Большое путешествие по Японии: Нагасаки - 2
Предыдущие серии: начало, Хаконэ, Киото-1, Киото-2, Нара-1, Нара-2, Осака, Химедзи, Хиросима, Миядзима-1, Миядзима-2, Нагасаки-1.
День 8. Нагасаки - Кумамото (окончание)
Далее мы намеревались посетить третье и последнее в нашем маршруте место, связанное с иностранцами в Нагасаки - остров Дэдзима (Dejima Island). Для этого надо было совершить очередную поездку на трамвае, причем с пересадкой. Пересадочная станция была все та же - Цуки-мати. Она вообще в городе одна, и выделена в схеме маршрутов красным цветом с жирной надписью Transfer. :-) Рядом с Цуки-мати находится нагасакский Чайна-таун, и мы решили по дороге заскочить туда, а заодно пообедать.
Место очень занятное. Довольно компактный квартал с узкими улочками, над головами болтаются многочисленные красные бумажные фонари, вдоль улочек - рестораны, лавки, лотки с едой. Было воскресенье, народу, конечно же, толпы, причем практически одни китайцы. Они и на вид сильно отличаются от японцев, и говорят явно на другом языке.
Время было обеденное, поэтому зайти куда-нибудь поесть нам удалось примерно с пятой попытки. Сначала мы нацеливались на красивые рестораны с красно-золотыми драконами у входа, но быстро поняли, что для создания немаленькой очереди там и своих (китайцев) хватает. В конце концов, наткнулись на столовского вида забегаловку с пластиковым дисплеем и свободными местами, и решили, что от добра добра не ищут.
Забегаловка забегаловкой, но цены оказались весьма заметно выше тех, к которым мы успели привыкнуть в обычных лапшичных. Примерно на треть. В теории, надо было бы попробовать китайский вариант удона под названием тямпон (champon), который считается в Нагасаки местным speciality, но его пластиковый двойник нам не приглянулся. Я взяла спринг-роллы и удон с креветкой-темпура, Денис, по-моему, свинину в каком-то соусе. Оказалось вкусно, несмотря на простецкий интерьер. Впрочем, как всегда.
Пока мы обедали, телевизор в углу под потолком показывал японское ток-шоу на тему актуальных на тот момент событий в Южной Осетии. Слов мы, конечно, не понимали, но, похоже, Россию ругали во вполне американском духе. Что, впрочем, аппетита нам нисколько не испортило.
Подкрепившись, мы вернулись на Цуки-мати. Тут надо было сесть на трамвай №1 и проехать одну оставку до Дэдзима. Однако с трамваями явно что-то случилось. Остановка была полна народу. В принципе, его было немало и с утра, но сейчас уже и вовсе зашкаливало. Места на платформе совсем-совсем мало (ширина ее составляет от силы 70-80 см). Японцы, ясное дело, просто так не толпятся, встают в очередь. Это сильно упорядочивает процесс, но не на пересадочной станции при большом скоплении народа: маршрутов тут ходит два, очереди, соответственно, тоже две, одна выстраивается к самому началу платформы, вторая - к середине. Но при этом первая-то к середине не заканчивается! Японцы от такого впадают в ступор и не понимают, куда себя деть. А трамвая всё нет и нет.
В общем, мы решили прогуляться пешком. Оказалось - совсем рядом.
Когда я читала об «острове Дэдзима», то никак не думала, что ширина протоки между набережной речки, в устье которой он находится, и берегом самого острова составляет примерно 50 см. Первая мысль, которая меня посетила при взгляде на это безобразие: «Как же они тут при Токугавах христиан изолировать умудрялись?!» И только потом выяснилось, что с тех времен речка стала существенно уже за счет подсыпки ее берегов, а раньше этот «остров» был вполне себе настоящим.
Тут пришло время совершить второе лирическо-историческое отступление о злоключениях христианства в Японии, дабы прояснить, чем же Дэдзима так отличилась.
Я уже писала (см. кусок про Химедзи) о событиях, происходивших в Японии на рубеже XVI-XVII вв. Борьба за власть достигла наивысшей точки. Нагнав страху на христиан в Нагасаки в 1597 г., Тоётоми Хидэёси в том же году умер. Через три года в результате битвы при Сэгикахара де факто властителем Японии стал Иэясу Токугава. Еще через три года он получил титул сёгуна де юре. Теперь ему было решать, что будет с христианством в Японии.
Но в 1600 г. случилась не только битва при Сэгикахара. За полгода до нее в Японии объявился английский капитан по имени Вильям Адамс. Прибыл он на борту голландского корабля «De Liefde», который после 19 месяцев плавания в составе не слишком удачной экспедиции Голланской Ист-Индийской компании бросил якорь у восточных берегов Кюсю. В сущности, это была вынужденная мера, а не осуществившееся намерение: оставшиеся два десятка из отправлявшейся в плавание сотни человек команды были тяжело больны, а некоторые и вовсе при смерти. Тем не менее, в трюмах корабля имелся кое-какой груз, включая девятнадцать бронзовых пушек, ядра к ним, а также мушкеты.
На берегу команду встретили местные чиновники и «запрещенные» иезуитские священники (португальцы по национальности). Встретили не очень-то дружелюбно, с ходу обвинив в пиратстве. Причины этого просты. Во-первых, всем известно, как в те времена испанцы и португальцы «дружили» с англичанами и голландацами в процессе борьбы за колонии (прикрываясь разногласиями в вопросах веры). Во-вторых, католики «забыли» сообщить японцам, что таковые разногласия вообще существуют у христиан, так что о существовании протестантов (уж не говоря о православии) в Японии не знали. А то, понимаешь, несолидно как-то получается: приехали мессионерствовать, а сами промеж себя разобраться не могут. Неубедительно.
В общем, заарестовали проклятых протестантов и в замок в Осаке посадили, не забыв заодно пушки с их корабля прихватить. Они потом при Сэгикахаре Токугаве хорошую службу сослужили.
Однако пушками Иэясу не ограничился. Случилось то, чего так боялись иезуиты-португальцы: он подолгу беседовал с Адамсом, расспрашивая его о европейской политике и о мастерстве мореплавания и навигации. В конце концов, Токугава принял решение, что живой гайдзин будет ему полезнее мертвого. «Казнить нельзя, помиловать».
Вильям Адамс прожил в Японии до конца своих дней. Поначалу домой его не отпускал Токугава, а потом он и сам не поехал. После постройки под руководством Адамса двух кораблей на «западный» манер (водоизмещением 80 и 120 т, что было неслыханно для Японии тех времен), Иэясу пожаловал ему честь стать самураем по имени Миура Андзин (Miura Anjin) и должность своего советника. Благодяра действиям Адамса в 1605 г. в порту Хирадо (Hirado, это рядом с Нагасаки) была основана фактория Голландской Ист-Индийской компании, а в 1613 г. - Английской Ист-Индийской компании. При этом голландцам и англичанам было дано значительно больше прав, чем португальцам: первые могли торговать по всей стране и по рыночным ценам, тогда как последние - только в Нагасаки и по ценам, фиксированным договором с властями. Правда, ни из Голландии, ни из Англии в Японию никаких стоящих товаров так никогда и не возили, вероятно, опасаясь стычек с испанцами и португальцами во время столь длительных морских переходов. Зато голландцы и, в меньшей степени, англичане активно торговали в Японии китайскими и корейскими товарами.
