1683: Рождение капучино - II (окончание текста для СиПа от 31 декабря 2017 года)
Окончание, начало см. 1683: Рождение капучино (текст для СиПа от 31 декабря 2017 года)
Впрочем, никто не был уверен, что освободительную армию вообще удастся собрать. Помимо Польши, на призывы Леопольда I откликнулись лишь Бавария, Швабия, Франкония и Саксония, т. е. те, кому вслед за Австрией грозила непосредственная турецкая опасность. И все союзники, включая коpoля-рыцаря Яна Собеского, согласились участвовать в спасении европейской цивилизации и себя самих только за деньги. Леопольд традиционно балансировал на грани банкротства, у него не хватало средств даже на оплату собственных войск, но папа Иннокентий XI, убеждённый, что если османы возьмут Вену, то они дойдут и до Рима, предоставил союзникам субсидии. При этом Северная Германия отказалась воевать за Австрию даже за деньги. Единственное исключение составил двадцатитрехлетний ганноверский принц Георг, прибывший на театр военных действий с шестью сотнями кавалеристов (впоследствии он стал английским королём и основал Ганноверскую династию).
Нашлись и добровольцы, пришедшие сражаться поодиночке. Среди них был двадцатилетний принц Евгений Савойский. Этот родившийся в Париже потомок савойских герцогов и племянник кардинала Мазарини предлагал свои услуги Людовику XIV, но во французскую армию его не приняли (из-за низкого роста, насколько я знаю). Принц Евгений, абсолютный космополит, даже подписывавшийся на трёх языках («Eugenio von Savoye»), тут же обратился к противнику Людовика Леопольду. Впоследствии выяснилось, что в маленьком савойце скрывался один из величайших полководцев вo всемирной истории, и французы больше никогда не повторяли ошибку Людовика XIV (благодаря чему однажды заполучили одного маленького корсиканца), но всё это было позже, а в 1683 году Евгений Савойский служил в австрийской армии всего лишь драгунским офицером.
Папским легатом при христианских войсках был назначен капуцин Марко д’Aвиано. Он оказался неплохим дипломатом. Некоторые авторы даже утверждают, что это д’Авиано сумел уговорить Карла Лотарингского признать глaвнокомандующим союзников Яна Собеского. Другие же считают, что в отличие от польского короля, лотарингский герцог не был движим честолюбием. Он не хотел войти в историю, он хотел спасти Вену. Карл Лотарингский не возражал против того, чтобы Ян Собеский считался командующим, ему было достаточно, что война идёт по его планам (все предложения герцога король принимал практически без изменений). В Вене всего этого не знали и были готовы сражаться до конца, даже если помощь не придёт. Гарнизон не сдался бы, даже если бы турки смогли преодолеть кaк палисад и ров, так и городские стены. На случай прорыва неприятеля в город его защитники приготовили массивные цепи, которыми можно было перегородить улицы, чтобы лишить турок возможности использовать артиллерию и кавалерию и заставить их драться врукопашную за каждый дом (одна из идей Георга Римплера).
Ян Собеский, король Речи Посполитой
Имре Тёкёли со своими венграми попытался прорваться в Моравию, но был разбит Карлом Лотарингским. Кара-Мустафу это не очень обеспокоило, его интересовала только Вена. Штаремберг разместил бóльшую часть своих людей на внешнем валу, над которым возвышался двухметровый палисад. Их задачей было как можно дольше удерживать турок как можно дальше от городских стен. Австрийцы… впрочем, это такое же условное название, как «турки». В австрийской армии cлужили солдаты всех мыслимых национальностей - от венгров до ирландцев, так что шотландцы из клана Лесли защищали Вену плечом к плечу с польскими наёмниками гетмана Любомирского… австрийские солдаты продержались на палисаде 25 дней. А когда турецкие сапёры, артиллеристы и янычары общими усилиями наконец прорвали первую линию обороны, они увидели перед собой изрытое окопами пространство. В окопах турок ждали мушкетёры.
