Матушка Елизавета. Великая княгиня Елизавета Федоровна. Часть 7
Продолжение. Начало см.:
Ч. 1. http://eho-2013.livejournal.com/492622.html
Ч. 2. http://eho-2013.livejournal.com/493167.html
Ч.3. http://eho-2013.livejournal.com/494630.html
Ч. 4. http://eho-2013.livejournal.com/496289.html
Ч.5. http://eho-2013.livejournal.com/499440.html
Ч.6.http://eho-2013.livejournal.com/500876.html
Николай в 1895 году
Как ни старалась Элла, у Аликс, появившейся в России в качестве невесты Николая накануне смерти императора Александра III, с первых шагов все пошло не так... Когда тело императора с траурными церемониями перевозили с вокзала в Петропавловский собор, весь Петербург вышел на улицы. На невесту молодого царя люди смотрели недоброжелательно... Пьер Жильяр, педагог из Швейцарии, которому со временем суждено было стать учителем детей Николая II, вспоминал:
«Огромная толпа теснилась по пути траурного шествия, двигаясь по грязным от мокрого снега улицам. При проезде процессии можно было слышать, как женщины из простонародья, набожно крестясь, перешептывались, намекая на молодую принцессу: «Она вошла к нам за гробом, она несет с собой несчастье». И в самом деле, с первых же дней в России несчастье как будто привязалось к стопам той, которую за ее веселость и ослепительную красоту в молодости называли «sunshine» - «луч солнышка».
Николай, несмотря на все отчаяние, вызванное смертью отца, жаждал соединения с возлюбленной - ему казалось, что лишь близость драгоценной Аликс, и их душевное единение смогут поддержать его в тяжелый момент… Интересы молодого царя в этом вопросе совпадали с интересами династии - государю, вступающему на престол полагалось иметь супругу. Свадьбу было решено не откладывать надолго, несмотря на царивший в доме Романовых, как и во всей России, траур.
Через неделю после похорон императора Александра III, в день рождения Марии Федоровны в церкви Зимнего дворца состоялось бракосочетание Николая Александровича и его невесты, успевшей принять православное крещение и превратившейся из Алисы в Александру Федоровну. Элла была счастлива за сестру - устройство этого брака, порой казавшееся безнадежным, все-таки удалось!
Члены семьи, которые недавно оплакивали императора, переключились на более радостные эмоции. Еще 5 ноября 1894 года, когда траурные мероприятия были в разгаре, Елизавета Федоровна писала королеве Виктории:
«Дорогая бабушка!
Свадьбу решили устроить в день рождения Минни 14/26 ноября, в понедельник.
Семья будет помогать надевать фамильные драгоценности и фату, как это делалось на всех наших свадьбах. Потом статс-дамы наденут на Аликс мантию темно-рубинового цвета с горностаем. Платье - из серебряной парчи - русский придворный наряд. Он выглядит очень красивым… К платью крепится немного цветов мирта…
Аликс будет выглядеть очень красивой. Я видела только жену Павла и Ксению одетыми так. Обе невысокие, но даже они не выглядели приземистыми *, и обе были очаровательны. Думаю, это потому, что белое, и серебро сияет, как лучи электрического света, и красивая мантия оживляет все, хотя я бы предпочла, чтобы она была белой. Все мы будем в русских костюмах - белых или серебряных и в белых драгоценностях.
Когда невесту оденут, она пройдет через большие залы, заполненные придворными и обществом, прямо в церковь, а потом - домой. Как правило, устраивается банкет, а вечером - полонез. Но, конечно, ничего этого (в связи с трауром) теперь не будет, и я думаю, что молодые вернутся прямо в Аничков, где и останутся на время»…
Венчание Николая и Александры
Элла приняла особое участие в происходящем - многие видели у нее в руках тетрадочку, в которой были тщательно расписаны все нюансы сложного придворного свадебного церемониала. Великая княгиня постоянно сверялась с записями и , как только выпадала возможность, что-то советовала сестре.
Королева Виктория по нездоровью и вечной загруженности государственными делами не могла сама прибыть на церемонию (или не собиралась «баловать» Романовых визитом), но свадьба ее любимицы Аликс была королеве-бабушке отнюдь не безразлична. В Букингемском дворце был устроен в день бракосочетания роскошный банкет в честь новобрачных, и королева Виктория стоя (при ее-то больных ногах!) пила за их здоровье и благополучие.
