Франкенштейн
Существует два учения. Одно говорит, что все мы созданы несовершенными
и нуждаемся в высшей силе - божестве, чтобы преодолеть первородный грех.
Другое учение, которого придерживаюсь и я,
утверждает, что мы покидаем чрево матери невинными,
что дитя не запятнано грехом, что зло - порождение общества,
а Бог никак не влияет на то, каким станет человек: хорошим или плохим.
Ник Дир. Франкенштейн
Кто такой Франкенштейн? Думаю, самый распространенный ответ на этот вопрос: "Туповатый монстр с винтами в шее". Голливуд постарался, чтобы мы вспоминали именно этот образ.
Драматург Ник Дир (Nick Dear) и режиссёр Дэнни Бойл (Daniel "Danny" Boyle) обратились к оригинальной истории о чудовище и его создателе - роману Мэри Шелли "Франкенштейн, или Современный Прометей" - и поставили в 2011-м году в лондонском Королевском национальном театре спектакль "Франкенштейн".
Существует два варианта спектакля: в одном Виктора Франкенштейна играет Бенедикт Камбербэтч, а созданное им существо - Джонни Ли Миллер, в другом - исполнители главных ролей меняются местами. Мне посчастливилось посмотреть оба варианта.
Биение сердца... звук электрического разряда... из шарообразного пузыря пытается вырваться нечто, имеющее очертание человеческого эмбриона. Наконец преодолев плотную оболочку, на пол выпадает дитя. Это не младенец, а взрослый мужчина. Всё его тело покрыто шрамами и грубо зашитыми ранами. Движения резкие и хаотичные, конечности неестественно выгнуты. С большим упорством новорождённый постигает себя и окружающую обстановку: учится ползать, ходить, осознанно двигать руками. К нему осторожно приближается мужчина, его создатель - Виктор Франкенштейн. Как только Создание замечает его и протягивает к нему руку, Виктор в ужасе отшатывается и гонит сотворённое им существо прочь.
Роман "Франкенштейн, или Современный Прометей" написан под влиянием умонастроений эпохи Просвещения, когда человек поверил в безграничность собственных возможностей и почувствовал себя Богом. Он поднимает вопросы ответственности учёного перед обществом и создателя перед созданием. Дэнни Бойл задаётся теми же, как никогда актуальными в наше время (экспериментов по клонированию, разработок искусственного интеллекта и генной инженерии), вопросами, но рассматривает их под другим углом. Если Мэри Шелли вела повествование от лица Виктора Франкенштейна, описывая его страдания, то Дэнни Бойл показывает ситуацию глазами Создания, последовательно проводя зрителя по всем этапам превращения невинного существа в жестокого монстра.
Сценография спектакля минималистична, но наполнена символами. Над сценой нависает "люстра" из множества лампочек разного размера и формы - это и звёздное небо, и разряд электричества, зажигающий искру жизни в собранном из останков человеческих тел Создании, и символ оголённых нервов героев, которые большую часть действия балансируют на грани срыва. Пузырь, из которого вырывается Создание, напоминает яйцо с картины Сальвадора Дали "Геополитический младенец, наблюдающий рождение нового человека", намекая на появление человека, отличного от других ("I am different, I know I am different!" - "Я другой, я знаю, что я другой!", - скажет позже Создание). Движется по рельсам поезд, чуть не сбивая оказавшееся на улице Создание, - образ промышленного города Ингольштадта, индустриализации и неостановимого прогресса науки. Неслучайно на домике Де Лейси (слепого учёного, ставшего учителем Создания) изображены библейские сюжеты, ведь именно здесь Создание вкусит запретный плод с древа познания добра и зла, совершит первые добрые поступки и станет на путь злодеяний, не найдя в человеческих душах положительного отклика.
Напряжённую готическую атмосферу спектакля формируют свет и музыкальное оформление. Сцена то заполняется красным, то погружается в полумрак, то озаряется вспышками. Звуковое сопровождение "Франкенштейна" создано группой Underworld. Мелодичная в минуты умиротворения, резкая и какофоничная во время драматических сцен, музыка следует настроению героев.
Но как бы удивителен ни был выстроенный авторами спектакля сценический мир, особый интерес у большинства зрителей вызывает то, какие образы воплощают Бенедикт Камбербэтч и Джонни Ли Миллер, поочерёдно играя Создание и Создателя.
Оба актёра в роли Создания пластичны, но если в движениях Миллера просматривается животная грация, то в жестах Камбербэтча видится что-то балетное. Создание Камбербэтча постигает мир во всех тонкостях, Создание Миллера - крепко хватается за мир в жажде владения: первый долго крутит ложку в руках, изгибая кисть, прежде чем попробовать кашу, второй - жадно ест, быстро справившись с ложкой. Движения и речь Миллера страстны и яростны, он будто плюётся словами. Его злодеяния - месть глубоко оскорблённого порывистого мальчишки. Кажется, что Франкенштейн уничтожает почти готовую невесту (которую Создание попросило сделать для него) не потому, что боится увеличения популяции монстров, а из-за того, что его испугала та плотская страсть, с которой Создание говорило о любви. Потеряв надежду на обретение подруги, Создание Миллера не просто насилует и убивает Элизабет (невесту Франкенштейна), чтобы отомстить, но и удовлетворяет бушующую в нём жажду познания женского тела. Создание Камбербэтча более аристократично и возвышенно: жесты плавнее, артикуляция чётче. Оно совершает убийства нехотя, из-за обиды на непонимание, а его насилие над Элизабет выглядит принуждённым.
Разным получился у актёров и Виктор Франкенштейн. Камбербэтч играет циничного самовлюблённого учёного, приравнявшего себя к Богу. В его интонациях можно услышать совсем другого, так полюбившегося многим, героя (того самого "высокоактивного социопата"). Виктору в исполнении Камбербэтча чуждо понятие любви; в сценах диалогов о чувствах он вял, зато, когда речь заходит о науке и его гениальности, он будто впадает в горячку: речь становится эмоциональной и высокомерной. Франкенштейн Миллера мягче. Он действительно в ужасе от того, что получил в результате эксперимента. Именно таким Виктора Франкенштейна изобразила Мэри Шелли - напуганный и переживающий учёный, осознавший ошибочность своих действий.
Независимо от того, кого играет Бенедикт Камбербэтч, а кого Джонни Ли Миллер, Виктор Франкенштей и Создание дополняют друг друга, составляя дуэт, в котором нет главного и ведомого, каждый из них раб и господин для другого. Этот дуализм подчёркивает одна из финальных сцен спектакля, напоминающая фреску Микеланджело "Сотворение Адама": Создание садится напротив Виктора и тянет к нему руку, зеркаля его позу. У Микеланджело справа находится Бог, а слева - Адам, здесь - справа сидит Создание.
Виктор даёт Созданию жизнь, но не делает ничего, чтобы оно имело шанс на счастье, в ответ Создание уничтожает всё, что дорого Виктору; сначала создание преследует своего создателя, потом создатель гонится за созданием, и гонка их вечна.
P.S.
За возможность приобщиться к мировому театру благодарю TheatreHD и Формулу Кино OZ.