«Но всех бунтарей ожидает тюрьма...», Ч. 1/2
1967 год: в СССР движение хиппи только начиналось. На первом плане Александр Заборовский«Просто вычеркнули этот день из памяти…»
Как разгромили «систему» - советских хиппи, вышедших на демонстрацию 1 июня 1971 года
Участники хиповской «системы» искренне поверили КГБ, что власть нуждается в их поддержке, что борьба за мир во всём мире может объединить и хиппи, и компартию
Ч.1/2 || Ч.2/2«Первый раз об антисоветской демонстрации московских хиппи я услышал в 1973 году, когда поступил на первый курс истфака МГУ. В принципе, всем моим сверстникам было известно, что существует некая «система», своего рода союз хиппи, который возглавляет их лидер по прозвищу Солнышко. Университетская легенда тех лет гласила, что именно он, Солнышко, и собрал несколько групп единомышленников (назывались разные цифры участников - от нескольких сотен до нескольких тысяч человек), которые якобы были намерены устроить антисоветскую демонстрацию. Почему-то рассказывали, что отечественные хиппи должны были пройти пешком от старого здания МГУ по улице Герцена (сейчас это Большая Никитская), пересечь Садовое кольцо и, пройдя по улице Чайковского (теперь Новинскому бульвару), встать у американского посольства и «демонстрировать». Правда, существовала неувязка относительно того, почему хиппи должны были двинуться на «антисоветскую демонстрацию» к посольству США, а не к Кремлю, который был несравненно ближе, но на это тогда мало кто обращал внимание», - пишет Алексей Богомолов а июньском номере «Совершенно секретно»..
«Далее легенда гласила, что вождь хиппи - Солнышко, который на самом деле являлся законспирированным агентом КГБ, внедрённым в молодёжную среду, собрал своих друзей, соратников и последователей для того, чтобы сдать их властям, обеспокоенным появлением в столице армии беспринципных и бездуховных граждан в возрасте от 15 до 25 лет. Сама «демонстрация» должна была быть своего рода приманкой, Солнышко - крючком, а удилища, как утверждалось, крепко держали сотрудники правоохранительных органов - МВД и КГБ.
По этой версии, события развивались так: места скопления хиппи, которые должны были идти на «антисоветскую демонстрацию», утром 1 июня 1971 года были окружены отрядами милиции, всех силой затолкали в специально пригнанные десятки автобусов и развезли по различным милицейским подразделениям. Под большим секретом старшекурсники рассказывали (а тема хиппи в МГУ долгое время была запретной), что не работавших и не учившихся хиппи привлекли к уголовной ответственности за тунеядство, студентов повышибали из вузов, работающих граждан уволили с работы, призывников срочно отправили служить в армию, а остальных стали принудительно лечить в психиатрических больницах.
Между тем к 1973 году хиппи, действительно, как-то поубавилось. Конечно, можно было увидеть их и в «Трубе» - подземном переходе от «Националя» к Красной площади, и около МГУ, но таких сборищ, которые были до июня 1971 года, уже не наблюдалось. Ну а в восьмидесятых «система» практически распалась на составные части, и каждый стал «хипповать» сам по себе. И о мифическом «агенте КГБ по прозвищу Солнышко» все как-то забыли.
Я же ещё лет двадцать назад решил прояснить для себя (в те времена я не думал, что такую информацию могут когда-нибудь напечатать), как на самом деле развивались события, что происходило 1 июня 1971 года в центре Москвы и какие последствия всё это имело. И начал собирать материал по теме, пообщавшись с участниками и свидетелями событий, которым и предоставляю слово…
Владимир Солдатов (Солдат) был одним из первых хиппи. После выхода из тюрьмы служил рабочим в группе «Машина времени». Фото 1984 годаВолодя Солдат. Поэт за решёткой
Владимир Солдатов (Солдат) родился 21 июня 1951 года. Человеком он был очень интересным, хипповое прошлое нисколько не помешало ему в последующем стать известным поэтом, автором ряда популярных песен «Старый рояль» (группа «Цветы»), «Кара-Кум» (группа «Круг»), «Как пойду по Стриту», «Доктор Ватсон» и пр.
