые отношения. Пока (далеко не сразу) меня самого остро не пронзил-вдруг ответ на остававшийся непроясненным вопрос про его «дырки в организме».
Оказалось: Сергей был весь изрешечен пулевыми ранениями! В тот момент он проходил курс реабилитации, по результатам которого ему предписали 1-ю группу инвалидности с пенсией «по полной потере трудоспособности» - от которой он впоследствии наотрез отказался.
…156-й полк истребителей-бомбардировщиков Су-17 с советского аэродрома Мары-2 перебазировался в Афганистан поэскадрильно на авиабазы Кандагар и Шинданд с мая 1983, а с декабря того же года по планам нескольких «волн» Панджшерских операций то одна, то другая из эскадрилий часто работали с аэродрома Баграм.
С началом боевых действий полк понёс болезненные потери:
В «классический День авиации» 18 августа 1983 года при нанесении удара в составе звена Су-17 под Кандагаром погиб Валерий Костяев. Его съездил похоронить на Родине Александр Алексенко - а в декабре того же года он сам был сбит.
10 декабря 1983 года звено Су-17 в рамках Чарикарской операции наносило удар по разведанной цели севернее Баграма - у предгорий Панджшерского ущелья. Первая пара отработала два захода, затем настал черёд второй пары - ведущий Марат Алыков, ведомый Александр Алексенко. Ребята только набирали боевой опыт, это был их 13-й боевой вылет. Но им достался уже пятый-шестой заход - слишком много по одной цели, низко, очень опасно. После прицельного сброса 500-килограммовых бомб Марат вывел из атаки на пределе - не нахватать бы собственных осколков! А в эфире нависла зловещая тишина - ведомый не откликался. Мелькнул лучик надежды: с первой пары вроде бы видели быстро мелькнувший и затухший купол рядом с дымом на пригорке - похожим на горящий самолёт. Марат с отхода сразу же развернулся обратно в сторону цели и очередями из пушки с предельно малых высот начал поливать по склону повыше, боясь лишь - как бы ни задеть своего ведомого (если только он жив), выпустил без остатка весь боекомплект…
Александр был сбит при заходе на цель - прямо на боевом курсе. Высота метров 400 над рельефом - удар по самолёту: тут же вращение по крену, управляемости никакой… Немедленное катапультирование! Всё было очень низко и быстро: купол едва успел наполниться, как лётчик задним местом плюхнулся об склон - и тут же парашют затух. Лишь чудом его мелькнувший купол успели заметить ребята с уходившей первой пары, а полный наряд вертолётных спасателей (Ми-8 и пара Ми-24) оказался дежурящим рядом… Сверху за всем происходящим из Ан-32 наблюдал командующий - он-то и успокоил по радио отчаянно виражившего Марата, услал его домой на аэродром, гарантировал спасение ведомого. Александра подняли живого-невредимого, последующая медкомиссия не выявила никаких травм-ранений, препятствующих дальнейшему летанию, и они с Маратом напару сделали ещё ни одну сотню боевых вылетов.
25 апреля 1984 года пара Су-17: ведущий ст.л-т Сергей Соколов, ведомый ст.л-т Анатолий Грушковский - вылетела с Баграма по плану крупнейшей из «волн» Панджшерской операции на задание по уничтожению оперативно обнаруженной наземной цели - автомобильной радиостанции противника, движущейся примерно в 40 километрах в сторону Кабула. 25-летний старший лейтенант Соколов был командиром звена, к тому моменту он имел уже солидный боевой опыт - 118 боевых вылетов.
Вертолётное поисково-спасательное обеспечение (ПСО) таких боевых вылетов обычно бывало гарантировано по умолчанию - уж тем более с центрального аэродрома в ближней зоне Кабула. Общая операция проходила массово, в воздухе одновременно находились сотни бортов. Дежурную связь с ПСО им сразу при постановке боевой задачи не выдали, а пообещали передать позывные в эфир после запуска, потом переобещали на рулении, потом к развороту на отходе… но всё так и не давали - а по радио прозвучал боевой приказ на нанесение удара.
Это был 119-й и последний боевой вылет Сергея.