Зато в России все, кроме влюбленного Ники и Эллы с Сергеем, приняли Алису Гессенскую без душевного тепла. Зинаида Гиппиус, хорошо знавшая настроения в образованных кругах Петербурга, позже вспоминала: «Царица никому не нравилась и тогда давно, когда была юною невестой наследника. Не нравилось ее острое лицо, красивое, но злое и унылое, с тонкими, поджатыми губами, не нравилась немецкая угловатая рослость».
Ей вторила и генеральша Богданович: «Новую царицу не хвалят, говорят, что у нее злое выражение лица и смотрит она исподлобья».
Князь Феликс Юсупов был в то время подростком, но подростком наблюдательным, примечающим в жизни окружающих взрослых много занимательного. Жизнь императорского семейства вызывала у Феликса особый интерес (настолько, что ему со временем удалось с Романовыми породниться, женившись на племяннице Николая II). В эмиграции, работая над мемуарами, князь Юсупов писал:
«Принцесса Алиса Гессенская явилась в Россию траурную. Царицей она стала, не успев ни освоиться, ни сдружиться с народом, над которым собиралась царить. Но, тотчас оказавшись в центре всеобщего внимания, она, от природы стеснительная и нервная, и вовсе смутилась и одеревенела. И потому прослыла холодной и черствой. А там и спесивой, и презрительной. Но была у нее вера в особую свою миссию и страстное желание помочь супругу, потрясенному смертью отца и тяжестью новой роли. Она стала вмешиваться в дела государства. Тут решили, что она вдобавок властолюбива, а государь слаб. Молодая царица поняла, что не понравилась ни двору, ни народу, и совсем замкнулась в себе».
Никто не замечал, что вдовствующая императрица была излишней торопливостью со свадьбой оскоблена. В письме сыну Георгию Мария Федоровна высказалась о бракосочетании Николая и Аликс весьма откровенно, хотя формально вроде бы порадовалась за молодых:
«У нас два дня назад наш дорогой Ники женился. И это большая радость видеть их счастливыми. Слава Богу, этот день прошел. Для меня это был настоящий кошмар и такое страдание. Эта церемония с помпой при такой массе народа! Когда думаешь, что это должно проходить публично, сердце обливается кровью и совершенно разбито. Это более чем грех. Я все еще не понимаю, как я смогла это перенести. Это было жутко, но добрый Бог дал сверхчеловеческие силы, чтобы перенести все это. Без Него это было бы невозможно. Ты представляешь, как же должно быть страшно, несмотря на все эмоции и резкую боль, присутствовать на свадьбе Ники без любимого ангела Папы. Однако я чувствовала его присутствие рядом с нами, и что он молился за счастье дорогого Ники, и что его благословение все время снисходит на нас свысока».
Счастливый Ники тоже написал письмо брату после венчания. То, что испытала в день свадьбы мать, отступило для сына на второй план. Теперь главной женщиной в его жизни была Аликс, и о ней были все мысли и все слова…
«День свадьбы был ужасным мучением для нее и меня. Мысль о том, что дорогого, беззаветно любимого нашего Папа не было между нами и что ты далек от семьи и совсем один, не покидала меня во время венчания; нужно было напрячь все свои силы, чтобы не разреветься тут в церкви при всех. Теперь все немного успокоилось, жизнь пошла совсем новая для меня. Мне еще не верится, что я женат, так все последние события случились скоро. Я не могу достаточно благодарить Бога за то сокровище, какое Он мне послал в виде жены. Я неизменно счастлив с моей душкой Аликс и чувствую, что также счастливо доживем мы оба до конца жизни нашей».
Предчувствие не обмануло Николая - про его брак с Александрой и вправду можно было бы сказать, как в старинных сентиментальных романах: «Они жили в любви и согласии, и умерли в один день». Вот только смерть их оказалась насильственной и жестокой…
Николай и Александра
Вскоре после венчания Элла с мужем уехали обратно в Москву - обязанности генерал-губернатора не давали Сергею Александровичу возможности долгих отлучек. А Николай был слишком занят свалившимися на него важными обязанностями - «тяжесть новой роли» поначалу просто придавила молодого царя. Александра из-за этого часто была предоставлена самой себе. Столкнувшись с общей недоброжелательностью в придворных кругах, внешне она отнеслась к этому с высокомерным безразличием. Она ничего не желала изменить, не старалась вызвать у людей симпатию, подружиться с новым окружением. Она просто замкнулась в себе - у нее был Ники, и больше она ни в чьей любви не нуждалась. Она стала царицей, хозяйкой этой земли, и не собиралась перед кем-то заискивать. Царица есть царица, и, по мнению Аликс, она не должна «гоняться за популярностью».
