О свадьбе цесаревича Александра Александровича
Я рассказала о помолвке цесаревича Александра, будущего российского императора, и теперь, полагаю, надо рассказать и о его свадьбе.
Принцесса Дагмар Датская в трауре по первому жениху, цесаревичу Николаю
К предстоящей свадьбе Александр II подарил сыну Аничков дворец - уютную резиденцию в самом центре столицы. На шумный Невский проспект выходил только боковой фасад дворца, а основная часть здания пряталась в тенистом саду, тянувшемся вдоль набережной Фонтанки. И эта относительная уединенность, «спрятанность» от чужих любопытных взглядов пришлась наследнику особенно по душе. Он занялся ремонтом, реставрацией дворцового убранства, с наслаждением обустраивая будущее семейное гнездышко… Это немного отвлекало от любовного томления.
Аничков дворец в Санкт-Петербурге
В начале осени, 1 сентября 1866 года, Дагмар покидала родную Данию. Соотечественники устроили ей пышные проводы, со сложным чувством отпуская свою маленькую принцессу в далекую, чужую и холодную страну. Бог знает, что ожидало впереди эту очаровательную веселую девочку, похожую на бабочку, улетающую в неизвестность… Толпы людей собрались на набережной, у многих в глазах стояли слезы, а кто-то и плакал, не стесняясь. Сказочник Ганс Христиан Андерсен был в этой толпе провожающих и, как человек сентиментальный, описал свои впечатления в личном письме:
«Вчера наша дорогая принцесса Дагмар прощалась с нами. За несколько дней до этого я был приглашен в королевскую семью и получил возможность сказать ей до свидания. Вчера на пристани, проходя мимо меня, она остановилась и протянула мне руку. У меня навернулись слезы. Бедное дитя! Всевышний, будь милостив и милосерден к ней!
Говорят, в Петербурге блестящий двор и прекрасная царская семья, но ведь она едет в чужую страну, где другой народ и религия, и с ней не будет никого, кто окружал ее раньше…»
Сказочник Ганс-Христиан Андерсен
Зато в России, куда через две недели прибыла датская принцесса с сопровождающими лицами, прием был торжественным и радостным.
Стояла необыкновенно ясная и теплая погода, что для осенних дней в северной столице большая редкость. В Кронштадт, где на рейде для торжественной встречи невесты цесаревича специально была выстроена русская эскадра, прибыли на яхте «Александрия» император и императрица с семейством и приближенными.
Среди императорских детей, толпившихся на палубе, выделялся рослый Александр, с волнением высматривавший с палубы свою возлюбленную. Под орудийный салют Дагмар в сопровождении принца Фредерика взошла на борт императорской яхты и отправилась вместе с будущими родственниками в их резиденцию.
Торжественная встреча принцессы Дагмар в Кронштадте
Экипирована невеста цесаревича была весьма скромно - казна датского короля оказалась в плачевном состоянии. Прошло всего три года, как король Христиан вступил на датский престол, и два года - как завершилась спровоцированная Бисмарком прусско-датская война. В ходе военных действий Пруссия и Австрия отняли у Датского королевства «исконно германские» земли Шлезвиг и Голштинию (наследственную вотчину Христиана) и дестабилизировали экономику этой прежде вполне благополучной, хоть и не слишком богатой страны, пытавшейся сопротивляться агрессии.
Королевское семейство из разоренной и ограбленной Дании не могло соперничать с русским двором в роскоши. Принцесса Дагмар была в буквальном смысле бесприданницей и даже не могла сделать будущим родственникам и жениху хоть сколько-то ценные подарки. Но это совершенно никого не смущало.
Вскоре Дагмар записала в своем дневнике:
«Никогда я не смогу забыть ту сердечность, с которой все приняли меня. Я не чувствовала себя ни чужой, ни иностранкой, а чувствовала себя равной им, и мне казалось, что то же чувствовали и они ко мне. Как будто я была такой же как они! Я не могу описать, что происходило во мне, когда я ступила на русскую землю. Я была так взволнована, и более чем когда-либо думала о моем усопшем ангеле и очень отчетливо чувствовала, что в тот момент он был рядом со мной».
Рядом с Дагмар в тот момент был уже другой «ангел»: не усопший Николай, а живой, полный сил Александр. Но может быть, ей казалось, что душа ушедшего жениха не отлетела в иные сферы, а воплотилась в Саше, заменившем ей Никса?
Александр же буквально не видел никого вокруг - Минни отныне составляла для него весь мир… А его первая влюбленность в княжну Мещерскую, как это часто бывает, растаяла в сердце царевича быстро и без следа.