Цель надлежаще обнаружили, но погодка была неважная - боевой заход для большей точности поражения бомбово-кассетными боеприпасами РБК-500 на малой дальности делался с максимальной относительной высотой всего 1200 метров - хотя в этом месте абсолютное превышение местности было до 1400 м. Уже в конце левого доворота на боевой курс Сергей боковым зрением отметил где-то сбоку что-то рядом мелькнувшее и услышал лишь лёгкий «тюк» в хвостовой части… Поначалу - никаких взрывов-пожаров, но самолёт мгновенно «отвязался» от органов управления и никак не реагировал на движения рулями. Навстречу неслась высокогорная поверхность - медлить было нельзя! Сергей дёрнул рукоятки катапультирования…
Тут нужно сделать техническое отступление. Распространённое заблуждение: что авиационные ракеты поражают цели словно ударом кувалды - мощным взрывом осколочно-фугасного действия. Но такое могут себе позволить лишь тяжёлые ракеты большой дальности, а для маневренных ракет воздушного боя (и уж тем более у переносных зенитно-ракетных комплексов ПЗРК) крайне критичным фактором является масса, потому и конструкция их маленькой боевой части и принципы поражения - совсем иные. Они должны словно «маникюрными ноженками» перерезать жизненно важные детали конструкции летательного аппарата, прежде всего элементы управления. Потому основа их боевой части - россыпь крошечных поражающих элементов, часто «спичечных» стерженьков-иголочек из обеднённого урана. Дистанционный (оптический или радио-) взрыватель очень точно вычисляет упреждение и активирует маломощное взрывное устройство именно так, чтобы лишь на наиболее эффективной дистанции веерно, навроде спрея - пшикнуть в конус поражающие элементы, которые затем как масло режут все встретившиеся на их пути металлические детали. Потому-то часто возвращались на базу самолёты после малоэффективных прямых попаданий - даже когда порой ракеты влетали прямо в сопла двигателей. Наибольший их эффект достигается при отнюдь не прямом ударе, а при расчётном дистанционном подрыве - именно таким негромким «тюком» и воспринималось абсолютно фатальное поражение Су-17 у Сергея Соколова.
Необходимо так же отметить факт: официально американские поставки ПЗРК FiM-92 “Stinger” афганским моджахедам начались лишь в 1986, а уже в 1987 году захваченные советскими спецназовцами трофеи были вмонтированы в исследовательские установки на нашем испытательном аэродроме, и мы на самых разных типах проводили масштабные лётные программы по их облётам, детальному изучению, выработке наиболее эффективных противоракетных маневров, алгоритмов отстрела тепловых ловушек и пр… Но когда был сбит Сергей, в 1984 году само существование этого оружия у афганских моджахедов никто не предполагал - скорее всего то был «пробно-рекламный» пуск перед началом массовых поставок.
… Огромная вертикальная скорость на пикировании при предельно малом запасе высоты не позволила успевшему раскрыться спасательному куполу надлежаще затормозить в разреженном высокогорном воздухе - Серёга хряпнулся об песчано-каменистую землю так, что поломал рёбра. Удар был настолько силён, что внутри НАЗа оборвался кабель между аварийной радиостанцией и батарейкой - и в эфир не включились даже приводные тоны. Но с этих «мелочей» его неприятности только начинались.
Выбиваясь из сил и превозмогая режущую боль, Сергей отполз насколько мог подальше и залёг поглубже в иссушенные колючки на возвышенности ждать прилёта спасателей. Потрясающе пригодился его опыт службы в ПДС: у него в кармане комбеза была запасная портативная радиостанция Р-855УМ с аккумулятором - по ней он то выходил в эфир голосом на аварийной частоте, то попеременно переводил её в тональный приводной режим… а «гарантированных» спасателей - так и не летело, на связь не выходил никто!
Время тянулось невыносимо. Из своего кустарникового укрытия Сергей видел и покружившего над ним ведомого, и подбегавших к горящему самолёту душманов… они тут же бросились обследовать лежащее поодаль катапультное кресло, затем подошли к разбросанному рядом парашюту - а пилотского тела-то нет… Громко горланя, яростно замахали по сторонам руками - где искать лётчика? Затем как-то сорганизовались, наподобие цепи, и пошли прочёсывать местность. А вертолётов ПСО всё не было! По аварийной радиостанции на связь так никто и не выходил…
Сергею оставалась лишь пара вариантов - невыносимое ожидание спасительного подбора, на который таяли надежды, или последний бой. А вот тут-то нужно как раз оглянуться на отнюдь не случайное начало данного повествования: тогда, в 1984 году у военноначальников Советской армии отношение к комплектованию экипажей боевой авиации было несоизмеримо ответственнее, чем спустя три с лишним десятилетия в армии российской. Трудно представить - что было бы в приговоре трибунала любому командиру или интенданту ВС СССР, который санкционировал бы комплектацию боевой укладки носимого аварийного запаса (НАЗ) боевого пилота недозаряженными непригодными «пукалками» - как это УВЫ (!) стало системой при российском участии в сирийской военной операции к 2017-18 годам.
В афганской боевой укладке НАЗ-8 советского военного лётчика был довольно грозный арсенал - весьма совершенный по тем временам автомат АКСУ, не менее четырёх магазинов патронов к нему и как минимум три гранаты… плюс, конечно, личный пистолет Макарова ПМ с парой полных обойм в кармане комбинезона. Раненый Сергей, затаившись, приготовил весь свой боезапас, но адски терпел до последнего, чтобы себя не выдавать. Первым открыл огонь сразу на поражение - только когда чалма из-за куста чуть ни наступила ему на голову.