Эти настроения невестки очень не нравились вдовствующей императрице. Мария Федоровна как раз была уверена, что царица должна быть любима своими подданными, а любовь не дается даром, ее нужно завоевывать, нужно уметь подобрать ключик к человеческим сердцам… Разве трудно лишний раз улыбнуться, проявить к зависимым от тебя людям доброжелательное внимание, показать, что они тебе симпатичны и ты чрезвычайно высоко их ценишь?
Генерал-лейтенант В.И. Гурко писал, что «императрица Мария Федоровна обладала чарующей приветливостью и умением сказать каждому ласковое слово… во время приемов она знала, о чем говорить с представлявшимися ей; знала, что интересует каждого ее собеседника, положение и родство которого ей были неизменно известны. В результате получалось впечатление, что Императрица сама интересуется лицом, ей представлявшимся, или хотя бы его близкими».
Но юная Аликс не желала играть по правилам свекрови, ее утомляла подобная «суета»… Вдовствующую императрицу чрезвычайно угнетала мысль, что ее молодая невестка с первых своих шагов делает все «не так». Люди не прощают пренебрежения, а со стороны высоких особ - не прощают вдвойне.
* И сама Елизавета, и ее сестра Александра были высокого роста и привыкли считать это красивым, а миниатюрные женщины, мода на которых при русском дворе существовала со времен молодости императрицы Марии Федоровны, казались им «приземистыми». Зато русские придворные и вдовствующая императрица полагали, что немецкие принцессы «длинные как жерди» и ничего красивого в этом нет…
3 ноября 1895 года Александра Федоровна родила дочь, названную Ольгой. Элла приехала к сестре еще до родов, чтобы Аликс не была в такой момент одна... Бабушка-императрица тоже ждала внука не меньше молодых родителей, забыв про все разногласия с невесткой. «Думаю, вы дадите мне знать, как только появятся первые симптомы? Я примчусь к вам, мои милые дети, и не стану вам помехой, а буду, как городовой, отгонять всех от вас», - писала она Ники и Аликс.
Все время, пока продолжались роды, Мария Федоровна вместе с Эллой неотлучно находилась у постели невестки. История с несчастной Александрой Греческой, умершей родами, произвела на всех Романовых страшное впечатление, за рожениц стали бояться. Родственники старались проявлять к будущей матери максимум внимания, чтобы не упустить первых признаков какого-либо неблагополучия…
Весь 1895 год прошел для царской семьи под знаком траура. Только 1 января 1896 года Николай Александрович подписал высочайший манифест, объявлявший «всем верным Нашим подданным, что вознамерились Мы, в мае месяце сего года, в первопрестольном граде Москве, по примеру Благочестивых Государей, Предков Наших, возложить на Себя Корону и воспринять, по святому чину, Святое Миропомазание..»
Коронация в России представляла собой особый старинный ритуал Венчания на Царство, восходящий своими традициями еще к Византии. По закону царь становился верховным правителем страны сразу же после смерти предшественника (Николай II вступил на престол в октябре 1894 года). Но это считалось всего лишь земным установлением. Истинные, Богом данные права на престол и венец царь получал только после торжественного акта миропомазания, когда у алтаря главного российского собора - Успенского собора в Московском Кремле - государь молился Всевышнему, прося ниспослать ему мудрость и умение управлять царством.
Коронация, как великое национальное событие, по традиции происходила непременно в «сердце России», в древней столице Москве, а не в Санкт-Петербурге. Москву стали готовить к торжествам сразу же после манифеста. Начались ремонтные работы в Кремлевских дворцах, Успенском соборе, на площадях и улицах города. Специально приглашенные архитекторы украшали город, возводили павильоны, триумфальные арки и прочие нарядные строения, призванные преобразить старушку Первопрестольную. На московского генерал-губернатора, великого князя Сергея Александровича свалился в прямом смысле миллион забот. Элла во всем старалась помогать мужу...
