Гений карьеры: Распыление сил # Бой пьянству # Писатели, женщины, медики # Трамвайный популист
Гений карьеры. Схемы, которые привели Горбачева к власти
Книга Олега Давыдова «Гений карьеры. Схемы, которые привели Горбачева к власти» представляет собой психоаналитическое исследование судьбы и карьеры Михаила Горбачева. Опираясь на узловые моменты биографии Горбачева, автор вскрывает структуру его личности и обнаруживает поведенческие стереотипы, которые обусловили его стремительное возвышение в рамках партийной иерархии. Это, так сказать, история успеха советского карьериста.
Олег Давыдов
© эссеист
Содержание и введение
Гений карьеры: Распыление сил
Но и это еще не все. Еще хуже другое. Значит, выбрали машиностроение, сосредоточили на этом направлении силы. Теперь надо неуклонно бить и бить в одну точку. Есть, конечно же, риск не добиться желаемого эффекта, если направление главного удара выбрано неверно. Но нельзя распылять силы, если ты всерьез хочешь добиться хоть чего-нибудь. Это азы. Ну если ты не собираешься добиваться успеха, если заявленное направление удара для тебя только прикрытие каких-то иных целей, то, разумеется, можно и нужно поступать как-то иначе. То, как поступил Горбачев, лишний аргумент в пользу того, что он не собирался осуществлять никакую экономическую реформу.
Николай Рыжков ведет заседание. Фото Бориса Кавашкина
Мы помним, что, став генсеком, он начал ездить по стране, предаваясь «Чисто политической работе». В июле, вскоре после Совещания по НТП, поехал на Украину, в Днепропетровск. Все было примерно, как в Ленинграде. Генсек совершал ритуальные действия, встречался с людьми и с партхозактивом. Рыжков вспоминает: «Там произошло то, чего я очень сильно опасался, зная характер Горбачева». Удивительно похоже на вопль многострадального Иова: случилось то, чего я так ужасался. Да что такое, Николай Иванович? «Моя тревога оправдалась, когда я прочитал его речь на встрече с коллективом Днепропетровского металлургического завода». Да в чем дело-то? Ответ: «В том же выступлении он неожиданно перечислил приоритетные для ускорения направления: кроме машиностроения были названы еще биотехнология, металлургия, химия и другие отрасли, связанные с ними. Недоумение было большое. Только месяц назад оговорили, что надо отдать приоритет машиностроению, и вдруг целая гирлянда новых приоритетов».
Да, тут есть из-за чего расстроиться. «Для меня такой перечень был подобен землетрясению, во всяком случае, почва под ногами ощутимо колебалась», - признается Николай Иванович. Какой чувствительный! Что же дальше-то будет при столь тонком настрое души? Тут, пожалуй, уже заложен инфаркт, которым завершилось сотрудничество Рыжкова с Горбачевым…
Впрочем, это, так сказать, горький плод. А мы пока говорим о цветочках. И вот как они распускались: в начале сентября Михаил Сергеевич побывал в Тюменской области. Если первый раз, когда генсек отправлялся на Украину, Рыжков, наделенный вещей душой, еще только «опасался» всяких «неожиданностей», то теперь уже он имел все основания ожидать самого худшего. И действительно, из Тюмени «пришла новая весть - о приоритетном комплексном развитии нефтяной и газовой промышленности Западной Сибири»… Рыжков просто хныкает (вы помните, его еще называли «плачущим большевиком»): «Прошло всего лишь несколько месяцев, а посчитайте, сколько раз пополнялся за этот срок перечень приоритетных направлений развития народного хозяйства».
Это нытье тем более удивительно, что, получив подтверждение своим опасениям (сперва в июле, с Украины, а потом в сентябре, из Западной Сибири), основательно почувствовав колебания почвы под ногами, уважаемый Николай Иванович все-таки принял из рук Горбачева пост Председателя Совета Министров СССР. Это случилось 28.09.85, буквально через несколько дней после возвращения нашего героя из Тюмени. Ну так и что теперь плакать: Горбачев, мол, не давал делать реформу, распылял силы и средства? Да, распылял, но ведь прикрытием этого распыления был новый предсовмина, добрый человек, согласившийся быть этим прикрытием, высокопоставленный неудачник, измысливший подражательную программу с бесперспективным гражданским машиностроением в основе. В конце концов, почему бы Горбачеву и не распылять эти средства, раз машиностроительный комплекс все равно бы не смог их освоить?
