Имитация жизни
7 октября
Театр "Протон" (Будапешт) на сцене театра Балтийский дом
Новый приезд в Петербург Корнеля Мундруцо и его будапештского коллектива не был таким сногсшибающим, как три года назад. В этот раз играли не собственную пьесу режиссера, а пьесу в духе "документального театра", погружающего зрителя в важнейшие общественно-политические проблемы. Однако документальный театр слишком ориентирован на определенную общественную реальность, укоренен на небольшой территории и в определенном временном моменте. Так что нам, похоже, в сегодняшней реальности не понять всколыхнувшую всю Венгрию историю, когда один юноша на автобусной остановке отчего-то попытался зарезать другого. Уровень агрессии в обществе настолько высок, ножевой и автомобильный террор в последние годы настолько привычен, что этот случай уже кажется банальным. Кроме того, не знаю, насколько российский зритель проникся "цыганским вопросом", который для венгров - кровоточащая проблема. Да еще пресловутая политкорректность - одно из главных непониманий Европы в России, - а спектакль именно на эту тему.
Тематическая нестыковка соединяется с нестыковками композиционными. Чуть не половину спектакля, включая первые двадцать минут, мы смотрим любительски выполненное кино (кое-кто скучает и уходит). Истории, рассказанные в спектакле, обрываются без продолжения. Главный герой - цыган, стыдящий своего цыганства, появляется на сцене в самом конце (до этого он есть только в фильме): его история тоже обрывается задолго до кульминации.
И все равно впечатление от спектакля сильное. Мундруцо не может не поражать. Самый замечательный отрезок - это переворачивающаяся комната в середине спектакля. Кажется, что дом ломает строительная техника (тем более, что в предшествующем отрывке говорилось - здание будет снесено), одновременно - это метафора смерти хозяйки, прожившей в доме почти всю жизнь, смерти старого порядка и устоявшихся представлений о жизни. Когда комната останавливается, кажется, что занавес можно опустить. Но спектакль продолжается новой историей. Теперь вся комната завалена хламом, оставшейся от прежней хозяйки. В этот дом приходят жить беженцы (то ли иностранцы, то ли венгры, бегущие от себя) - молодая женщина и подросток. Их историю тоже обрежут, подросток перед самым финалом поговорит с молодым цыганом, и все.
Собственно, визуальный ряд здесь значительнее и сценария, и актерской игры. Жаль лишь, что нет той завершенности и глубины, которую мы видели в "Деменции" на фестивале 2014 года.
Театр "Протон" (Будапешт) на сцене театра Балтийский дом
Новый приезд в Петербург Корнеля Мундруцо и его будапештского коллектива не был таким сногсшибающим, как три года назад. В этот раз играли не собственную пьесу режиссера, а пьесу в духе "документального театра", погружающего зрителя в важнейшие общественно-политические проблемы. Однако документальный театр слишком ориентирован на определенную общественную реальность, укоренен на небольшой территории и в определенном временном моменте. Так что нам, похоже, в сегодняшней реальности не понять всколыхнувшую всю Венгрию историю, когда один юноша на автобусной остановке отчего-то попытался зарезать другого. Уровень агрессии в обществе настолько высок, ножевой и автомобильный террор в последние годы настолько привычен, что этот случай уже кажется банальным. Кроме того, не знаю, насколько российский зритель проникся "цыганским вопросом", который для венгров - кровоточащая проблема. Да еще пресловутая политкорректность - одно из главных непониманий Европы в России, - а спектакль именно на эту тему.
Тематическая нестыковка соединяется с нестыковками композиционными. Чуть не половину спектакля, включая первые двадцать минут, мы смотрим любительски выполненное кино (кое-кто скучает и уходит). Истории, рассказанные в спектакле, обрываются без продолжения. Главный герой - цыган, стыдящий своего цыганства, появляется на сцене в самом конце (до этого он есть только в фильме): его история тоже обрывается задолго до кульминации.
И все равно впечатление от спектакля сильное. Мундруцо не может не поражать. Самый замечательный отрезок - это переворачивающаяся комната в середине спектакля. Кажется, что дом ломает строительная техника (тем более, что в предшествующем отрывке говорилось - здание будет снесено), одновременно - это метафора смерти хозяйки, прожившей в доме почти всю жизнь, смерти старого порядка и устоявшихся представлений о жизни. Когда комната останавливается, кажется, что занавес можно опустить. Но спектакль продолжается новой историей. Теперь вся комната завалена хламом, оставшейся от прежней хозяйки. В этот дом приходят жить беженцы (то ли иностранцы, то ли венгры, бегущие от себя) - молодая женщина и подросток. Их историю тоже обрежут, подросток перед самым финалом поговорит с молодым цыганом, и все.
Собственно, визуальный ряд здесь значительнее и сценария, и актерской игры. Жаль лишь, что нет той завершенности и глубины, которую мы видели в "Деменции" на фестивале 2014 года.