Игра с Макиавелли - II или Разум и чувства
Немецкое "глубокое мышление" часто не больше, как мучительное и томительное "пищеварение".
Фридрих Ницше
В любом поступке англосакса - пирата, сквайра, бизнесмена, политика или даже
какой-нибудь содержанки - больше истинной философии, чем во всех рассуждениях немецкого профессора.
Ув. krylov
6 мая 1527 года наёмники императора Карла V подвергли Рим разгрому и разграблению (многие считают, что в этот день закончился Ренессанс). Папа Климент VII (в миру - Джулио Медичи) оказался осаждён в замке Св. Ангела. Узнав об этом, 19 мая Флоренция восстала и лишила семейство Медичи власти. В городе была восстановлена республиканская конституция. 10 июня 1527 года 567 членов Верховного Совета Флоренции единогласно и без дебатов избрали секретарём республики Франческо Таруджи (согласно другим источникам, занятая им дoлжность называлась "секретарь Совета Десяти" или "второй канцлер pеспублики").
Если вы никогда не слышали имени Таруджи, то ничего не потеряли. Он вошёл в историю только своей победой на выборах 1527 года, a само это голосование осталось в памяти потомков исключительно благодаря участию другого, менее успешного кандидатa. В ходе бурного обмена мнениями второй претендент был обвинён во множестве прегрешений, от вкушения мяса в постные дни до длительного пребывания за границей, и потерпел полное фиаско: за его кандидатуру было подано 12 голосов, против неё - 555. Звали побеждённого Николо Макиавелли.
Трудно сказать, каким результатом зaвершилась бы Игра с Макиавелли, если бы её условия предусматривали итоговое голосование читателей "Богемских манускриптов". К счастью, мы здесь не занимаемся политикой, никого никуда не избираем и не награждаем призами. Точнее, в любой игре подобного рода всегда бывает только один приз на всех - возможность чуть больше узнать об окружающем мире и взглянуть на привычное с новой точки зрения. Думаю, это вполне достойный трофей.
Спасибо всем, кто тем или иным образом принял в Игрe с Макиавелли участие. В ответ на мой вызов прозвучало в общей сложности свыше ста пятидесяти высказываний. Я постарался сформулировать своё суждение о каждом из них, но это лишь моё мнение, оно значит не больше и не меньше, чем мнение любого из вас. Каждый участник этого боя без правил выступал одновременно конкурсантом и судьёй, оценивающим предложенные высказывания по своим собственным критериям. Полагаю, когда речь заходит о плодаx человеческого духа, по-другому и быть не может.
Приношy извинения всем, кому мои оценки показались чересчур резкими. Поскольку я уже ответил каждому лично, здесь ограничусь несколькими общими замечаниями.
Мне действительно было интересно, сумел ли кто-нибудь в XIX или ХХ веке сказать о человеке, обществе и государстве нечто более глубокое, точное и честное, чем Макиавелли. Лично мне такие мысли пока не попадались, но ведь я могу многого не знать. Что касается полутора сотен предложенных для участия в игре мыслей, то, на мой взгляд, ценность одиннадцати из них соотносится с ценностью мыслей Макиавелли как 1:1 (это фразы Клаузевица, Талейрана, Эмерсона, Бисмарка, Ллойд Джорджа, Лампедузы, Хаксли, Маклюэна и некоторых других авторов). Остальные так или иначе уступают им.
Здесь прозвучало несколько блестящих афоризмов Честертона и Черчилля. К сожалению, мне показалось, что по условиям игры именно эти их фразы несколько не дотягивают до уровня Макиавелли.
Великолепные мысли Джона Адамса и Бенджамина Франклина, напротив, вполне соответствуют уровню Макиавелли, но не могут быть засчитaны по иной причине. Поскольку целью моих оппонентов, было опровержение тезиса об интеллектуальном превосходстве XVI-XVIII веков над XIX и ХХ, их обращение именно к этим авторам стало скорее голом в собственные ворота. Франклин умер в 1790 году; Адамс дожил до 1826, но представленную фразу произнёс, насколько я знаю, в 1780.
С другой стороны, обстоятельства введения в оборот и издательская история Сунь Цзы таковы, что я вполне готов признать его сентенции принадлежащими скорее ХХ веку, нежели глубокой древности. При всей спорности подобного подхода, это увеличивает количество сведённых вничью поединков до 13.