В общем, ясно, что ни на какие серьезные экономические реформы с такими реформаторами рассчитывать не приходилось. Рыжков был неспособен отстоять даже уже принятые решения (может, потому он и стал премьером?) А Горбачев, предаваясь своей «Чисто политической работе», вовсе и не думал о реальных преобразованиях народного хозяйства. Он, конечно, хотел к началу 90-х годов достигнуть мирового уровня, но - без этих вот экономических пертурбаций… Поэтому то, что он делал, совершенно правильно называется не реформой, а перестройкой.
Точные смысл слова «перестройка» даже сегодня трудно четко определить. А уж в перестроечное время каждый понимал это слово по-своему, кому как нравилось (невзирая на определения в партийных документах). Рыжков, например, считает: с появлением термина «Перестройка» то, что они (Горбачев, Лигачев, Рыжков и другие) «последовательно и не без успеха делали с 83 года, просто-напросто обрело официальное имя». То есть для Рыжкова перестройка - что-то экономическое. А для Горбачева, судя по его текстам, перестройка - это стиль жизни, то есть - все вместе: и перестройка хозяйственного механизма, и кадровые перестановки («человеческий фактор»), и психологические перемены («всем нам надо перестраиваться» и «начни перестройку с себя»), и «новое мышление» (логика сельской общины в международных делах) и что-то еще, и еще, и еще в неизвестно каких сочетаниях. Мир деда Пантелея в самом высоком его проявлении, живое политическое общение со всеми.
В том числе - и с некоторыми экономистами. Вот и проскакивают в речи генсека экономические термины. Но ведь это же только слова. Их употребление вовсе не предполагает, что Михаил Сергеевич сейчас сядет, начнет писать какие-то хозяйственные планы, а потом еще - попробуйте это вообразить - кропотливо воплощать их. Нет, не для того существуют слова (в том числе и экономические термины) в мире деда Пантелея. Слова в этом мире существуют не для писания дурацких программ, а для гласности. Для провозглашения лозунгов, которые поднимают массы… на перестройку. А Рыжков лезет с тем, что они вместе делали в застойные годы. С глупостями! Вот уж нонсенс, так нонсенс.
Нет, конечно, Михаил Сергеевич никогда так не скажет. И никогда даже отчета себе не даст в том, что ему просто не хотелось погружаться в рутину экономических реформ, что он бежал от них, как от кошмарного сна, в котором привиделся мир деда Андрея, не признается в том, что для него все эти «ускорения» и НТП были просто случайными терминами, которыми очень удобно пудрить мозги, не скажет о прошлых, совместных с Рыжковым своих начинаниях, что это был всего лишь пропагандистский трюк, обусловленное необходимостью временное погружение в мир деда Андрея, «Заезд в рай на комбайне». Но он обязательно найдет какое-нибудь правдоподобное объяснение тому, что тянул время, распылял средства, плодил недовольных и тем самым растрачивал последние шансы на удачу реформ.
Ну вот, например, одно из таких правдоподобных объяснений («Жизнь и реформы»): «Читатель вправе задать вопрос: вы только что толковали, что еще в 84-м понимали необходимость структурных реформ. Почему же отставили их в сторону и взялись за старое? Дело в том, что крайне тревожная экономическая ситуация, доставшаяся в наследство новому руководству, требовала срочных мер. Нам тогда казалось: вот поправим дела, вытянем на прежних подходах, а там возьмемся уже за глубокие реформы. Вероятно, это было ошибочно, привело к потере времени. Но так мы тогда мыслили». Типичные оправдания человека, который «Сделал ручкой» после успешного «Заезда в рай на комбайне», каковой как раз и состоял в разработке тех самых реформ. Но сейчас - не до них.
