Сложный посетитель-2
Появилась на пороге парочка, мать и дочь (мать неопределенного возраста, дочь лет 20). Сразу были расставлены точки над i. Что они, не мы, что они коренные москво-тарусяне, интеллигенция в 105 колене, что они друзья хозяев и им тут обещано и положено, и ежели, мы вдруг не соответствуем их запросам, то они пожалуются хозяевам и те нас выставят на улицу без выходного пособия.
Удаляясь в раздевалку, старшая дама громко сокрушалась: «Боже, бедные хозяева, с кем приходится работать, понабрали тупую деревенщину».
[Spoiler (click to open)]
Я, тихо и мирно пережила их нашествие, через полчаса прибежал спасатель с криками: «Спасайся, кто может! Зачем вы их пустили! Дайте валерьянки или пистолет!». После успокоительной беседы выяснилось, что подвергнуто критике было все, вплоть до размера клеточки на шортах спасателя, а также выдвинуто требование, чтобы он сопровождал их по всей длине бассейна весь сеанс, они плывут - он ходит, они - стоят - он стоит. И не важно, что в бассейне плавает еще человек 10, а в детском - 5 детей.
И эти две барышни купили абонементы на 8 посещений. Вечером, передавая смену, я сообщила их фамилии, а также предупредила о готовности номер 1, в случае их появления. Не от страха, что по жалобе нас уволят, а дабы нервы беречь.
Пару визитов прошли без меня. Как вдруг. Старшая мадам явилась ввечеру одна. Повиснув на моей стойке с трагическим видом она потребовала холодильник, коего у нас нет, я ей предложила воспользоваться витриной для мороженого, если она не боится, что за полтора часа ее продукты перемерзнут.
«Это для новорожденного. Вы обязаны пойти навстречу. Я бы просто так не попросила, но для новорожденного» (запомните эту фразу).
В это время в раздевалку собиралась заходить многодетная семья. Мадам зацепилась языком с уборщицей на почве того, что наша уборщица в молодости была хорошо знакома с одним из сыновей (живущим в нашем городе), давно почившей в бозе, знаменитости, а мадам, является соседкой и подругой всех знаменитых, около знаменитых, родственников знаменитых, которые за последние 40 лет более часа пробыли в нашем провинциальном уголке.
В воздухе летали имена мирового значения, запинка произошла на фамилии Тарковского, имя которого уборщице было известно, но фильмы она его не смотрела. Далее стены содрогались от гневных и осуждающих, столь непозволительную серость, речей мадам.
Успокоившись, она устремилась в раздевалку со словами: «Боже, мне сейчас придется плавать с визжащими невоспитанными деревенскими детьми». На что я тихо заметила, что они просто живые и им свойственно смеяться и резвиться.
«Ох, не спорьте со мной. В Европе, а я поверьте, объездила пол-мира, их бы даже на порог не пустили ни одного приличного заведения». Я не спорю, но иногда кусаюсь на тему детей.
После пришли два постоянных посетителя, один из них известный булочник и еще один добрый дачник-москвич, заезжает в марте и живет до октября. Мы с ним часто беседуем про природу и искусство. Он красочно рассказывает, как в четыре утра летом садится с биноклем на террасу и рассматривает птичек.
Прошел час. Выплыла наша мадам, так и не успокоившись, по поводу небрежного отношения уборщицы к Тарковскому и на своей ноте продолжила монолог, что умирает, умирает интеллигенция, что все вырождается и приходит в упадок, что нет света в конце этого туннеля. Мат, везде мат, вся провинция утонула в мате. И они, московская интеллигенция с ужасом наблюдают весь этот мрак средневековья.
Поскольку я злопамятна и не простила выпадов в сторону многодетной семьи и прошипела: «Ответственно заявляю, что матом москвичи ругаются качественно».
«Что вы, что вы, не спорьте со мной. Никогда не было так плохо «в этой стране»
Отступление. А я вам не забыла сказать, что каждое ругательное предложение она начинала со слов «в этой стране».
- Дети не читают книг. Это конец.
- Почему же? Не все дети книг не читают.
- Все, все. Не спорьте со мной.
- А я не спорю. Как там написал поэт
Нет, весь я не умру - душа в заветной лире
Мой прах переживет …
И здесь «на сцену» выходит тот самый москвич-дачник и подхватывает …
и тленья убежит -
И славен буду я, доколь в подлунном мире
Жив будет хоть один пиит.
Мадам раскраснелась и на пределах высоких нот, заламывая руки возопила: «Боже, Боже, чьи это стихи, какие строки..».
- Пушкина, - хором ответили мы с добрым дачником,
- Александра Сергеевича нашего, на памятнике на Пушкинской площади сии строчки слева запечатлены, - продолжил он.
- Нет, не может быть, я не узнала Пушкина, - тут пошел монолог минут на пять, что ей не стыдно признаться, что она не узнала Пушкина.
На этом можно и закончить рассказ об этой неспокойной клиентке.
Но … достав черный пакет из ларя со словами: «Так, окорочка я свои забрала», она покинула наше оздоровительное заведение.
Уборщица со шваброй в руках, выйдя из оцепенения, поинтересовалась: «А что это было?».
- Ты про Пушкина? - спросила я.
- Нет, про окорочка для новорожденного.
Не знаю, не знаю. Но с тех пор она ходит тихая и спокойная. Кратко здоровается, кратко прощается.