Как это обычно бывает, сначала война ещё припоминала мирную жизнь, потом она превратилась в ад. В первые дни осады венские женщины ещё выскальзывали за укрепления и меняли у турок хлеб на свежую зелень, через пару недель это было уже невозможно вообразить. Не думаю, что кто-нибудь когда-нибудь покажет эту войну на экране во всех её подробностях. Реалистичный фильм об осаде Вены получил бы слишком много возрастных и прочих ограничений. Обе стороны прибегали к акциям устрашения, никак не сдерживая свою фантазию. Человеческие головы отрубались, нанизывались на пики и выставлялись над окопами. С пленных заживo сдирали кожу и вывешивали её на внешней стороне укреплений, чтобы противнику было о чём подумать. Сотни неубранных трупов разлагались на летней жаре, вонь усиливала сливаемая в канавы кровь тысяч забиваемых домашних животных, горы мусора никто не вывозил, туалеты представляли собой катастрофу, эпидемии бушевали на обеих сторонах, а кровавый понос даже не считался серьёзным заболеванием - с ним продолжали сражаться.
Граф Штаремберг был в таком состоянии, что почти не мог ходить, и его приносили на бастионы на носилках. Тем не менее он оставался душой обороны, отдавая чёткие и дельные приказы и ободряя измученных защитников города. Кара-Мустафа, напротив, вёл себя надменно и лишь повторял бессодержательные указания вроде «продвигаться быстрее» и «сражаться лучше». Выбивая австрийцев из каждого окопа и подрывая каждое их импровизированное укрепление, османы наконец преодолели расстояние от палисада до городских стен. Турецкая артиллерия не могла серьёзно повредить венские бастионы, но она обстреливала город, сея смерть. Одно ядро влетело через окно прямо в собор св. Стефана. Люди постоянно спускались в погреба и подвалы и прислушивались к звукам из-под земли, опасаясь появления турецких сапёров прямо в городе (иногда турки рыли тоннели и на пятиметровой глубине). Один турецкий агент в женском платье совершил поджог Арсенала, но огонь удалось погасить, а диверсанта линчевали с такой яростью, что когда толпа разошлась, на месте лежало только его выпотрошенное туловище. Руки, ноги и голова несчастного не нашлись.
25 августа австрийцы предприняли отчаянный выпад, дошли до турецкой артиллерийской батареи и перебили её прислугу, но не смогли повредить османские орудия. На них навалились янычары. Двести солдат и четыре офицера погибли, не достигнув цели. 26 августа триста мушкетёров снова атаковали турецкие позиции, на этот раз сосредоточившись на сапёрах. Они целый час забрасывали противника гранатами и косили его из своих мушкетов, пока не погиб их командир француз Дюпеньи. Им удалось уничтожить часть тоннелей, но в тот же день одна турецкая мина была взорвана прямо под равелином, другая - совсем рядом с бастионом Бург. Остановить турок было невозможно. Вечером 27 августа с башни собора св. Стефана был впервые выслан условленный сигнал, означающий, что городу срочно нужна помощь. Сигнал определённо был виден на другом берегу Дуная, но есть ли там войска, в городе точно не знали.
28 августа турки взорвали равелин и 3 сентября овладели его руинами. 4 сентября они подорвали бастион Бург, стены которого частично обвалились. В пролом устремилась тысяча янычар. Бой длился два часа. Австрийцев спасло то, что взрыв произошёл в 14:00, когда на бастионе происходила смена караула, и количество его защитников по стечению обстоятельств удвоилось. Они выстроились в три линии и вели непрерывный огонь - дав залп, первая шеренга отступала, и её заменяла следующая, успевшая перезарядить оружие. Потом схватка перешла в рукопашную. Один сардинский дворянин, участвовавший в этом бою и описавший его в мемуарах, изданных под псевдонимом Хофман, пишет: «Я держал одного из них за платок, когда артиллерийское ядро оторвало ему голову. Его кровь и мозг брызнули мне прямо на нос и в рот, который был открыт из-за жары. Это происшествие вызвало у меня неприятные чувства, ускоренное сердцебиение и судорожные спазмы». Чтобы задержать турок, пока за спиной у обороняющихся возводится временное укрепление, австрийцы прикатили пушку и стреляли из неё, неизбежно иногда попадая по своим.
