Жертва сталинских репрессий
Сталинские репрессии тема до сих пор злободневная. И хотя в этом вопросе я больше антисталинист, но стараюсь не махать шашкой рубя головы сталинистам. В этой теме нужна внимательность и скрупулезность соседствующая с занудностью. Да, репрессии были, были зачастую несправедливы, но зачем табуретки ломать? Зачем фантазиями о шагающих мясорубках и пыточных шайтан-машинках засорят головы с неокрепшими умами? Не надо брызгать слюнями - надо изучать.
К чему это я? Вот читаю книгу некоего члена объединения профсоюзов "Соцпроф", журналиста Александра Кива "Мы выстояли, а значит - победили!!! (Публицистическая история Свердловского областного комитета горно-металлургического профессионального союза России)" опубликованную в 2001 году. Этот профсоюзник как бы рассказывает историю профсоюзного движения на Урале. Смачно так рассказывает, цитирует обильно, выводы делает широкие, эмоции эмоцирует. В общем, доходим мы до части второй "Идеология штурмовщины и трудовых рекордов", где нам, само собой не предвзято, дается почувствоваться 1930-х годами. Не будем разбирать все по полочкам, так как можно взять отдельную нить повествования. Готовьтесь к обильному цитированию г-нина Кивы:
"Репрессии 30-х годов у меня почему-то ассоциируются именно с той картиной (до этого он рассказывал как наблюдал убиение баранов - ДП). Народ самоотверженно борется за досрочное выполнение производственных планов, неожиданно кого-то из его рядов вырывают и неизвестно куда увозят. А все даже боятся обсуждать: «За что? Почему?» И делают вид, что ничего не случилось, и с новым трудовым порывом - вперед. В этом отношении показателен «Отчетный доклад президиума ЦК союза металлургов восточных районов» от второго февраля 1936 года, с которым выступал председатель ЦК тов. Громилин. Вот еще характерная черта того времени. В архивах даже не удалось обнаружить как по имени звали этого председателя ЦК. Везде - или тов. Громилин или просто - Громилин."
Плохо искал журналистишка имя тов. Громилина. И в архивы стопудово не заглядывал. Максимом Ивановичем звали тов. Громилина и стыдно свердловчанину Киве этого не знать. А почему стыдно? Об этом узнаете ниже. А пока читаем эмоционального автора:
"Что касается «демократических начал», то их «развитию» способствовали отчетно-выборные кампании в 1937-1939 годах. Архивы бесстрастно свидетельствуют: «В прениях по отчетным докладам завкомов профсоюза рабочих черной металлургии восточных районов с критикой недостатков в их работе выступило более 7,3 тысячи человек». Сколько честных, нормальных людей пострадало вследствие этой «критики недостатков», остается только догадываться.
Показателен в этом отношении первый съезд ЦК Союза металлургов восточных районов (31.08.1937 г.), материалы которого, наверняка, никого не оставят равнодушным.
По такому сценарию чистка рядов проходила не только в профсоюзных, но и в партийных, советских, хозяйственных органах.
С отчетным докладом выступает известный нам председатель ЦК Громилин. Безысходность и обреченность чувствуются в каждом слове лидера профсоюза металлургов. Идет сплошное самобичевание, или, как бы сейчас выразились, «жертва сама подставляет свою голову под топор палача». Ну ничего практически не решено, судя по выступлению Громилина, Центральным комитетом восточных районов из тех задач, которые поставил тов. Сталин: «Политическая пассивность профсоюзных органов, постепенный отход от разрешения основных вопросов, затрагивающих кровные интересы рабочих и служащих, привели к отрыву профсоюзных органов и их руководящих работников от масс, породили политическую слепоту и идиотскую болезнь - беспечность. Многие профработники, под боком у которых орудовали заклятые враги народа, творившие свое гнусное предательское дело не только в хозяйственных органах, но и в рядах самих профорганизаций, не замечали этих врагов». И далее идут покаянные речи о том, что для союза за отчетный период стали «свойственны ослабление всей оргработы, негодные методы конструирования состава ЦК», «пренебрежение к профдемократии…» Звучат в докладе и фамилии двух членов ЦК, «разоблаченных как враги народа» -- Лебедев и Колесов… Тоже, мол, проглядели… Виноваты…
Во всех грехах, мнимых и настоящих, Громилин обвиняет только себя: «Надо со всей резкостью и большевистской самокритичностью отметить, что ответственность за грубейшие недостатки в профсоюзной работе целиком и полностью ложится на руководство ЦК и в первую очередь на меня как на председателя…» Человек всеми силами стремится не попасть в «сталинскую мясорубку», надеется на сочувствие, на сострадание, на понимание - дескать, сами посмотрите, я искренне признаю свои ошибки, я чего-то недопонимал, в чем-то не дорабатывал, но я не враг… Но к состраданию взывать было бесполезно...