Бой был, безусловно, крайне неравный - многочисленная стая духов разбежалась вокруг и постепенно стала сжимать вокруг Сергея кольцо. Он отстреливался из своей кустарниковой боевой позиции прицельными автоматными очередями, два раза эффективно отогнал атакующих противников гранатами. А спасатели всё никак ни летели, ни выходили на связь…
Вдруг очень резко обожгло поясницу - обернувшись, Серёжа увидел сзади двух душманов, обошедших со спины и поливающих его очередями ниже пояса: пусть и израненный, но живой пленный лётчик стоил бы намного дороже… Из последних сил он снял их длинной очередью из своего АКСУ, и тут почувствовал - на этом всё, конец! В глазах совсем померкло.
У единственной остававшейся ручной гранаты Сергей выдернул чеку, сжал в руке предохранительную скобу и лёг на неё животом - ну хоть живым бессознательного не возьмут, а ещё может парочку противников с собой в небытие удастся прихватить. Сознание потухало окончательно, и в этом полумраке лишь размыто привиделась вдруг расцветшая перед цепью душманов гирлянда пылевых фонтанов от взрывов вертолётных НУРСов. Затем всё окончательно почернело и провалилось в пустоту.
Коротенький просвет сознания произошёл из-за оглушительного трещания вертолётных лопастей на режиме максимального шаг-газа… Сергей вдруг увидел себя лежащим на носилках - уже летящим в распахнутом салоне спасательного вертолёта из группы ПСО, которая поспешила на выручку с совсем другого района и в самый последний момент его жизни успела дать залп НУРСов по атаковавшим его моджахедам. То, что его-полумёртвого сумел сверху обнаружить по ярко-оранжевой индивидуальной подвесной системе (ИПСке) и поднять опытнейший экипаж спасательного Ми-8 командира Ефимова… уже и чудом-то не назовёшь!
Серёжины силы крайний раз вдруг мобилизовало воспоминание о гранате в кулаке - её он всё так же продолжал судорожно сжимать. Старательно удерживая предохранительную скобу, протянул руку бортмеханику, видел ещё - как у того от ужаса выпучились глаза. Потихоньку-аккуратно передал ему обжатую гранату, которую тот, перехватив, сразу же швырнул в открытый блистер! И опять сгустился беспросветный мрак…
Следующее пробуждение Сергея было уже в Ташкентском госпитале четверо суток спустя. Всего он перенёс-было 13 операций, из которых наиболее критическая ему была сделана прямо в транспортном самолёте.
Советская Родина в те годы была не очень-то щедра на награды 25-летним старлеям: непосредственно за тот подвиг Серёга был удостоен отнюдь не самого крупного ордена Красной Звезды. Но даже в нашей тесной компании с Серёжей Соколовым и Маратом Алыковым - никто из нас тогда по поводу наград не комплексовал вообще. Совсем! Мы, двадцати-шести-семилетние асы по-юношески искренне радовались ослепительно яркому (после многолетней службы в закрытых гарнизонах) миру вокруг нас: уверенные в своих силах, предчувствуя будущий потенциал, дерзко без остановок шли вперёд… Только вперёд и вверх! Теперь невольно задаюсь вопросом: а как бы мы тогда, в середине 80-х годов восприняли б чьё-то предсказание: что, мол - каждому из вас-мальчишек в разное время доведётся ещё ни раз и ни два рисковать собственной жизнью, каждый в разное время увидит на лацкане своего кителя по Золотой Звезде??? Тогда, наверное, мы просто посмеялись бы и перешли б в разговоре на другие темы…
Сергей наотрез отказался от инвалидного пенсиона и продолжил армейскую службу, поступил в Военно-воздушную академию имени Гагарина. Мы с Маратом по распределению после Школы лётчиков-испытателей в 1987 году сразу окунулись в самую гущу разнообразной и сложной испытательной работы в ОКБ Микояна - в те годы одних только новых опытных машин (помимо переоборудованных модификаций и летающих лабораторий) на микояновских лётных станциях и в экспедициях испытывалось с полтора десятка.