Гений карьеры: Бой пьянству
Горбачев совершил очень много великих деяний. Но самым первым таким деянием, потрясшим советский народ, страну и ее экономику, стала антиалкогольная кампания. Примечательно, что уже в том блокноте, о котором выше говорилось как об отражении рутинной текучки первых дней горбачевского генсекства, под датой 27 марта 1985 года среди прочего значится: «Бой пьянству». Пришел человек, чтоб избавить страну от Зеленого змея. Валерий Болдин в своей книжке «Крушение пьедестала» так объясняет происхождение самой идеи: «Поскольку в последние годы в ЦК партии и правительство поступало много писем от ученых-медиков, женщин, писателей о недопустимости пьянки, того угара, который охватил страну, все этажи общества снизу доверху, Горбачев дал поручение разработать меры, устраняющие этот «маленький» недостаток».
Почтовая марка
Поначалу предполагалось нечто умеренное: к 88-му прекратить производство «плодово-ягодной» отравы, постепенно сократить производство ликеро-водочных изделий и виноградных вин. О пиве вообще не было речи. Но когда дело дошло до обсуждения на Политбюро (рассказывает Болдин), «Горбачев, члены Политбюро, взвинчивая один другого пламенными речами, решили, что можно не только принять в принципе намеченные меры, но постараться сделать большее».
Так началось это издевательство над здравым смыслом и над людьми - в первую голову нормальными, ибо алкоголику стояние в винной очереди не помеха, он только обретает цель в жизни, преодолевая такое препятствие. Вскоре дошло до вырубки виноградников, уничтожения уже закупленных импортных линий по производству пива, резкому сокращению сети винных магазинов. По телевизору выступали товарищи запойного вида, рассказывающие о вреде пьянства. «Сухие алкоголики» (люди, бросившие пить и теперь борющиеся с пьянством, преследуя пьющих) объединялись в общества трезвости. Судя по всему, именно такого покроя человеком был председатель Комитета Партийного контроля товарищ Соломенцев, который, может быть, больше всех сделал для превращения здравой идеи поменьше пить в антиалкогольный маразм. Рыжков свидетельствует, что при попытке выразить мнение, что пьянство - это многофакторная социальная проблема, которую невозможно решить путем запретов, сей Соломенцев изрек: «Пока водка будет стоять на прилавках магазинов, ее будут пить!» Ну да ладно бы там водка, коньяк, вино, пиво… Рыжков утверждает, что по поручению не то Горбачева, не то Лигачева Гейдар Алиев совещался со специалистами на предмет «является ли кефир алкогольным напитком или нет?» Понимал всю глупость, был против, но - имел поручение…
Такое начало царствования не предвещало ничего хорошего. Целесообразность - экономическая, социальная, и даже политическая - приносилась в жертву идеологической кампании. Причем идея, лежащая в ее основе, была еще более безумна, чем идея уравнительного коммунизма, а проводилась привычными большевистскими методами запретов. Если Михаил Сергеевич рассчитывал совершить «Заезд в рай на комбайне» антиалкогольной кампании, то это было явно неудачное мероприятие. Люди рационально-практические (товарищи Дмитриевы), конечно, встревожились. Но что они могли сделать, если сам генсек поддерживал это безумие и не хотел отступиться аж до 88-го года. Несмотря ни на что - ни на прямые убытки, ни на ругань народа в километровых очередях, ни на рост самогоноварения и бутлегерства.
Рыжков приводит интересные цифры: «По ориентировочным подсчетам, объем изготовленного в 87 году самогона достиг 3,2 литра абсолютного алкоголя на душу населения. В этот же год государственной торговлей продано спиртного на 5,1 литра меньше, чем в 84 году. Трудно оценить экономический ущерб от самогоноварения. Многие миллиарды рублей, ранее поступавшие в госбюджет, ныне фактически стали доходом самогонщиков. В незаконный промысел оказались вовлечены большие массы людей не только в деревне, но и в городе. В 87 году в связи этим привлечено к ответственности полмиллиона человек, что впятеро больше, чем в 85 году».
