Элеонора Панкратова "Ингрия"
Оригинал взят у alert_dog в Элеонора Панкратова "Ингрия"
Mare Nostrum/ Лебяжье
Ингрия, моя любимая!
Несуществующая страна, у тебя свой флаг и герб, свой гимн, такой наивный (Nouse INKERI… Увы, кому там подниматься? «Разброд и шатание...»)
Эти символы я всегда ношу в своей сумочке вместе с листочком со словами «Отче наш …»
«ISA ,MEIDAN, JOKA OLET TAIVASSA..» и фотографиями своих близких. Все это - моя опора среди ужаса современного бытия...
Ветры истории и советского тоталитаризма разметали ингерманландцев... Если смотреть на карту Европы слева направо, с запада на восток, то кроме Литвы, Латвии, Эстонии (бывших российских Курляндии, Лифляндии, Эстляндии), могла бы быть и еще одна балтийская страна - Ингерманландия, Ингрия.
А ведь была, была эта страна, была надежда...
Я росла среди книг. (Мой отец, капитан дальнего плавания, человек европейски ориентированный, как я теперь осознаю, собрал большую библиотеку).
И вот сейчас передо мной лежит, выражаясь современным языком, учебное пособие»».
«200 лет Санкт - Петербурга", год издания 1903, Исторический очерк, составил для городских начальных училищ В.Авсеенко. Издание Санкт-Петербургской городской думы». Издано в 1903 году.
Ровно сто лет назад! Причем на титульном листе и черным по-белому написано «Печатается по распоряжению Спб. городского головы». Так что это вдвойне дозволено цензурой и рекомендовано молодому поколению граждан Российской империи.
Это тогдашняя официальная точка зрения.
Потом уже, при большевиках, слово Ингрия совсем уже уйдет из обихода, исчезнет. В весьма респектабельной, если отбросить идеологические издержки пятидесятитомной Большой Советской Энциклопедии упоминание об Ингрии можно найти только в одном месте, в скобках,
как шведское название Ижорской земли, тогда как этимологически вполне возможно, что это как раз наоборот: может быть, Ижора - это русифицированное название инкери, или страны Инкери - Ингрии?
Вопросы, вопросы...
Старая Ингрия. Волгово-Муратово
Профессор Э.Г.Карху из Петрозаводска писал, что решить их это все равно, что решить вопрос о том, что первично - курица или яйцо.
Inkeriaiset, inkerkot, - ведь именно так называло себя подавляющее большинство людей, на территории которой и жили разные угро-финские племена, одни из которых как бы русифицировались ( «русские по паспорту»), а другие «суомилизировались», сохраняя один и тот же исторический костяк-этнический тип и язык.
Благодаря этой книге я сама еще в детстве догадалась, что мои корни не просто из кингисеппского района Ленинградской области, моя родина называется Ингрия.
Оттуда молчаливый и очень сдержанный, но одновременно упорный, настойчивый и бескомпромиссный характер моей мамы. Её невероятная аккуратность и стремление все делать идеально хорошо. Даже соседки по нашей коммунальной квартире уже здесь в Москве, которые недолюбливали за неразговорчивость, (не лежала у нее душа к сплетням и пересудам, всё больше молчала да думала про себя) и наивную прямолинейность (всегда всю жизнь говорила «все как есть»), признавали, что уж хоть и странная эта "чухна" и лицо у нее «лошадиное»(они были скуластые с крупными курносыми носами, а у мамы лицо было овальное, настоящая красавица, белокурая с тонким, скандинавского типа лицом), но «уж чистоплотная - это да! тут уж нельзя не признать, да, даже уж чересчур», - говорили они.
_ И вот который раз с трепетом читаю, после слов о том, что во время «преобразовательной деятельности Петра» мысли его обратились на Север:
«К Неве и Финскому заливу примыкала бедная малонаселенная страна, некогда подвластная Великому Новгороду, но впоследствие отошедшая к Швеции и получившая от нее название Ингерманландия...»
Еще совсе маленькой девочкой (лет трех я бойко выговаривала названия: Ораниенбаум, Копорье, Васскара, Пейпие, Урмизно (не говоря уже о таких, как Нежново и Ильмово, Холодные ручьи, Райково), это деревни поблизости деревни Копаницы, той, где построил дом мой прадед Петр.(Пекка - как неохотно призналась мама, сам он был родом из деревни Ингере. Останки этой деревни, всего три полуразрушенных дома, она мне как-то показала, когда мы ехали на автобусе от станции Котлы (Каттила) до Нежново.) О нем только знаю, что он был хороший печник (еще в начале 70-ых годов были старушки, которые помнили это), очень любил лошадей и не вступал в колхоз, но туда вступила его дочь, сестра моей бабушки и зять. Пришлось отдать туда лошадь и она погибла от плохого ухода и недогляда - перерезала себе горло цепью, за которую ее привязывали пастись.
