Никогда прежде не обращала внимания на этот нюанс. А ведь так оно и есть. И эта безбытность и готовность препоручить заботы о себе другим есть и у других героев Достоевского, претендующих на "положительность". Об Алеше Карамазове он пишет, что, где бы тот ни очутился, непременно найдется человек, который захочет его накормить, призреть и обеспечить по мере сил. Странник Макар Долгорукий. Верховенский-старший (при достаточно условной "положительности") - вдохновенный приживальщик, искренне убежденный, что так и должно быть. И "делание" во всех этих случаях нематериальное. А попытка перевести это "делание" в земную плоскость оборачивается драмой. Алеша влезает в отношения братьев с отцом - здравствуй, карамазовская сила. Верховенский отправляется в свое большое путешествие всех спасать - свихнулся и помер. Макар Долгорукий появляется в нужный момент, вот бы всех примирить - а нет, только сильнее все запуталось.
Перечитать в любом случае, я думая, будет приятно. Он хорошо пишет, а Достоевского тоже любит, но по-своему (где-то было "по своему любит сметану карась" ;)) Я просто его вспомнила, потому что там "расширенное" сравнения Толстого с Достоевским, а как раз у Толстого любимые герои, очень укоренены именно в повседневной, и даже в плотской жизни -- ту же Наташу взять, не к ночи будь помянута, и глубоко втянуты в материальные взаимодействия с другими людьми.
Comments 4
Reply
Reply
Reply
Я просто его вспомнила, потому что там "расширенное" сравнения Толстого с Достоевским, а как раз у Толстого любимые герои, очень укоренены именно в повседневной, и даже в плотской жизни -- ту же Наташу взять, не к ночи будь помянута, и глубоко втянуты в материальные взаимодействия с другими людьми.
Reply
Leave a comment