Что касается вопросов религии, Токугава, не отменив формально запрета на христианство, установленного Тоётоми Хидэёси, долгое время относился к католикам достаточно терпимо, несмотря на их порядком подмоченную Адамсом и другими протестантами репутацию. В первое десятилетие XVII в. католическая церковь в Японии, можно сказать, переживала период подъема: в провинции Арима (Arima) на Кюсю была открыта семинария, а в Киото - даже первый японский монастырь. Но под конец жизни Иэясу поступил так же, как и его предшественник: вспомнил о запрете христианства именно тогда, когда ему понадобилось ликвидировать с политической сцены несколько последних независимых даймё, представлявших угрозу его власти. Это были как раз даймё христианских провинций на полуострове Симабара и островах Амакуса, сами очень удачно для Иэясу являвшиеся христианами. Под эту лавочку в 1614 г. запрет на христианство был обновлен, непокорные даймё разжалованы, лишены своих земель и высланы с них. За два года из Японии в Манилу и Макао были кораблями высланы все христианские священники и монахи. С ними уехала небольшая часть японцев-христиан, которые не хотели изменять вере.
После смерти Иэясу в 1616 г. его сын Хидэтада, а затем и внук Иэмицу продолжали борьбу с мессионерами-католиками, которые периодически предпринимали попытки тайно проникнуть в Японию. Была урезана также свобода торговли: с 1616 г. для европейцев остались открыты только два порта - Нагасаки и Хирадо, оба на Кюсю, подальше от центра страны.
Итак, гайки постепенно завинчивались. Последней каплей стало крестьянско-ронинское восстание в провинции Симабара в 1637-1638 гг. Спровоцировано оно было непомерным ростом налогов и усилением гонений на христиан, каковые составляли бОльшую часть жителей провинции. Подавить восстание третьему сёгуну Токугава, Иэмицу, удалось с большим трудом. После этого Какурэ Кириситан ушли в свое подполье, а политика изоляции Японии от внешнего мира, или Сакоку (Sakoku), сформировалась окончательно.
Вот с этого-то момента остров Дэдзима остался единственным местом в Японии, где было позволено жить европейцам, исключительно представителям Голландской Ист-Индийской компании. Вся торговля шла под строгим контролем нагасакского «отделения» сегунской администрации, или бакуфу (bakufu). На этих же условиях могли свершать сделки на Дэдзиме и китайцы. Правом контролировать торговлю с корейцами и полузависимым от Японии королевством Рюкю (Ryukyu) на одноименных островах (ныне - часть Японии) были наделены даймё провинций Цусима (Tsusima) и Сацума (Satsuma) соответственно.
Вот, собственно, и всё. Остальные желающие посетить Японию были свободны на ближайшие 220-230 лет, пока в середине XIX в. «черные» корабли командора Пэрри при помощи своей пушечной дипломатии не вскрыли Японию как консервную банку. Но два столетия с гаком японцы весьма успешно блюли свою изоляцию, хотя попыток ее нарушить было немало, в т.ч. и со стороны Российской империи. Но это уже совсем другая история. :-)
Сейчас на Дэдзиме восстановлено поселение служащих Голландской Ист-Индийской компании, которое можно посетить с 8 до 18 за 500 йен. Но мы не пошли. Слишком уж пластмассово это поселение выглядит. Новодел новоделом. Ограничились тем, что прошли вдоль острова, заглядывая через забор, и «полюбовались» на мокриц, которые в неимоверных количествах сидят у кромки каменной набережной. Когда подходишь поближе, они начинают свое бегство к воде. От этого зрелища волосы на голове шевелятся. Бррр…
Дальше мы намеревались пройтись по т.н. Temple Row (Храмовому ряду), посмотреть на старые буддистские храмы, в т.ч. китайские, о которых я писала выше.
Трамвайное сообщение к этому моменту, слава Будде, наладилось, и мы этим воспользовались, поймав трамвай №1 от Дэдзима до конечной (Shokakuji-shita, Сёкакудзи-сита). Тут пришлось опять положиться на природное чутье верного направления. Правда, ему немного помогли указатели, и мы довольно легко нашли первый храм с этого конца Tempe Row - Софукудзи (Sofuku-ji). Кстати сказать, в другой части города, недалеко от вокзала есть храм Сёфукудзи (Shofuku-ji). Так что не перепутайте!
Cофукудзи - дзэн-буддистский храм секты Обаку, построен в 1629 г. китайцами из провинции Фучжоу, переехавшими в Нагасаки. Открыт с 8 до 17, вход 300 йен.
Первое, что бросилось в глаза при виде храма: он разительно отличается от всего, что мы видели раньше. Например, первые (внешние) ворота у него вот такие:
Они называются еще "тройными" по количеству своих арок.
Над внутренними воротами висит табличка с надписью, сделанной рукой знаменитого китайского священника, т.н. Дзэн Мастера по имени Инген (Ingen), который основал секту Обаку.
Территория храма очень маленькая, насколько помню, там только одно большое здание:
Храмовое божество - Будда Сякямуни (Shakyamuni), он же Сяка Нёрай, он же Будда Гаутама. Сидит на очень красивом алтаре в окружении не менее красивого интерьера:
Что меня абсолютно покорило в китайских храмах, и в первую очередь в Софукудзи - это изящные фонари из ткани с вышивкой:
У японцев особенно хороши фонари в синтоистских храмах (см. кусок про Нару и Касуга Тайся), хотя они, конечно, совсем не такие.
Во дворе храма стоит огромная деревянная лохань с крышкой - думаю, метра полтора высотой и столько же в диаметре. Называется она О-Гама (O-Gama, или Великая Рисоварка). В ней настоятель храма варил беднякам что-то вроде жидкой рисовой каши на воде во время крупного неурожая и голода в 1681 г. Мне почему-то вспомнилась сказка про «Горшочек, вари! Горшочек, не вари!» :-)
На пятачке перед Софукудзи есть схема расположения всех сооружений Храмового ряда. Схема, ясное дело, на японском, но по ней можно понять, что вереница из десятка с копейками храмов тянется буквой Г вдоль двух пересекающихся городских улиц, повторяя очертания подножья холма Казагасира (Kazagashira). Иногда Храмовый ряд называют еще Храмовым городом, переводя дословно название района Нагасаки, в котором, в основном, и находятся его храмы - Терамати (Teramachi). Так же называется и одна из улиц, составляющих букву Г - Терамати дори (Teramachi-dori).
Все храмы посетить мы не смогли бы чисто физически, так что нацелились на два самых известных и ценных с точки зрения истории и архитектуры - Софукудзи и Кофукудзи (Kofuku-ji). Кофукудзи находится на Терамати дори, почти в самом конце Храмового ряда, если начинать идти по нему от Софукудзи. Так что пришлось потратить на дорогу минут 30-40. Первую треть пути проделали, спускаясь по улице от Софукудзи (при этом он остается точно за спиной). Далее на первом же перекрестке свернули направо, на Терамати дори и остаток пути проделали немного в горку.