И у Громилина надежд практически никаких. Постановление I съезда профсоюза рабочих черной металлургии восточных районов сурово и безжалостно: «ЦК союза и его председатель т. Громилин не выполнили решений февральско-мартовского Пленума ЦК ВКП(б), не уяснили характер новой обстановки и новых задач, отстали от широкого размаха социалистического строительства, оторвались от планов союза и в своей практической работе проявили политическую беспечность и слепоту.
Руководители ЦК Союза и ряда заводских комитетов грубо нарушали профсоюзную демократию, не отчитывались перед массами членов союза… Съезд постановляет: работу ЦК союза за отчетный период признать совершенно неудовлетворительной».
Громилин все еще на что-то надеется, рассказывает свою биографию. Она довольно типична для того времени: выходец из крестьян, в 13 лет ушел из дома, работал грузчиком, воевал в первую мировую войну, дезертировал, вступил в Красную гвардию. Затем работал в органах ЦК, был заместителем секретаря уездного комитета партии, заведующим окрсобесом, председателем горсовета… Казалось бы, биография безупречная. Но откуда верному большевику было знать, что пришло время, когда партия взялась за своих, самых верных… Он еще надеется что-то кому-то доказать: «Ни в каких антипартийных группировках не участвовал, наоборот, боролся с антипартийными группировками, ни с какими врагами связи не имел и не имею. Плохо боролся с врагами, об этом я докладывал здесь, на съезде. Партвзысканий не имею».
Уже в январе 1938 года профсоюз металлургов Восточных районов возглавляет Н. Ермаков. Все шло своим чередом. Разошлись круги на воде… Какое мужество нужно было иметь, чтобы просто жить в то время. А люди еще к тому же добивались фантастических производственных успехов. Удивительное поколение."
Как и обещал, цитирование будет обширным. Все прониклись чувством отчаянья Громилина? Все увидели его в тюрьме избиваемого кровавыми энкавэдэшниками? Нет? Как так?! Об этом же так надрывно пишет Александр Кива (1957 года рождения), лучший парламентский обозреватель Свердловской области, лауреат второго Всероссийского и стран СНГ журналистского конкурса "Все мы сочинцы, хотя бы раз в году...", преподаватель журфака УрГУ, т.е. не дурилка картонная какая-то, а гражданин со статусом.
И правильно, что не прониклись и не увидели. И Максим Иванович Громилин тоже бы не проникся, если бы не умер в...
Итак, Громилин Максим Иванович. Родился в 1892 году в Пензенской губернии в крестьянской семье. С 13 лет батрачил, потом работал грузчиком, разнорабочим. В 1913 году призван в армию, участвовал в Первой мировой войне. В 1917 году дезертировал. В 1918 году присоединился к красногвардейскому отряду Ивана Васильевича Тулака, главнокомандующего всеми революционными войсками Царицына и Донской области. Потом был председателем волисполкома села Майдан, председателем прифронтового суда в Первом Пензенском караульном батальоне, служил в Первой Донской дивизии, был членом полевой комиссии по борьбе с дезертирством и бандитизмом. Член партии с 1918 года.
Окончание Гражданской войны застало Громилина на Украине в Юзовке (с 1924 - Сталино, с 1961 - Донецк). Был помощником окрвоенкома, заведующим окружным собесом, начальником окружного административного отдела. С 1928 по 1930 - председатель Сталинского горсовета. Потом стал секретарем Сталинского районного партийного комитета.
Далее началась профсоюзная карьера: председатель Всеукраинского комитета профсоюзов машиностроения, а затем председатель ЦК металлургов Восточных районов. В последней должности Громилин пробыл до 1937 года, о чем пишет журналист Кива. Далее журналист делает из Максима Ивановича жертву сталинских репрессии, даже не удосужившись узнать имя-отчество этой самой жертвы.
В реальной, а не фантазийной, жизни Громилин в 1938 году был еще жив и работал управляющим Свердловскполиграфтреста, а с 26 июля стал председателем Свердловского городского совета (а вот Киве видимо не стыдно не знать этого, а еще свердловский журналист!).
Был жив Громилин и в 1939 году, когда его, освободив от прежней должности в сентябре, назначили управляющим Свердловского отделения Спирттехснаба.
Жил Максим Иванович и в 1941 году. Боле того, он еще и всю войну прошел в рядах РККА.
После войны, в 1946 году, Громилин был назначен директором Свердловского дефибрерного завода, где и проработал до пенсии.
Умер Максим Иванович Громилин в 1965 году, то есть почти на 30 лет позже, чем его похоронил журналист Александр Кива в своей книге.