В начале сентября 1683 года ситуация на венских стенах выглядела ещё драматичнее, чем изображено на этой картине XIX века. К тому же турки были гораздо лучше вооружены
6 сентября был подорван и частично уничтожен бастион Лёбль. Бóльшая часть габсбургской артиллерии к тому времени была выведена из строя, потери венского гарнизона достигали 60%. Очередной турецкий прорыв австрийцы отбивали уже в основном мечами и копьями, потому что на этот раз перезаряжать мушкеты было некогда. Фактически они завалили пролом в стене сотнями собственных тел. Прилегающие к месту штурма улицы были перегорожены цепями и баррикадами, находившаяся внутри города средневековая крепостная стена превратилась в очередную линию обороны, окна императорского дворца стали огневыми позициями. С колокольни собора св. Стефана каждый вечер уходил в небо сигнал о помощи. 8 сентября на холме Каленберг кто-то зажёг пять огней в ответ. Это был авангард христианской армии - полковник Гейслер с шестью сотнями драгунов.
Кара-Мустафа не занял господствующие высоты. К тому же сераскир игнорировал советы опытных генералов, не интересовался донесениями татарской разведки и не знал, где находится противник, не обеспечил порядок и гигиену в лагере, не поддерживал дисциплину и боевой дух войск, не поощрял героев - словом, он не делал ничего из того, что на его месте делал бы любой, даже средний полководец. Он лишь гнал своих людей на Вену и карал провинившихся, словно так можно выиграть войну. Вероятно, Кара-Мустафа командовал самым многочисленным войском, которое до той поры видела Европа, и явно распорядился им наихудшим образом. Великого визиря все боялись и никто не уважал, а его приказы исполнялись всё хуже. 9 сентября он узнал, что христианская армия находится в 40 километрах от Вены. 10 сентября - собрал военный совет, который принял решение: продолжать осаду. Прямо во время заседания совета к Вене подошли свежие османские силы (под командованием восьмидесятилетнего будинского паши Ибрагима).
11 сентября войска Карла Лотарингского уже расположились на холме Каленберг (который мог бы стать для них серьёзным препятствием, если бы османы вовремя заняли его и закрепились на вершине). Это был левый фланг союзников. Правым, более престижным крылом, командовал Ян Собеский. Союзники наступали на примерно восьмикиломeтровом фронте, и полякам выпала дорога через Венский лес. Никто не знал, насколько же труднопроходима эта неровная местность. Ещё в конце XV века Максимилиан I отвёл Венский лес под охотничьи угодья, запретив там что-либо строить, но Леопольд охотился в других местах, и o состоянии лесных дорог не имел понятия никто, кроме нескольких егерей. Собственно, дорог там и не было, только совершенно непригодные для перемещения войск тропинки. Кавалерии пришлось спешиться. Отдельную проблему представляло собой перемещение артиллерии. Часть польскиx лошадей сломала ноги, а у некоторых пушек отвалились колёса.
План союзников был не очень хорош. Они собирались взобраться на холмы и оттуда атаковать турок. Внизу их могло ждать что угодно, от эшелонированной обороны до засады. Однако план Кара-Мустафы был ещё хуже: он не счёл нужным даже поставить палисад, который остановил бы неприятельскую кавалерию, и рассчитывал разгромить противника за счёт численного преимущества и превосходства боевого духа мусульман. Ведь у него была великолепная татарская конница (правда, он пренебрежительно обращался с крымским ханом, но он со всеми обращался пренебрежительно и не видел в этом ничего особенного). Ясного представления о численности противника не было ни у той, ни у другой стороны. Кстати, нет его и у современных историков. Различные авторы оценивают численность христианских войск в 40-90 тысяч человек, а османских - в 100-300 тысяч. Думаю, мы будем недалеки от истины, если отбросим крайние цифры и остановимся на средних - 50-60 тысяч защитников христианства против 150-200 тысяч воинов Пророка.
Битва началась 12 сентября 1683 года, в воскресенье, в 5 часов утра, с обстрела войск Карла Лотарингского приблизившимися к ним турками. К 10:00 австрийцы и саксонцы под огнём противника спустились с холма, к 11:00 - перегруппировались и приготовились к бою. Легенда гласит, что в этот момент на последнем военном совете герцог спросил своих соратников, атаковать ли турок сегодня или дать войскам отдохнуть до завтра, на что саксонский генерал Гольц ответил, что он старый человек и уже не может дождаться, когда окажется в удобной венской постели, а потому лучше покончить с противником сегодня. На другом фланге примерно в то же время аналогичное решение принял и Ян Собеский. Кара-Мустафа между тем разделил свою армию на две части. Одна из них, стоявшая против немецких и польских войск, должна была вдохновляться на подвиги вывешенным над пурпурным шатром знаменем Пророка. Второй предстояло штурмом взять Вену под личным присмотром сераскира. Простояв пeред городом два месяца, Кара-Мустафа теперь собирался покорить его в течение нескольких часов.