Улицы в этой части Нагасаки - удивительно уютные, несмотря на вполне обычную японскую железобетонность. Много симатичных маленьких магазинчиков, кафе. Храмы стоят действительно буквально стенка к стенке, занимая пространство либо непосредственно по правую сторону проезжей части, либо чуть в глубине. Выглядит это примерно так:
Подъем в горку, хоть и не был очень крутым, но всё тянулся и тянулся. Так кто к воротам Кофукудзи мы подошли, уже начав сомневаться, туда ли вообще идем:
Храм этот считается первым храмом дзэн-буддистской секты Обаку в Японии. Заложен он китайскими купцами в 1620 г. и был первым, построенным в этом районе. Большинство остальных храмов Терамати также имеют китайские корни и образованы примерно в те же годы. Китайцы, численность которых в Нагасаки в этот период составляла 15% населения города, с одной стороны, желали молиться за безопасность своих морских путешествий в привычной им обстановке, с другой - вынуждены были строительством буддистских храмов доказывать японским властям, что они не какие-нибудь там христиане. После введения политики Сакоку большинство «китайских» храмов, в т.ч. Кофукудзи, находились под протекцией семейств торговых переводчиков, ставших, благодаря своей профессии, довольно влиятельной кастой в Нагасаки. Особый вес Кофукудзи заимел в 1654 г., когда после своего прибытия из Китая храмовым священником в течение года был Дзэн Мастер Инген. До середины XVII в. настоятелями были приезжие китайцы, затем их сменили японцы. В XX в. Кофукудзи счастливым образом практически без последствий пережил атомную бомбардировку Нагасаки, но потерял бОльшую часть своей паствы после окончания Второй мировой войны, когда подавляющее большинство китайцев из Японии уехало.
Главное здание храма - Дайо Хондэн (Daio Hoden) - изначально было построено в 1632 г. вторым настоятелем храма, Дзэн Мастером Мокусу Нёдзё (Mokusu Nyojo). Нынешняя конструкция - третья по счету - датируется 1883 г.
Над входом, как и полагается каждому приличному китайскому храму в Нагасаки, вывешена большая лакированная табличка с иероглифами руки Ингена. В алтаре Кофукудзи находится Будда Сякямуни в окружении бодхисатв Каннон и Дзидзо:
Если присмотреться к фотографии интерьера Дайо Хондэн, в глубине, справа от алтаря можно увидеть еще два изваяния. На них наше внимание обратила дама-китаянка средних лет, работающая в храме, видимо, для развлечения туристов. По крайней мере, по-английски она говорила очень прилично. Вообще, у катайцев это, похоже, получается гораздо лучше, чем у японцев. Даже английская версия на сайте храма - на удивление грамотная. :-) Так вот, дама сообщила нам, что это даосистские божества. Хотя храм в целом - буддистский. Вот такая интересная штука.
В самом темном углу храма, у входа, стоит небольшой стеклянный аквариум, издающий сверчащие звуки. Звуки эти не такие яростные, как у цикад, и производятся сверчками, которых держат в храме специально ради этих умиротворяющих звуков.
Китаянка обратила наше внимание также на цвет, в который выкрашен храм. Сооружения японских буддистских (по крайней мере, дзэнских) храмов обычно вообще не красят, а синтоистские имеют ярко-оранжево-красную расцветку. Этот цвет называется «японский красный». В Нагасаки, как мы уже и сами заметили, и Софукудзи, и Кофукудзи выкрашены в более темный красный цвет, карминовый. Он называется «китайский красный».
В брошюрке, которую выдают туристам в обмен на 200 йен входной платы, особо подчеркивается, что архитектура здания - настолько китайская, что является чрезвычайно редкой для Японии. Тут вам и двойная крыша с особым изгибом, и резные изображения людей-птиц-зверей-растений на колоннах и перекрытиях, и решетки на круглых окнах, вырезанные в т.н. технике «ломаного льда», и складные двери оритобира (oritobira), и плитка на полу, и еще черт знает что такое, и все - китайское.
Особо отмечается Рури-то (Ruri-to) - большой стеклянный фонарь над алтарем, работы шанхайских мастеров. Фонарь, и правда, выдающийся, больше двух метров высотой, весь резной и с драконами.
Слева от Дайо Хондэн находится здание поменьше, Масо-до (Maso-do, он же Mazu Hall, он же «Bosa-do»). Посвящено оно богине Мадзу (в японской транскрипции - Мацу), защитнице мореплавателей. Назначение Масо-до - быть временным «домом» переносных алтарей, которые моряки брали с собой в плавание. Здесь эти алтари китайские торговцы оставляли на время пребывания в порту Нагасаки. Первый Масо-до, построенный в Кофукудзи, сгорел в 1663 г., теперешнее здание - реконструкция 1670 г. - является самым старым в храме. Интерьер очень любопытный:
Еще в храме есть колокольня, несколько ворот (часть - местная, часть перенесена из других районов города и принадлежала раньше то школе, то общественному зданию в китайском квартале) и трапезная. Перед трапезной висит пара прелюбопытных деревянных барабанов в виде рыб. Считается, что более крупный, называемый Гёбан (Gyoban) - это рыба мужского пола:
,
а тот, что помельче - женского. О них нам тоже рассказала китаянка.
Барабаны использовали для созыва монахов на трапезу. Говорят, звучат они очень громко и характерно, хотя сейчас в них никто не бьет - не хотят портить старинную вещь. Впрочем, по вмятинам на брюхе Гёбана можно догадаться, что раньше его особо не щадили. В принципе, барабаны подобной формы и назначения часто встречаются в дзэн-буддистских храмах, но местные отличаются особой изысканностью исполнения. Кроме того, почти никогда рыбу-мужчину не комплектуют рыбой-женщиной. Шар, который Гёбан держит во рту (у рыботетки шара нет, и рот закрыт), символизирует мирские желания, которые рыба, когда ее лупят по животу, стискивает зубами.
От Темл Роу мы пошли к еще одной дежурной достопримечательности Нагасаки - Мэганэ-баси (Megane-bashi, он же Spectacles Bridge), или «Очковому» мосту, как мы его прозвали между собой. Чтобы добраться к нему от Кофукудзи, надо сначала спуститься к реке Накадзима (Nakajima-gawa) по ближайшей улице, перпендикулярной Терамати-дори (это два квартала), а затем пройти вдоль реки еще 3-4 квартала влево. Кварталы маленькие, японские. :-)
Мэганэ-баси - первый каменный мост в Нагасаки, построен в 1634 г. тем же Дзэн Мастером Мокусу Нёдзё, который создал оригинальное здание Дайо Хондэн в Кофукудзи. Мост очень живописный. Вместе со своим отражением в воде действительно напоминает очки:
Надо сказать, что Денис потратил порядочно времени, чтобы сделать это фото, т.к. туристов у моста полно, и все хотят сняться на его фоне. :-)
Любопытно, что речку около моста немного подпруживают, чтобы мосту было в чем отражаться, и вид, являющийся визитной карточкой города, не портился даже при совсем низком уровне воды. В образовавшейся запруде оказываются заперты карпы, слишком толстые, чтобы уплыть по мелкой воде за ее пределами.
