Дон-Кихот Кубанский
Оригинал взят у iraan в Дон-Кихот Кубанский
.. Есть на кладбище в Белграде одна могила.
Находится она не на русском бетонном участке кладбища, а в стороне, в уютной кружевной тени.
Лежит в ней русский эмигрант Виктор Машков: человек, установивший дипломатические отношения с черными христианами и защищавший балканских, мечтатель и романтик, авантюрист чистейшей донкихотской деятельной закваски.
Интересно?.. на самом деле, все было еще интереснее.
Словари твердят, что Виктор Федорович Машков был первым дипломатом, который установил официальные отношения между Россией и Эфиопией.
Увы, Виктор Машков, когда отправлялся в Абиссинию, страну загадочную, привлекательную для авантюристов, поэтов и ...политиков дипломатом не был.
Между берегом буйного Красного Моря
И Суданским таинственным лесом видна,
Разметавшись среди четырех плоскогорий,
С отдыхающей львицею схожа, страна
Виктор Федорович Машков, уроженец полусонных кубанских степей, провинциальный армейский младший офицер 15-го Кубанского пехотного полка, просто по уши влюбился в эту отдыхающую львицу.
И стал писать на Высочайшее имя записки, предлагая свои планы покорения этой черной красавицы, чьи воины
..хитры, жестоки и грубы,
Курят трубки и пьют опьяняющий тэдж
Любят слушать одни барабаны да трубы,
Мазать маслом ружье да оттачивать меч.
Отвечать провинциальному энтузиасту не спешили.
И впрочем власть предержащих тоже можно понять.
Совсем недавно авантюрист Николай Ашинов, пензенский мещанин, вообразивший себя казаком, уже вляпался по уши, пытаясь с наскоку овладеть Абиссинией: он собирался так основать колонию Новая Москва, но в итоге пришлось довольствоваться ссылкой в Саратовскую губернию.
Вполне мягкое наказание объясняется тем, что берег абиссинский российских государей всегда привлекал и установить дипломатические отношения со страной черных единоверцев ох, как хотелось: очень нужен был порт с угольным складом для русских пароходов, плывущих через Суэцкий канал на Дальний Восток и обратно.
Поэтому, когда упорный Машков в очередном письме в очередной раз предложил свои услуги в качестве частного лица, то власти подумали, пожали плечами и махнули рукой, пусть, мол, едет, хоть письма будет пореже посылать.
Он вышел в отставку и поехал.
Поехал в качестве крайне шатком- нештатный корреспондент газеты «Новое время».
Причем не один поехал, а с черногорским сербом( так написано в документах) Сладко Златичаниным.
Когда и каким образом познакомились кубанец и серб- не знаю.
Но подружились крепко. Так крепко, что решились на совместную авантюру.
Ну, и поехали значит:
Пальмы, кактусы, в рост человеческий травы,
Слишком много здесь этой паленой травы...
Осторожнее! В ней притаились удавы,
Притаились пантеры и рыжие львы.
.. шли караванами, долго сидели в крепостях, поскольку как лица неофициальные разрешения негуса на передвижение не имели и ехали на свой страх и риск, болели, сражались..
А когда добрались к столице, выяснилось, что ни негуса Йоханныса IV уже нет, ни столицы в Энтото.
А власть перешла расу Сахле Мариам, который стал негусом Менеликом II и столицу он перенес в Аддис-Абебу.
Изменение власти, столица походная в военной тогда, в лагерных шатрах Аддис- Абебе - все сыграло на руку Машкову. Он добился встречи с негусом. Встречи на уровне официальном, дипломатическом, хоть и приехал он без свиты и подарков.
И вот уезжал он в Россию с подарками негуса и письмом императору, в котором негус писал: «Ныне моё царство окружено врагами нашей религии, мусульманами. Я хочу образовать царство, подобное Вашему… Не только в Абиссинии и в Африке, но и в Европе война одного дня имеет следствием труды многих годов».