А познакомился с ним я в начале восьмидесятых, когда он после выхода из тюрьмы работал в группе «Машина времени». Нет, не поэтом-песенником и не музыкантом, а обычным машинистом сцены, который таскал колонки, собирал провода после концертов, в общем, занимался отнюдь не интеллектуальным трудом. Но тогда для него это была единственная возможность хоть что-то заработать - бывшего хиппи и зека с высшим образованием на работу по специальности никто не брал.
Осенью 1984 года мы сидели у меня дома и разговаривали, и разговор шёл о старых хипповых временах. Я записал тогда рассказ Володи и эту историю непосредственного участия в событиях, о которых мы сегодня вспоминаем, привожу с небольшими сокращениями.
«Началось всё наше хипповое движение примерно в 1967-1968 годах. Во всяком случае, я уже тогда встречался с друзьями у памятника Маяковскому на одноименной площади. Называлась она на нашем сленге «Маяк» и, скорее всего, была первым местом сбора ребят, которые именовали себя «хиппи». Кстати, гопников среди них практически не было, в основном присутствовали мальчики и девочки из интеллигентных семей. Мы собирались, болтали на своём собственном языке (это было целое искусство - говорить по-хипповски), курили, выпивали, обычно портвейн, при возможности заваливались к кому-нибудь «на флэт», в общем, вели «антиобщественный образ жизни».
Со временем география наших перемещений и сборищ расширилась. К «Маяку» прибавились «Пушка» (скверик на Пушкинской площади у кинотеатра «Россия»), «Труба» (подземный переход от «Националя» к метро «Площадь Революции»), ну и, конечно же, «Психодром» - скверик у старого здания МГУ на проспекте Маркса. «Психодромов», кстати, было два: первый - у памятников Герцену и Огарёву, а второй - у памятника Ломоносову, или «у Голоногого», - это там, где сейчас факультет журналистики МГУ.
Вот ты спрашиваешь про Солнышко и антивоенную демонстрацию хиппи 1971 года… Солнышком, или Солнцем, звали Юру Буракова. Был он преуспевающим фарцовщиком, но хипповских идеалов держался стойко. Во всяком случае, все заработанные деньги тратил на вино, что его потом и сгубило. Думаю, то, что он был сотрудником КГБ, внедрённым в среду хиппи, неправда. У него вроде бы отец был полковником КГБ, но отношений с ним Юра практически не поддерживал. А в нашей «системе» он пользовался серьёзным авторитетом. Мы иногда вместе ездили на юг и в Прибалтику, общались с тамошними хиппами. Славное время было!
А специально для борьбы с такими, как мы, горкомом комсомола был организован комсомольский оперативный отряд «Берёзка». Вот в штаб этой «Берёзки» я и попал 1 июня 1971 года. А предшествовало этому следующее: в пятницу 28 мая 1971 года на «Маяке» к нам подошли два сотрудника КГБ, молодые ребята, которые, показав удостоверения, что называется, стали брать нас «на слабо». «А слабо вам собраться и 1 июня, в День защиты детей, пойти протестовать к американскому посольству? Вы же за мир, а во Вьетнаме детей убивают! А мы вам поможем - транспортом, организацией…»
Ну, в общем, часть ребят собралась на «Психодроме», часть - на «Маяке», часть - на «Пушке». Всех загрузили в автобусы с плакатами и транспарантами, а потом развезли по отделениям милиции, многие попали поначалу в «Берёзку».
Ты спрашиваешь, сколько было тогда хиппи? В Москве, думаю, до тысячи. И половина из них точно оказалась среди «демонстрантов». А к ним примкнули студенты МГУ, МАрхИ и просто сочувствующие.