Схема битвы при Вене 12 сентября 1683 года. Обратите внимание на маневр крымских татар
Христианская артиллерия обстреливала турецкий лагерь. Австрийские, саксонские и баварские войска наступали, очищая от турок каждую деревню и каждый виноградник на своём пути. Польский отряд из 120 гусар предпринял самоубийственную разведку боем против десяткoв тысяч османов. Эти поляки погибли почти до единого, но выяснили, что препятствий для передвижения кавалерии нет. В 18:00 началась легендарная атака польских гусар. Часто говорят, что в ней участвовало 20 или 30 тысяч белокрылых ангелов. В действительности в атаке участвовали лишь девять тысяч поляков, возглавляемых лично Яном Собеским. К «крылатым гусарам» (закованным в латы, одетым в леопардовые шкуры, с крыльями за спиной) принадлежали не более трёх тысяч из следовавших за королём всадников, остальные шесть тысяч относились к лёгкой кавалерии. Но и эти девять тысяч человек представляли собой столь впечатляющее зрелище, что турки побежали, едва вступив в соприкосновение с неприятелем. Гусары сменили пики на сабли и принялись рубить бегущих. Организованного сопротивления они не встречали.
Татары во главе со своим ханом Мурадом Гераем покинули поле боя ещё до начала польской атаки. После появления христианских армий эта война им наскучила. Кара-Мустафа попытался сделать последнее, что мог - во главе своей личной гвардии атаковал поляков с фланга. Когда гвардия погибла, сераскир вернулся в лагерь, взял знамя Пророка и личную казну, приказал перебить пленных и уничтожить всё, что можно, и с горсткой всадников пустился в бегство. Вместе с ним в сторону Венгрии в полном беспорядке отступала огромная турецкая армия. Победители её не преследовали - они были заняты разграблением османского лагеря. Утром 13 сентября из тоннелей вылезли последние турецкие минёры. Их тут же убили. Осада Вены закончилась. Великая турецкая война на этом только начиналась, но дальше она шла уже без участия Кара-Мустафы - 25 декабря 1683 года в Белграде янычары по старой турецкой традиции задушили великого визиря шёлковой лентой.
Описание дальнейшего хода войны не входит в мои цели, я хотел рассказать лишь об осаде Вены в 1683 году. С этой осадой связано несколько легенд, не всегда достоверных, но всегда вкусных. Согласно одной из них, после битвы был испечён и преподнесён Яну Собескому первый в мире бублик, символизировавший польское стремя. Согласно второй, после снятия осады венские кондитеры стали печь круассаны, сделанные в форме турецкого полумесяца. Однако больше всего мне нравится третья, кофейная. Христиане действительно захватили в османском лагере и поделили между собой столько мешков с кофейными зёрнами, что после этого были открыты первые кафе и в Вене, и в Дрездене. На Востоке кофе традиционно пьют горьким, что ничуть не соответствует европейскому вкусу. Однако один находчивый предприниматель (может быть, поляк Ежи Кульчицкий, а может быть кто-то другой) придумал добавлять в кофе молоко и мёд.
Своё изобретение он назвал капучино, в честь монаха-капуцина Марко д’Авиано, носившего характерную коричневую рясу и сделавшего для преодоления разногласий между христианскими властителями так много, что, возможно, без его участия освободительный поход на Вену просто не состоялся бы. Сколько всего должно было произойти, чтобы человек мог утром выпить чaшку капучино с круассаном.
Ещё семь минут из фильма Ренцо Мартинелли, в котором битва под Веной разыгрывается 11 сентября, австрийская пехота носит мундиры шведской кавалерии пятидесятилетней давности, Ян Собеский спасает Карла Лотарингского от разгрома, Марко д'Aвиано произносит речи о Свободе, а со знаменем Пророка происходит нечто, с трудом поддающееся описанию.
