Олег Калугин: интервью Дмитрию Гордону - 2
(продолжение. Начало - здесь: https://banguerski-alex.livejournal.com/466029.html)
- Полоний?
- Да, тем не менее британские специалисты, которые изучали обстоятельства смерти, профессионалами оказались: один из них решил взять пробу на наличие каких-то радиоактивных веществ - вот тогда-то и было обнаружено присутствие полония. Это стало началом громкого международного скандала, но были и другие люди, таким способом устраненные, - например, Юрий Щекочихин, если такого вы помните...
«КОГДА УМЕРШЕГО ДОВОЛЬНО СТРАННОЙ СМЕРТЬЮ В 53 ГОДА ЩЕКОЧИХИНА ХОРОНИЛИ, МИЛИЦИЯ ОКРУЖИЛА МОГИЛУ И НИКОГО К НЕЙ НЕ ПОДПУСКАЛА - ЗАРАЖЕНИЯ ПОЛОНИЕМ БОЯЛИСЬ»
- Конечно. Прекрасный публицист, депутат Госдумы России...
- ...и мой приятель - мы вместе в бывшем Советском Союзе работали. Он всегда критическим настроем ума отличался и умер довольно странной смертью в 53 года. Понимаете, бывает всякое, но тех, кто в этом разбирается, один эпизод сразу насторожил: когда Юрия хоронили, милиция окружила могилу и никого к ней не подпускала, причем и сама близко не подходила. Потом было высказано предположение - очевидно, оправданное, что они заражения полонием боялись, то есть Щекочихин, похоже, погиб той же смертью, что и Литвиненко. Эта версия опубликована, и хотя в нынешней России об этом предпочитают, к сожалению, забывать, я все хорошо помню. (По утверждению заместителя главного редактора «Новой газеты» Сергея Соколова, Щекочихин «за две недели превратился в глубокого старика, волосы выпадали клоками, с тела сошла кожа, практически все, один за другим отказывали внутренние органы». - Д. Г.)
- Возвращаясь к Колумбийскому университету - вас тогда завербовать здесь пытались?
- Нет, совершенно, и американцы, прямо скажем, в то время... Воспользуюсь статистикой: до того как Советский Союз развалился, КГБ и наша военная разведка насчитывали внутри Соединенных Штатов более 300 помощников или агентов - это были люди, имевшие доступ даже к Белому дому, работавшие в Госдепартаменте, в Министерстве обороны, в Агентстве национальной безопасности - во всех структурах, которые могли представлять для советской стороны интерес.
- Штирлицы...
- Да, так вот, до 53-го года счет был, условно говоря, 300:0 - ни одного человека внутри СССР Соединенные Штаты не имели.
- Вот это да! - красноречивые цифры...
- Они известны, но говорить о них американцы не любят, потому что это как бы роль их разведывательных органов принижает, а на территории бывшего Советского Союза это фактически будет полностью дезавуировать все страхи и подозрения относительно американцев, якобы против СССР работавших, - не было такого!
- 300 человек - это внушительно... Простите, а лично вам их фамилии были известны?
- Нет - я же руководителем, в общем-то, был и знать мог только псевдонимы, или, как их еще называют, агентурные клички отдельных людей. Вот в архивах такой информацией располагали, и, кстати, один из архивистов - он убежал сначала в Прибалтику, а потом осел в Лондоне - Василий Митрохин два огромных тома архивов опубликовал, но исследование у него 50-ми годами заканчивается.
- Так спокойнее, но уже не столь интересно...
- Исторически это просто исключительные материалы, однако более поздний период они не захватывают, тем не менее, повторяю, я достоверно знаю, что счет был 300:0 в пользу СССР.
«ПОКА ДЛИЛАСЬ МОЯ СТАЖИРОВКА В КОЛУМБИЙСКОМ УНИВЕРСИТЕТЕ, НИКТО НЕ ОЖИДАЛ, ЧТО НАЧНУ ВЕРБОВАТЬ АМЕРИКАНЦЕВ»
- Американцы, значит, к вам даже не приближались? Никаких ни намеков, ни полунамеков не делали?