Допрашивали нас весь день и всю ночь, причём каждого записывали в такую амбарную книгу с надписью «Хипи» на обложке. И меня тоже записали. Утром выпустили, но попадание в книжку буквально сломало мне жизнь. Время от времени мне «напоминали» о том, что я «неблагонадёжный». В конце концов, подбросили 0,4 грамма марихуаны и посадили на полтора года. В общем, всё это вышло мне боком, и что дальше будет, не знаю…»
А дальше у талантливого поэта была тяжёлая физическая работа и длительная безвестность. Стихи Володи Солдатова в советские времена не публиковались, он перебивался случайными заработками. Его стихи к популярным песням часто выдавались за чужие, фамилия просто вымарывалась. 7 марта 2010 года он умер в больнице в Лефортово…
Максим Капитановский, 2012 год. Так должен выглядеть каждый мужчина после 60 летКонвой! Следующего!
Максим Капитановский (Макс, Капитан) - человек, известный в среде музыкантов, литераторов, телевизионщиков, журналистов и кинематографистов. В своё время он стоял у истоков групп «Машина времени» и «Второе дыхание» (в последней он для души играет до сих пор), работал барабанщиком групп «Лейся, песня» и «Добры молодцы», был звукорежиссёром, автором сценариев телепрограмм НТВ, главным редактором журнала «СМАК», музыкальным обозревателем «Вечерней Москвы», написал несколько книг и в качестве автора и режиссёра снял замечательные документальные фильмы, в одном из которых, «Во всём прошу винить «Битлз», упоминает о событиях 1 июня 1971 года и предоставляет слово некоторым из их участников. А вот что рассказал мне о случившемся сам Максим:
«Вообще-то я к хиппи не имел прямого отношения. Были у меня, конечно, джинсы, но причёска была аккуратной, поскольку в 1971 году я работал на военном заводе, значившемся под кодовым названием «Радиотехнический институт имени Минца» и учился на вечернем отделении юридического факультета МГУ. Но тусоваться с хиппи было интересно, мы слушали одну и ту же музыку (а я ещё и играл в «Машине времени» на барабанах), вместе пили портвейн, общались с девчонками… Конечно, многих из них я знал, поскольку скверик перед юрфаком МГУ, который назывался «Психодром», с конца шестидесятых был местом, где собирались московские хиппи.
В тот день, 1 июня 1971 года, я, аккуратно причёсанный, в костюме и с комсомольским значком, даже с портфелем, в котором были студбилет, зачётка и конспекты, ждал, когда придёт моя очередь сдавать зачёт. Вышел на улицу покурить и увидел любопытную картину. В скверике собралось человек сто-двести в хипповой одежде и с самодельными плакатами, на которых были изображены пацифистская «куриная лапка», надписи «Yankee go home!», «Make love, not war» и другие призывы, явно демонстрировавшие антиамериканские настроения собравшихся. Около двенадцати часов никогда ранее не открывавшиеся чугунные ворота распахнулись и во двор въехали три обычных городских автобуса. Наверное, меня должен был обеспокоить тот факт, что после этого и ворота, и калитки, выходившие на проспект Маркса, были заперты, но я чувствовал себя в абсолютной безопасности: студент юрфака, пришедший в альма-матер сдавать зачёт, чего мне бояться?
Длинноволосые ребята в джинсах и девочки с ленточками на голове, в сандалиях на босу ногу и длинных юбках совершенно добровольно (!!!) стали усаживаться в автобусы под присмотром двух десятков крепких ребят в штатском. Нет, это были не сотрудники КГБ и даже не милиционеры - они «подключились» гораздо позже; руководили всем бойцы комсомольского оперативного отряда «Берёзка».
Поначалу они вежливо приглашали всех в автобусы, но когда кто-то, почувствовав неладное, отказался идти, его просто «внесли» туда силой. Попали в автобусы и десятка полтора студентов, среди которых был и я. Перспектива поучаствовать в антиамериканской демонстрации, тем более при содействии властей, была сочтена мной более приятной, чем сдача зачёта, тем более что «отмазка» была вполне серьёзная. Кстати, у меня была самая реальная возможность не пойти вместе со всеми - тех, кто предусмотрительно зашёл в здание университета, оттуда никто не пытался извлечь.