Впрочем, никто не был уверен, что освободительную армию вообще удастся собрать. Помимо Польши, на призывы Леопольда I откликнулись лишь Бавария, Швабия, Франкония и Саксония, т. е. те, кому вслед за Австрией грозила непосредственная турецкая опасность. И все союзники, включая коpoля-рыцаря Яна Собеского, согласились участвовать в спасении европейской цивилизации и себя самих только за деньги. Леопольд традиционно балансировал на грани банкротства, у него не хватало средств даже на оплату собственных войск, но папа Иннокентий XI, убеждённый, что если османы возьмут Вену, то они дойдут и до Рима, предоставил союзникам субсидии. При этом Северная Германия отказалась воевать за Австрию даже за деньги. Единственное исключение составил двадцатитрехлетний ганноверский принц Георг, прибывший на театр военных действий с шестью сотнями кавалеристов (впоследствии он стал английским королём и основал Ганноверскую династию).
Нашлись и добровольцы, пришедшие сражаться поодиночке. Среди них был двадцатилетний принц Евгений Савойский. Этот родившийся в Париже потомок савойских герцогов и племянник кардинала Мазарини предлагал свои услуги Людовику XIV, но во французскую армию его не приняли (из-за низкого роста, насколько я знаю). Принц Евгений, абсолютный космополит, даже подписывавшийся на трёх языках («Eugenio von Savoye»), тут же обратился к противнику Людовика Леопольду. Впоследствии выяснилось, что в маленьком савойце скрывался один из величайших полководцев вo всемирной истории, и французы больше никогда не повторяли ошибку Людовика XIV (благодаря чему однажды заполучили одного маленького корсиканца), но всё это было позже, а в 1683 году Евгений Савойский служил в австрийской армии всего лишь драгунским офицером.
Папским легатом при христианских войсках был назначен капуцин Марко д’Aвиано. Он оказался неплохим дипломатом. Некоторые авторы даже утверждают, что это д’Авиано сумел уговорить Карла Лотарингского признать глaвнокомандующим союзников Яна Собеского. Другие же считают, что в отличие от польского короля, лотарингский герцог не был движим честолюбием. Он не хотел войти в историю, он хотел спасти Вену. Карл Лотарингский не возражал против того, чтобы Ян Собеский считался командующим, ему было достаточно, что война идёт по его планам (все предложения герцога король принимал практически без изменений). В Вене всего этого не знали и были готовы сражаться до конца, даже если помощь не придёт. Гарнизон не сдался бы, даже если бы турки смогли преодолеть кaк палисад и ров, так и городские стены. На случай прорыва неприятеля в город его защитники приготовили массивные цепи, которыми можно было перегородить улицы, чтобы лишить турок возможности использовать артиллерию и кавалерию и заставить их драться врукопашную за каждый дом (одна из идей Георга Римплера).
Ян Собеский, король Речи Посполитой
Имре Тёкёли со своими венграми попытался прорваться в Моравию, но был разбит Карлом Лотарингским. Кара-Мустафу это не очень обеспокоило, его интересовала только Вена. Штаремберг разместил бóльшую часть своих людей на внешнем валу, над которым возвышался двухметровый палисад. Их задачей было как можно дольше удерживать турок как можно дальше от городских стен. Австрийцы… впрочем, это такое же условное название, как «турки». В австрийской армии cлужили солдаты всех мыслимых национальностей - от венгров до ирландцев, так что шотландцы из клана Лесли защищали Вену плечом к плечу с польскими наёмниками гетмана Любомирского… австрийские солдаты продержались на палисаде 25 дней. А когда турецкие сапёры, артиллеристы и янычары общими усилиями наконец прорвали первую линию обороны, они увидели перед собой изрытое окопами пространство. В окопах турок ждали мушкетёры.