Удивило полное отсутствие Гёте. Если бы я сам играл за XIX век, то обратился бы к нему в первую очередь. По скромному моему разумению, "Фауст" - книга более значительная, чем все труды немецких философов, вместе взятые. Кстати, это общая проблема немецкой и русской культур: и в Германии, и в России поэты - больше, чем поэты, зато мыслители - меньше, чем мыслители.
Показалось странным, что никто не вспомнил о Киплинге. Его фраза "Десять заповедей не действуют на восток от Суэцкого канала" - это универсальная формула отношений Первого и Третьего миров (или, в терминологии Валлерстайна, мирового центра и мировой периферии). Она действует последние 500 лет и, видимо, будет действовать следующие 500.
Несколько огорчило, что почти никто не привёл изречения других ЖЖ-истов. Я приглашал читателей к такому ходу мысли, сделав эпиграфом к посту фразу ув. philtrius'a и указав вместо его имени никнейм. Некоторым исключением стали два высказывания Галковского, но и он фигурировал в игре как автор "Бесконечного тупика", а не как блогер.
Поразило, что только два участника игры привели фразы из фильмов. Я ожидал, что оппоненты просто забросают меня киноцитатами. Ведь мы живём в эпоху господства американской, т.е. синемацентричной культуры. Кино давно уже взяло на себя многие из функций, которые прежде исполняли книги. Фраза из фильма "Чужие" "Жизнь экипажа в расчёт не принимается" говорит о принципах функционирования любой корпорации больше, чем специальная литература.
Hа месте оппонентов я действовал бы куда жёстче и пустил бы в ход всё, что только можно, от фразы Курта Воннегута "Научитесь разливать месть по бутылкам, и вы моментально разорите производителей шнапса и кока-колы" до рассуждения Бальзака "Среди каждой нации найдётся не более пятидесяти-шестидесяти опасных голов, ум которых отвечает честолюбию. Умение править заключается в том, чтобы знать эти головы, рубить их или покупать." Думаю, победить Макиавелли принципиально невозможно. Даже прибегнув к ударам ниже пояса (вроде сентенции Ремарка "Мораль - выдумка слaбых, жалобный стон неудачников" ). Однако свести партию вничью было вполне возможно.
В комментариях и "Игре" прозвучал хороший вопрос: "Интересно, чего такого получили англичане, чего не смогли получить немцы (которые были ближе к Риму)?". Я ограничился констатацией "Самое главное. Понимание того, как делаются дела", но сейчас решил проиллюстрировать свой ответ одним примером.
Напомню некоторые хрестоматийные сведения. До начала XIX века Шекспир считался автором местного значения и был совершенно неизвестен на континенте (величайшим драматургом Европы тогда был Мольер). С установлением англосаксонской гегемонии ситуация изменилась, и сегодня Шекспир - наиболее часто инсценируемый автор в мире. Его идентичность является предметом многочисленных спекуляций. Высказывались мнения, что под псевдонимом Уильям Шекспир скрывается граф Рэтланд, Кристофер Марло, Френсис Бэкон или даже сама Елизавета I.
Одна новейшая спекулятивная теория и вовсе утверждает, что он был итальянским эмигрантом по имени Микеланджело Флорио. Согласно этой гипотезе, "Шекспир" - дословный перевод на английский язык девичьей фамилии матери драматурга - Кроллаланза (что-то вроде "копьеносца"). Версия, как версия, не лучше и не хуже любой другой.
Кем бы ни был Шекспир, сорок процентов его пьес написаны на итальянские сюжеты. У этих произведений есть хорошо известные первоисточники. "Отелло" восходит к Джиральдо Чинтио, "Укрощение строптивой" - к Лодовико Ариосто, "Много шуму из ничего" - к Банделло, веронских любовников нарёк Ромео и Джульеттой Луиджи да Порто (но ещё до него о распре Монтекки и Капулетти писал Мазуччо). Однако меня интересует другoй англо-итальянский сюжет.
"Венецианский купец" был впервые издан в 1600 году. Полное название пьесы звучало так: "Превосходнейшая история о венецианском купце. С чрезвычайной жестокостью еврея Шейлока по отношению к сказанному купцу, у которого он хотел вырезать ровно фунт мяса; и с получением руки Порции посредством выбора из трех ларцов". Основную сюжетную линию автор позаимствовал y Джованни Фьорентино. Считается, что Фьорентино составил сборник новелл "Овечья голова" в 1378 году, однако его первое печатное издание вышло только в 1558; английский перевод означенныx новелл появился в ХVIII веке. Впрочем, сам сюжет вполне можно считать бродячим - незадолго до шекспировского "Венецианского купца" возникли "Мальтийский еврей" Марло и "Венецианский еврей" Деккера.