Даже после того как несколько человек затащили в автобусы силой, игривое весёлое настроение у хипповой общественности не пропало. Все шутили, в том числе и комсомольцы-оперативники (они охраняли двери, чтобы никто не сбежал). Настроение было приподнятым, наивные хиппи и примкнувшие к ним студенты были полностью уверены, что советская власть наконец-то вошла в диалог с ними, что она видит их возможности в борьбе против войны, что государство разглядело в них не скрытых врагов и тунеядцев, а здоровые молодые силы. В общем, я думаю, что настрой был примерно такой же, как у рабочей демонстрации 9 января 1905 года под руководством попа Гапона, самый что ни на есть верноподданнический. Никаких антисоветских лозунгов и настроений у полутора сотен мальчиков и девочек в автобусах не было вообще!
Точно так же не было намерений провести антисоветскую демонстрацию у тех хиппи, которых собрали в автобусы на «Маяке», «Пушке» и у самого штаба оперотряда «Берёзка» на Советской площади, на так называемом «Квадрате». Штаб этот находился примерно там, где сейчас находится одно из зданий МЧС - по левую руку от памятника Юрию Долгорукому (если стоять к нему лицом). Было это довольно большое помещение, куда привезли всех задержанных на университетском «Психодроме». Там нас «зафиксировали», занеся наши данные в здоровенный «талмуд» с надписью «Хипи» на обложке. А потом несостоявшихся «демонстрантов» стали развозить по ближайшим отделениям милиции.
Меня лично отвезли в знаменитое 108-е отделение милиции в Большом Палашёвском переулке, то самое, про которое рассказывается в сериале «На углу у Патриарших». Усадили вместе с другими бедолагами в «обезьянник».
Довольно скоро за несовершеннолетними «антисоветчиками» стали приезжать родители и после проведённого допроса-внушения забирать их домой. Меня, поскольку я был уже в «ответственном» возрасте, никто отпускать не собирался. Более того, вместе с другими задержанными сфотографировали в фас и в профиль, а затем стали допрашивать. Поскольку на хиппи я похож не был, вопросы были такого плана: «Как же ты, гад, так здорово замаскировался?» Часа в три ночи милицейский дознаватель сказал: «Ну а сейчас с тобой серьёзные ребята из КГБ говорить будут!»
И действительно, пришёл товарищ в штатском, который задавал разные вопросы относительно того, какие фамилии и имена хиппи мне знакомы, кого из них я видел в автобусах, кто был инициатором «антисоветской демонстрации» и пр. Я, уже понимая, что ни студбилет, ни комсомольский значок, ни аккуратная причёска мне теперь не помогут, твердил одно: я студент, никого не знаю, ни про какую демонстрацию не слышал, шёл сдавать зачёт.
Поутру меня вместе с другими задержанными повезли в суд, по-моему, народный суд Фрунзенского района на Бутырском валу. Я очень быстро понял, что мне «светит» получить пятнадцать суток, хотя никаких обвинений мне никто не предъявлял. А тогда эти «пятнадцать суток» были вещью серьёзной: можно было вылететь из института, из комсомола и даже с работы. Собственно почти всё это со мной и произошло, хотя и несколько позже.
Толстая тётка-судья и двое «кивал» (так называли тогда народных заседателей) смотрели на меня, как на натурального отщепенца. И когда судья уже, было, занесла молоток, чтобы сопроводить его ударом фразу «пятнадцать суток», я попросил её ознакомить меня с «обвинительным заключением». Всё-таки учеба на юрфаке МГУ кое-какие преимущества давала. Я прочитал обвинение «в умышленном препятствовании движению общественного пассажирского транспорта на площади 50-летия Октября» и сообщение о моём «задержании» в садике дома №18 по проспекту Маркса. После чего вежливо, но твёрдо сообщил судье, что в садике около здания МГУ никакого «движения пассажирского транспорта» нет и в принципе быть не может и что, находясь там, я никак не мог мешать движению троллейбусов, трамваев и автобусов, а тем более поездов метро.