Как это обычно бывает, сначала война ещё припоминала мирную жизнь, потом она превратилась в ад. В первые дни осады венские женщины ещё выскальзывали за укрепления и меняли у турок хлеб на свежую зелень, через пару недель это было уже невозможно вообразить. Не думаю, что кто-нибудь когда-нибудь покажет эту войну на экране во всех её подробностях. Реалистичный фильм об осаде Вены получил бы слишком много возрастных и прочих ограничений. Обе стороны прибегали к акциям устрашения, никак не сдерживая свою фантазию. Человеческие головы отрубались, нанизывались на пики и выставлялись над окопами. С пленных заживo сдирали кожу и вывешивали её на внешней стороне укреплений, чтобы противнику было о чём подумать. Сотни неубранных трупов разлагались на летней жаре, вонь усиливала сливаемая в канавы кровь тысяч забиваемых домашних животных, горы мусора никто не вывозил, туалеты представляли собой катастрофу, эпидемии бушевали на обеих сторонах, а кровавый понос даже не считался серьёзным заболеванием - с ним продолжали сражаться.
Граф Штаремберг был в таком состоянии, что почти не мог ходить, и его приносили на бастионы на носилках. Тем не менее он оставался душой обороны, отдавая чёткие и дельные приказы и ободряя измученных защитников города. Кара-Мустафа, напротив, вёл себя надменно и лишь повторял бессодержательные указания вроде «продвигаться быстрее» и «сражаться лучше». Выбивая австрийцев из каждого окопа и подрывая каждое их импровизированное укрепление, османы наконец преодолели расстояние от палисада до городских стен. Турецкая артиллерия не могла серьёзно повредить венские бастионы, но она обстреливала город, сея смерть. Одно ядро влетело через окно прямо в собор св. Стефана. Люди постоянно спускались в погреба и подвалы и прислушивались к звукам из-под земли, опасаясь появления турецких сапёров прямо в городе (иногда турки рыли тоннели и на пятиметровой глубине). Один турецкий агент в женском платье совершил поджог Арсенала, но огонь удалось погасить, а диверсанта линчевали с такой яростью, что когда толпа разошлась, на месте лежало только его выпотрошенное туловище. Руки, ноги и голова несчастного не нашлись.
25 августа австрийцы предприняли отчаянный выпад, дошли до турецкой артиллерийской батареи и перебили её прислугу, но не смогли повредить османские орудия. На них навалились янычары. Двести солдат и четыре офицера погибли, не достигнув цели. 26 августа триста мушкетёров снова атаковали турецкие позиции, на этот раз сосредоточившись на сапёрах. Они целый час забрасывали противника гранатами и косили его из своих мушкетов, пока не погиб их командир француз Дюпеньи. Им удалось уничтожить часть тоннелей, но в тот же день одна турецкая мина была взорвана прямо под равелином, другая - совсем рядом с бастионом Бург. Остановить турок было невозможно. Вечером 27 августа с башни собора св. Стефана был впервые выслан условленный сигнал, означающий, что городу срочно нужна помощь. Сигнал определённо был виден на другом берегу Дуная, но есть ли там войска, в городе точно не знали.
28 августа турки взорвали равелин и 3 сентября овладели его руинами. 4 сентября они подорвали бастион Бург, стены которого частично обвалились. В пролом устремилась тысяча янычар. Бой длился два часа. Австрийцев спасло то, что взрыв произошёл в 14:00, когда на бастионе происходила смена караула, и количество его защитников по стечению обстоятельств удвоилось. Они выстроились в три линии и вели непрерывный огонь - дав залп, первая шеренга отступала, и её заменяла следующая, успевшая перезарядить оружие. Потом схватка перешла в рукопашную. Один сардинский дворянин, участвовавший в этом бою и описавший его в мемуарах, изданных под псевдонимом Хофман, пишет: «Я держал одного из них за платок, когда артиллерийское ядро оторвало ему голову. Его кровь и мозг брызнули мне прямо на нос и в рот, который был открыт из-за жары. Это происшествие вызвало у меня неприятные чувства, ускоренное сердцебиение и судорожные спазмы». Чтобы задержать турок, пока за спиной у обороняющихся возводится временное укрепление, австрийцы прикатили пушку и стреляли из неё, неизбежно иногда попадая по своим.