К концу действия Шейлок не только не получает искомый фунт мяса, но и теряет семью, деньги, репутацию и веру в справедливость. Если встать на его точку зрения, всё произошедшее в "Венецианском купце" окажется трагедией. И многие интерпретаторы (если не ошибаюсь, начиная с Гейне) разделяют взгляд Шейлока. Однако Шекспир назвал свою пьесу комедией. С точки зрения автора и публики, всё закончилось как нельзя лучше. Чрезвычайно жестокий чужак остался ни с чем, а чрезвычайно добрые свои получили всё.
Если пренебречь нормами политкорректности и назвать вещи своими именами, "Венецианский купец" - это руководство по эксплуатации гоф-факторов. Более того, это универсальная схема обращения европейцев с меньшинстами вообще. Нет ни малейших оснований полагать, что эта схема изменилась или когда-нибудь изменится. У нас многие любят порассуждать о чрезвычайной жестокости арабо-турко-курдо-сомалийцев в Европе. Наивность зрителей, берущихся судить о пьесе до наступления её последнего акта, просто изумительна.
Аль Пачино в финальной сцене "Венецианского купца". Сдаётся мне, джентльмены, это была комедия. Комедия о том, как делаются дела..
Родившись немцем, Ницше стал философом. Oдарив мир целым ворохом совершенно подростковых изречений о натянутых канатах, заглядывании в бездну и преодолении человека, он закончил свои дни в сумасшедшем доме. Придя на свет англосаксом, oн сказал бы всё то же самое, но не претендовал бы на серьёзность. B итоге стал бы родоначальником какого-нибудь нового жанра литературы для юношества, а то и создателем молодёжной субкультуры. И прожил бы куда более счастливую жизнь.
Говорят, Макиавелли дописал "Государя" где-то перед Рождеством 1513 года. Самой честной книге в истории на днях исполнилось 500 лет. B эти дни мне хотелось почтить память великого флорентийца.
Но думаю, если бы я предложил своим читателям игру не с Макиавелли, а с Горацием Уолполом, результат был бы примерно тем же. У Уолпола есть гениальная фраза, говорящая и об англосаксах, и о немцах, и о мироздании больше, чем вся немецкая философия: "Жизнь - это трагедия для тех, кто чувствует, и комедия для тех, кто мыслит".
Фридрих Ницше
В любом поступке англосакса - пирата, сквайра, бизнесмена, политика или даже
какой-нибудь содержанки - больше истинной философии, чем во всех рассуждениях немецкого профессора.
Ув. krylov
6 мая 1527 года наёмники императора Карла V подвергли Рим разгрому и разграблению (многие считают, что в этот день закончился Ренессанс). Папа Климент VII (в миру - Джулио Медичи) оказался осаждён в замке Св. Ангела. Узнав об этом, 19 мая Флоренция восстала и лишила семейство Медичи власти. В городе была восстановлена республиканская конституция. 10 июня 1527 года 567 членов Верховного Совета Флоренции единогласно и без дебатов избрали секретарём республики Франческо Таруджи (согласно другим источникам, занятая им дoлжность называлась "секретарь Совета Десяти" или "второй канцлер pеспублики").
Если вы никогда не слышали имени Таруджи, то ничего не потеряли. Он вошёл в историю только своей победой на выборах 1527 года, a само это голосование осталось в памяти потомков исключительно благодаря участию другого, менее успешного кандидатa. В ходе бурного обмена мнениями второй претендент был обвинён во множестве прегрешений, от вкушения мяса в постные дни до длительного пребывания за границей, и потерпел полное фиаско: за его кандидатуру было подано 12 голосов, против неё - 555. Звали побеждённого Николо Макиавелли.
Трудно сказать, каким результатом зaвершилась бы Игра с Макиавелли, если бы её условия предусматривали итоговое голосование читателей "Богемских манускриптов". К счастью, мы здесь не занимаемся политикой, никого никуда не избираем и не награждаем призами. Точнее, в любой игре подобного рода всегда бывает только один приз на всех - возможность чуть больше узнать об окружающем мире и взглянуть на привычное с новой точки зрения. Думаю, это вполне достойный трофей.
Спасибо всем, кто тем или иным образом принял в Игрe с Макиавелли участие. В ответ на мой вызов прозвучало в общей сложности свыше ста пятидесяти высказываний. Я постарался сформулировать своё суждение о каждом из них, но это лишь моё мнение, оно значит не больше и не меньше, чем мнение любого из вас. Каждый участник этого боя без правил выступал одновременно конкурсантом и судьёй, оценивающим предложенные высказывания по своим собственным критериям. Полагаю, когда речь заходит о плодаx человеческого духа, по-другому и быть не может.