Вернулся Машков героем: Россия, неожиданно для себя, установила дипломатические отношения, «Новое время», неожиданно для себя, получило серию этнографических очерков, а Машков, неожиданно для себя, получил орден Владимира IV степени и стал дипломатом.
В этом качестве, опять же в тандеме с верным Санчо - Сладко Златичаниным и в компании с невестой - шведской Дульсинеей, такой же авантюристкой наш герой с ответом императора вновь посетил Эфиопию и доставил царские подарки.
Негус Менелик II, пытаясь скинуть с себя навязываемый Италией протекторат, надеялся на помощь России: Я жду от Европы помощи для развития страны и не хочу, чтобы говорили, что я дикий негр, беспричинно проливающий кровь европейцев! - писал он.
.. Впрочем, Машкова,хоть и зачисли в штат МИД-а в в чине титулярного советника от дел эфиопских отстранили: некоторое время он был секретарем российского консульства в Багдаде, а потом его послали в Скопье.
Он сам попросился.
Наверное потому, что Дон-Кихот- это в крови.
Жизнь в Скопье, тогдашнем Ускюбе была вполне эфиопской:
«В это время непривычному европейцу жутко становится ходить среди этой сбродной толпы, тем более, что редко проходит день, чтобы это гулянье не кончалось свалкой, во время которой работают ножи, а другой раз пускаются в ход и револьверы.
Смертоубийство в Скопье это настолько обыденное явление, что о нем не принято говорить. Без этого нормальная жизнь в Ускюбе не ладится. Цинизм и распущенность толпы доходит до того, что убивают людей на глазах у консулов или чаще перед их домами, - и тем приходится лишь протестовать и ужасаться, но при существующем режиме протесты редко приводят к цели, в большинстве случаев они остаются неуваженными, - и консулам, при изобилии таких случаев, остается лишь приучать свои нервы и смотреть на это, как на неизбежное зло.
В Ускюбе об ежедневных убийствах говорят мало: жителей интересует резня, или массовая свалка, или, наконец, открытый бунт, периодически повторяющийся через известный промежуток времени, не превышающий года.» ( очерк «По Македонии», Русский вестник, № 8. 1902)
Будучи консулом в Скопье, Машков активно занимался защитой сербского населения в Македонии и Косово:
"Виктор Федорович в Скопье не живет, а «горит». Абиссинские экспедиции, которые он проделал на свой риск и страх, преследуемый многими из европейских наций, не оставили на нем следа; тут же трехлетнее пребывание в Коссове сделало его седым и чрезвычайно нервным. Да и как может быть иначе? Я пробыл в Македонии в общей сложности около месяца, был там по своей охоте, из симпатии к славянскому делу, а тем не менее бывали моменты, что у меня буквально волосы становились дыбом; и по переезде турецкой границы, возвращаясь в Болгарию, я положительно думал, что попадаю из ада в рай, - до такой степени велик был контраст между цивилизованными странами и Турцией. До какого же состояния должен дойти человек, который поставлен здесь на страже русских и славянских дел, который на каждом шагу должен класть свое veto и противопоставлять своим многочисленным врагам не оружие, не деньги, а лишь свою мощь, обаяние своей личности?(очерк «По Македонии», Русский вестник, № 8. 1902)
Жена его, верная шведская Дульсинея, отрывала школы и больницы, лечила, учила, вытирала носы, кормила.
Короче, вполне соответствовала описанию из романа " и швея, и жница, и в дуду игрица, и за себя постоять мастерица, и любой странствующий или только еще собирающийся странствовать рыцарь, коли она согласится стать его возлюбленной, будет за ней, как за каменной стеной".
Нашему Дон-Кихоту повезло с женой.
Да и с жизнью повезло- он ее построил в соответствии со своей мечтой.
.. ..человек, открывший России абиссинские врата, человек, защищавший десятилетиями славянское балканское население на совсем диком в то время куске земли, человек уверенный в том, что до неба легко можно дотронуться, лишь бы было желание поднять руки, умер в Югославии в 1932 году.
..очень хотелось напомнить об этом человеке.