В начале сентября 1683 года ситуация на венских стенах выглядела ещё драматичнее, чем изображено на этой картине XIX века. К тому же турки были гораздо лучше вооружены
6 сентября был подорван и частично уничтожен бастион Лёбль. Бóльшая часть габсбургской артиллерии к тому времени была выведена из строя, потери венского гарнизона достигали 60%. Очередной турецкий прорыв австрийцы отбивали уже в основном мечами и копьями, потому что на этот раз перезаряжать мушкеты было некогда. Фактически они завалили пролом в стене сотнями собственных тел. Прилегающие к месту штурма улицы были перегорожены цепями и баррикадами, находившаяся внутри города средневековая крепостная стена превратилась в очередную линию обороны, окна императорского дворца стали огневыми позициями. С колокольни собора св. Стефана каждый вечер уходил в небо сигнал о помощи. 8 сентября на холме Каленберг кто-то зажёг пять огней в ответ. Это был авангард христианской армии - полковник Гейслер с шестью сотнями драгунов.
Кара-Мустафа не занял господствующие высоты. К тому же сераскир игнорировал советы опытных генералов, не интересовался донесениями татарской разведки и не знал, где находится противник, не обеспечил порядок и гигиену в лагере, не поддерживал дисциплину и боевой дух войск, не поощрял героев - словом, он не делал ничего из того, что на его месте делал бы любой, даже средний полководец. Он лишь гнал своих людей на Вену и карал провинившихся, словно так можно выиграть войну. Вероятно, Кара-Мустафа командовал самым многочисленным войском, которое до той поры видела Европа, и явно распорядился им наихудшим образом. Великого визиря все боялись и никто не уважал, а его приказы исполнялись всё хуже. 9 сентября он узнал, что христианская армия находится в 40 километрах от Вены. 10 сентября - собрал военный совет, который принял решение: продолжать осаду. Прямо во время заседания совета к Вене подошли свежие османские силы (под командованием восьмидесятилетнего будинского паши Ибрагима).
11 сентября войска Карла Лотарингского уже расположились на холме Каленберг (который мог бы стать для них серьёзным препятствием, если бы османы вовремя заняли его и закрепились на вершине). Это был левый фланг союзников. Правым, более престижным крылом, командовал Ян Собеский. Союзники наступали на примерно восьмикиломeтровом фронте, и полякам выпала дорога через Венский лес. Никто не знал, насколько же труднопроходима эта неровная местность. Ещё в конце XV века Максимилиан I отвёл Венский лес под охотничьи угодья, запретив там что-либо строить, но Леопольд охотился в других местах, и o состоянии лесных дорог не имел понятия никто, кроме нескольких егерей. Собственно, дорог там и не было, только совершенно непригодные для перемещения войск тропинки. Кавалерии пришлось спешиться. Отдельную проблему представляло собой перемещение артиллерии. Часть польскиx лошадей сломала ноги, а у некоторых пушек отвалились колёса.
План союзников был не очень хорош. Они собирались взобраться на холмы и оттуда атаковать турок. Внизу их могло ждать что угодно, от эшелонированной обороны до засады. Однако план Кара-Мустафы был ещё хуже: он не счёл нужным даже поставить палисад, который остановил бы неприятельскую кавалерию, и рассчитывал разгромить противника за счёт численного преимущества и превосходства боевого духа мусульман. Ведь у него была великолепная татарская конница (правда, он пренебрежительно обращался с крымским ханом, но он со всеми обращался пренебрежительно и не видел в этом ничего особенного). Ясного представления о численности противника не было ни у той, ни у другой стороны. Кстати, нет его и у современных историков. Различные авторы оценивают численность христианских войск в 40-90 тысяч человек, а османских - в 100-300 тысяч. Думаю, мы будем недалеки от истины, если отбросим крайние цифры и остановимся на средних - 50-60 тысяч защитников христианства против 150-200 тысяч воинов Пророка.
Битва началась 12 сентября 1683 года, в воскресенье, в 5 часов утра, с обстрела войск Карла Лотарингского приблизившимися к ним турками. К 10:00 австрийцы и саксонцы под огнём противника спустились с холма, к 11:00 - перегруппировались и приготовились к бою. Легенда гласит, что в этот момент на последнем военном совете герцог спросил своих соратников, атаковать ли турок сегодня или дать войскам отдохнуть до завтра, на что саксонский генерал Гольц ответил, что он старый человек и уже не может дождаться, когда окажется в удобной венской постели, а потому лучше покончить с противником сегодня. На другом фланге примерно в то же время аналогичное решение принял и Ян Собеский. Кара-Мустафа между тем разделил свою армию на две части. Одна из них, стоявшая против немецких и польских войск, должна была вдохновляться на подвиги вывешенным над пурпурным шатром знаменем Пророка. Второй предстояло штурмом взять Вену под личным присмотром сераскира. Простояв пeред городом два месяца, Кара-Мустафа теперь собирался покорить его в течение нескольких часов.