У нас оставалось еще немного времени до поезда в Кумамото, и мы решили съездить к эпицентру ядерного взрыва. Он находится к северу от вокзала, немного не доезжая до Нагасакского парка мира и католического собора Ураками. Эти два объекта наверняка заслуживают посещения, но, сами понимаете, сутки не резиновые, и часов в них ровно 24. А нам почему-то захотелось побывать именно в эпицентре.
Добрались мы туда, как водится, трамваем (№№ 1 или 3, ост. Мацуяма (Matsuyama)). Кстати сказать, во время поездки в эту сторону слева по ходу движения можно увидеть канатку на гору Инаса (Inasa). На горе - парк и смотровая площадка. Считается, что вид ночного Нагасаки оттуда - самый красивый ночной городской вид в Японии. Изначально у нас был план туда подняться вечером в день приезда, но из-за проблем с бронью мест на синкансен мы добрались в Нагасаки уже слишком поздно, и подъем не состоялся.
От остановки до эпицентра - минуты три ходу в том же направлении, откуда трамвай вас привез. Не ждите грандиозных сооружений или открытых пространств - стела, обозначающая место, над которым взорвалась бомба, стоит в маленьком сквере, отгороженном от тротуара низкой изгородью:
Рядом со стелой стоит часть портика собора Ураками - все, что осталось от него после бомбежки. По злой иронии судьбы, бомба попала почти точно в здание самого крупного на тот момент католического собора во всей Азии. После войны собор восстановили на новом месте, а кусок портика привезли сюда. Чтобы помнили (с). С другой стороны стелы стоят здоровые каменные торо из храма Сёфукудзи, который тоже был полностью разрушен. Рядом есть стенд с информацией о взрыве и с фотографиями, на одной из которых эти самые торо (каменюки метра 2,5 в высоту и 1,5 в диаметре) валяются перевернутые на земле.
В Нагасаки разрушения были не такие масштабные, как в Хиросиме, хотя мощность здешней бомбы была выше. Это связано с тем, что бомбардировщики немного промазали, и скинули бомбу не над центром города, а севернее. Поэтому, вероятно, большинство храмов на юге, в Терамати пережило бомбежку. Хотя карта разрушений, которая тоже есть на стенде у стелы, выглядит, на взгляд дилетанта, очень странно: некоторые отдаленные от эпицентра районы пострадали больше, чем близлежащие. Думаю, это связано с тем, что взрыв произошел в воздухе.
Вообще, Нагасаки был запасной целью бомбежки. Основной был Какура - крупный промышленный город на севере Кюсю. Но погода подкачала, над Какура была плотная облачность, и самолет направили к Нагасаки. Здесь погода тоже была неважная, хоть и с просветами. Считается, что этому город обязан тем, что по нему попали не слишком точно.
Рядом с эпицентром находится Музей атомной бомбы и мемориальный холл, посвященный ее жертвам. Если пройти еще метров 500 в сторону вокзала по большой улице, по которой ездит трамвай, свернуть налево через два квартала от остановки Дайгаку Бёин-мае (Daigoku Byo-in mae) и пройти пять крошечных кварталов по жилому району, то можно выйти к еще одному своеобразному памятнику бомбардировке - одноногим ториям синтоистского храма Санно (Sanno Jinja):
Вторую «ногу» им оторвало взрывом.
У этой одинокой ноги мы поняли, что время наше окончательно вышло, и поскакали к трамваю. Хотя поскакали - это громко сказано, ибо наши собственные ноги, даром что по две на каждого, гудели нещадно после «легкой» прогулочки по Нагасаки.
Доехали до вокзала, забрали багаж в отеле, сели в поезд. На покупку еды времени уже не оставалось, так что мы намеревались затариться провизией во время пересадки в Тосу. До Тосу пилили на трясучем LEX полтора часа. Городок, судя по его, с позволения сказать, вокзалу, оказался совершеннейшей дырой. Слава богу, что в семь вечера, когда мы туда прибыли, на станции работала хотя бы кондитерская. Т.е. это было уже не на станции, т.к. нам пришлось выйти с платформы. Служащий, увидев наши JR Pass-ы, а потом и нас самих с чемоданом, был порядком удивлен.
Булки в этой кондитерской мы покупали очень весело. Надписей по-английски, ясное дело, нет, а что внутри булок - неизвестно. Я-то поступила просто: взяла одну булку, из которой торчала сосиска, и еще одну, похожую на ватрушку с сыром. Денису, конечно, надо было точно знать содержимое булочных внутренностей, т.к. ни сосиску, ни сыр он сегодня вкусить не желал. Обратились к девушкам за прилавком, которые были в шоке от одного факта нашего нахождения в их лавке. Общими усилиями выяснили, что половина булок - с карри. Денис аж подпрыгнул от радости, что не последовал моим советам и не взял ничего наугад, ибо жуть как боится острой пищи. Дальше девушкам пришлось немного помучиться, вспоминая английские названия ягод и фруктов. С горем пополам идентифицировали булку с яблоком и еще с чем-то съедобным, уже не помню точно. В общем, полчаса «стыковки» пролетели незаметно. :-)
В Кумамото прибыли уже в половине девятого. Отель New Otani Kumamoto был, как водится, прямо в соседнем с вокзалом доме. Весьма пристойная гостиница, кстати. Да и номер нам достался ну очень просторный, особенно по сравнению со вчерашним в Нагасаки. ;-) Проверили мы и отельский бар. С ним тоже смешно получилось.
В Hotel directory значился Пиано-бар на этаже таком-то. Приехали на этаж, у лифта нас встречает дядька при полном параде - в черном костюме, белой рубашке и при галстуке. Мол, вы в бар, о глубокоуважаемые гайдзины? «В бар», - говорим. Тут он начинает горестно разводить руками и что-то лопотать. С трудом поняли, что он объясняет нам, что сегодня «No piano», то бишь, на фортепьяно сегодня не играют. Нам, честно говоря, этот факт был уже совсем до лампочки, нам хотелось по рюмке уме-сю и спать. Говорим - окей, ноу пьяно так ноу пьяно. Мужик еще пару раз переспросил, все ли мы поняли про отсутствие наличия пьяно, и провел нас за занавеску тут же, у лифта. За занавеской оказалась очень небольшая уютная комнатушка с баром, барменом, диваном и роялем, окруженным барной стойкой. Требование уме-сю опять повергло японцев в шок, один убежал куда-то. Тут в бар зашли двое молодых японцев в костюмах, сели за стойку у рояля. Пили они какой-то дорогущий французский коньяк, который им подали очень странно: полный стакан льда, чуть политого коньяком. Вскоре пришел и наш дядька с двумя стаканами уме-сю onzarokku (со льдом). Мы выпили, попросили по второму. Ситуация повторилась: опять все удивились, и дядька снова убежал за нашим пойлом. Прадва, вернулся на этот раз уже с бутылкой. :-)
В общем, до кровати еле доползли, хотя больше от усталости. Завтрашнего дня я ждала с огромным нетерпением, т.к. нам предстоял самый интересный кусок путешествия - гора Асо (действующий вулкан, между прочим) и Юфуин, прелестный курортный городишко, где нас ждала ночь в рёкане…
Читать дальше
Нагасакский альбом на пикасе
День 8. Нагасаки - Кумамото (окончание)
Далее мы намеревались посетить третье и последнее в нашем маршруте место, связанное с иностранцами в Нагасаки - остров Дэдзима (Dejima Island). Для этого надо было совершить очередную поездку на трамвае, причем с пересадкой. Пересадочная станция была все та же - Цуки-мати. Она вообще в городе одна, и выделена в схеме маршрутов красным цветом с жирной надписью Transfer. :-) Рядом с Цуки-мати находится нагасакский Чайна-таун, и мы решили по дороге заскочить туда, а заодно пообедать.