Сергей после окончания академии продолжал службу в управлении Авиационно-спасательной службы ВВС и с неописуемым упорством, проходя курс за курсом реабилитации, неистово рвался обратно в небо. Добился разрешения на парашютные прыжки и стал первым в мире инвалидом, десантировавшимся с Ил-76 на Северный полюс. Стремление летать он удовлетворил наирадикальнейшим образом: после эпизодических тренировок пилотирования военных самолётов в ВВС, сам создал авиационный центр на базе Егорьевского аэроклуба и возглавил его - где и по сей день летает на самой разнообразной авиа-матчасти… на этой же базе периодически собираются с семьями ветераны 156-го полка истребителей-бомбардировщиков. И в свои-было без малого шестьдесят Серёжа родил ещё одного сыночка Сашеньку! Заслуженная-перезаслуженная Золотая Звезда Героя России нашла Сергея Александровича Соколова только в 1995 году - более чем через десятилетие после того, как он вернулся оттуда, откуда обычно возврата не бывает…
Вот так до меня вдруг ясно дошёл подлинный пример фразы, стоящей в заголовке - «Жизнь-подвиг»! Вся, без остатка!!! И отдалились на время незримые идолы далёкого прошлого, отложил на потом копание в архивах и консультации с историками про них. Ведь все мы, каждый из упомянутых здесь лётчиков - практически сверстники, им-ястребкам на той войне было по 23-25 лет, а теперь нам по 60+… Мучительно захотелось написать без всяких выдумок и легенд: про совершенно очевидные и живые примеры среди нас, здесь и сейчас! Про Серёгу и Марата, про наше время и друзей, про нашу службу, про нас и жизнь нашего поколения. 1983 - 2019
Избитая-расхожая фраза «Вся жизнь - подвиг» впечатывалась в мой мозг с рождения, по самым разным поводам - от правдиво Героических Личностей, целенаправленно шедших к своей Высокой Судьбе с детских лет, совершавших затем реальные подвиги в более или менее молодом возрасте (отнюдь не по воле слепого случая и не по тщеславной прихоти, а при прямом исполнении своих суровых служебных обязанностей), сумевших потом достойно пронести свою доблесть через многие-многие десятилетия до преклонного возраста (но таковых знаю достоверно совсем немного)… и вплоть до недостойно враных-перевранных примеров (и таковых, увы - немало)! Многие десятилетия собственная судьба оглядывалась на преподанные со школьной скамьи легенды - то вдохновляясь и с гордостью следуя им, то иногда разочаровывая исподволь гонимыми, но неотвязно порой мучившими вопросами: «Ну и зачем были нужны такие риски, те или иные жертвы?»… «А почему то или это деяние было столь нелогично - ведь можно же было добиться поставленной цели очевидно эффективнее и с меньшими потерями?»… и т.д., и т.п… Вдолбленное с младенчества тупо-непререкаемое идолопоклонничество - с возрастом и опытом давало всё больше сбоев, сомнений и трещин, пока вдруг…
3 февраля 2018 года близ сирийского городка Серакиба (мухафазы Идлиб) из переносного зенитно-ракетного комплекса (ПЗРК) был сбит российский штурмовик Су-25, совершавший по официальной версии патрульный вылет в составе пары. Тогда же глобальные информационные потоки массово переполнились видеодокументами… Все российские каналы бесконечно перекручивали пронзительный ролик последних секунд жизни российского лётчика Романа Филипова, катапультировавшегося из сбитого самолёта, отчаянно отстреливавшегося из пистолета Стечкина АПС и подорвавшего себя гранатой с отчаянным криком: «Это вам за пацанов!»
Но нас-то, узкий круг сугубо-профессионалов - всегда волнуют детали, а не эмоции… сколь душераздирающими они б ни были (кстати: в авиачастях, в которых служил именно тот пилот, ни одного-единственного подлежащего отмщению «пацана» в Сирии до него не погибало, кроме иных происшествий по собственному вопиющему раздолбайству л.\состава) - и в этом плане сильно смущала иная абсолютно достоверная видеозапись, совершенно не показывавшаяся в России, но гораздо более широко распространённая в мировых сетях: примерно две с небольшим минуты, предшествовавшие атаке, и само сбитие. На ней был видео-зафиксирован удар пары Су-25 с пусками НУРСов по гражданскому населённому пункту - это уже сильно обескураживало, особенно при документальном сопоставлении с недавними официальными заявлениями Минобороны РФ: «6 декабря 2017 года начальник Генерального штаба Вооруженных сил Российской Федерации - первый заместитель Министра обороны России генерал армии Валерий Герасимов сообщил, что территория Сирии полностью освобождена от террористов, а все бандформирования ИГИЛ уничтожены» (досл.цит. с сайта Министерства обороны Российской Федерации)… Тогда же, в декабре 2017 года Верховным Главнокомандующим Вооружёнными силами РФ по всем телеканалам было очно официально объявлено о выводе из Сирии российской военной группировки. Ну хоть он-то за свои публичные заявления должен ли нести ответственность?
Но если вопросам типа: «Как же мог, почти три месяца спустя после официально оглашённого высшим руководством страны и армии прекращения боевых действий и вывода войск, российский штурмовик обстреливать сирийский город?» - очевидно было суждено остаться безответными и превратиться в риторические… то уж одно-то чисто военно-техническое обстоятельство ну-у никак не давало покоя: почему этот несчастный мальчишка после катапультирования был вынужден отстреливаться из-за валуна некондиционным пистолетом АПС, прозванным ещё во времена СССР по причине зашкаливавшей ненадёжности «Стечкин-осечкин», серийное производство которого из-за крайнего неудобства и хронических заклиниваний было досрочно прекращено аж в 1958 (!) году, а снят с вооружения отдельных подразделений Советской армии он был ещё в 70-е годы прошлого века?… У нас что теперь - даже боевые укладки НАЗов военных пилотов комплектуют контрафактом???