- Абсолютно - я думаю, они просто боялись. Это, напоминаю, был первый случай обмена студентами между двумя странами в эпоху «холодной войны», и для американцев, чью психологию я изучил достаточно хорошо (и государственную, и тем более органов безопасности и разведки), вербовка просто невозможной была: любая попытка грозила обернуться таким скандалом!
Даже сегодня, при всех страшных историях, которые произошли (прежде всего 11 сентября 2001 года), в прессе, тем не менее, появляются материалы, касающиеся, допустим, роли ЦРУ или американской разведки в Иракском кризисе, - почему этот вопрос обсуждают? Потому что сейчас назревает реальный конфликт между Израилем и Ираном, и задача Соединенных Штатов - не допустить войны, ведь если (не только я так считаю, но и многие другие) столкновение все же произойдет, это будет, извиняюсь, конец света. Поскольку Израиль обладает достаточно мощным оружием, чтобы ответить, а у Ирана столько сторонников-мусульман, которыми движут предрассудки и ненависть, - это может к всемирной привести катастрофе.
- Позднее вы разведывательную деятельность в Соединенных Штатах вели, а в чем конкретно она заключалась?
- Начнем с того, что, пока длилась моя стажировка в Колумбийском университете, никто не ожидал, что начну вербовать американцев, - такой миссии у меня не было. Задача состояла в том, чтобы узнать страну, присмотреться и осмотреться, дабы чувствовать себя при последующих поездках увереннее, но так вышло, что я, можно сказать, случайно завербовал американца, причем имевшего доступ к совершенно секретным материалам и более того - к реальным предметам производства, которым занимались тогда американские специальные службы. Это было везением, которое во многом моей будущей карьере способствовало.
- Как же можно, простите, завербовать случайно?
- После окончания факультета журналистики Колумбийского университета мне предложили поработать гидом-переводчиком на первой в США выставке советских достижений в области науки, техники и культуры, которая проходила в Нью-Йорке, и хотя очень хотелось домой, ради дополнительного заработка в валюте и новых впечатлений остался еще на месяц. Там, кстати, Ричарда Никсона встретил, в то время вице-президента США, - несколько минут был его личным переводчиком, но главное, однако, не это...
Однажды вечером, уже после закрытия выставки, я шел в сторону Колумбийского университета, где еще по-прежнему оставалось мое жилье - имею в виду комнату в общежитии, и вдруг ко мне подошла пара незнакомых людей: мужчина в очках с пышной седеющей шевелюрой и миниатюрная женщина явно китайского происхождения. «Мы слышали ваши разговоры на выставке, - сказали они по-русски, - вы рассуждали как типичный представитель ревизионистского крыла и явно с голоса этого предателя Хрущева, который ищет компромисс с капитализмом».
Естественно, я мог бы оскорбиться или вообще послать их подальше, тем более что за целый день, занимаясь переводами, устал, но чисто профессионально, а может, и из любознательности, поинтересовался: «А кто вы такие?». Это, кстати, одно из первых правил разведчика: узнай, кто твои собеседники и чем они занимаются.
Мужчина ответил: «Я американец, но по происхождению русский, а это моя жена Селена». Она, как выяснилось, уехала из Китая - еще чанкайшистского, до революции, до того, как Мао пришел к власти, и тут у меня возник второй вопрос: «А чем вы занимаетесь?». Новый знакомец сказал, что работает в крупном научно-исследовательском центре. «В какой области?» - спросил я. «Разработки твердого топлива для стратегических ракет, а также его производства в ограниченных количествах», - разоткровенничался он.
- Замечательно...
