«Железом по белому», Константин Костин
Хороший автор продолжил вторым томом цикл «Белые земли» - и десяти лет не прошло:
«- Простите, господин, но поезда до Штальштадта не ходят. Но... судя по вашему мундиру... возможно, у вас есть возможность отправиться туда на Ночном поезде?
Слова "Ночной поезд" были произнесены с такой интонацией, которая давала понять, что Ночной поезд - не просто ходит ночью, но является чем-то необычным. Чем-то таким, о чем знают только посвященные. Чем-то...
Чем-то секретным.
В Черной сотне учили уважать секреты. Если, конечно, перед тобой не была поставлена задача их раскрыть.»
Гм, экий космополит:
«Впрочем, никто сейчас не опознал бы в нем младшего сотника, да и с подданством бы этот самый Никто наверняка ошибся бы. Обычный человек, мельком взглянув на Цайта (а, согласитесь, внимательно к случайному лицу в толпе никто не присматривается), опознал бы в нем горожанина средней руки. Более внимательный человек отметил бы, что этот незнакомец одет так, как одеваются не просто горожане, а, пожалуй что приказчики из торговых лавок - для рабочих и мастеровых - слишком солидно, для солидного господина - слишком вульгарно. ОЧЕНЬ внимательный человек смог бы определить, что именно такой фасон сюртука, покрой брюк и форма носков туфлей характерны для столичных жителей великого герцогства Леденбергского. А потом Очень Внимательный Человек мог бы отметить в речи незнакомца в леденбергской одежде леденбергский же акцент и порадовался бы своей наблюдательности.
Все три, разумеется, ошиблись бы.
Цайт и до поступления в школу Черной сотни мог разговаривать с семью акцентами Белых земель, а после школы - с двенадцатью, и еще пару-тройку сымитировать в коротком общении.»
Никогда такого названия не слышал:
«- Карасей? - озадачено посмотрел на Цайта лодочник, - Ну, готовим, конечно, не без этого... Хотя крестьянских карпов у нас и не очень уважают, но да, готовим, когда другой рыбы нет. Хоть в халате, хоть в одеяле.
Перед глазами Цайта встали толстогубые караси, вальяжно запахнувшиеся в бархатные шлафроки.
- Это как?
- Ну, в муке, пиве, яйце.
- Ага, понятно, - ничего не понял Цайт, который был несколько далек от кулинарии.»
Когда сказки...
«- Добрый день, уважаемый, - чуть наклонил голову Цайт, приветствуя хозяина заведения, которое, если верить вывеске, называлось загадочным словом "Лепел", а если верить картинке, намалеванной на той же самой вывеске, то трактир должен был именоваться "Помесь щуки с крокодилом".»
... становятся былью:
«Молодой матрос, случайно глянувший за борт канонерского судна Белого флота, тихо молился, глядя на то, как под его кораблем проплывает в глубине огромная темная тень.
- Лепел... - пробормотал матрос, - Лепел...
А он еще посмеивался над теми, кто верил в легенды об озерном чудище Риттерзее...
Матрос отвернулся, понимая, что никому из команды не станет рассказывать о том, что только что произошло. Все равно не поверят. Никто не поверит...
Только в кабаке.»
Надеюсь, что продолжение будет - и не через такой интервал, а поменьше таки.
«- Простите, господин, но поезда до Штальштадта не ходят. Но... судя по вашему мундиру... возможно, у вас есть возможность отправиться туда на Ночном поезде?
Слова "Ночной поезд" были произнесены с такой интонацией, которая давала понять, что Ночной поезд - не просто ходит ночью, но является чем-то необычным. Чем-то таким, о чем знают только посвященные. Чем-то...
Чем-то секретным.
В Черной сотне учили уважать секреты. Если, конечно, перед тобой не была поставлена задача их раскрыть.»
Гм, экий космополит:
«Впрочем, никто сейчас не опознал бы в нем младшего сотника, да и с подданством бы этот самый Никто наверняка ошибся бы. Обычный человек, мельком взглянув на Цайта (а, согласитесь, внимательно к случайному лицу в толпе никто не присматривается), опознал бы в нем горожанина средней руки. Более внимательный человек отметил бы, что этот незнакомец одет так, как одеваются не просто горожане, а, пожалуй что приказчики из торговых лавок - для рабочих и мастеровых - слишком солидно, для солидного господина - слишком вульгарно. ОЧЕНЬ внимательный человек смог бы определить, что именно такой фасон сюртука, покрой брюк и форма носков туфлей характерны для столичных жителей великого герцогства Леденбергского. А потом Очень Внимательный Человек мог бы отметить в речи незнакомца в леденбергской одежде леденбергский же акцент и порадовался бы своей наблюдательности.
Все три, разумеется, ошиблись бы.
Цайт и до поступления в школу Черной сотни мог разговаривать с семью акцентами Белых земель, а после школы - с двенадцатью, и еще пару-тройку сымитировать в коротком общении.»
Никогда такого названия не слышал:
«- Карасей? - озадачено посмотрел на Цайта лодочник, - Ну, готовим, конечно, не без этого... Хотя крестьянских карпов у нас и не очень уважают, но да, готовим, когда другой рыбы нет. Хоть в халате, хоть в одеяле.
Перед глазами Цайта встали толстогубые караси, вальяжно запахнувшиеся в бархатные шлафроки.
- Это как?
- Ну, в муке, пиве, яйце.
- Ага, понятно, - ничего не понял Цайт, который был несколько далек от кулинарии.»
Когда сказки...
«- Добрый день, уважаемый, - чуть наклонил голову Цайт, приветствуя хозяина заведения, которое, если верить вывеске, называлось загадочным словом "Лепел", а если верить картинке, намалеванной на той же самой вывеске, то трактир должен был именоваться "Помесь щуки с крокодилом".»
... становятся былью:
«Молодой матрос, случайно глянувший за борт канонерского судна Белого флота, тихо молился, глядя на то, как под его кораблем проплывает в глубине огромная темная тень.
- Лепел... - пробормотал матрос, - Лепел...
А он еще посмеивался над теми, кто верил в легенды об озерном чудище Риттерзее...
Матрос отвернулся, понимая, что никому из команды не станет рассказывать о том, что только что произошло. Все равно не поверят. Никто не поверит...
Только в кабаке.»
Надеюсь, что продолжение будет - и не через такой интервал, а поменьше таки.