Мучаясь безответно, решил (словно в популярной телеигре) сделать звонок другу - узнать мнение Серёги Соколова. Он в очень похожей ситуации аж тридцатью четырьмя (34!) годами ранее, будучи сбитым душманским ПЗРК в Афганистане, катапультировался из Су-17 и на земле, весь переломаный-израненный, выдержал с честью ожесточённую вооруженную оборону от бессчётной толпы моджахедов. Он так же точно уже готовился-было подорвать себя единственной остававшейся гранатой в беспросветном конце отчаянного часового наземного боя - ну а теперь вот мы, аж треть века спустя, оба живы и вроде как пока в здравом уме… непринуждённо по-приятельски болтаем по телефону.
Какими именно по-армейски краткими и ёмкими выражениями возмущённый Сергей прокомментировал позор в сирийском случае - мне вдруг стало не так уж и важно, цитировать расхотелось. Несоизмеримо больше испытал восторженных эмоций от его личной новости: вот он с радостью нянчит родившегося год назад сыночка!
Тут-то меня, словно яркой вспышкой, вдруг и озарило - что же именно такое и есть на самом деле «Жизнь-подвиг»?! Вся, без остатка… И вдруг отдалились незримые идолы далёкого прошлого, отложил на потом копание в архивах и консультации с историками про них - сейчас-то зачем? Ведь вот: совершенно очевидные и живые (?!) примеры среди нас, здесь и сейчас! Мучительно захотелось написать просто, без всяких выдумок и легенд: про Сергея Соколова, про наше время и друзей, про нашу службу, про нас и жизнь нашего поколения…
В 1985 году окончательно сформировалась группа нашего набора в Школе лётчиков-испытателей Министерства авиационной промышленности СССР: четырнадцать слушателей - двое пилотов из гражданской авиации плюс наша офицерская дюжина «красноармейцев». Один из нас, Марат Алыков - прямиком из Афганистана, 214 боевых вылетов на Су-17. С ним мы были почти ровесники, это нас сблизило в Школе испытателей изначально, и затем после выпуска с распределением обоих в ОКБ Микояна навсегда связала профессиональная судьба.
Тогда же к нам в Жуковский стал наведываться его дружок-однокашник по Качинскому лётному училищу и однополчанин по офицерской службе в ВВС Сергей Соколов, мы тут же подружились и нескучно вместе проводили время. Самое начало лётного пути, курсантское, у меня с Серёжей трогательно совпадало: вчерашних школьников, нас строевые командиры сразу произвели-было в сержантики, и нам-пацанам приходилось каждодневно нести это тяжкое бремя чрезмерными усилиями (прежде всего над собой), своей выправкой и требовательностью 24 часа в сутки отвечать за порядок в казарме и подразделении, упорно подтверждать своё право на лидерство в воинском коллективе - поощрять и наказывать подчинённых сослуживцев… отнюдь не из тщеславия, а лишь для обеспечения неуклонного исполнения курсантами служебных обязанностей. Уже офицерами мы оба параллельно с полётами вовлекались в столь непопулярное у лётчиков занятие - как парашютно-десантная подготовка, и.о. начальниками этой службы ПДС обоим довелось послужить в своих полках (это обстоятельство затем пророчески сыграло решающую роль в судьбе Сергея).
Теперь же лишь немного смущало то, что у Серёги под одеждой всегда были какие-то повязки, перевязки-катетеры… но временами разные повреждения случались и у иных наших коллег-испытателей - поэтому лишних вопросов не звучало. Он немного неловко усаживался с нами, почти совсем не пил вино… впрочем, это мало влияло на наше общение - мы сами были малопьющие, а искренние дружеские порывы, рассказы, весёлые шутки он воспринимал вполне адекватно, сам от всех не отставал, и у нас с ним сразу сложились очень тёплые отношения. Пока (далеко не сразу) меня самого остро не пронзил-вдруг ответ на остававшийся непроясненным вопрос про его «дырки в организме».
Оказалось: Сергей был весь изрешечен пулевыми ранениями! В тот момент он проходил курс реабилитации, по результатам которого ему предписали 1-ю группу инвалидности с пенсией «по полной потере трудоспособности» - от которой он впоследствии наотрез отказался.
…156-й полк истребителей-бомбардировщиков Су-17 с советского аэродрома Мары-2 перебазировался в Афганистан поэскадрильно на авиабазы Кандагар и Шинданд с мая 1983, а с декабря того же года по планам нескольких «волн» Панджшерских операций то одна, то другая из эскадрилий часто работали с аэродрома Баграм.