Приезд принцессы Дагмар в Россию. Следование кортежа из Петергофа в Царское Село. Дагмар и императрица Мария Александровна следуют в экипаже.
В первые дни пребывания в России за принцессой Дагмар наблюдало множество любопытных глаз (впрочем, чужие взгляды сопровождали ее почти всю дальнейшую жизнь - императрице некуда было деться от назойливого людского внимания)… Но по отношению к невесте цесаревича внимание было особым - Дагмар сдавала строгий экзамен на соответствие своему новому положению. Юная принцесса оказалась на высоте.
Она необыкновенно мило и непринужденно держалась, элегантно выглядела, прекрасно танцевала (и на первом же балу в Царском Селе ее буквально засыпали приглашениями)… На царской охоте Дагмар выделялась из компании присутствующих дам своим умением держаться в седле. Она профессионально рисовала, музицировала, сочиняла милые, нежные стихи, знала несколько языков и охотно осваивала русский.
Но окончательно покорила сердце жениха она в тот момент, когда, оставшись с ним наедине, ловко сделала цирковой кульбит, перевернувшись через голову. Александр знал, что его невеста ежедневно делает гимнастику, занимается спортом и закаливается, обливаясь ледяной водой, но то, что она способна на акробатические этюды, показалось ему невероятным. И очень симпатичным. (Еще много лет Дагмар будет делать «колесо», чтобы порадовать мужа - громоздкому Александру, лишенному природной гибкости, очень нравилось смотреть на свою изящную жену в такие моменты…)
Мужская часть императорского семейства приняла молодую принцессу с восторгом. Лучше всех общее восхищение выразил в стихах, посвященных датской красавице, Константин Константинович Романов, известный лирический поэт, публиковавший свои творения под скромным псевдонимом: К.Р.
На балконе, цветущей весною,
Как запели в садах соловьи,
Любовался я молча тобою,
Глядя в кроткие очи твои.
Тихий голос в ушах раздавался,
Но твоих я не слушал речей:
Я как будто мечтой погружался
В глубину этих мягких очей.
Все, что радостно, чисто, прекрасно,
Что живет в задушевных мечтах,
Все сказалось так просто и ясно
Мне в чарующих этих очах.
Не могли бы их тайного смысла
Никакие слова превозмочь…
Словно ночь надо мною нависла
Светозарная, вешняя ночь!
Великий князь Константин (К.Р.) в роли Гамлета в любительской постановке (портрет кисти Софьи Крамской)
Да, взгляд Дагмар, ее большие, темные, необыкновенно живые, излучающие внутренний свет глаза западали в душу многим… Но любоваться хорошенькой принцессой позволялось лишь издали - цесаревич Александр был ревнив.
Дагмар (Минни), получившая в православном крещении имя Марии Федоровны
Положенный срок траура по покойному Николаю давно истек, и осенью 1866 года Александр и Дагмар смело могли обвенчаться.
Бракосочетание было назначено на 26 октября, но из-за болезни матери-императрицы торжественную церемонию перенесли на 28. Жених, и без того находившийся в состоянии нервного томления, в эти дни был близок к депрессии. В его дневнике за пару дней до свадьбы появилась весьма безрадостная запись:
«Я теперь нахожусь в самом дурном расположении духа в предвидении всех несносных празднеств и балов, которые будут на днях. Право, не знаю, как выдержит моя бедная душка Минни все эти мучения. Даже в такие минуты жизни не оставляют в покое и мучат целых две недели. Это просто безбожно! И потом будут удивляться, что я не в духе, что я нарочно не хочу казаться веселым. Господи, как я буду рад, когда все кончится, и, наконец, можно будет вздохнуть спокойно и сказать себе: теперь можно пожить тихо и как хочешь. Но будет это когда-нибудь или нет? Вот это называется веселье брачное. Где же оно и существует ли оно для нашей братии? Пока я еще не отчаиваюсь и уповаю на Бога, хотя и тошно приходится иногда. Что меня больше всего огорчает, так это то, что прихожу иногда к моей бедной душке в таком расположении духа и не могу удержаться, чтобы скрыть это. Каково же ей выдерживать все это и слышать от меня вечное ворчание и неудовольствие. А она, душка, для меня пожертвовала всем и даже оставила своих родителей, мать и отца, родину свою для меня покинула, а теперь я в таком настроении духа прихожу к ней, и постоянно почти такая история. Да укрепит нас Господь Бог в эти важные минуты нашей жизни. Все упование мое на Него!»