- Я, честно говоря, в ракетах не разбирался: ну, видел, как и все мы, запуски спутников по телевидению, - вот и все, для меня это был темный лес, но беседу, тем не менее, продолжил: «А что лично вы делаете?». Он: «Занимаюсь разработкой и готовлю документацию». - «Ну так, - обрадовался про себя...
- ...сам Бог мне вас послал»...
- Тут я уже вспомнил то, чему нас учили. «А как с вами повстречаться? - полюбопытствовал. - Вы такой интересный собеседник, Хрущева и меня вот критикуете...». В общем, пошли мы в кафетерий, пообщались, и я понял, что человек он, по-моему, надежный - ну такое сложилось у меня впечатление.
На следующий день я, как положено, пошел в Нью-Йорке в нашу контору под прикрытием - в советское представительство при ООН. Доложил своему шефу, что встретил такого-то человека, который работает в такой-то области, и услышал: «О! Наивный ты все-таки мужик, если ему поверил - да это ж подстава! Инициатива явно от ФБР идет, от американской контрразведки - он тебе принесет чего-то, и тут же, на месте, тебя арестуют, а ты без дипломатического иммунитета: посадят на 10 лет, и на том твоя карьера закончится - будешь в тюряге сидеть».
- Ого!
- Тут же я, правда, нашел аргумент, который шеф опровергнуть не мог. «Я не верю, - сказал, - что сотрудники ФБР в марксизме-ленинизме так хорошо разбираются, особенно в разных его ответвлениях - этого просто не может быть. Человек этот представляет леворадикальное направление, то есть нынешнее прокитайское», и вот тут-то руководитель, что возразить, не нашел. «Давай посмотрим, - подытожил, - что скажут в Москве». Послали туда телеграмму...
В Москве дня за три-четыре прошлое этого американца проверили, потому что у него были русские корни, где-то в Краснодарском крае нашли родственников... Короче, ответ такого рода прислали: да, скорее всего, это попытка американской контрразведки скомпрометировать меня как студента, представителя новой генерации, но, учитывая особую потенциальную государственную важность этого материала, санкционируем еще одну встречу с объектом при условии, что меня будет сопровождать сотрудник посольства под дипломатическим прикрытием. Ну, то есть он будет не рядом, а на расстоянии нескольких десятков метров, и в случае, если вдруг меня начнут арестовывать, сразу же выскочит и станет кричать, что это провокация против невинных советских студентов: такую на него миссию возложили.
Никакой провокации, тем не менее, не последовало - на вторую встречу этот человек принес документальное и физическое подтверждение своих слов, то есть образцы твердого топлива для ракет, и с этого момента, собственно, моя карьера в разведке (поднимает руки)...
- ...стремительно пошла вверх...
- Да, правда, история это длинная. Потом так случилось, что этот американец, работавший под агентурной кличкой Кук, был вынужден из Соединенных Штатов бежать - видимо, просто вел себя неаккуратно, пропагандируя свои левые взгляды. Он улетел в Париж: тогда отношения с Соединенными Штатами были у Франции еще хуже, чем сегодня, - а там всегда было много советских представителей в разных кругах.
«КУК ОБЕЗУМЕЛ И НАЧАЛ ОРАТЬ: «Я, ТАКОЙ ИДИОТ, НА ВАС РАБОТАЛ, А ВЫ МЕНЯ УПЕКЛИ!»
- И куда в результате Кук прибежал?
- В Москву, где сначала его приняли настороженно, а потом предоставили очень хорошую работу в научно-исследовательском центре Министерства обороны, который занимался как раз разработкой аналогичных материалов. Там он и трудился, но поскольку был, в общем-то, по воспитанию и психологии американцем, начал допускать среди служащих, с которыми ежедневно общался, высказывания, которые были истолкованы как проамериканские, диссидентские, - тогда их просто «антисоветскими» называли. Короче, на него донесли в КГБ: мол, этот человек из США, по-видимому, является агентом американской разведки...
- ...ух, кошмар!..