С началом боевых действий полк понёс болезненные потери:
В «классический День авиации» 18 августа 1983 года при нанесении удара в составе звена Су-17 под Кандагаром погиб Валерий Костяев. Его съездил похоронить на Родине Александр Алексенко - а в декабре того же года он сам был сбит.
10 декабря 1983 года звено Су-17 в рамках Чарикарской операции наносило удар по разведанной цели севернее Баграма - у предгорий Панджшерского ущелья. Первая пара отработала два захода, затем настал черёд второй пары - ведущий Марат Алыков, ведомый Александр Алексенко. Ребята только набирали боевой опыт, это был их 13-й боевой вылет. Но им достался уже пятый-шестой заход - слишком много по одной цели, низко, очень опасно. После прицельного сброса 500-килограммовых бомб Марат вывел из атаки на пределе - не нахватать бы собственных осколков! А в эфире нависла зловещая тишина - ведомый не откликался. Мелькнул лучик надежды: с первой пары вроде бы видели быстро мелькнувший и затухший купол рядом с дымом на пригорке - похожим на горящий самолёт. Марат с отхода сразу же развернулся обратно в сторону цели и очередями из пушки с предельно малых высот начал поливать по склону повыше, боясь лишь - как бы ни задеть своего ведомого (если только он жив), выпустил без остатка весь боекомплект…
Александр был сбит при заходе на цель - прямо на боевом курсе. Высота метров 400 над рельефом - удар по самолёту: тут же вращение по крену, управляемости никакой… Немедленное катапультирование! Всё было очень низко и быстро: купол едва успел наполниться, как лётчик задним местом плюхнулся об склон - и тут же парашют затух. Лишь чудом его мелькнувший купол успели заметить ребята с уходившей первой пары, а полный наряд вертолётных спасателей (Ми-8 и пара Ми-24) оказался дежурящим рядом… Сверху за всем происходящим из Ан-32 наблюдал командующий - он-то и успокоил по радио отчаянно виражившего Марата, услал его домой на аэродром, гарантировал спасение ведомого. Александра подняли живого-невредимого, последующая медкомиссия не выявила никаких травм-ранений, препятствующих дальнейшему летанию, и они с Маратом напару сделали ещё ни одну сотню боевых вылетов.
25 апреля 1984 года пара Су-17: ведущий ст.л-т Сергей Соколов, ведомый ст.л-т Анатолий Грушковский - вылетела с Баграма по плану крупнейшей из «волн» Панджшерской операции на задание по уничтожению оперативно обнаруженной наземной цели - автомобильной радиостанции противника, движущейся примерно в 40 километрах в сторону Кабула. 25-летний старший лейтенант Соколов был командиром звена, к тому моменту он имел уже солидный боевой опыт - 118 боевых вылетов.
Вертолётное поисково-спасательное обеспечение (ПСО) таких боевых вылетов обычно бывало гарантировано по умолчанию - уж тем более с центрального аэродрома в ближней зоне Кабула. Общая операция проходила массово, в воздухе одновременно находились сотни бортов. Дежурную связь с ПСО им сразу при постановке боевой задачи не выдали, а пообещали передать позывные в эфир после запуска, потом переобещали на рулении, потом к развороту на отходе… но всё так и не давали - а по радио прозвучал боевой приказ на нанесение удара.
Это был 119-й и последний боевой вылет Сергея.
Цель надлежаще обнаружили, но погодка была неважная - боевой заход для большей точности поражения бомбово-кассетными боеприпасами РБК-500 на малой дальности делался с максимальной относительной высотой всего 1200 метров - хотя в этом месте абсолютное превышение местности было до 1400 м. Уже в конце левого доворота на боевой курс Сергей боковым зрением отметил где-то сбоку что-то рядом мелькнувшее и услышал лишь лёгкий «тюк» в хвостовой части… Поначалу - никаких взрывов-пожаров, но самолёт мгновенно «отвязался» от органов управления и никак не реагировал на движения рулями. Навстречу неслась высокогорная поверхность - медлить было нельзя! Сергей дёрнул рукоятки катапультирования…
Тут нужно сделать техническое отступление. Распространённое заблуждение: что авиационные ракеты поражают цели словно ударом кувалды - мощным взрывом осколочно-фугасного действия. Но такое могут себе позволить лишь тяжёлые ракеты большой дальности, а для маневренных ракет воздушного боя (и уж тем более у переносных зенитно-ракетных комплексов ПЗРК) крайне критичным фактором является масса, потому и конструкция их маленькой боевой части и принципы поражения - совсем иные. Они должны словно «маникюрными ноженками» перерезать жизненно важные детали конструкции летательного аппарата, прежде всего элементы управления. Потому основа их боевой части - россыпь крошечных поражающих элементов, часто «спичечных» стерженьков-иголочек из обеднённого урана. Дистанционный (оптический или радио-) взрыватель очень точно вычисляет упреждение и активирует маломощное взрывное устройство именно так, чтобы лишь на наиболее эффективной дистанции веерно, навроде спрея - пшикнуть в конус поражающие элементы, которые затем как масло режут все встретившиеся на их пути металлические детали. Потому-то часто возвращались на базу самолёты после малоэффективных прямых попаданий - даже когда порой ракеты влетали прямо в сопла двигателей. Наибольший их эффект достигается при отнюдь не прямом ударе, а при расчётном дистанционном подрыве - именно таким негромким «тюком» и воспринималось абсолютно фатальное поражение Су-17 у Сергея Соколова.