Продолжение следует.
Принцесса Дагмар Датская в трауре по первому жениху, цесаревичу Николаю
К предстоящей свадьбе Александр II подарил сыну Аничков дворец - уютную резиденцию в самом центре столицы. На шумный Невский проспект выходил только боковой фасад дворца, а основная часть здания пряталась в тенистом саду, тянувшемся вдоль набережной Фонтанки. И эта относительная уединенность, «спрятанность» от чужих любопытных взглядов пришлась наследнику особенно по душе. Он занялся ремонтом, реставрацией дворцового убранства, с наслаждением обустраивая будущее семейное гнездышко… Это немного отвлекало от любовного томления.
Аничков дворец в Санкт-Петербурге
В начале осени, 1 сентября 1866 года, Дагмар покидала родную Данию. Соотечественники устроили ей пышные проводы, со сложным чувством отпуская свою маленькую принцессу в далекую, чужую и холодную страну. Бог знает, что ожидало впереди эту очаровательную веселую девочку, похожую на бабочку, улетающую в неизвестность… Толпы людей собрались на набережной, у многих в глазах стояли слезы, а кто-то и плакал, не стесняясь. Сказочник Ганс Христиан Андерсен был в этой толпе провожающих и, как человек сентиментальный, описал свои впечатления в личном письме:
«Вчера наша дорогая принцесса Дагмар прощалась с нами. За несколько дней до этого я был приглашен в королевскую семью и получил возможность сказать ей до свидания. Вчера на пристани, проходя мимо меня, она остановилась и протянула мне руку. У меня навернулись слезы. Бедное дитя! Всевышний, будь милостив и милосерден к ней!
Говорят, в Петербурге блестящий двор и прекрасная царская семья, но ведь она едет в чужую страну, где другой народ и религия, и с ней не будет никого, кто окружал ее раньше…»
Сказочник Ганс-Христиан Андерсен
Зато в России, куда через две недели прибыла датская принцесса с сопровождающими лицами, прием был торжественным и радостным.
Стояла необыкновенно ясная и теплая погода, что для осенних дней в северной столице большая редкость. В Кронштадт, где на рейде для торжественной встречи невесты цесаревича специально была выстроена русская эскадра, прибыли на яхте «Александрия» император и императрица с семейством и приближенными.
Среди императорских детей, толпившихся на палубе, выделялся рослый Александр, с волнением высматривавший с палубы свою возлюбленную. Под орудийный салют Дагмар в сопровождении принца Фредерика взошла на борт императорской яхты и отправилась вместе с будущими родственниками в их резиденцию.
Торжественная встреча принцессы Дагмар в Кронштадте
Экипирована невеста цесаревича была весьма скромно - казна датского короля оказалась в плачевном состоянии. Прошло всего три года, как король Христиан вступил на датский престол, и два года - как завершилась спровоцированная Бисмарком прусско-датская война. В ходе военных действий Пруссия и Австрия отняли у Датского королевства «исконно германские» земли Шлезвиг и Голштинию (наследственную вотчину Христиана) и дестабилизировали экономику этой прежде вполне благополучной, хоть и не слишком богатой страны, пытавшейся сопротивляться агрессии.
Королевское семейство из разоренной и ограбленной Дании не могло соперничать с русским двором в роскоши. Принцесса Дагмар была в буквальном смысле бесприданницей и даже не могла сделать будущим родственникам и жениху хоть сколько-то ценные подарки. Но это совершенно никого не смущало.
Вскоре Дагмар записала в своем дневнике:
«Никогда я не смогу забыть ту сердечность, с которой все приняли меня. Я не чувствовала себя ни чужой, ни иностранкой, а чувствовала себя равной им, и мне казалось, что то же чувствовали и они ко мне. Как будто я была такой же как они! Я не могу описать, что происходило во мне, когда я ступила на русскую землю. Я была так взволнована, и более чем когда-либо думала о моем усопшем ангеле и очень отчетливо чувствовала, что в тот момент он был рядом со мной».
Рядом с Дагмар в тот момент был уже другой «ангел»: не усопший Николай, а живой, полный сил Александр. Но может быть, ей казалось, что душа ушедшего жениха не отлетела в иные сферы, а воплотилась в Саше, заменившем ей Никса?
Александр же буквально не видел никого вокруг - Минни отныне составляла для него весь мир… А его первая влюбленность в княжну Мещерскую, как это часто бывает, растаяла в сердце царевича быстро и без следа.