Перечитываю исторический очерк далее:
"Шереметьев взял Копорье и Ямбург и наконец вся Ингрия была в русских руках. В Москве в присутствие царя эти события были торжественно отмечены"
"Голландия оставалась для него идеалом счастливого и благоустроенного государства, и все виденное им там неотступно преследовало его мысль, когда пришлось создавать русскую столицу в обильной водами, суровой и бедной Ингрии".
Была, была эта страна, этот прекрасный и несчастливый край... С детства я была уверена: Нет и не может быть более красивых мест.
Лесная дорога за Систо-Палкино
НАШ ДОМ. Он стоял (уже ветхий, но стоит и до сих пор) на высоком холме, внизу дорога, за ней луг, по которому течет речка Систа, через мост на самом берегу речки деревня Ильмово, а дальше на горизонте лес и необозримая даль. За нашей деревней тоже густой еловый лес, потом болото, а дальше бор, дорога через бор ведет к озеру.
Красота, дух захватывает: высокий песчаный берег, сосны, озеро огромное, можно дойти до поворота, а там простор, и на берегу камни-валуны.
Теперь, за свою жизнь многие места удалось повидать: и в Финляндии была, и на Готланде в Швеции, и Норвегию можно сказать изъездила. Но ТАКОЙ
красоты не встречала нигде (Увы, испоганенной лагерем для трудновоспитуемых подростков, как раз именно там где самое удобное место для купания).
Иногда до сих пор все еще сниться жаркий день, запах жита в амбаре (сама открываю его и беру из закромов, чтобы кормить кур), потом идём на озеро. Детей одних на озеро не пускают, ведь все-таки далеко туда ходят, - на целый день, набрав еды и налив молоко в бутылки; и вот радость - моя мама собралась идти со мной и троюродным братом, а к нам присоединяются и соседские ребятишки. Приходят: «И мы с вами».
Мама ворчит: да как же я смогу справиться, смотреть за всеми! - она боится чтобы кто-то не утонул. Ведь она человек обязательный. Если кто-то пошел с нами даже безо всякого приглашения и договоренности, мама будет смотреть как за своим ребенком. Идём через болото аккуратно по жердочкам. Каждый раз кто-то вспоминает, что здесь когда-то засосало в трясину корову.
Вот уже и широкая дорога через бор. Бывало, что где-то тут мы встречали пограничника, который подробно расспрашивал маму, кто мы такие, или местного жителя, который, по маминым словам тоже уж чересчур интересовался нами (В разговоре обязательно находились общие знакомые или родственники и подозрительность бдительного встречного таяла). Я тут же встревала, заявляя с гордостью: «У нас свой дом. У нас тут родной дом. Нам прислали справку из сельсовета». Ведь именно так, это мама и говорила в милиции, когда мы оформляли пропуск. (Это всегда была целая история).
Финский залив/ Ручьи (Ruutsia)
Вот уже блестит вдали за соснами водная гладь. Скорее, скорее! По горячему глубокому песку между сосен, к воде.
На озере мы одни. Может быть далеко кто-то и еще купается в Пейпие или в Систо-Палкино.
Но здесь только мы, ведь озеро-то Копанское, от него с этой стороны дорога идет только от нашей деревни, другим далеко, если только кто-то из ильмовских дойдёт.
Жаль, нельзя к морю выйти, хоть это недалеко, но, говорят, кто-то из нашей родни как-то давно в молодости заехал туда, какие-то бочки вез на телеге.
И пограничники «таак погнали», что на всю жизнь запомнил и другим заказал... До моря и десяти километров нет, а увидеть нельзя, и многие здесь родились выросли и умерли, так и не увидев моря!
Так жарко, так искупаться хочется, скорее сбросить одежду и броситься в прозрачную воду.
Только бы солнце не зашло за тучку, а то бывает окунаться страшно. Никогда не забуду это чувство радостного нетерпения и этот приветливый пустынный берег...
Мне и теперь снятся эти мгновения во сне, запах сосняка, песок, солнечные блики на воде. И это - самые безмятежные, самые счастливые мои сны...
2003
"Будь благословенна, о, Ингрия, вовек!"
P.S. Эссе "Ингрия" было напечатано к юбилею Петербурга (2003) в газете "INKERI", в сборнике "INKERIN UUTISET", в журнале "Таллинн" №5-6 (2009).