Интересно, сколько вот таких громилиных убили в "нужные годы" публицисты, журналисты, мемуаристы, лжеисторики, писатели, кинематографисты? Думаю, что и не сосчитать.
К чему это я? Вот читаю книгу некоего члена объединения профсоюзов "Соцпроф", журналиста Александра Кива "Мы выстояли, а значит - победили!!! (Публицистическая история Свердловского областного комитета горно-металлургического профессионального союза России)" опубликованную в 2001 году. Этот профсоюзник как бы рассказывает историю профсоюзного движения на Урале. Смачно так рассказывает, цитирует обильно, выводы делает широкие, эмоции эмоцирует. В общем, доходим мы до части второй "Идеология штурмовщины и трудовых рекордов", где нам, само собой не предвзято, дается почувствоваться 1930-х годами. Не будем разбирать все по полочкам, так как можно взять отдельную нить повествования. Готовьтесь к обильному цитированию г-нина Кивы:
"Репрессии 30-х годов у меня почему-то ассоциируются именно с той картиной (до этого он рассказывал как наблюдал убиение баранов - ДП). Народ самоотверженно борется за досрочное выполнение производственных планов, неожиданно кого-то из его рядов вырывают и неизвестно куда увозят. А все даже боятся обсуждать: «За что? Почему?» И делают вид, что ничего не случилось, и с новым трудовым порывом - вперед. В этом отношении показателен «Отчетный доклад президиума ЦК союза металлургов восточных районов» от второго февраля 1936 года, с которым выступал председатель ЦК тов. Громилин. Вот еще характерная черта того времени. В архивах даже не удалось обнаружить как по имени звали этого председателя ЦК. Везде - или тов. Громилин или просто - Громилин."
Плохо искал журналистишка имя тов. Громилина. И в архивы стопудово не заглядывал. Максимом Ивановичем звали тов. Громилина и стыдно свердловчанину Киве этого не знать. А почему стыдно? Об этом узнаете ниже. А пока читаем эмоционального автора:
"Что касается «демократических начал», то их «развитию» способствовали отчетно-выборные кампании в 1937-1939 годах. Архивы бесстрастно свидетельствуют: «В прениях по отчетным докладам завкомов профсоюза рабочих черной металлургии восточных районов с критикой недостатков в их работе выступило более 7,3 тысячи человек». Сколько честных, нормальных людей пострадало вследствие этой «критики недостатков», остается только догадываться.
Показателен в этом отношении первый съезд ЦК Союза металлургов восточных районов (31.08.1937 г.), материалы которого, наверняка, никого не оставят равнодушным.
По такому сценарию чистка рядов проходила не только в профсоюзных, но и в партийных, советских, хозяйственных органах.
С отчетным докладом выступает известный нам председатель ЦК Громилин. Безысходность и обреченность чувствуются в каждом слове лидера профсоюза металлургов. Идет сплошное самобичевание, или, как бы сейчас выразились, «жертва сама подставляет свою голову под топор палача». Ну ничего практически не решено, судя по выступлению Громилина, Центральным комитетом восточных районов из тех задач, которые поставил тов. Сталин: «Политическая пассивность профсоюзных органов, постепенный отход от разрешения основных вопросов, затрагивающих кровные интересы рабочих и служащих, привели к отрыву профсоюзных органов и их руководящих работников от масс, породили политическую слепоту и идиотскую болезнь - беспечность. Многие профработники, под боком у которых орудовали заклятые враги народа, творившие свое гнусное предательское дело не только в хозяйственных органах, но и в рядах самих профорганизаций, не замечали этих врагов». И далее идут покаянные речи о том, что для союза за отчетный период стали «свойственны ослабление всей оргработы, негодные методы конструирования состава ЦК», «пренебрежение к профдемократии…» Звучат в докладе и фамилии двух членов ЦК, «разоблаченных как враги народа» -- Лебедев и Колесов… Тоже, мол, проглядели… Виноваты…
Во всех грехах, мнимых и настоящих, Громилин обвиняет только себя: «Надо со всей резкостью и большевистской самокритичностью отметить, что ответственность за грубейшие недостатки в профсоюзной работе целиком и полностью ложится на руководство ЦК и в первую очередь на меня как на председателя…» Человек всеми силами стремится не попасть в «сталинскую мясорубку», надеется на сочувствие, на сострадание, на понимание - дескать, сами посмотрите, я искренне признаю свои ошибки, я чего-то недопонимал, в чем-то не дорабатывал, но я не враг… Но к состраданию взывать было бесполезно...