Схема битвы при Вене 12 сентября 1683 года. Обратите внимание на маневр крымских татар
Христианская артиллерия обстреливала турецкий лагерь. Австрийские, саксонские и баварские войска наступали, очищая от турок каждую деревню и каждый виноградник на своём пути. Польский отряд из 120 гусар предпринял самоубийственную разведку боем против десяткoв тысяч османов. Эти поляки погибли почти до единого, но выяснили, что препятствий для передвижения кавалерии нет. В 18:00 началась легендарная атака польских гусар. Часто говорят, что в ней участвовало 20 или 30 тысяч белокрылых ангелов. В действительности в атаке участвовали лишь девять тысяч поляков, возглавляемых лично Яном Собеским. К «крылатым гусарам» (закованным в латы, одетым в леопардовые шкуры, с крыльями за спиной) принадлежали не более трёх тысяч из следовавших за королём всадников, остальные шесть тысяч относились к лёгкой кавалерии. Но и эти девять тысяч человек представляли собой столь впечатляющее зрелище, что турки побежали, едва вступив в соприкосновение с неприятелем. Гусары сменили пики на сабли и принялись рубить бегущих. Организованного сопротивления они не встречали.
Татары во главе со своим ханом Мурадом Гераем покинули поле боя ещё до начала польской атаки. После появления христианских армий эта война им наскучила. Кара-Мустафа попытался сделать последнее, что мог - во главе своей личной гвардии атаковал поляков с фланга. Когда гвардия погибла, сераскир вернулся в лагерь, взял знамя Пророка и личную казну, приказал перебить пленных и уничтожить всё, что можно, и с горсткой всадников пустился в бегство. Вместе с ним в сторону Венгрии в полном беспорядке отступала огромная турецкая армия. Победители её не преследовали - они были заняты разграблением османского лагеря. Утром 13 сентября из тоннелей вылезли последние турецкие минёры. Их тут же убили. Осада Вены закончилась. Великая турецкая война на этом только начиналась, но дальше она шла уже без участия Кара-Мустафы - 25 декабря 1683 года в Белграде янычары по старой турецкой традиции задушили великого визиря шёлковой лентой.
Описание дальнейшего хода войны не входит в мои цели, я хотел рассказать лишь об осаде Вены в 1683 году. С этой осадой связано несколько легенд, не всегда достоверных, но всегда вкусных. Согласно одной из них, после битвы был испечён и преподнесён Яну Собескому первый в мире бублик, символизировавший польское стремя. Согласно второй, после снятия осады венские кондитеры стали печь круассаны, сделанные в форме турецкого полумесяца. Однако больше всего мне нравится третья, кофейная. Христиане действительно захватили в османском лагере и поделили между собой столько мешков с кофейными зёрнами, что после этого были открыты первые кафе и в Вене, и в Дрездене. На Востоке кофе традиционно пьют горьким, что ничуть не соответствует европейскому вкусу. Однако один находчивый предприниматель (может быть, поляк Ежи Кульчицкий, а может быть кто-то другой) придумал добавлять в кофе молоко и мёд.
Своё изобретение он назвал капучино, в честь монаха-капуцина Марко д’Авиано, носившего характерную коричневую рясу и сделавшего для преодоления разногласий между христианскими властителями так много, что, возможно, без его участия освободительный поход на Вену просто не состоялся бы. Сколько всего должно было произойти, чтобы человек мог утром выпить чaшку капучино с круассаном.
Click to viewЕщё семь минут из фильма Ренцо Мартинелли, в котором битва под Веной разыгрывается 11 сентября, австрийская пехота носит мундиры шведской кавалерии пятидесятилетней давности, Ян Собеский спасает Карла Лотарингского от разгрома, Марко д'Aвиано произносит речи о Свободе, а со знаменем Пророка происходит нечто, с трудом поддающееся описанию.