Украшение Москвы
Продолжение следует...
Ч. 1. http://eho-2013.livejournal.com/492622.html
Ч. 2. http://eho-2013.livejournal.com/493167.html
Ч.3. http://eho-2013.livejournal.com/494630.html
Ч. 4. http://eho-2013.livejournal.com/496289.html
Ч.5. http://eho-2013.livejournal.com/499440.html
Ч.6.http://eho-2013.livejournal.com/500876.html
Николай в 1895 году
Как ни старалась Элла, у Аликс, появившейся в России в качестве невесты Николая накануне смерти императора Александра III, с первых шагов все пошло не так... Когда тело императора с траурными церемониями перевозили с вокзала в Петропавловский собор, весь Петербург вышел на улицы. На невесту молодого царя люди смотрели недоброжелательно... Пьер Жильяр, педагог из Швейцарии, которому со временем суждено было стать учителем детей Николая II, вспоминал:
«Огромная толпа теснилась по пути траурного шествия, двигаясь по грязным от мокрого снега улицам. При проезде процессии можно было слышать, как женщины из простонародья, набожно крестясь, перешептывались, намекая на молодую принцессу: «Она вошла к нам за гробом, она несет с собой несчастье». И в самом деле, с первых же дней в России несчастье как будто привязалось к стопам той, которую за ее веселость и ослепительную красоту в молодости называли «sunshine» - «луч солнышка».
Николай, несмотря на все отчаяние, вызванное смертью отца, жаждал соединения с возлюбленной - ему казалось, что лишь близость драгоценной Аликс, и их душевное единение смогут поддержать его в тяжелый момент… Интересы молодого царя в этом вопросе совпадали с интересами династии - государю, вступающему на престол полагалось иметь супругу. Свадьбу было решено не откладывать надолго, несмотря на царивший в доме Романовых, как и во всей России, траур.
Через неделю после похорон императора Александра III, в день рождения Марии Федоровны в церкви Зимнего дворца состоялось бракосочетание Николая Александровича и его невесты, успевшей принять православное крещение и превратившейся из Алисы в Александру Федоровну. Элла была счастлива за сестру - устройство этого брака, порой казавшееся безнадежным, все-таки удалось!
Члены семьи, которые недавно оплакивали императора, переключились на более радостные эмоции. Еще 5 ноября 1894 года, когда траурные мероприятия были в разгаре, Елизавета Федоровна писала королеве Виктории:
«Дорогая бабушка!
Свадьбу решили устроить в день рождения Минни 14/26 ноября, в понедельник.
Семья будет помогать надевать фамильные драгоценности и фату, как это делалось на всех наших свадьбах. Потом статс-дамы наденут на Аликс мантию темно-рубинового цвета с горностаем. Платье - из серебряной парчи - русский придворный наряд. Он выглядит очень красивым… К платью крепится немного цветов мирта…
Аликс будет выглядеть очень красивой. Я видела только жену Павла и Ксению одетыми так. Обе невысокие, но даже они не выглядели приземистыми *, и обе были очаровательны. Думаю, это потому, что белое, и серебро сияет, как лучи электрического света, и красивая мантия оживляет все, хотя я бы предпочла, чтобы она была белой. Все мы будем в русских костюмах - белых или серебряных и в белых драгоценностях.
Когда невесту оденут, она пройдет через большие залы, заполненные придворными и обществом, прямо в церковь, а потом - домой. Как правило, устраивается банкет, а вечером - полонез. Но, конечно, ничего этого (в связи с трауром) теперь не будет, и я думаю, что молодые вернутся прямо в Аничков, где и останутся на время»…
Венчание Николая и Александры
Элла приняла особое участие в происходящем - многие видели у нее в руках тетрадочку, в которой были тщательно расписаны все нюансы сложного придворного свадебного церемониала. Великая княгиня постоянно сверялась с записями и , как только выпадала возможность, что-то советовала сестре.
Королева Виктория по нездоровью и вечной загруженности государственными делами не могла сама прибыть на церемонию (или не собиралась «баловать» Романовых визитом), но свадьба ее любимицы Аликс была королеве-бабушке отнюдь не безразлична. В Букингемском дворце был устроен в день бракосочетания роскошный банкет в честь новобрачных, и королева Виктория стоя (при ее-то больных ногах!) пила за их здоровье и благополучие.