Необходимо так же отметить факт: официально американские поставки ПЗРК FiM-92 “Stinger” афганским моджахедам начались лишь в 1986, а уже в 1987 году захваченные советскими спецназовцами трофеи были вмонтированы в исследовательские установки на нашем испытательном аэродроме, и мы на самых разных типах проводили масштабные лётные программы по их облётам, детальному изучению, выработке наиболее эффективных противоракетных маневров, алгоритмов отстрела тепловых ловушек и пр… Но когда был сбит Сергей, в 1984 году само существование этого оружия у афганских моджахедов никто не предполагал - скорее всего то был «пробно-рекламный» пуск перед началом массовых поставок.
… Огромная вертикальная скорость на пикировании при предельно малом запасе высоты не позволила успевшему раскрыться спасательному куполу надлежаще затормозить в разреженном высокогорном воздухе - Серёга хряпнулся об песчано-каменистую землю так, что поломал рёбра. Удар был настолько силён, что внутри НАЗа оборвался кабель между аварийной радиостанцией и батарейкой - и в эфир не включились даже приводные тоны. Но с этих «мелочей» его неприятности только начинались.
Выбиваясь из сил и превозмогая режущую боль, Сергей отполз насколько мог подальше и залёг поглубже в иссушенные колючки на возвышенности ждать прилёта спасателей. Потрясающе пригодился его опыт службы в ПДС: у него в кармане комбеза была запасная портативная радиостанция Р-855УМ с аккумулятором - по ней он то выходил в эфир голосом на аварийной частоте, то попеременно переводил её в тональный приводной режим… а «гарантированных» спасателей - так и не летело, на связь не выходил никто!
Время тянулось невыносимо. Из своего кустарникового укрытия Сергей видел и покружившего над ним ведомого, и подбегавших к горящему самолёту душманов… они тут же бросились обследовать лежащее поодаль катапультное кресло, затем подошли к разбросанному рядом парашюту - а пилотского тела-то нет… Громко горланя, яростно замахали по сторонам руками - где искать лётчика? Затем как-то сорганизовались, наподобие цепи, и пошли прочёсывать местность. А вертолётов ПСО всё не было! По аварийной радиостанции на связь так никто и не выходил…
Сергею оставалась лишь пара вариантов - невыносимое ожидание спасительного подбора, на который таяли надежды, или последний бой. А вот тут-то нужно как раз оглянуться на отнюдь не случайное начало данного повествования: тогда, в 1984 году у военноначальников Советской армии отношение к комплектованию экипажей боевой авиации было несоизмеримо ответственнее, чем спустя три с лишним десятилетия в армии российской. Трудно представить - что было бы в приговоре трибунала любому командиру или интенданту ВС СССР, который санкционировал бы комплектацию боевой укладки носимого аварийного запаса (НАЗ) боевого пилота недозаряженными непригодными «пукалками» - как это УВЫ (!) стало системой при российском участии в сирийской военной операции к 2017-18 годам.
В афганской боевой укладке НАЗ-8 советского военного лётчика был довольно грозный арсенал - весьма совершенный по тем временам автомат АКСУ, не менее четырёх магазинов патронов к нему и как минимум три гранаты… плюс, конечно, личный пистолет Макарова ПМ с парой полных обойм в кармане комбинезона. Раненый Сергей, затаившись, приготовил весь свой боезапас, но адски терпел до последнего, чтобы себя не выдавать. Первым открыл огонь сразу на поражение - только когда чалма из-за куста чуть ни наступила ему на голову.
Бой был, безусловно, крайне неравный - многочисленная стая духов разбежалась вокруг и постепенно стала сжимать вокруг Сергея кольцо. Он отстреливался из своей кустарниковой боевой позиции прицельными автоматными очередями, два раза эффективно отогнал атакующих противников гранатами. А спасатели всё никак ни летели, ни выходили на связь…
Вдруг очень резко обожгло поясницу - обернувшись, Серёжа увидел сзади двух душманов, обошедших со спины и поливающих его очередями ниже пояса: пусть и израненный, но живой пленный лётчик стоил бы намного дороже… Из последних сил он снял их длинной очередью из своего АКСУ, и тут почувствовал - на этом всё, конец! В глазах совсем померкло.