Место очень занятное. Довольно компактный квартал с узкими улочками, над головами болтаются многочисленные красные бумажные фонари, вдоль улочек - рестораны, лавки, лотки с едой. Было воскресенье, народу, конечно же, толпы, причем практически одни китайцы. Они и на вид сильно отличаются от японцев, и говорят явно на другом языке.
Время было обеденное, поэтому зайти куда-нибудь поесть нам удалось примерно с пятой попытки. Сначала мы нацеливались на красивые рестораны с красно-золотыми драконами у входа, но быстро поняли, что для создания немаленькой очереди там и своих (китайцев) хватает. В конце концов, наткнулись на столовского вида забегаловку с пластиковым дисплеем и свободными местами, и решили, что от добра добра не ищут.
Забегаловка забегаловкой, но цены оказались весьма заметно выше тех, к которым мы успели привыкнуть в обычных лапшичных. Примерно на треть. В теории, надо было бы попробовать китайский вариант удона под названием тямпон (champon), который считается в Нагасаки местным speciality, но его пластиковый двойник нам не приглянулся. Я взяла спринг-роллы и удон с креветкой-темпура, Денис, по-моему, свинину в каком-то соусе. Оказалось вкусно, несмотря на простецкий интерьер. Впрочем, как всегда.
Пока мы обедали, телевизор в углу под потолком показывал японское ток-шоу на тему актуальных на тот момент событий в Южной Осетии. Слов мы, конечно, не понимали, но, похоже, Россию ругали во вполне американском духе. Что, впрочем, аппетита нам нисколько не испортило.
Подкрепившись, мы вернулись на Цуки-мати. Тут надо было сесть на трамвай №1 и проехать одну оставку до Дэдзима. Однако с трамваями явно что-то случилось. Остановка была полна народу. В принципе, его было немало и с утра, но сейчас уже и вовсе зашкаливало. Места на платформе совсем-совсем мало (ширина ее составляет от силы 70-80 см). Японцы, ясное дело, просто так не толпятся, встают в очередь. Это сильно упорядочивает процесс, но не на пересадочной станции при большом скоплении народа: маршрутов тут ходит два, очереди, соответственно, тоже две, одна выстраивается к самому началу платформы, вторая - к середине. Но при этом первая-то к середине не заканчивается! Японцы от такого впадают в ступор и не понимают, куда себя деть. А трамвая всё нет и нет.
В общем, мы решили прогуляться пешком. Оказалось - совсем рядом.
Когда я читала об «острове Дэдзима», то никак не думала, что ширина протоки между набережной речки, в устье которой он находится, и берегом самого острова составляет примерно 50 см. Первая мысль, которая меня посетила при взгляде на это безобразие: «Как же они тут при Токугавах христиан изолировать умудрялись?!» И только потом выяснилось, что с тех времен речка стала существенно уже за счет подсыпки ее берегов, а раньше этот «остров» был вполне себе настоящим.
Тут пришло время совершить второе лирическо-историческое отступление о злоключениях христианства в Японии, дабы прояснить, чем же Дэдзима так отличилась.
Я уже писала (см. кусок про Химедзи) о событиях, происходивших в Японии на рубеже XVI-XVII вв. Борьба за власть достигла наивысшей точки. Нагнав страху на христиан в Нагасаки в 1597 г., Тоётоми Хидэёси в том же году умер. Через три года в результате битвы при Сэгикахара де факто властителем Японии стал Иэясу Токугава. Еще через три года он получил титул сёгуна де юре. Теперь ему было решать, что будет с христианством в Японии.
Но в 1600 г. случилась не только битва при Сэгикахара. За полгода до нее в Японии объявился английский капитан по имени Вильям Адамс. Прибыл он на борту голландского корабля «De Liefde», который после 19 месяцев плавания в составе не слишком удачной экспедиции Голланской Ист-Индийской компании бросил якорь у восточных берегов Кюсю. В сущности, это была вынужденная мера, а не осуществившееся намерение: оставшиеся два десятка из отправлявшейся в плавание сотни человек команды были тяжело больны, а некоторые и вовсе при смерти. Тем не менее, в трюмах корабля имелся кое-какой груз, включая девятнадцать бронзовых пушек, ядра к ним, а также мушкеты.
На берегу команду встретили местные чиновники и «запрещенные» иезуитские священники (португальцы по национальности). Встретили не очень-то дружелюбно, с ходу обвинив в пиратстве. Причины этого просты. Во-первых, всем известно, как в те времена испанцы и португальцы «дружили» с англичанами и голландацами в процессе борьбы за колонии (прикрываясь разногласиями в вопросах веры). Во-вторых, католики «забыли» сообщить японцам, что таковые разногласия вообще существуют у христиан, так что о существовании протестантов (уж не говоря о православии) в Японии не знали. А то, понимаешь, несолидно как-то получается: приехали мессионерствовать, а сами промеж себя разобраться не могут. Неубедительно.
В общем, заарестовали проклятых протестантов и в замок в Осаке посадили, не забыв заодно пушки с их корабля прихватить. Они потом при Сэгикахаре Токугаве хорошую службу сослужили.
Однако пушками Иэясу не ограничился. Случилось то, чего так боялись иезуиты-португальцы: он подолгу беседовал с Адамсом, расспрашивая его о европейской политике и о мастерстве мореплавания и навигации. В конце концов, Токугава принял решение, что живой гайдзин будет ему полезнее мертвого. «Казнить нельзя, помиловать».
Вильям Адамс прожил в Японии до конца своих дней. Поначалу домой его не отпускал Токугава, а потом он и сам не поехал. После постройки под руководством Адамса двух кораблей на «западный» манер (водоизмещением 80 и 120 т, что было неслыханно для Японии тех времен), Иэясу пожаловал ему честь стать самураем по имени Миура Андзин (Miura Anjin) и должность своего советника. Благодяра действиям Адамса в 1605 г. в порту Хирадо (Hirado, это рядом с Нагасаки) была основана фактория Голландской Ист-Индийской компании, а в 1613 г. - Английской Ист-Индийской компании. При этом голландцам и англичанам было дано значительно больше прав, чем португальцам: первые могли торговать по всей стране и по рыночным ценам, тогда как последние - только в Нагасаки и по ценам, фиксированным договором с властями. Правда, ни из Голландии, ни из Англии в Японию никаких стоящих товаров так никогда и не возили, вероятно, опасаясь стычек с испанцами и португальцами во время столь длительных морских переходов. Зато голландцы и, в меньшей степени, англичане активно торговали в Японии китайскими и корейскими товарами.