Приезд принцессы Дагмар в Россию. Следование кортежа из Петергофа в Царское Село. Дагмар и императрица Мария Александровна следуют в экипаже.
В первые дни пребывания в России за принцессой Дагмар наблюдало множество любопытных глаз (впрочем, чужие взгляды сопровождали ее почти всю дальнейшую жизнь - императрице некуда было деться от назойливого людского внимания)… Но по отношению к невесте цесаревича внимание было особым - Дагмар сдавала строгий экзамен на соответствие своему новому положению. Юная принцесса оказалась на высоте.
Она необыкновенно мило и непринужденно держалась, элегантно выглядела, прекрасно танцевала (и на первом же балу в Царском Селе ее буквально засыпали приглашениями)… На царской охоте Дагмар выделялась из компании присутствующих дам своим умением держаться в седле. Она профессионально рисовала, музицировала, сочиняла милые, нежные стихи, знала несколько языков и охотно осваивала русский.
Но окончательно покорила сердце жениха она в тот момент, когда, оставшись с ним наедине, ловко сделала цирковой кульбит, перевернувшись через голову. Александр знал, что его невеста ежедневно делает гимнастику, занимается спортом и закаливается, обливаясь ледяной водой, но то, что она способна на акробатические этюды, показалось ему невероятным. И очень симпатичным. (Еще много лет Дагмар будет делать «колесо», чтобы порадовать мужа - громоздкому Александру, лишенному природной гибкости, очень нравилось смотреть на свою изящную жену в такие моменты…)
Мужская часть императорского семейства приняла молодую принцессу с восторгом. Лучше всех общее восхищение выразил в стихах, посвященных датской красавице, Константин Константинович Романов, известный лирический поэт, публиковавший свои творения под скромным псевдонимом: К.Р.
На балконе, цветущей весною,
Как запели в садах соловьи,
Любовался я молча тобою,
Глядя в кроткие очи твои.
Тихий голос в ушах раздавался,
Но твоих я не слушал речей:
Я как будто мечтой погружался
В глубину этих мягких очей.
Все, что радостно, чисто, прекрасно,
Что живет в задушевных мечтах,
Все сказалось так просто и ясно
Мне в чарующих этих очах.
Не могли бы их тайного смысла
Никакие слова превозмочь…
Словно ночь надо мною нависла
Светозарная, вешняя ночь!
Великий князь Константин (К.Р.) в роли Гамлета в любительской постановке (портрет кисти Софьи Крамской)
Да, взгляд Дагмар, ее большие, темные, необыкновенно живые, излучающие внутренний свет глаза западали в душу многим… Но любоваться хорошенькой принцессой позволялось лишь издали - цесаревич Александр был ревнив.
Дагмар (Минни), получившая в православном крещении имя Марии Федоровны
Положенный срок траура по покойному Николаю давно истек, и осенью 1866 года Александр и Дагмар смело могли обвенчаться.
Бракосочетание было назначено на 26 октября, но из-за болезни матери-императрицы торжественную церемонию перенесли на 28. Жених, и без того находившийся в состоянии нервного томления, в эти дни был близок к депрессии. В его дневнике за пару дней до свадьбы появилась весьма безрадостная запись:
«Я теперь нахожусь в самом дурном расположении духа в предвидении всех несносных празднеств и балов, которые будут на днях. Право, не знаю, как выдержит моя бедная душка Минни все эти мучения. Даже в такие минуты жизни не оставляют в покое и мучат целых две недели. Это просто безбожно! И потом будут удивляться, что я не в духе, что я нарочно не хочу казаться веселым. Господи, как я буду рад, когда все кончится, и, наконец, можно будет вздохнуть спокойно и сказать себе: теперь можно пожить тихо и как хочешь. Но будет это когда-нибудь или нет? Вот это называется веселье брачное. Где же оно и существует ли оно для нашей братии? Пока я еще не отчаиваюсь и уповаю на Бога, хотя и тошно приходится иногда. Что меня больше всего огорчает, так это то, что прихожу иногда к моей бедной душке в таком расположении духа и не могу удержаться, чтобы скрыть это. Каково же ей выдерживать все это и слышать от меня вечное ворчание и неудовольствие. А она, душка, для меня пожертвовала всем и даже оставила своих родителей, мать и отца, родину свою для меня покинула, а теперь я в таком настроении духа прихожу к ней, и постоянно почти такая история. Да укрепит нас Господь Бог в эти важные минуты нашей жизни. Все упование мое на Него!»
Продолжение следует.