Тактика правильного раскаяния
Только я открываю дверь, как Алка в цветастом халатике бросается от компьютера мне на шею с радостным восклицанием:
- Ой, здравствуй! Я сегодня хорошая и послушная девочка, и уже почти доделала работу по английскому!
Вчера мне пришлось задержаться допоздна, и к моему приходу девицы уже ложились спать, так что побеседовать толком не удалось. А сегодня я возвращаюсь в полдень, и меня встречает подозрительно ласковая старшая дочка.
- Э-э, ты всегда у меня хорошая девочка. А в честь чего сей приступ острого послушания? Подожди-ка! - наконец соображаю я, отстраняя её за плечи. - Какую ещё работу? Вчера же был последний день для её сдачи! Что ты вчера полдня делала, усердная моя?! Ты же мне сказала по телефону, что английским занимаешься!
Алка безропотно сносит моё возмущение. Она сокрушённо опускает голову, теребит полу коротенького халатика и виновато посматривает на меня, не забывая, впрочем, умилительно моргать накрашенными ресницами. Ни дать, ни взять - Мария Магдалина в депрессивной фазе.
- Я правда работала, - смущённо говорит она. - Ну, то есть, я начала. А потом мне подружка главу Сансы послала. Все уже прочли давно, а я - нет; вот я и... Это ведь тоже английский, так что я правду сказала!
- Допустим. Ладно, это заняло час. А остальное время?
- Я хотела только одним глазком взглянуть, самое начало, - тихо-тихо произносит она. - Я... я не удержалась! - восклицает Алка, драматически заламывая руки.
- Всё ясно, - заключаю я. - Ты посмотрела первую серию "Игры престолов" без меня.
- Без нас, - поправляет меня Белка, строго глядя на сестру. - Меня дома не было.
- Ну хорошо, два часа, моя любопытная, - вздыхаю я. - А дальше?
Я примерно представляю себе её ответ, и Алка не обманывает мои ожидания:
- Так потом надо же было почитать, что люди о новой серии пишут...
- Та-а-ак! - многозначительно произношу я, и Алка усердно изображает раскаяние. На конкурсе кающихся грешниц она могла бы занять призовое место. Но моей напускной суровости хватает ненадолго, и я усмехаюсь:
- Ты мне напоминаешь Балоуна, сожравшего очередной обед своего лейтенанта. Ну, из Швейка. Помнишь?
Алка хихикает и снова виснет на мне, щебеча:
- Я уже заканчиваю, и я сегодня буду очень, очень послушной девочкой! А с учительницей я ещё вечером договорилась, я ей всё объяснила...
- Про Сансу? - улыбаюсь я, садясь на диван. Алка тотчас устраивается у меня на коленях.
- Нет, что ты! Мы в аварию попали, и сначала долго ждали полицию, а потом я была такой взволнованной, что не могла сосредоточиться!
- Жулька, - ласково произношу я, гладя Алку по волосам. - Моя милая маленькая жулька!
Алка трётся об меня, как большая кошка, и, кажется, даже мурлычет. Белка смотрит на нас с явным неудовольствием. Наконец она не выдерживает и сердито произносит:
- Хватит лизаться! Мы сегодня едем на стрельбище, или нет?!
- Ой, здравствуй! Я сегодня хорошая и послушная девочка, и уже почти доделала работу по английскому!
Вчера мне пришлось задержаться допоздна, и к моему приходу девицы уже ложились спать, так что побеседовать толком не удалось. А сегодня я возвращаюсь в полдень, и меня встречает подозрительно ласковая старшая дочка.
- Э-э, ты всегда у меня хорошая девочка. А в честь чего сей приступ острого послушания? Подожди-ка! - наконец соображаю я, отстраняя её за плечи. - Какую ещё работу? Вчера же был последний день для её сдачи! Что ты вчера полдня делала, усердная моя?! Ты же мне сказала по телефону, что английским занимаешься!
Алка безропотно сносит моё возмущение. Она сокрушённо опускает голову, теребит полу коротенького халатика и виновато посматривает на меня, не забывая, впрочем, умилительно моргать накрашенными ресницами. Ни дать, ни взять - Мария Магдалина в депрессивной фазе.
- Я правда работала, - смущённо говорит она. - Ну, то есть, я начала. А потом мне подружка главу Сансы послала. Все уже прочли давно, а я - нет; вот я и... Это ведь тоже английский, так что я правду сказала!
- Допустим. Ладно, это заняло час. А остальное время?
- Я хотела только одним глазком взглянуть, самое начало, - тихо-тихо произносит она. - Я... я не удержалась! - восклицает Алка, драматически заламывая руки.
- Всё ясно, - заключаю я. - Ты посмотрела первую серию "Игры престолов" без меня.
- Без нас, - поправляет меня Белка, строго глядя на сестру. - Меня дома не было.
- Ну хорошо, два часа, моя любопытная, - вздыхаю я. - А дальше?
Я примерно представляю себе её ответ, и Алка не обманывает мои ожидания:
- Так потом надо же было почитать, что люди о новой серии пишут...
- Та-а-ак! - многозначительно произношу я, и Алка усердно изображает раскаяние. На конкурсе кающихся грешниц она могла бы занять призовое место. Но моей напускной суровости хватает ненадолго, и я усмехаюсь:
- Ты мне напоминаешь Балоуна, сожравшего очередной обед своего лейтенанта. Ну, из Швейка. Помнишь?
Алка хихикает и снова виснет на мне, щебеча:
- Я уже заканчиваю, и я сегодня буду очень, очень послушной девочкой! А с учительницей я ещё вечером договорилась, я ей всё объяснила...
- Про Сансу? - улыбаюсь я, садясь на диван. Алка тотчас устраивается у меня на коленях.
- Нет, что ты! Мы в аварию попали, и сначала долго ждали полицию, а потом я была такой взволнованной, что не могла сосредоточиться!
- Жулька, - ласково произношу я, гладя Алку по волосам. - Моя милая маленькая жулька!
Алка трётся об меня, как большая кошка, и, кажется, даже мурлычет. Белка смотрит на нас с явным неудовольствием. Наконец она не выдерживает и сердито произносит:
- Хватит лизаться! Мы сегодня едем на стрельбище, или нет?!