Купайтесь на здоровье, московская интеллигенция в нашем бассейне, мы всем рады и все ваши окорочка сохраним и даже не расстроимся нацепляемым ярлыкам, потому что некогда нам думать про них, посадки грядут, потом прополки, потом ягоды, потом грибы.
Удаляясь в раздевалку, старшая дама громко сокрушалась: «Боже, бедные хозяева, с кем приходится работать, понабрали тупую деревенщину».
[Spoiler (click to open)]
Я, тихо и мирно пережила их нашествие, через полчаса прибежал спасатель с криками: «Спасайся, кто может! Зачем вы их пустили! Дайте валерьянки или пистолет!». После успокоительной беседы выяснилось, что подвергнуто критике было все, вплоть до размера клеточки на шортах спасателя, а также выдвинуто требование, чтобы он сопровождал их по всей длине бассейна весь сеанс, они плывут - он ходит, они - стоят - он стоит. И не важно, что в бассейне плавает еще человек 10, а в детском - 5 детей.
И эти две барышни купили абонементы на 8 посещений. Вечером, передавая смену, я сообщила их фамилии, а также предупредила о готовности номер 1, в случае их появления. Не от страха, что по жалобе нас уволят, а дабы нервы беречь.
Пару визитов прошли без меня. Как вдруг. Старшая мадам явилась ввечеру одна. Повиснув на моей стойке с трагическим видом она потребовала холодильник, коего у нас нет, я ей предложила воспользоваться витриной для мороженого, если она не боится, что за полтора часа ее продукты перемерзнут.
«Это для новорожденного. Вы обязаны пойти навстречу. Я бы просто так не попросила, но для новорожденного» (запомните эту фразу).
В это время в раздевалку собиралась заходить многодетная семья. Мадам зацепилась языком с уборщицей на почве того, что наша уборщица в молодости была хорошо знакома с одним из сыновей (живущим в нашем городе), давно почившей в бозе, знаменитости, а мадам, является соседкой и подругой всех знаменитых, около знаменитых, родственников знаменитых, которые за последние 40 лет более часа пробыли в нашем провинциальном уголке.
В воздухе летали имена мирового значения, запинка произошла на фамилии Тарковского, имя которого уборщице было известно, но фильмы она его не смотрела. Далее стены содрогались от гневных и осуждающих, столь непозволительную серость, речей мадам.
Успокоившись, она устремилась в раздевалку со словами: «Боже, мне сейчас придется плавать с визжащими невоспитанными деревенскими детьми». На что я тихо заметила, что они просто живые и им свойственно смеяться и резвиться.
«Ох, не спорьте со мной. В Европе, а я поверьте, объездила пол-мира, их бы даже на порог не пустили ни одного приличного заведения». Я не спорю, но иногда кусаюсь на тему детей.
После пришли два постоянных посетителя, один из них известный булочник и еще один добрый дачник-москвич, заезжает в марте и живет до октября. Мы с ним часто беседуем про природу и искусство. Он красочно рассказывает, как в четыре утра летом садится с биноклем на террасу и рассматривает птичек.
Прошел час. Выплыла наша мадам, так и не успокоившись, по поводу небрежного отношения уборщицы к Тарковскому и на своей ноте продолжила монолог, что умирает, умирает интеллигенция, что все вырождается и приходит в упадок, что нет света в конце этого туннеля. Мат, везде мат, вся провинция утонула в мате. И они, московская интеллигенция с ужасом наблюдают весь этот мрак средневековья.
Поскольку я злопамятна и не простила выпадов в сторону многодетной семьи и прошипела: «Ответственно заявляю, что матом москвичи ругаются качественно».
«Что вы, что вы, не спорьте со мной. Никогда не было так плохо «в этой стране»
Отступление. А я вам не забыла сказать, что каждое ругательное предложение она начинала со слов «в этой стране».
- Дети не читают книг. Это конец.
- Почему же? Не все дети книг не читают.
- Все, все. Не спорьте со мной.
- А я не спорю. Как там написал поэт
Нет, весь я не умру - душа в заветной лире
Мой прах переживет …
И здесь «на сцену» выходит тот самый москвич-дачник и подхватывает …
и тленья убежит -
И славен буду я, доколь в подлунном мире
Жив будет хоть один пиит.
Мадам раскраснелась и на пределах высоких нот, заламывая руки возопила: «Боже, Боже, чьи это стихи, какие строки..».
- Пушкина, - хором ответили мы с добрым дачником,
- Александра Сергеевича нашего, на памятнике на Пушкинской площади сии строчки слева запечатлены, - продолжил он.
- Нет, не может быть, я не узнала Пушкина, - тут пошел монолог минут на пять, что ей не стыдно признаться, что она не узнала Пушкина.
На этом можно и закончить рассказ об этой неспокойной клиентке.
Но … достав черный пакет из ларя со словами: «Так, окорочка я свои забрала», она покинула наше оздоровительное заведение.
Уборщица со шваброй в руках, выйдя из оцепенения, поинтересовалась: «А что это было?».
- Ты про Пушкина? - спросила я.
- Нет, про окорочка для новорожденного.
Не знаю, не знаю. Но с тех пор она ходит тихая и спокойная. Кратко здоровается, кратко прощается.
Купайтесь на здоровье, московская интеллигенция в нашем бассейне, мы всем рады и все ваши окорочка сохраним и даже не расстроимся нацепляемым ярлыкам, потому что некогда нам думать про них, посадки грядут, потом прополки, потом ягоды, потом грибы.