И у Громилина надежд практически никаких. Постановление I съезда профсоюза рабочих черной металлургии восточных районов сурово и безжалостно: «ЦК союза и его председатель т. Громилин не выполнили решений февральско-мартовского Пленума ЦК ВКП(б), не уяснили характер новой обстановки и новых задач, отстали от широкого размаха социалистического строительства, оторвались от планов союза и в своей практической работе проявили политическую беспечность и слепоту.
Руководители ЦК Союза и ряда заводских комитетов грубо нарушали профсоюзную демократию, не отчитывались перед массами членов союза… Съезд постановляет: работу ЦК союза за отчетный период признать совершенно неудовлетворительной».
Громилин все еще на что-то надеется, рассказывает свою биографию. Она довольно типична для того времени: выходец из крестьян, в 13 лет ушел из дома, работал грузчиком, воевал в первую мировую войну, дезертировал, вступил в Красную гвардию. Затем работал в органах ЦК, был заместителем секретаря уездного комитета партии, заведующим окрсобесом, председателем горсовета… Казалось бы, биография безупречная. Но откуда верному большевику было знать, что пришло время, когда партия взялась за своих, самых верных… Он еще надеется что-то кому-то доказать: «Ни в каких антипартийных группировках не участвовал, наоборот, боролся с антипартийными группировками, ни с какими врагами связи не имел и не имею. Плохо боролся с врагами, об этом я докладывал здесь, на съезде. Партвзысканий не имею».
Уже в январе 1938 года профсоюз металлургов Восточных районов возглавляет Н. Ермаков. Все шло своим чередом. Разошлись круги на воде… Какое мужество нужно было иметь, чтобы просто жить в то время. А люди еще к тому же добивались фантастических производственных успехов. Удивительное поколение."
Как и обещал, цитирование будет обширным. Все прониклись чувством отчаянья Громилина? Все увидели его в тюрьме избиваемого кровавыми энкавэдэшниками? Нет? Как так?! Об этом же так надрывно пишет Александр Кива (1957 года рождения), лучший парламентский обозреватель Свердловской области, лауреат второго Всероссийского и стран СНГ журналистского конкурса "Все мы сочинцы, хотя бы раз в году...", преподаватель журфака УрГУ, т.е. не дурилка картонная какая-то, а гражданин со статусом.
И правильно, что не прониклись и не увидели. И Максим Иванович Громилин тоже бы не проникся, если бы не умер в...
Итак, Громилин Максим Иванович. Родился в 1892 году в Пензенской губернии в крестьянской семье. С 13 лет батрачил, потом работал грузчиком, разнорабочим. В 1913 году призван в армию, участвовал в Первой мировой войне. В 1917 году дезертировал. В 1918 году присоединился к красногвардейскому отряду Ивана Васильевича Тулака, главнокомандующего всеми революционными войсками Царицына и Донской области. Потом был председателем волисполкома села Майдан, председателем прифронтового суда в Первом Пензенском караульном батальоне, служил в Первой Донской дивизии, был членом полевой комиссии по борьбе с дезертирством и бандитизмом. Член партии с 1918 года.
Окончание Гражданской войны застало Громилина на Украине в Юзовке (с 1924 - Сталино, с 1961 - Донецк). Был помощником окрвоенкома, заведующим окружным собесом, начальником окружного административного отдела. С 1928 по 1930 - председатель Сталинского горсовета. Потом стал секретарем Сталинского районного партийного комитета.
Далее началась профсоюзная карьера: председатель Всеукраинского комитета профсоюзов машиностроения, а затем председатель ЦК металлургов Восточных районов. В последней должности Громилин пробыл до 1937 года, о чем пишет журналист Кива. Далее журналист делает из Максима Ивановича жертву сталинских репрессии, даже не удосужившись узнать имя-отчество этой самой жертвы.
В реальной, а не фантазийной, жизни Громилин в 1938 году был еще жив и работал управляющим Свердловскполиграфтреста, а с 26 июля стал председателем Свердловского городского совета (а вот Киве видимо не стыдно не знать этого, а еще свердловский журналист!).
Был жив Громилин и в 1939 году, когда его, освободив от прежней должности в сентябре, назначили управляющим Свердловского отделения Спирттехснаба.
Жил Максим Иванович и в 1941 году. Боле того, он еще и всю войну прошел в рядах РККА.
После войны, в 1946 году, Громилин был назначен директором Свердловского дефибрерного завода, где и проработал до пенсии.
Умер Максим Иванович Громилин в 1965 году, то есть почти на 30 лет позже, чем его похоронил журналист Александр Кива в своей книге.
Интересно, сколько вот таких громилиных убили в "нужные годы" публицисты, журналисты, мемуаристы, лжеисторики, писатели, кинематографисты? Думаю, что и не сосчитать.