Mare Nostrum/ Лебяжье
Ингрия, моя любимая!
Несуществующая страна, у тебя свой флаг и герб, свой гимн, такой наивный (Nouse INKERI… Увы, кому там подниматься? «Разброд и шатание...»)
Эти символы я всегда ношу в своей сумочке вместе с листочком со словами «Отче наш …»
«ISA ,MEIDAN, JOKA OLET TAIVASSA..» и фотографиями своих близких. Все это - моя опора среди ужаса современного бытия...
Ветры истории и советского тоталитаризма разметали ингерманландцев... Если смотреть на карту Европы слева направо, с запада на восток, то кроме Литвы, Латвии, Эстонии (бывших российских Курляндии, Лифляндии, Эстляндии), могла бы быть и еще одна балтийская страна - Ингерманландия, Ингрия.
А ведь была, была эта страна, была надежда...
Я росла среди книг. (Мой отец, капитан дальнего плавания, человек европейски ориентированный, как я теперь осознаю, собрал большую библиотеку).
И вот сейчас передо мной лежит, выражаясь современным языком, учебное пособие»».
«200 лет Санкт - Петербурга", год издания 1903, Исторический очерк, составил для городских начальных училищ В.Авсеенко. Издание Санкт-Петербургской городской думы». Издано в 1903 году.
Ровно сто лет назад! Причем на титульном листе и черным по-белому написано «Печатается по распоряжению Спб. городского головы». Так что это вдвойне дозволено цензурой и рекомендовано молодому поколению граждан Российской империи.
Это тогдашняя официальная точка зрения.
Потом уже, при большевиках, слово Ингрия совсем уже уйдет из обихода, исчезнет. В весьма респектабельной, если отбросить идеологические издержки пятидесятитомной Большой Советской Энциклопедии упоминание об Ингрии можно найти только в одном месте, в скобках,
как шведское название Ижорской земли, тогда как этимологически вполне возможно, что это как раз наоборот: может быть, Ижора - это русифицированное название инкери, или страны Инкери - Ингрии?
Вопросы, вопросы...
Старая Ингрия. Волгово-Муратово
Профессор Э.Г.Карху из Петрозаводска писал, что решить их это все равно, что решить вопрос о том, что первично - курица или яйцо.
Inkeriaiset, inkerkot, - ведь именно так называло себя подавляющее большинство людей, на территории которой и жили разные угро-финские племена, одни из которых как бы русифицировались ( «русские по паспорту»), а другие «суомилизировались», сохраняя один и тот же исторический костяк-этнический тип и язык.
Благодаря этой книге я сама еще в детстве догадалась, что мои корни не просто из кингисеппского района Ленинградской области, моя родина называется Ингрия.
Оттуда молчаливый и очень сдержанный, но одновременно упорный, настойчивый и бескомпромиссный характер моей мамы. Её невероятная аккуратность и стремление все делать идеально хорошо. Даже соседки по нашей коммунальной квартире уже здесь в Москве, которые недолюбливали за неразговорчивость, (не лежала у нее душа к сплетням и пересудам, всё больше молчала да думала про себя) и наивную прямолинейность (всегда всю жизнь говорила «все как есть»), признавали, что уж хоть и странная эта "чухна" и лицо у нее «лошадиное»(они были скуластые с крупными курносыми носами, а у мамы лицо было овальное, настоящая красавица, белокурая с тонким, скандинавского типа лицом), но «уж чистоплотная - это да! тут уж нельзя не признать, да, даже уж чересчур», - говорили они.
_ И вот который раз с трепетом читаю, после слов о том, что во время «преобразовательной деятельности Петра» мысли его обратились на Север:
«К Неве и Финскому заливу примыкала бедная малонаселенная страна, некогда подвластная Великому Новгороду, но впоследствие отошедшая к Швеции и получившая от нее название Ингерманландия...»
Еще совсе маленькой девочкой (лет трех я бойко выговаривала названия: Ораниенбаум, Копорье, Васскара, Пейпие, Урмизно (не говоря уже о таких, как Нежново и Ильмово, Холодные ручьи, Райково), это деревни поблизости деревни Копаницы, той, где построил дом мой прадед Петр.(Пекка - как неохотно призналась мама, сам он был родом из деревни Ингере. Останки этой деревни, всего три полуразрушенных дома, она мне как-то показала, когда мы ехали на автобусе от станции Котлы (Каттила) до Нежново.) О нем только знаю, что он был хороший печник (еще в начале 70-ых годов были старушки, которые помнили это), очень любил лошадей и не вступал в колхоз, но туда вступила его дочь, сестра моей бабушки и зять. Пришлось отдать туда лошадь и она погибла от плохого ухода и недогляда - перерезала себе горло цепью, за которую ее привязывали пастись.