Зато в России все, кроме влюбленного Ники и Эллы с Сергеем, приняли Алису Гессенскую без душевного тепла. Зинаида Гиппиус, хорошо знавшая настроения в образованных кругах Петербурга, позже вспоминала: «Царица никому не нравилась и тогда давно, когда была юною невестой наследника. Не нравилось ее острое лицо, красивое, но злое и унылое, с тонкими, поджатыми губами, не нравилась немецкая угловатая рослость».
Ей вторила и генеральша Богданович: «Новую царицу не хвалят, говорят, что у нее злое выражение лица и смотрит она исподлобья».
Князь Феликс Юсупов был в то время подростком, но подростком наблюдательным, примечающим в жизни окружающих взрослых много занимательного. Жизнь императорского семейства вызывала у Феликса особый интерес (настолько, что ему со временем удалось с Романовыми породниться, женившись на племяннице Николая II). В эмиграции, работая над мемуарами, князь Юсупов писал:
«Принцесса Алиса Гессенская явилась в Россию траурную. Царицей она стала, не успев ни освоиться, ни сдружиться с народом, над которым собиралась царить. Но, тотчас оказавшись в центре всеобщего внимания, она, от природы стеснительная и нервная, и вовсе смутилась и одеревенела. И потому прослыла холодной и черствой. А там и спесивой, и презрительной. Но была у нее вера в особую свою миссию и страстное желание помочь супругу, потрясенному смертью отца и тяжестью новой роли. Она стала вмешиваться в дела государства. Тут решили, что она вдобавок властолюбива, а государь слаб. Молодая царица поняла, что не понравилась ни двору, ни народу, и совсем замкнулась в себе».
Никто не замечал, что вдовствующая императрица была излишней торопливостью со свадьбой оскоблена. В письме сыну Георгию Мария Федоровна высказалась о бракосочетании Николая и Аликс весьма откровенно, хотя формально вроде бы порадовалась за молодых:
«У нас два дня назад наш дорогой Ники женился. И это большая радость видеть их счастливыми. Слава Богу, этот день прошел. Для меня это был настоящий кошмар и такое страдание. Эта церемония с помпой при такой массе народа! Когда думаешь, что это должно проходить публично, сердце обливается кровью и совершенно разбито. Это более чем грех. Я все еще не понимаю, как я смогла это перенести. Это было жутко, но добрый Бог дал сверхчеловеческие силы, чтобы перенести все это. Без Него это было бы невозможно. Ты представляешь, как же должно быть страшно, несмотря на все эмоции и резкую боль, присутствовать на свадьбе Ники без любимого ангела Папы. Однако я чувствовала его присутствие рядом с нами, и что он молился за счастье дорогого Ники, и что его благословение все время снисходит на нас свысока».
Счастливый Ники тоже написал письмо брату после венчания. То, что испытала в день свадьбы мать, отступило для сына на второй план. Теперь главной женщиной в его жизни была Аликс, и о ней были все мысли и все слова…
«День свадьбы был ужасным мучением для нее и меня. Мысль о том, что дорогого, беззаветно любимого нашего Папа не было между нами и что ты далек от семьи и совсем один, не покидала меня во время венчания; нужно было напрячь все свои силы, чтобы не разреветься тут в церкви при всех. Теперь все немного успокоилось, жизнь пошла совсем новая для меня. Мне еще не верится, что я женат, так все последние события случились скоро. Я не могу достаточно благодарить Бога за то сокровище, какое Он мне послал в виде жены. Я неизменно счастлив с моей душкой Аликс и чувствую, что также счастливо доживем мы оба до конца жизни нашей».
Предчувствие не обмануло Николая - про его брак с Александрой и вправду можно было бы сказать, как в старинных сентиментальных романах: «Они жили в любви и согласии, и умерли в один день». Вот только смерть их оказалась насильственной и жестокой…
Николай и Александра
Вскоре после венчания Элла с мужем уехали обратно в Москву - обязанности генерал-губернатора не давали Сергею Александровичу возможности долгих отлучек. А Николай был слишком занят свалившимися на него важными обязанностями - «тяжесть новой роли» поначалу просто придавила молодого царя. Александра из-за этого часто была предоставлена самой себе. Столкнувшись с общей недоброжелательностью в придворных кругах, внешне она отнеслась к этому с высокомерным безразличием. Она ничего не желала изменить, не старалась вызвать у людей симпатию, подружиться с новым окружением. Она просто замкнулась в себе - у нее был Ники, и больше она ни в чьей любви не нуждалась. Она стала царицей, хозяйкой этой земли, и не собиралась перед кем-то заискивать. Царица есть царица, и, по мнению Аликс, она не должна «гоняться за популярностью».