График продажи алкоголя
Показатели впечатляющие, но Николай Иванович не делает из них главного вывода: антиалкогольная компания создала у нас мафию, стала почвой для первоначального накопления средств в руках бандитов. Ведь свято место пусто не бывает. Незаконное массовое производство спиртных напитков и связанное с этим бутлегерство как раз и создает предпосылки для возникновения и расцвета организованной преступности. Это общемировой опыт и непонятно, почему в СССР должно было быть иначе? Цифры, приводимые Рыжковым, как раз и указывают на то, что этот процесс пошел именно тогда. Я уж не говорю о здоровье нации. Тем более - о здоровье собственно алкоголика. Свинья грязи найдет. И вот вместо водки люди начали пить одеколон, тормозную жидкость, химреактивы, спиртосодержащие лекарства. Начались перебои с сахаром. В 87-м на изготовление самогонки было израсходовано 1,4 млн. тонн сахара. Самогон, изготовленный из него, практически компенсировал сокращение продажи спиртного, каковым сокращением дураки так гордились. Но зато государство потеряло 67 миллиардов рублей.
Разумеется, о потерях экономических и всяких других нашего героя предупреждали еще в мае 85-го, когда все это началось. Тот же Рыжков предупреждал, тогдашний премьер Тихонов, его первый зам Алиев и другие не последние люди в стране пытались хоть как-то смягчить жесткость антиалкогольных документов (в которых, кстати, был и секретный пункт о сведении практически к нулю производства всякой выпивки), хотели отстоять хотя бы пиво, но - не смогли. Горбачев был озабочен «нравственной атмосферой» в стране.
Сам Михаил Сергеевич трактует генеалогию своей высоконравственной идеи борьбы пьянством следующим образом: «По существу инициатива принадлежала общественности. Шло мощное давление на партийные и государственные органы, куда поступало несметное количество писем, главным образом от жен и матерей. Приводились ужасающие примеры семейных трагедий, производственного травматизма, преступности на почве пьянства. Чрезвычайно остро ставили этот вопрос литераторы и медики». То есть получается, что антиалкогольная кампания была, так сказать ответом на вызов времени, каковой вызов содержался в письмах писателей, медиков, жен и матерей. Как мы помним, Болдин тоже ссылался на сигналы «ученых-медиков, женщин, писателей». Вот же запали им в голову эти писатели писем…
Гений карьеры: Писатели, женщины, медики
Опасения медиков в данной связи совершенно понятны. Жен и матерей понять тоже можно, хотя - те из них, что пишут письма в ЦК (или даже - просто парткомы нижнего звена) с жалобами на проблемы со своими мужьями и сыновьями, это особый контингент. Мало того, что они совершают неадекватные поступки, строча эти письма, но - ведь никто другой, а именно они сами выбрали себе таких мужей и воспитали таких сыновей. Тут бы впору подумать о социально-психологических проблемах возникновения подобного рода семей. И в частности - о роли женщин в мужском алкоголизме. А не бросаться по их сигналам уничтожать одну из существеннейших отраслей народного хозяйства. Ведь женщины, пишущие в парткому, месткомы и прочие органы, стремятся вовлечь эти структуры в свои семейные игры. Хотят, чтобы в их разборках с мужьями участвовали некие внешние авторитетные субъекты. Никакой иной цели эти женские письма никогда не преследовали. Только - почесать, где чешется. И вот в ответ на женские призывы помочь приструнить пьющих мужей (которые, может, и пьют-то потому, что имеют жен, которым нужно, чтоб их мужья пили и таким образом давали возможность этим страдалицам бороться с пьянством) начинается антиалкогольная кампания. Нездоровая игра с алкоголиками обоего пола на государственном уровне.
Норма жизни
Что же касается писателей, избравших предметом своих вдохновений трезвость как норму жизни, то это вообще отдается какой-то средневековой дичью. Они что - лучше всех знают, как надо жить, эти писатели? Они пророки, мистическим образом чувствующие глубинные чаяния народа? Они соль земли? Да нет же, они самые обычные люди. Разве что многие из них имеют несколько расстроенную психику (это ведь одно из необходимых условий писательства, то, что создает особое виденье мира). Именно по этой причине многие из писателей действительно подвержены алкоголизму и прочим напастям, происходящим от того, что писателю иногда позарез надо пробудить в себе вдохновение. Не зря же Пушкин говорит о поэте, которого Аполлон не требует к жертве, что он (поэт или писатель, какая разница), быть может, ничтожней всех ничтожеств мира. И еще хорошо, если это ничтожество в промежутках между творческими жертвоприношениями пьет. Но если он завязал, то начинает чудить - осуждать людей пьющих и даже - преследовать их.