Перечитываю исторический очерк далее:
"Шереметьев взял Копорье и Ямбург и наконец вся Ингрия была в русских руках. В Москве в присутствие царя эти события были торжественно отмечены"
"Голландия оставалась для него идеалом счастливого и благоустроенного государства, и все виденное им там неотступно преследовало его мысль, когда пришлось создавать русскую столицу в обильной водами, суровой и бедной Ингрии".
Была, была эта страна, этот прекрасный и несчастливый край... С детства я была уверена: Нет и не может быть более красивых мест.
Лесная дорога за Систо-Палкино
НАШ ДОМ. Он стоял (уже ветхий, но стоит и до сих пор) на высоком холме, внизу дорога, за ней луг, по которому течет речка Систа, через мост на самом берегу речки деревня Ильмово, а дальше на горизонте лес и необозримая даль. За нашей деревней тоже густой еловый лес, потом болото, а дальше бор, дорога через бор ведет к озеру.
Красота, дух захватывает: высокий песчаный берег, сосны, озеро огромное, можно дойти до поворота, а там простор, и на берегу камни-валуны.
Теперь, за свою жизнь многие места удалось повидать: и в Финляндии была, и на Готланде в Швеции, и Норвегию можно сказать изъездила. Но ТАКОЙ
красоты не встречала нигде (Увы, испоганенной лагерем для трудновоспитуемых подростков, как раз именно там где самое удобное место для купания).
Иногда до сих пор все еще сниться жаркий день, запах жита в амбаре (сама открываю его и беру из закромов, чтобы кормить кур), потом идём на озеро. Детей одних на озеро не пускают, ведь все-таки далеко туда ходят, - на целый день, набрав еды и налив молоко в бутылки; и вот радость - моя мама собралась идти со мной и троюродным братом, а к нам присоединяются и соседские ребятишки. Приходят: «И мы с вами».
Мама ворчит: да как же я смогу справиться, смотреть за всеми! - она боится чтобы кто-то не утонул. Ведь она человек обязательный. Если кто-то пошел с нами даже безо всякого приглашения и договоренности, мама будет смотреть как за своим ребенком. Идём через болото аккуратно по жердочкам. Каждый раз кто-то вспоминает, что здесь когда-то засосало в трясину корову.
Вот уже и широкая дорога через бор. Бывало, что где-то тут мы встречали пограничника, который подробно расспрашивал маму, кто мы такие, или местного жителя, который, по маминым словам тоже уж чересчур интересовался нами (В разговоре обязательно находились общие знакомые или родственники и подозрительность бдительного встречного таяла). Я тут же встревала, заявляя с гордостью: «У нас свой дом. У нас тут родной дом. Нам прислали справку из сельсовета». Ведь именно так, это мама и говорила в милиции, когда мы оформляли пропуск. (Это всегда была целая история).
Финский залив/ Ручьи (Ruutsia)
Вот уже блестит вдали за соснами водная гладь. Скорее, скорее! По горячему глубокому песку между сосен, к воде.
На озере мы одни. Может быть далеко кто-то и еще купается в Пейпие или в Систо-Палкино.
Но здесь только мы, ведь озеро-то Копанское, от него с этой стороны дорога идет только от нашей деревни, другим далеко, если только кто-то из ильмовских дойдёт.
Жаль, нельзя к морю выйти, хоть это недалеко, но, говорят, кто-то из нашей родни как-то давно в молодости заехал туда, какие-то бочки вез на телеге.
И пограничники «таак погнали», что на всю жизнь запомнил и другим заказал... До моря и десяти километров нет, а увидеть нельзя, и многие здесь родились выросли и умерли, так и не увидев моря!
Так жарко, так искупаться хочется, скорее сбросить одежду и броситься в прозрачную воду.
Только бы солнце не зашло за тучку, а то бывает окунаться страшно. Никогда не забуду это чувство радостного нетерпения и этот приветливый пустынный берег...
Мне и теперь снятся эти мгновения во сне, запах сосняка, песок, солнечные блики на воде. И это - самые безмятежные, самые счастливые мои сны...
2003
"Будь благословенна, о, Ингрия, вовек!"
P.S. Эссе "Ингрия" было напечатано к юбилею Петербурга (2003) в газете "INKERI", в сборнике "INKERIN UUTISET", в журнале "Таллинн" №5-6 (2009).