Эти настроения невестки очень не нравились вдовствующей императрице. Мария Федоровна как раз была уверена, что царица должна быть любима своими подданными, а любовь не дается даром, ее нужно завоевывать, нужно уметь подобрать ключик к человеческим сердцам… Разве трудно лишний раз улыбнуться, проявить к зависимым от тебя людям доброжелательное внимание, показать, что они тебе симпатичны и ты чрезвычайно высоко их ценишь?
Генерал-лейтенант В.И. Гурко писал, что «императрица Мария Федоровна обладала чарующей приветливостью и умением сказать каждому ласковое слово… во время приемов она знала, о чем говорить с представлявшимися ей; знала, что интересует каждого ее собеседника, положение и родство которого ей были неизменно известны. В результате получалось впечатление, что Императрица сама интересуется лицом, ей представлявшимся, или хотя бы его близкими».
Но юная Аликс не желала играть по правилам свекрови, ее утомляла подобная «суета»… Вдовствующую императрицу чрезвычайно угнетала мысль, что ее молодая невестка с первых своих шагов делает все «не так». Люди не прощают пренебрежения, а со стороны высоких особ - не прощают вдвойне.
* И сама Елизавета, и ее сестра Александра были высокого роста и привыкли считать это красивым, а миниатюрные женщины, мода на которых при русском дворе существовала со времен молодости императрицы Марии Федоровны, казались им «приземистыми». Зато русские придворные и вдовствующая императрица полагали, что немецкие принцессы «длинные как жерди» и ничего красивого в этом нет…
3 ноября 1895 года Александра Федоровна родила дочь, названную Ольгой. Элла приехала к сестре еще до родов, чтобы Аликс не была в такой момент одна... Бабушка-императрица тоже ждала внука не меньше молодых родителей, забыв про все разногласия с невесткой. «Думаю, вы дадите мне знать, как только появятся первые симптомы? Я примчусь к вам, мои милые дети, и не стану вам помехой, а буду, как городовой, отгонять всех от вас», - писала она Ники и Аликс.
Все время, пока продолжались роды, Мария Федоровна вместе с Эллой неотлучно находилась у постели невестки. История с несчастной Александрой Греческой, умершей родами, произвела на всех Романовых страшное впечатление, за рожениц стали бояться. Родственники старались проявлять к будущей матери максимум внимания, чтобы не упустить первых признаков какого-либо неблагополучия…
Весь 1895 год прошел для царской семьи под знаком траура. Только 1 января 1896 года Николай Александрович подписал высочайший манифест, объявлявший «всем верным Нашим подданным, что вознамерились Мы, в мае месяце сего года, в первопрестольном граде Москве, по примеру Благочестивых Государей, Предков Наших, возложить на Себя Корону и воспринять, по святому чину, Святое Миропомазание..»
Коронация в России представляла собой особый старинный ритуал Венчания на Царство, восходящий своими традициями еще к Византии. По закону царь становился верховным правителем страны сразу же после смерти предшественника (Николай II вступил на престол в октябре 1894 года). Но это считалось всего лишь земным установлением. Истинные, Богом данные права на престол и венец царь получал только после торжественного акта миропомазания, когда у алтаря главного российского собора - Успенского собора в Московском Кремле - государь молился Всевышнему, прося ниспослать ему мудрость и умение управлять царством.
Коронация, как великое национальное событие, по традиции происходила непременно в «сердце России», в древней столице Москве, а не в Санкт-Петербурге. Москву стали готовить к торжествам сразу же после манифеста. Начались ремонтные работы в Кремлевских дворцах, Успенском соборе, на площадях и улицах города. Специально приглашенные архитекторы украшали город, возводили павильоны, триумфальные арки и прочие нарядные строения, призванные преобразить старушку Первопрестольную. На московского генерал-губернатора, великого князя Сергея Александровича свалился в прямом смысле миллион забот. Элла во всем старалась помогать мужу...
Украшение Москвы
Продолжение следует...