Все это, впрочем относится не только к писателям. Просто писатели по природе своей деятельности, могут положить свои антиалкогольные (а по сути - алкогольные) страсти на бумагу. Но ведь это отнюдь еще не основание для того, чтобы ориентироваться на их мнение, принимая судьбоносные государственные решения. А Горбачев ориентировался… На неких страдающих женщин, писателей и только в последнюю очередь - на медиков. Почему?
Здесь, я думаю, нелишним будет вспомнить, что у Михаила Сергеевича был (и жив ли сейчас, не знаю) родственник, который является одновременно и писателем и алкоголиком. Это младший брат Раисы Горбачевой Евгений Максимович Титаренко (статья о нем опубликована в The Sunday Times от 02.02.01). Он написал и опубликовал несколько детских книг, стал членом Союза писателей, но - очень злоупотреблял спиртным. В средине 70-х его из-за этого бросила жена. Раиса Максимовна старалась ему как-то помочь, устраивала ему консультации с врачами, те помещали его в клиники, но - ничего не помогало. Вот что говорит об этом госпожа Горбачева в своей вышедшей в 91-м книге «Я надеюсь…»: «Брат - одаренный, талантливый человек. Но его дарованиям не было суждено сбыться. Его талант оказался невостребованным и погубленным. Брат пьет и по многу месяцев проводит в больнице. Его судьба - это драма матери и отца. Это моя постоянная боль, которую я ношу в сердце уже больше тридцати лет. Я горько переживаю его трагедию, тем более, что в детстве мы были очень близки, между нами всегда была особая душевная связь и привязанность… Тяжело и больно».
Евгений Максимович Титаренко, брат Раисы Горбачевой
То есть вот ведь какая штука. Семейная трагедия. А если мы вспомним то, каким образом госпожа Горбачева воздействовала на своего мужа (лишь хмурясь, демонстрируя нечто «неладное»), станет понятно, каким образом такая в общегосударственном масштабе пустяковина, как болезнь родственника жены, может повлиять на судьбы целых народов.
Михаил Сергеевич не мог вынести страданий, которые испытывала Раиса Максимовна по поводу тяжелого алкоголизма своего брата писателя. А она не могла скрыть этих страданий от мужа. Горбачевский Андрогин, так сказать, страдал от алкоголизма, будучи сам совершенно не склонным злоупотреблению спиртным. И именно поэтому - не склонным также и к идиотским формам борьбы с пьянством. Ни Михаил Сергеевич, ни Раиса Максимовна не были «сухими алкоголиками». Несмотря на болезнь брата, генсекша (по свидетельству Болдина) достаточно здраво относилась к винопитию: «С самого начала и до последнего времени она была противницей столь искаженного толкования сухого закона и говорила, что это несусветная глупость - запрещать выпить бутылку вина». Но одно дело рациональные соображения и совсем другое - непосредственная боль. Переживания Раисы, связанные с Евгением Максимовичем, были слишком болезненны, и она, демонстрируя нечто «неладное», транслировала эти переживания мужу, который вынужден был принимать какие-то меры, чтобы развеять это «неладное». А уж дальше за дело брались исполнительные дураки и «сухие алкоголики».
Разумеется, это все не доходило до сознания генсекствующего Андрогина. Просто Раиса Максимовна всем своим видом показывала, что с ней происходит нечто «неладное». Михаил Сергеевич не мог не знать о запоях брата жены. И даже, если жена пыталась оградить мужа от этих проблем, он «чувствовал», что «неладное» связано с пьянством. Болезнь детского писателя Евгения Максимовича Титаренко так или иначе становилась его проблемой. В самой нежной части души нашего героя сидела заноза, которая очень его беспокоила, и это безотчетное беспокойство превращалось в его сознании в навязчивую идею «Пьянству бой».
Так волей-неволей генсек переносил свою семейную проблему в сферу проблематики всей страны. Нужен, конечно же, повод, чтобы масштабно поднять вопрос пьянства. Ну так вот как раз кстати писатели, женщины и медики письма пишут… На эти бы письма плюнуть и заняться неотложными государственными делами, но - где-то там, в глубинах своей души наш герой соединил эти письма от женщин, писателей, медиков с сигналами о медицинских проблемах одного пьющего писателя, который, увы, оказался братом женщины, которая была частью его самого. Соединил и транслировал дальше - людям, которые превратили эту проблему в глупость общегосударственного масштаба.