Может на день дипломатического работника на его могилу в Белграде тоже принесут цветы.
.. Есть на кладбище в Белграде одна могила.
Находится она не на русском бетонном участке кладбища, а в стороне, в уютной кружевной тени.
Лежит в ней русский эмигрант Виктор Машков: человек, установивший дипломатические отношения с черными христианами и защищавший балканских, мечтатель и романтик, авантюрист чистейшей донкихотской деятельной закваски.
Интересно?.. на самом деле, все было еще интереснее.
Словари твердят, что Виктор Федорович Машков был первым дипломатом, который установил официальные отношения между Россией и Эфиопией.
Увы, Виктор Машков, когда отправлялся в Абиссинию, страну загадочную, привлекательную для авантюристов, поэтов и ...политиков дипломатом не был.
Между берегом буйного Красного Моря
И Суданским таинственным лесом видна,
Разметавшись среди четырех плоскогорий,
С отдыхающей львицею схожа, страна
Виктор Федорович Машков, уроженец полусонных кубанских степей, провинциальный армейский младший офицер 15-го Кубанского пехотного полка, просто по уши влюбился в эту отдыхающую львицу.
И стал писать на Высочайшее имя записки, предлагая свои планы покорения этой черной красавицы, чьи воины
..хитры, жестоки и грубы,
Курят трубки и пьют опьяняющий тэдж
Любят слушать одни барабаны да трубы,
Мазать маслом ружье да оттачивать меч.
Отвечать провинциальному энтузиасту не спешили.
И впрочем власть предержащих тоже можно понять.
Совсем недавно авантюрист Николай Ашинов, пензенский мещанин, вообразивший себя казаком, уже вляпался по уши, пытаясь с наскоку овладеть Абиссинией: он собирался так основать колонию Новая Москва, но в итоге пришлось довольствоваться ссылкой в Саратовскую губернию.
Вполне мягкое наказание объясняется тем, что берег абиссинский российских государей всегда привлекал и установить дипломатические отношения со страной черных единоверцев ох, как хотелось: очень нужен был порт с угольным складом для русских пароходов, плывущих через Суэцкий канал на Дальний Восток и обратно.
Поэтому, когда упорный Машков в очередном письме в очередной раз предложил свои услуги в качестве частного лица, то власти подумали, пожали плечами и махнули рукой, пусть, мол, едет, хоть письма будет пореже посылать.
Он вышел в отставку и поехал.
Поехал в качестве крайне шатком- нештатный корреспондент газеты «Новое время».
Причем не один поехал, а с черногорским сербом( так написано в документах) Сладко Златичаниным.
Когда и каким образом познакомились кубанец и серб- не знаю.
Но подружились крепко. Так крепко, что решились на совместную авантюру.
Ну, и поехали значит:
Пальмы, кактусы, в рост человеческий травы,
Слишком много здесь этой паленой травы...
Осторожнее! В ней притаились удавы,
Притаились пантеры и рыжие львы.
.. шли караванами, долго сидели в крепостях, поскольку как лица неофициальные разрешения негуса на передвижение не имели и ехали на свой страх и риск, болели, сражались..
А когда добрались к столице, выяснилось, что ни негуса Йоханныса IV уже нет, ни столицы в Энтото.
А власть перешла расу Сахле Мариам, который стал негусом Менеликом II и столицу он перенес в Аддис-Абебу.
Изменение власти, столица походная в военной тогда, в лагерных шатрах Аддис- Абебе - все сыграло на руку Машкову. Он добился встречи с негусом. Встречи на уровне официальном, дипломатическом, хоть и приехал он без свиты и подарков.
И вот уезжал он в Россию с подарками негуса и письмом императору, в котором негус писал: «Ныне моё царство окружено врагами нашей религии, мусульманами. Я хочу образовать царство, подобное Вашему… Не только в Абиссинии и в Африке, но и в Европе война одного дня имеет следствием труды многих годов».
Вернулся Машков героем: Россия, неожиданно для себя, установила дипломатические отношения, «Новое время», неожиданно для себя, получило серию этнографических очерков, а Машков, неожиданно для себя, получил орден Владимира IV степени и стал дипломатом.