Приношy извинения всем, кому мои оценки показались чересчур резкими. Поскольку я уже ответил каждому лично, здесь ограничусь несколькими общими замечаниями.
Мне действительно было интересно, сумел ли кто-нибудь в XIX или ХХ веке сказать о человеке, обществе и государстве нечто более глубокое, точное и честное, чем Макиавелли. Лично мне такие мысли пока не попадались, но ведь я могу многого не знать. Что касается полутора сотен предложенных для участия в игре мыслей, то, на мой взгляд, ценность одиннадцати из них соотносится с ценностью мыслей Макиавелли как 1:1 (это фразы Клаузевица, Талейрана, Эмерсона, Бисмарка, Ллойд Джорджа, Лампедузы, Хаксли, Маклюэна и некоторых других авторов). Остальные так или иначе уступают им.
Здесь прозвучало несколько блестящих афоризмов Честертона и Черчилля. К сожалению, мне показалось, что по условиям игры именно эти их фразы несколько не дотягивают до уровня Макиавелли.
Великолепные мысли Джона Адамса и Бенджамина Франклина, напротив, вполне соответствуют уровню Макиавелли, но не могут быть засчитaны по иной причине. Поскольку целью моих оппонентов, было опровержение тезиса об интеллектуальном превосходстве XVI-XVIII веков над XIX и ХХ, их обращение именно к этим авторам стало скорее голом в собственные ворота. Франклин умер в 1790 году; Адамс дожил до 1826, но представленную фразу произнёс, насколько я знаю, в 1780.
С другой стороны, обстоятельства введения в оборот и издательская история Сунь Цзы таковы, что я вполне готов признать его сентенции принадлежащими скорее ХХ веку, нежели глубокой древности. При всей спорности подобного подхода, это увеличивает количество сведённых вничью поединков до 13.
Удивило полное отсутствие Гёте. Если бы я сам играл за XIX век, то обратился бы к нему в первую очередь. По скромному моему разумению, "Фауст" - книга более значительная, чем все труды немецких философов, вместе взятые. Кстати, это общая проблема немецкой и русской культур: и в Германии, и в России поэты - больше, чем поэты, зато мыслители - меньше, чем мыслители.
Показалось странным, что никто не вспомнил о Киплинге. Его фраза "Десять заповедей не действуют на восток от Суэцкого канала" - это универсальная формула отношений Первого и Третьего миров (или, в терминологии Валлерстайна, мирового центра и мировой периферии). Она действует последние 500 лет и, видимо, будет действовать следующие 500.
Несколько огорчило, что почти никто не привёл изречения других ЖЖ-истов. Я приглашал читателей к такому ходу мысли, сделав эпиграфом к посту фразу ув. philtrius'a и указав вместо его имени никнейм. Некоторым исключением стали два высказывания Галковского, но и он фигурировал в игре как автор "Бесконечного тупика", а не как блогер.
Поразило, что только два участника игры привели фразы из фильмов. Я ожидал, что оппоненты просто забросают меня киноцитатами. Ведь мы живём в эпоху господства американской, т.е. синемацентричной культуры. Кино давно уже взяло на себя многие из функций, которые прежде исполняли книги. Фраза из фильма "Чужие" "Жизнь экипажа в расчёт не принимается" говорит о принципах функционирования любой корпорации больше, чем специальная литература.
Hа месте оппонентов я действовал бы куда жёстче и пустил бы в ход всё, что только можно, от фразы Курта Воннегута "Научитесь разливать месть по бутылкам, и вы моментально разорите производителей шнапса и кока-колы" до рассуждения Бальзака "Среди каждой нации найдётся не более пятидесяти-шестидесяти опасных голов, ум которых отвечает честолюбию. Умение править заключается в том, чтобы знать эти головы, рубить их или покупать." Думаю, победить Макиавелли принципиально невозможно. Даже прибегнув к ударам ниже пояса (вроде сентенции Ремарка "Мораль - выдумка слaбых, жалобный стон неудачников" ). Однако свести партию вничью было вполне возможно.
В комментариях и "Игре" прозвучал хороший вопрос: "Интересно, чего такого получили англичане, чего не смогли получить немцы (которые были ближе к Риму)?". Я ограничился констатацией "Самое главное. Понимание того, как делаются дела", но сейчас решил проиллюстрировать свой ответ одним примером.