Судья с интересом посмотрела на меня и коротко сказала сопровождавшим меня конвоирам: «На доследование!» А потом рявкнула: «Конвой! Следующего!»
На обратном пути мне повезло. Выяснилось, что один из конвоировавших меня милиционеров был отцом моего приятеля с военного завода, которого я видел с сыном и даже знал, что его зовут «дядя Саша». Он-то и разрешил мне позвонить домой матери, когда мы прибыли в отделение. Та связалась с заводскими комсомольцами, и они приехали за мной, пообещав сотрудникам отделения «общественные меры воздействия». Ну а затем вывели меня из отделения и отпустили…»
Кумиры московских хиппи группа «Второе дыхание»: Игорь Дегтярюк и Николай ШиряевГосподин Никсон, мы докажем вам, что мы есть!
1971 год был временем укрепления личной власти Леонида Ильича Брежнева. В марте-апреле того года он блестяще провел XXIV съезд КПСС, выступив с целым рядом внешнеполитических инициатив, в том числе Программой мира. Людям, которые имели хотя бы приблизительное понятие о распределении властных полномочий в советском руководстве, стало понятно, что переход всей полноты власти к Леониду Ильичу свершился. Если раньше государственные лидеры других стран могли послать важные обращения или письма в адрес Косыгина или даже Подгорного, то с лета 1971 года их стали адресовать Брежневу.
Виктор Суходрев, многолетний переводчик генсека, вспоминал, что первое письмо американского президента в адрес Леонида Ильича было датировано 5 августа 1971 года. А уже через несколько месяцев началась подготовка визита Никсона в Советский Союз. Особую роль в ней сыграл секретный визит в Москву госсекретаря США Генри Киссинджера, который должен был в апреле 1972 года утрясти все детали советско-американской встречи на высшем уровне. О приезде Киссинджера и его встречах с Брежневым в гостевом особняке на Ленинских горах до последнего дня не знал даже посол США в Москве! Темы для обсуждений, которые длились по четыре часа в день, были самые что ни на есть хиппово-пацифистские: война во Вьетнаме, ограничение стратегических вооружений, договор о противоракетной обороне…
А когда было объявлено о том, что первый визит президента США в СССР начнётся 22 мая, к нему в Москве все стали активно готовиться. И правоохранительные органы тоже. Началась «генеральная чистка» столицы от антиобщественных элементов - прообраз мероприятия, которое с успехом прошло перед Олимпиадой-80. Досталось и хиппи, и всем, кто был с ними как-то связан. Аргументация была железной: своими антиамериканскими или антисоветскими выступлениями эти отщепенцы могут смазать впечатление от визита. А хиппи, похоже, действительно, готовились к какому-то проявлению активности.
Максим Капитановский вспоминал, что ему уже через несколько месяцев под большим секретом рассказали о том, что неформальный лидер «системы» Юра Бураков по прозвищу Солнышко где-то в компании заявил: «Мы докажем господину Никсону, что мы есть!» Его слова были услышаны кем-то из сотрудников КГБ (а агентура в те времена работала исправно) и послужили причиной того, что практически все зафиксированные в ходе событий 1 июня 1971 года и других контрольно-профилактических мероприятий КГБ и МВД граждане, связанные с движением хиппи, подверглись различным мерам воздействия. С несовершеннолетними и их родителями были проведены беседы, их на время визита отправили в подмосковные трудовые лагеря «на отдых», а вот взрослые граждане ответили за всё по полной программе. Изобретательности сотрудников правоохранительных органов не было предела. Использовались меры уголовного, административного, медицинского воздействия. В результате к 22 мая - дню приезда Никсона в Москву - столица была полностью дехиппизирована. Одним из тех, кто в мае 1972-го «попал под раздачу», был Максим Капитановский…