Жан Лартеги: "Наемники"
Тюрьес настолько выбил меня из колеи, что я решила срочно почитать что-нибудь более жизнеутверждающее. Выбор пал на Лартеги. У меня 14 его романов, а прочитала я всего два. И надо бы еще штук 5 заказать на всякий случай. Итак, «Наемники». Это первая часть трилогии, в которую также входят романы «Центурионы» и «Преторианцы». Пару лет назад я было собралась с ней ознакомится но, обнаружив, что действие происходит не в Алжире, а в Корее и что среди героев нет ни Распеги, ни его офицеров, отложила на потом. «Потом» настало. Начала читать и не пожалела. Не знаю как насчет других книг, но военные драмы у Лартеги хороши. Один из героев романа - офицер Игорь Димитриев, бывший учитель, взявший в руки оружие во время второй мировой войны и уже не изменявший новой профессии. Действие происходит примерно в 1952 году в Корее, где несколько французских батальонов были в составе миротворческих сил ООН.
«Димитриев тихо проговорил:
- Иногда бывает очень неприятно оказаться в одной яме со свои воспоминаниями, как будто с крысами. У них красные глаза и они воняют, они кусают вас... У моих крыс светлые головки, ясные глаза и разбитые коленки; это мои ученики, которые меня освистывали и мучили и у которых мне не удалось завоевать ни доверия, ни уважения... Возможно потому что я не умел сладить с ними... потому что я их любил.
- Мои.... - сказал Лирелу. Потом замолчал.
- Я вырос - продолжал Димитриев в доме, где пахло рассолом и кислой капустой. Мои родители эмигрировали после революции и держали маленькую русскую бакалейную лавку в Париже, на улице Декарта, между улицей Муфтар и площадью Пантеона. Зимой в задних помещениях гудел старый самовар из чеканной меди. Мой отец чистил его часами и он сверкал как дарохранительница.
У отца было много друзей, как и он, они были бывшими офицерами царской армии. Вечерами, когда железный занавес опускался, они собирались в лавке. Они ели селедку и соленые огурцы из деревянных бочек. И с полными ртами готовили свержение советского режима. Они говорили о своем возвращении не слишком в это веря и даже не желая этого на самом деле. Они привыкли к жизни шоферов такси, музыкантов в ночных клубах, костюмеров в кино. Они все играли комедию тем больше веря в нее, чем больше они выпили водки. Их голоса звучали проникновеннее, когда они говорили о Святой Руси. Я был счастлив и едва сдерживал слезы. Русские эмигранты часто были слабовольными мечтателями и их сыновья, даже если они родились во Франции, похожи на них. Они находят некоторое удовольствие в своих несчастьях. Они не гонят крыс, которые их кусают. Они их гладят. Спокойной ночи, мой капитан. Пойду гладить своих крыс...»
(J. Larteguy «Les mercenaires»)
«Димитриев тихо проговорил:
- Иногда бывает очень неприятно оказаться в одной яме со свои воспоминаниями, как будто с крысами. У них красные глаза и они воняют, они кусают вас... У моих крыс светлые головки, ясные глаза и разбитые коленки; это мои ученики, которые меня освистывали и мучили и у которых мне не удалось завоевать ни доверия, ни уважения... Возможно потому что я не умел сладить с ними... потому что я их любил.
- Мои.... - сказал Лирелу. Потом замолчал.
- Я вырос - продолжал Димитриев в доме, где пахло рассолом и кислой капустой. Мои родители эмигрировали после революции и держали маленькую русскую бакалейную лавку в Париже, на улице Декарта, между улицей Муфтар и площадью Пантеона. Зимой в задних помещениях гудел старый самовар из чеканной меди. Мой отец чистил его часами и он сверкал как дарохранительница.
У отца было много друзей, как и он, они были бывшими офицерами царской армии. Вечерами, когда железный занавес опускался, они собирались в лавке. Они ели селедку и соленые огурцы из деревянных бочек. И с полными ртами готовили свержение советского режима. Они говорили о своем возвращении не слишком в это веря и даже не желая этого на самом деле. Они привыкли к жизни шоферов такси, музыкантов в ночных клубах, костюмеров в кино. Они все играли комедию тем больше веря в нее, чем больше они выпили водки. Их голоса звучали проникновеннее, когда они говорили о Святой Руси. Я был счастлив и едва сдерживал слезы. Русские эмигранты часто были слабовольными мечтателями и их сыновья, даже если они родились во Франции, похожи на них. Они находят некоторое удовольствие в своих несчастьях. Они не гонят крыс, которые их кусают. Они их гладят. Спокойной ночи, мой капитан. Пойду гладить своих крыс...»
(J. Larteguy «Les mercenaires»)