Таким образом шли два параллельных процесса - в семье и в стране. Семья здесь первична. Евгений Титаренко после того, как Михаил Сергеевич пришел к власти, стал пить еще больше (вот истинный сигнал от писателей), Раиса Максимовна старалась что-то предпринять, демонстрировала «неладное» (вот вам и жалобы женщин), советовалась с врачами, которые, хоть и клали писателя Титаренко в хорошие клиники, ничего не могли сделать (сигнал от медиков). Именно эти сигналы, идущие из глубин бессознательного Горбачевского Андрогина, легли в основу антиалкогольного безумия. А уж письма реальных женщин, писателей, медиков были только внешним подтверждением процессов шедших в внутри Андрогина. Эти процессы были очень болезненны для генсека и потому антиалкогольная кампания в стране приняла столь нездоровые формы.
Очередь в винный магазин времен антиалкогольной кампании
Титаническая борьба с пьянством в стране длилась до тех пор, пока брата Раисы Максимовны не решили упрятать в закрытую психиатрическую больницу, расположенную недалеко от Воронежа. Когда он был 1988 году в нее помещен, проблемы семьи были окончательно решены. И именно в этом году (Рыжков предлагает и точную дату - 10.09.88, суббота) прекратились последние судороги антиалкогольной кампании. Евгений Титаренко, оказавшийся невольным виновником борьбы за трезвый образ жизни, продолжает сидеть в этой клинике, может быть, по сей день.
Гений карьеры: Трамвайный популист
От антиалкогольной кампании перейдем Борису Николаевичу Ельцину, который тоже сыграл немалую роль в провале горбачевских реформ. Сейчас нам надо четко понять, что собой представляет этот буревестник российской демократии, откуда он вообще взялся и в чем его разрушительная сила.
Первый секретарь Свердловского обкома КПСС Ельцин вручает переходящее Красное Знамя
первому секретарю Нижнетагильского горкома КПСС Талалаеву
Начать, пожалуй, надо с того, что первый президент России был взращен руками нашего героя. Придя к власти, Михаил Сергеевич стал привлекать к работе новых людей. И Ельцин, который был до того первым секретарем Свердловского обкома КПСС, был призван в Москву. Уже с 12.04.85 он начал работать заведующим отделом строительства ЦК КПСС. А 24.12.85 был избран первым секретарем Московского городского комитета партии.
Судя по «Жизни и реформам», Горбачев хоть и плохо, но все-таки представлял себе ельцинские задатки. Например, когда решался вопрос о приглашении Ельцина в Москву, Михаил Сергеевич вспомнил, что некоторое время назад собственными глазами наблюдал, как пьяного свердловского секретаря под руку выводили с заседания Верховного Совета. Свердловчане тогда еще сказали: «С нашим первым случается, иной раз перехватит лишнего». Закаленный борец с секретарским пьянством должен был бы, вспомнив такое, насторожиться. Но, молодого генсека, который вот-вот должен был приступить к антиалкогольной кампании, не смутило то, что человек, которого он собирается выдвинуть, способен являться в высший орган госвласти, набравшись до положения риз. Не смутило его и то, Рыжков, который знал Ельцина по Свердловску, сразу предупредил: «Наберетесь вы с ним горя».
То есть, конечно, сомнения у Михаила Сергеевича возникли. Подойдет или не подойдет этот Ельцин для решения стоящих перед партией великих задач?.. Дело даже дошло до того, что Лигачев, который на первых порах был у Горбачева садоводом кадров, специально ездил в Свердловск, чтобы на месте присмотреться к этому ценному работнику. И вернувшись, доложил: «Сложилось мнение, что Ельцин - тот человек, который нам нужен». Возникает вопрос: для чего? Предварительно мы ответим на него так: раз главный в будущем ельцинский оппонент Лигачев утверждает, что вот человек, который «нам» (ему и Горбачеву?) «нужен», значит для чего-то нужны и конфликты, которые вскоре возникнут между Ельциным и - сперва Лигачевым, а потом - и Горбачевым.