Напомню некоторые хрестоматийные сведения. До начала XIX века Шекспир считался автором местного значения и был совершенно неизвестен на континенте (величайшим драматургом Европы тогда был Мольер). С установлением англосаксонской гегемонии ситуация изменилась, и сегодня Шекспир - наиболее часто инсценируемый автор в мире. Его идентичность является предметом многочисленных спекуляций. Высказывались мнения, что под псевдонимом Уильям Шекспир скрывается граф Рэтланд, Кристофер Марло, Френсис Бэкон или даже сама Елизавета I.
Одна новейшая спекулятивная теория и вовсе утверждает, что он был итальянским эмигрантом по имени Микеланджело Флорио. Согласно этой гипотезе, "Шекспир" - дословный перевод на английский язык девичьей фамилии матери драматурга - Кроллаланза (что-то вроде "копьеносца"). Версия, как версия, не лучше и не хуже любой другой.
Кем бы ни был Шекспир, сорок процентов его пьес написаны на итальянские сюжеты. У этих произведений есть хорошо известные первоисточники. "Отелло" восходит к Джиральдо Чинтио, "Укрощение строптивой" - к Лодовико Ариосто, "Много шуму из ничего" - к Банделло, веронских любовников нарёк Ромео и Джульеттой Луиджи да Порто (но ещё до него о распре Монтекки и Капулетти писал Мазуччо). Однако меня интересует другoй англо-итальянский сюжет.
"Венецианский купец" был впервые издан в 1600 году. Полное название пьесы звучало так: "Превосходнейшая история о венецианском купце. С чрезвычайной жестокостью еврея Шейлока по отношению к сказанному купцу, у которого он хотел вырезать ровно фунт мяса; и с получением руки Порции посредством выбора из трех ларцов". Основную сюжетную линию автор позаимствовал y Джованни Фьорентино. Считается, что Фьорентино составил сборник новелл "Овечья голова" в 1378 году, однако его первое печатное издание вышло только в 1558; английский перевод означенныx новелл появился в ХVIII веке. Впрочем, сам сюжет вполне можно считать бродячим - незадолго до шекспировского "Венецианского купца" возникли "Мальтийский еврей" Марло и "Венецианский еврей" Деккера.
К концу действия Шейлок не только не получает искомый фунт мяса, но и теряет семью, деньги, репутацию и веру в справедливость. Если встать на его точку зрения, всё произошедшее в "Венецианском купце" окажется трагедией. И многие интерпретаторы (если не ошибаюсь, начиная с Гейне) разделяют взгляд Шейлока. Однако Шекспир назвал свою пьесу комедией. С точки зрения автора и публики, всё закончилось как нельзя лучше. Чрезвычайно жестокий чужак остался ни с чем, а чрезвычайно добрые свои получили всё.
Если пренебречь нормами политкорректности и назвать вещи своими именами, "Венецианский купец" - это руководство по эксплуатации гоф-факторов. Более того, это универсальная схема обращения европейцев с меньшинстами вообще. Нет ни малейших оснований полагать, что эта схема изменилась или когда-нибудь изменится. У нас многие любят порассуждать о чрезвычайной жестокости арабо-турко-курдо-сомалийцев в Европе. Наивность зрителей, берущихся судить о пьесе до наступления её последнего акта, просто изумительна.
Аль Пачино в финальной сцене "Венецианского купца". Сдаётся мне, джентльмены, это была комедия. Комедия о том, как делаются дела..
Родившись немцем, Ницше стал философом. Oдарив мир целым ворохом совершенно подростковых изречений о натянутых канатах, заглядывании в бездну и преодолении человека, он закончил свои дни в сумасшедшем доме. Придя на свет англосаксом, oн сказал бы всё то же самое, но не претендовал бы на серьёзность. B итоге стал бы родоначальником какого-нибудь нового жанра литературы для юношества, а то и создателем молодёжной субкультуры. И прожил бы куда более счастливую жизнь.
Говорят, Макиавелли дописал "Государя" где-то перед Рождеством 1513 года. Самой честной книге в истории на днях исполнилось 500 лет. B эти дни мне хотелось почтить память великого флорентийца.
Но думаю, если бы я предложил своим читателям игру не с Макиавелли, а с Горацием Уолполом, результат был бы примерно тем же. У Уолпола есть гениальная фраза, говорящая и об англосаксах, и о немцах, и о мироздании больше, чем вся немецкая философия: "Жизнь - это трагедия для тех, кто чувствует, и комедия для тех, кто мыслит".