Что касается вопросов религии, Токугава, не отменив формально запрета на христианство, установленного Тоётоми Хидэёси, долгое время относился к католикам достаточно терпимо, несмотря на их порядком подмоченную Адамсом и другими протестантами репутацию. В первое десятилетие XVII в. католическая церковь в Японии, можно сказать, переживала период подъема: в провинции Арима (Arima) на Кюсю была открыта семинария, а в Киото - даже первый японский монастырь. Но под конец жизни Иэясу поступил так же, как и его предшественник: вспомнил о запрете христианства именно тогда, когда ему понадобилось ликвидировать с политической сцены несколько последних независимых даймё, представлявших угрозу его власти. Это были как раз даймё христианских провинций на полуострове Симабара и островах Амакуса, сами очень удачно для Иэясу являвшиеся христианами. Под эту лавочку в 1614 г. запрет на христианство был обновлен, непокорные даймё разжалованы, лишены своих земель и высланы с них. За два года из Японии в Манилу и Макао были кораблями высланы все христианские священники и монахи. С ними уехала небольшая часть японцев-христиан, которые не хотели изменять вере.
После смерти Иэясу в 1616 г. его сын Хидэтада, а затем и внук Иэмицу продолжали борьбу с мессионерами-католиками, которые периодически предпринимали попытки тайно проникнуть в Японию. Была урезана также свобода торговли: с 1616 г. для европейцев остались открыты только два порта - Нагасаки и Хирадо, оба на Кюсю, подальше от центра страны.
Итак, гайки постепенно завинчивались. Последней каплей стало крестьянско-ронинское восстание в провинции Симабара в 1637-1638 гг. Спровоцировано оно было непомерным ростом налогов и усилением гонений на христиан, каковые составляли бОльшую часть жителей провинции. Подавить восстание третьему сёгуну Токугава, Иэмицу, удалось с большим трудом. После этого Какурэ Кириситан ушли в свое подполье, а политика изоляции Японии от внешнего мира, или Сакоку (Sakoku), сформировалась окончательно.
Вот с этого-то момента остров Дэдзима остался единственным местом в Японии, где было позволено жить европейцам, исключительно представителям Голландской Ист-Индийской компании. Вся торговля шла под строгим контролем нагасакского «отделения» сегунской администрации, или бакуфу (bakufu). На этих же условиях могли свершать сделки на Дэдзиме и китайцы. Правом контролировать торговлю с корейцами и полузависимым от Японии королевством Рюкю (Ryukyu) на одноименных островах (ныне - часть Японии) были наделены даймё провинций Цусима (Tsusima) и Сацума (Satsuma) соответственно.
Вот, собственно, и всё. Остальные желающие посетить Японию были свободны на ближайшие 220-230 лет, пока в середине XIX в. «черные» корабли командора Пэрри при помощи своей пушечной дипломатии не вскрыли Японию как консервную банку. Но два столетия с гаком японцы весьма успешно блюли свою изоляцию, хотя попыток ее нарушить было немало, в т.ч. и со стороны Российской империи. Но это уже совсем другая история. :-)
Сейчас на Дэдзиме восстановлено поселение служащих Голландской Ист-Индийской компании, которое можно посетить с 8 до 18 за 500 йен. Но мы не пошли. Слишком уж пластмассово это поселение выглядит. Новодел новоделом. Ограничились тем, что прошли вдоль острова, заглядывая через забор, и «полюбовались» на мокриц, которые в неимоверных количествах сидят у кромки каменной набережной. Когда подходишь поближе, они начинают свое бегство к воде. От этого зрелища волосы на голове шевелятся. Бррр…
Дальше мы намеревались пройтись по т.н. Temple Row (Храмовому ряду), посмотреть на старые буддистские храмы, в т.ч. китайские, о которых я писала выше.
Трамвайное сообщение к этому моменту, слава Будде, наладилось, и мы этим воспользовались, поймав трамвай №1 от Дэдзима до конечной (Shokakuji-shita, Сёкакудзи-сита). Тут пришлось опять положиться на природное чутье верного направления. Правда, ему немного помогли указатели, и мы довольно легко нашли первый храм с этого конца Tempe Row - Софукудзи (Sofuku-ji). Кстати сказать, в другой части города, недалеко от вокзала есть храм Сёфукудзи (Shofuku-ji). Так что не перепутайте!
Cофукудзи - дзэн-буддистский храм секты Обаку, построен в 1629 г. китайцами из провинции Фучжоу, переехавшими в Нагасаки. Открыт с 8 до 17, вход 300 йен.
Первое, что бросилось в глаза при виде храма: он разительно отличается от всего, что мы видели раньше. Например, первые (внешние) ворота у него вот такие:
Они называются еще "тройными" по количеству своих арок.
Над внутренними воротами висит табличка с надписью, сделанной рукой знаменитого китайского священника, т.н. Дзэн Мастера по имени Инген (Ingen), который основал секту Обаку.
Территория храма очень маленькая, насколько помню, там только одно большое здание:
Храмовое божество - Будда Сякямуни (Shakyamuni), он же Сяка Нёрай, он же Будда Гаутама. Сидит на очень красивом алтаре в окружении не менее красивого интерьера:
Что меня абсолютно покорило в китайских храмах, и в первую очередь в Софукудзи - это изящные фонари из ткани с вышивкой:
У японцев особенно хороши фонари в синтоистских храмах (см. кусок про Нару и Касуга Тайся), хотя они, конечно, совсем не такие.
Во дворе храма стоит огромная деревянная лохань с крышкой - думаю, метра полтора высотой и столько же в диаметре. Называется она О-Гама (O-Gama, или Великая Рисоварка). В ней настоятель храма варил беднякам что-то вроде жидкой рисовой каши на воде во время крупного неурожая и голода в 1681 г. Мне почему-то вспомнилась сказка про «Горшочек, вари! Горшочек, не вари!» :-)
На пятачке перед Софукудзи есть схема расположения всех сооружений Храмового ряда. Схема, ясное дело, на японском, но по ней можно понять, что вереница из десятка с копейками храмов тянется буквой Г вдоль двух пересекающихся городских улиц, повторяя очертания подножья холма Казагасира (Kazagashira). Иногда Храмовый ряд называют еще Храмовым городом, переводя дословно название района Нагасаки, в котором, в основном, и находятся его храмы - Терамати (Teramachi). Так же называется и одна из улиц, составляющих букву Г - Терамати дори (Teramachi-dori).
Все храмы посетить мы не смогли бы чисто физически, так что нацелились на два самых известных и ценных с точки зрения истории и архитектуры - Софукудзи и Кофукудзи (Kofuku-ji). Кофукудзи находится на Терамати дори, почти в самом конце Храмового ряда, если начинать идти по нему от Софукудзи. Так что пришлось потратить на дорогу минут 30-40. Первую треть пути проделали, спускаясь по улице от Софукудзи (при этом он остается точно за спиной). Далее на первом же перекрестке свернули направо, на Терамати дори и остаток пути проделали немного в горку.