О конфликтах чуть позже, а пока - вот как объясняет «нужность» Ельцина сам Горбачев: «В то время пришлось повсюду «высматривать» людей деятельных, решительных, отзывчивых ко всему новому. Их в верхнем эшелоне, так сказать, поблизости, было не слишком много. Ельцин мне импонировал, и на июльском Пленуме я предложил избрать его секретарем ЦК. Не скрою, делал это, уже «примеривая» его на Москву». Запомним: рациональных соображений по поводу «нужности» именно Ельцина не было (во всяком случае, они не высказываются), но был далеко идущий прицел (пока - на Москву), поскольку сей ценный кадр Горбачеву «импонировал». Что конкретно «импонировало» нашему герою в Ельцине, не сказано. Просто нравился он ему. Чем? Как видно, нам самим придется в этом детально разбираться. А пока только скажем: если бы Михаил Сергеевич проводил рациональную кадровую политику, а не играл в свой «Рассадник кадров», он не должен был бы выдвигать такого человека.
Итак в конце 85-го Борис Николаевич возглавил московских коммунистов и стал кандидатом в члены Политбюро. Именно тогда, «с первых дней работы в составе Политбюро», с ним (или в нем) что-то «началось». Вот как он сам это описывает в книге «Исповедь на заданную тему»: «Все время меня не покидало ощущение, что я какой-то чудак, а скорее, чужак среди этих людей, что я не вписываюсь в рамки каких-то непонятных мне отношений, что здесь привыкли действовать и думать только так, как думает один человек - Генеральный секретарь».
Ну да, таковы были правила игры в партии, которой будущий президент России верно служил. И дослужился до самых верхов. А потом вдруг разочаровался. Стал чувствовать себя «чужаком». Ему, видите ли, не понравилось, что все смотрят в рот реформатору Горбачеву. В первую очередь не понравились люди, которые так смотрят. И Ельцин стал с ними конфликтовать. А потом написал Горбачеву письмо, в котором говорилось, что он (Ельцин) так больше не может, что товарищ Лигачев создает обстановку травли, и - попросился в отставку. Но Горбачев отмахнулся, сказал: давай разберемся после Октябрьских праздников, которые надо провести достойно и с помпой. Тогда Борис Николаевич не выдержал и на Пленуме ЦК, посвященном Октябрю, выступил с пламенной речью, в которой сказал всю правду о положении в стране и в партии. Тут Михаил Сергеевич обиделся и спустил свору своих партократов на смелого борца за справедливость. А потом лишил его всех партийных постов. Но в конце концов победил Борис Ельцин.
Так (или приблизительно так) обычно описывают ситуацию, в которой зародился и набрал силу конфликт между Горбачев и Ельциным. А теперь давайте посмотрим, как было на самом деле. Чем прославился Ельцин на посту первого секретаря МГК? Кроме финального скандала на Октябрьском пленуме 87-го, в первую очередь - поездками в общественном транспорте, стоянием в очереди ради контрольной закупки телятины, посещением районной поликлиники. Были, конечно, другие важные дела (они описаны в «Исповеди», например, встреча с представителями общества «Память»), но запомнилось все-таки - и населению города и начальству - в основном то, что с тех пор вошло в русский язык под именем «популизм». Зачем глава города ездил на трамвае и стоял в очереди? Борис Николаевич объясняет: «Главное для меня было самому разобраться, что на самом деле происходит с транспортом, что необходимо предпринять, чтобы чуть-чуть снизить нагрузку с людей в часы «пик». После этих поездок мы кое-что решили».
Что на это сказать? На первый взгляд - глупо. Если начальник девятимиллионного города вместо того, чтобы при помощи имеющихся в его распоряжении рычагов налаживать работу городских служб в целом, прикидывается Гарун-аль-Рашидом, он просто не понимает, что надо делать на этом посту. Он элементарно профнепригоден. Ни о каком улучшении жизни населения при таком градоначальнике речи быть не может (спросите у Лужкова). И действительно, от хождений Ельцина в народ в жизни москвичей ничего к лучшему не изменилось. А вот в карьере ходока изменилось очень многое. Случились конфликты, которые мы сейчас анализируем, а их результатом стало ельцинское президентство.