В этом качестве, опять же в тандеме с верным Санчо - Сладко Златичаниным и в компании с невестой - шведской Дульсинеей, такой же авантюристкой наш герой с ответом императора вновь посетил Эфиопию и доставил царские подарки.
Негус Менелик II, пытаясь скинуть с себя навязываемый Италией протекторат, надеялся на помощь России: Я жду от Европы помощи для развития страны и не хочу, чтобы говорили, что я дикий негр, беспричинно проливающий кровь европейцев! - писал он.
.. Впрочем, Машкова,хоть и зачисли в штат МИД-а в в чине титулярного советника от дел эфиопских отстранили: некоторое время он был секретарем российского консульства в Багдаде, а потом его послали в Скопье.
Он сам попросился.
Наверное потому, что Дон-Кихот- это в крови.
Жизнь в Скопье, тогдашнем Ускюбе была вполне эфиопской:
«В это время непривычному европейцу жутко становится ходить среди этой сбродной толпы, тем более, что редко проходит день, чтобы это гулянье не кончалось свалкой, во время которой работают ножи, а другой раз пускаются в ход и револьверы.
Смертоубийство в Скопье это настолько обыденное явление, что о нем не принято говорить. Без этого нормальная жизнь в Ускюбе не ладится. Цинизм и распущенность толпы доходит до того, что убивают людей на глазах у консулов или чаще перед их домами, - и тем приходится лишь протестовать и ужасаться, но при существующем режиме протесты редко приводят к цели, в большинстве случаев они остаются неуваженными, - и консулам, при изобилии таких случаев, остается лишь приучать свои нервы и смотреть на это, как на неизбежное зло.
В Ускюбе об ежедневных убийствах говорят мало: жителей интересует резня, или массовая свалка, или, наконец, открытый бунт, периодически повторяющийся через известный промежуток времени, не превышающий года.» ( очерк «По Македонии», Русский вестник, № 8. 1902)
Будучи консулом в Скопье, Машков активно занимался защитой сербского населения в Македонии и Косово:
"Виктор Федорович в Скопье не живет, а «горит». Абиссинские экспедиции, которые он проделал на свой риск и страх, преследуемый многими из европейских наций, не оставили на нем следа; тут же трехлетнее пребывание в Коссове сделало его седым и чрезвычайно нервным. Да и как может быть иначе? Я пробыл в Македонии в общей сложности около месяца, был там по своей охоте, из симпатии к славянскому делу, а тем не менее бывали моменты, что у меня буквально волосы становились дыбом; и по переезде турецкой границы, возвращаясь в Болгарию, я положительно думал, что попадаю из ада в рай, - до такой степени велик был контраст между цивилизованными странами и Турцией. До какого же состояния должен дойти человек, который поставлен здесь на страже русских и славянских дел, который на каждом шагу должен класть свое veto и противопоставлять своим многочисленным врагам не оружие, не деньги, а лишь свою мощь, обаяние своей личности?(очерк «По Македонии», Русский вестник, № 8. 1902)
Жена его, верная шведская Дульсинея, отрывала школы и больницы, лечила, учила, вытирала носы, кормила.
Короче, вполне соответствовала описанию из романа " и швея, и жница, и в дуду игрица, и за себя постоять мастерица, и любой странствующий или только еще собирающийся странствовать рыцарь, коли она согласится стать его возлюбленной, будет за ней, как за каменной стеной".
Нашему Дон-Кихоту повезло с женой.
Да и с жизнью повезло- он ее построил в соответствии со своей мечтой.
.. ..человек, открывший России абиссинские врата, человек, защищавший десятилетиями славянское балканское население на совсем диком в то время куске земли, человек уверенный в том, что до неба легко можно дотронуться, лишь бы было желание поднять руки, умер в Югославии в 1932 году.
..очень хотелось напомнить об этом человеке.
Может на день дипломатического работника на его могилу в Белграде тоже принесут цветы.