Улицы в этой части Нагасаки - удивительно уютные, несмотря на вполне обычную японскую железобетонность. Много симатичных маленьких магазинчиков, кафе. Храмы стоят действительно буквально стенка к стенке, занимая пространство либо непосредственно по правую сторону проезжей части, либо чуть в глубине. Выглядит это примерно так:
Подъем в горку, хоть и не был очень крутым, но всё тянулся и тянулся. Так кто к воротам Кофукудзи мы подошли, уже начав сомневаться, туда ли вообще идем:
Храм этот считается первым храмом дзэн-буддистской секты Обаку в Японии. Заложен он китайскими купцами в 1620 г. и был первым, построенным в этом районе. Большинство остальных храмов Терамати также имеют китайские корни и образованы примерно в те же годы. Китайцы, численность которых в Нагасаки в этот период составляла 15% населения города, с одной стороны, желали молиться за безопасность своих морских путешествий в привычной им обстановке, с другой - вынуждены были строительством буддистских храмов доказывать японским властям, что они не какие-нибудь там христиане. После введения политики Сакоку большинство «китайских» храмов, в т.ч. Кофукудзи, находились под протекцией семейств торговых переводчиков, ставших, благодаря своей профессии, довольно влиятельной кастой в Нагасаки. Особый вес Кофукудзи заимел в 1654 г., когда после своего прибытия из Китая храмовым священником в течение года был Дзэн Мастер Инген. До середины XVII в. настоятелями были приезжие китайцы, затем их сменили японцы. В XX в. Кофукудзи счастливым образом практически без последствий пережил атомную бомбардировку Нагасаки, но потерял бОльшую часть своей паствы после окончания Второй мировой войны, когда подавляющее большинство китайцев из Японии уехало.
Главное здание храма - Дайо Хондэн (Daio Hoden) - изначально было построено в 1632 г. вторым настоятелем храма, Дзэн Мастером Мокусу Нёдзё (Mokusu Nyojo). Нынешняя конструкция - третья по счету - датируется 1883 г.
Над входом, как и полагается каждому приличному китайскому храму в Нагасаки, вывешена большая лакированная табличка с иероглифами руки Ингена. В алтаре Кофукудзи находится Будда Сякямуни в окружении бодхисатв Каннон и Дзидзо:
Если присмотреться к фотографии интерьера Дайо Хондэн, в глубине, справа от алтаря можно увидеть еще два изваяния. На них наше внимание обратила дама-китаянка средних лет, работающая в храме, видимо, для развлечения туристов. По крайней мере, по-английски она говорила очень прилично. Вообще, у катайцев это, похоже, получается гораздо лучше, чем у японцев. Даже английская версия на сайте храма - на удивление грамотная. :-) Так вот, дама сообщила нам, что это даосистские божества. Хотя храм в целом - буддистский. Вот такая интересная штука.
В самом темном углу храма, у входа, стоит небольшой стеклянный аквариум, издающий сверчащие звуки. Звуки эти не такие яростные, как у цикад, и производятся сверчками, которых держат в храме специально ради этих умиротворяющих звуков.
Китаянка обратила наше внимание также на цвет, в который выкрашен храм. Сооружения японских буддистских (по крайней мере, дзэнских) храмов обычно вообще не красят, а синтоистские имеют ярко-оранжево-красную расцветку. Этот цвет называется «японский красный». В Нагасаки, как мы уже и сами заметили, и Софукудзи, и Кофукудзи выкрашены в более темный красный цвет, карминовый. Он называется «китайский красный».
В брошюрке, которую выдают туристам в обмен на 200 йен входной платы, особо подчеркивается, что архитектура здания - настолько китайская, что является чрезвычайно редкой для Японии. Тут вам и двойная крыша с особым изгибом, и резные изображения людей-птиц-зверей-растений на колоннах и перекрытиях, и решетки на круглых окнах, вырезанные в т.н. технике «ломаного льда», и складные двери оритобира (oritobira), и плитка на полу, и еще черт знает что такое, и все - китайское.
Особо отмечается Рури-то (Ruri-to) - большой стеклянный фонарь над алтарем, работы шанхайских мастеров. Фонарь, и правда, выдающийся, больше двух метров высотой, весь резной и с драконами.
Слева от Дайо Хондэн находится здание поменьше, Масо-до (Maso-do, он же Mazu Hall, он же «Bosa-do»). Посвящено оно богине Мадзу (в японской транскрипции - Мацу), защитнице мореплавателей. Назначение Масо-до - быть временным «домом» переносных алтарей, которые моряки брали с собой в плавание. Здесь эти алтари китайские торговцы оставляли на время пребывания в порту Нагасаки. Первый Масо-до, построенный в Кофукудзи, сгорел в 1663 г., теперешнее здание - реконструкция 1670 г. - является самым старым в храме. Интерьер очень любопытный:
Еще в храме есть колокольня, несколько ворот (часть - местная, часть перенесена из других районов города и принадлежала раньше то школе, то общественному зданию в китайском квартале) и трапезная. Перед трапезной висит пара прелюбопытных деревянных барабанов в виде рыб. Считается, что более крупный, называемый Гёбан (Gyoban) - это рыба мужского пола:
,
а тот, что помельче - женского. О них нам тоже рассказала китаянка.
Барабаны использовали для созыва монахов на трапезу. Говорят, звучат они очень громко и характерно, хотя сейчас в них никто не бьет - не хотят портить старинную вещь. Впрочем, по вмятинам на брюхе Гёбана можно догадаться, что раньше его особо не щадили. В принципе, барабаны подобной формы и назначения часто встречаются в дзэн-буддистских храмах, но местные отличаются особой изысканностью исполнения. Кроме того, почти никогда рыбу-мужчину не комплектуют рыбой-женщиной. Шар, который Гёбан держит во рту (у рыботетки шара нет, и рот закрыт), символизирует мирские желания, которые рыба, когда ее лупят по животу, стискивает зубами.
От Темл Роу мы пошли к еще одной дежурной достопримечательности Нагасаки - Мэганэ-баси (Megane-bashi, он же Spectacles Bridge), или «Очковому» мосту, как мы его прозвали между собой. Чтобы добраться к нему от Кофукудзи, надо сначала спуститься к реке Накадзима (Nakajima-gawa) по ближайшей улице, перпендикулярной Терамати-дори (это два квартала), а затем пройти вдоль реки еще 3-4 квартала влево. Кварталы маленькие, японские. :-)
Мэганэ-баси - первый каменный мост в Нагасаки, построен в 1634 г. тем же Дзэн Мастером Мокусу Нёдзё, который создал оригинальное здание Дайо Хондэн в Кофукудзи. Мост очень живописный. Вместе со своим отражением в воде действительно напоминает очки:
Надо сказать, что Денис потратил порядочно времени, чтобы сделать это фото, т.к. туристов у моста полно, и все хотят сняться на его фоне. :-)
Любопытно, что речку около моста немного подпруживают, чтобы мосту было в чем отражаться, и вид, являющийся визитной карточкой города, не портился даже при совсем низком уровне воды. В образовавшейся запруде оказываются заперты карпы, слишком толстые, чтобы уплыть по мелкой воде за ее пределами.