У единственной остававшейся ручной гранаты Сергей выдернул чеку, сжал в руке предохранительную скобу и лёг на неё животом - ну хоть живым бессознательного не возьмут, а ещё может парочку противников с собой в небытие удастся прихватить. Сознание потухало окончательно, и в этом полумраке лишь размыто привиделась вдруг расцветшая перед цепью душманов гирлянда пылевых фонтанов от взрывов вертолётных НУРСов. Затем всё окончательно почернело и провалилось в пустоту.
Коротенький просвет сознания произошёл из-за оглушительного трещания вертолётных лопастей на режиме максимального шаг-газа… Сергей вдруг увидел себя лежащим на носилках - уже летящим в распахнутом салоне спасательного вертолёта из группы ПСО, которая поспешила на выручку с совсем другого района и в самый последний момент его жизни успела дать залп НУРСов по атаковавшим его моджахедам. То, что его-полумёртвого сумел сверху обнаружить по ярко-оранжевой индивидуальной подвесной системе (ИПСке) и поднять опытнейший экипаж спасательного Ми-8 командира Ефимова… уже и чудом-то не назовёшь!
Серёжины силы крайний раз вдруг мобилизовало воспоминание о гранате в кулаке - её он всё так же продолжал судорожно сжимать. Старательно удерживая предохранительную скобу, протянул руку бортмеханику, видел ещё - как у того от ужаса выпучились глаза. Потихоньку-аккуратно передал ему обжатую гранату, которую тот, перехватив, сразу же швырнул в открытый блистер! И опять сгустился беспросветный мрак…
Следующее пробуждение Сергея было уже в Ташкентском госпитале четверо суток спустя. Всего он перенёс-было 13 операций, из которых наиболее критическая ему была сделана прямо в транспортном самолёте.
Советская Родина в те годы была не очень-то щедра на награды 25-летним старлеям: непосредственно за тот подвиг Серёга был удостоен отнюдь не самого крупного ордена Красной Звезды. Но даже в нашей тесной компании с Серёжей Соколовым и Маратом Алыковым - никто из нас тогда по поводу наград не комплексовал вообще. Совсем! Мы, двадцати-шести-семилетние асы по-юношески искренне радовались ослепительно яркому (после многолетней службы в закрытых гарнизонах) миру вокруг нас: уверенные в своих силах, предчувствуя будущий потенциал, дерзко без остановок шли вперёд… Только вперёд и вверх! Теперь невольно задаюсь вопросом: а как бы мы тогда, в середине 80-х годов восприняли б чьё-то предсказание: что, мол - каждому из вас-мальчишек в разное время доведётся ещё ни раз и ни два рисковать собственной жизнью, каждый в разное время увидит на лацкане своего кителя по Золотой Звезде??? Тогда, наверное, мы просто посмеялись бы и перешли б в разговоре на другие темы…
Сергей наотрез отказался от инвалидного пенсиона и продолжил армейскую службу, поступил в Военно-воздушную академию имени Гагарина. Мы с Маратом по распределению после Школы лётчиков-испытателей в 1987 году сразу окунулись в самую гущу разнообразной и сложной испытательной работы в ОКБ Микояна - в те годы одних только новых опытных машин (помимо переоборудованных модификаций и летающих лабораторий) на микояновских лётных станциях и в экспедициях испытывалось с полтора десятка.
Сергей после окончания академии продолжал службу в управлении Авиационно-спасательной службы ВВС и с неописуемым упорством, проходя курс за курсом реабилитации, неистово рвался обратно в небо. Добился разрешения на парашютные прыжки и стал первым в мире инвалидом, десантировавшимся с Ил-76 на Северный полюс. Стремление летать он удовлетворил наирадикальнейшим образом: после эпизодических тренировок пилотирования военных самолётов в ВВС, сам создал авиационный центр на базе Егорьевского аэроклуба и возглавил его - где и по сей день летает на самой разнообразной авиа-матчасти… на этой же базе периодически собираются с семьями ветераны 156-го полка истребителей-бомбардировщиков. И в свои-было без малого шестьдесят Серёжа родил ещё одного сыночка Сашеньку! Заслуженная-перезаслуженная Золотая Звезда Героя России нашла Сергея Александровича Соколова только в 1995 году - более чем через десятилетие после того, как он вернулся оттуда, откуда обычно возврата не бывает…
Вот так до меня вдруг ясно дошёл подлинный пример фразы, стоящей в заголовке - «Жизнь-подвиг»! Вся, без остатка!!! И отдалились на время незримые идолы далёкого прошлого, отложил на потом копание в архивах и консультации с историками про них. Ведь все мы, каждый из упомянутых здесь лётчиков - практически сверстники, им-ястребкам на той войне было по 23-25 лет, а теперь нам по 60+… Мучительно захотелось написать без всяких выдумок и легенд: про совершенно очевидные и живые примеры среди нас, здесь и сейчас! Про Серёгу и Марата, про наше время и друзей, про нашу службу, про нас и жизнь нашего поколения. 1983 - 2019