У нас оставалось еще немного времени до поезда в Кумамото, и мы решили съездить к эпицентру ядерного взрыва. Он находится к северу от вокзала, немного не доезжая до Нагасакского парка мира и католического собора Ураками. Эти два объекта наверняка заслуживают посещения, но, сами понимаете, сутки не резиновые, и часов в них ровно 24. А нам почему-то захотелось побывать именно в эпицентре.
Добрались мы туда, как водится, трамваем (№№ 1 или 3, ост. Мацуяма (Matsuyama)). Кстати сказать, во время поездки в эту сторону слева по ходу движения можно увидеть канатку на гору Инаса (Inasa). На горе - парк и смотровая площадка. Считается, что вид ночного Нагасаки оттуда - самый красивый ночной городской вид в Японии. Изначально у нас был план туда подняться вечером в день приезда, но из-за проблем с бронью мест на синкансен мы добрались в Нагасаки уже слишком поздно, и подъем не состоялся.
От остановки до эпицентра - минуты три ходу в том же направлении, откуда трамвай вас привез. Не ждите грандиозных сооружений или открытых пространств - стела, обозначающая место, над которым взорвалась бомба, стоит в маленьком сквере, отгороженном от тротуара низкой изгородью:
Рядом со стелой стоит часть портика собора Ураками - все, что осталось от него после бомбежки. По злой иронии судьбы, бомба попала почти точно в здание самого крупного на тот момент католического собора во всей Азии. После войны собор восстановили на новом месте, а кусок портика привезли сюда. Чтобы помнили (с). С другой стороны стелы стоят здоровые каменные торо из храма Сёфукудзи, который тоже был полностью разрушен. Рядом есть стенд с информацией о взрыве и с фотографиями, на одной из которых эти самые торо (каменюки метра 2,5 в высоту и 1,5 в диаметре) валяются перевернутые на земле.
В Нагасаки разрушения были не такие масштабные, как в Хиросиме, хотя мощность здешней бомбы была выше. Это связано с тем, что бомбардировщики немного промазали, и скинули бомбу не над центром города, а севернее. Поэтому, вероятно, большинство храмов на юге, в Терамати пережило бомбежку. Хотя карта разрушений, которая тоже есть на стенде у стелы, выглядит, на взгляд дилетанта, очень странно: некоторые отдаленные от эпицентра районы пострадали больше, чем близлежащие. Думаю, это связано с тем, что взрыв произошел в воздухе.
Вообще, Нагасаки был запасной целью бомбежки. Основной был Какура - крупный промышленный город на севере Кюсю. Но погода подкачала, над Какура была плотная облачность, и самолет направили к Нагасаки. Здесь погода тоже была неважная, хоть и с просветами. Считается, что этому город обязан тем, что по нему попали не слишком точно.
Рядом с эпицентром находится Музей атомной бомбы и мемориальный холл, посвященный ее жертвам. Если пройти еще метров 500 в сторону вокзала по большой улице, по которой ездит трамвай, свернуть налево через два квартала от остановки Дайгаку Бёин-мае (Daigoku Byo-in mae) и пройти пять крошечных кварталов по жилому району, то можно выйти к еще одному своеобразному памятнику бомбардировке - одноногим ториям синтоистского храма Санно (Sanno Jinja):
Вторую «ногу» им оторвало взрывом.
У этой одинокой ноги мы поняли, что время наше окончательно вышло, и поскакали к трамваю. Хотя поскакали - это громко сказано, ибо наши собственные ноги, даром что по две на каждого, гудели нещадно после «легкой» прогулочки по Нагасаки.
Доехали до вокзала, забрали багаж в отеле, сели в поезд. На покупку еды времени уже не оставалось, так что мы намеревались затариться провизией во время пересадки в Тосу. До Тосу пилили на трясучем LEX полтора часа. Городок, судя по его, с позволения сказать, вокзалу, оказался совершеннейшей дырой. Слава богу, что в семь вечера, когда мы туда прибыли, на станции работала хотя бы кондитерская. Т.е. это было уже не на станции, т.к. нам пришлось выйти с платформы. Служащий, увидев наши JR Pass-ы, а потом и нас самих с чемоданом, был порядком удивлен.
Булки в этой кондитерской мы покупали очень весело. Надписей по-английски, ясное дело, нет, а что внутри булок - неизвестно. Я-то поступила просто: взяла одну булку, из которой торчала сосиска, и еще одну, похожую на ватрушку с сыром. Денису, конечно, надо было точно знать содержимое булочных внутренностей, т.к. ни сосиску, ни сыр он сегодня вкусить не желал. Обратились к девушкам за прилавком, которые были в шоке от одного факта нашего нахождения в их лавке. Общими усилиями выяснили, что половина булок - с карри. Денис аж подпрыгнул от радости, что не последовал моим советам и не взял ничего наугад, ибо жуть как боится острой пищи. Дальше девушкам пришлось немного помучиться, вспоминая английские названия ягод и фруктов. С горем пополам идентифицировали булку с яблоком и еще с чем-то съедобным, уже не помню точно. В общем, полчаса «стыковки» пролетели незаметно. :-)
В Кумамото прибыли уже в половине девятого. Отель New Otani Kumamoto был, как водится, прямо в соседнем с вокзалом доме. Весьма пристойная гостиница, кстати. Да и номер нам достался ну очень просторный, особенно по сравнению со вчерашним в Нагасаки. ;-) Проверили мы и отельский бар. С ним тоже смешно получилось.
В Hotel directory значился Пиано-бар на этаже таком-то. Приехали на этаж, у лифта нас встречает дядька при полном параде - в черном костюме, белой рубашке и при галстуке. Мол, вы в бар, о глубокоуважаемые гайдзины? «В бар», - говорим. Тут он начинает горестно разводить руками и что-то лопотать. С трудом поняли, что он объясняет нам, что сегодня «No piano», то бишь, на фортепьяно сегодня не играют. Нам, честно говоря, этот факт был уже совсем до лампочки, нам хотелось по рюмке уме-сю и спать. Говорим - окей, ноу пьяно так ноу пьяно. Мужик еще пару раз переспросил, все ли мы поняли про отсутствие наличия пьяно, и провел нас за занавеску тут же, у лифта. За занавеской оказалась очень небольшая уютная комнатушка с баром, барменом, диваном и роялем, окруженным барной стойкой. Требование уме-сю опять повергло японцев в шок, один убежал куда-то. Тут в бар зашли двое молодых японцев в костюмах, сели за стойку у рояля. Пили они какой-то дорогущий французский коньяк, который им подали очень странно: полный стакан льда, чуть политого коньяком. Вскоре пришел и наш дядька с двумя стаканами уме-сю onzarokku (со льдом). Мы выпили, попросили по второму. Ситуация повторилась: опять все удивились, и дядька снова убежал за нашим пойлом. Прадва, вернулся на этот раз уже с бутылкой. :-)
В общем, до кровати еле доползли, хотя больше от усталости. Завтрашнего дня я ждала с огромным нетерпением, т.к. нам предстоял самый интересный кусок путешествия - гора Асо (действующий вулкан, между прочим) и Юфуин, прелестный курортный городишко, где нас ждала ночь в рёкане…
Читать дальше
Нагасакский альбом на пикасе