- ...разлагает нашу интеллигенцию...
- ...изнутри...
- ...и рассказывает ей разные истории о том, как все устроено в США и как в СССР, причем сравнение не в пользу Советского Союза выглядит. Вот тогда КГБ решил им заняться всерьез, и старый метод использовал - это такая типичная провокация. Кук валюту с собой привез, что-то у него осталось, и на улице к нему кто-то из знакомых сотрудников подошел и предложил: «Ты же из Америки: не можешь мне доллары на рубли обменять? - я тебе дам по хорошему курсу». Тот помочь приятелю согласился...
- Беспечный какой...
- Совершенно верно: не осознавал, что это нарушение установленного порядка валютных операций - то есть уголовно наказуемая деятельность.
- Страшная статья же была...
- За это, короче, его арестовали и бросили за решетку, и вот тогда Юрий Владимирович Андропов сказал мне: «Слушай, ты поди-ка, поговори со своим бывшим. Может, тебе он признается, потому что его все-таки засланным американским шпионом считают» - и вот много лет спустя мы встретились в камере-одиночке.
- Вы поехали к нему прямо в тюрьму?
- Да, разумеется, причем я предполагал, - потом это подтвердилось! - что запись всей нашей беседы скрытыми камерами велась, поэтому, когда вошел, первое, что сказал: «Дорогой, мы так тебе верили, нашим человеком считали, а ты, оказывается, на американскую разведку работал». Я специально официальную линию дал, чтобы это было зафиксировано, но тут драматический произошел момент. Он просто вдруг обезумел и начал орать, дико визжать (и я его понимаю): «Негодяи! Я, такой идиот, на вас работал, а вы меня упекли, да я вас...».
Я понял, что, как и с самого начала предполагал, тут что-то не то. Попытался его обнять, успокоить: «Ну не надо, мы поможем». - «Уйди, я ненавижу тебя, КГБ, всех вас. Вы мерзавцы, не хочу даже разговаривать». Что делать? Пришел я к Андропову, доложил: «Юрий Владимирович, такая ситуация», и вот тогда он мне сказал: «Ты прекрасный работник, но слишком долго в Америке жил и плохо нашу действительность знаешь».
- То есть поверил-таки, что Кук - агент?
- Увы. «Поезжай-ка ты, - предложил, - в Ленинград первым замом: там у тебя все будет - и машина с шофером, и комфортное жилье, а московскую квартиру оставим» (в Москве по советским стандартам и меркам КГБ у меня очень хорошая квартира была: Филевский парк, вид на Москву-реку). Короче: «Узнаешь там, что к чему, а через год-полтора - я тебе обещаю - вернешься». Андропову я, кстати, верил, но через пару лет он скончался.
Из книги Олега Калугина «Прощай, Лубянка!».
«2 января 1980 года, накануне моего отъезда в Ленинград, Андропов принял меня в своем кабинете. «Ну что, отмучился?» - поприветствовал он, встав из-за стола и протянув для пожатия руку. Не уловив смысла его слов, я невпопад ответил, что, напротив, работа в ПГУ, при всей ее напряженности, приносила мне удовлетворение. «Да я не о том, - поморщился Председатель, - я имею в виду Кука: ну что ты шпиона защищать взялся, зачем это тебе было нужно?».
Смысл произнесенного доходил до моего сознания с трудом. «Какой же он шпион, если побирается из-за нехватки денег, вступает в контакт с валютчиками? ЦРУ обеспечило бы его до конца жизни материально и никогда бы не позволило из-за грошей рисковать, - выпалил я, чувствуя, как растет во мне нервное раздражение. - Я не поленился прочитать девять томов дела Кука - это типичная стряпня Алидина и его следователей!».
«Ну ладно, оставим это, - миролюбиво кивнул Андропов, - что я тебя, проверять буду? Езжай в Ленинград, годик-полтора там побудешь, пыль здесь осядет, и вернешься, Москва никуда от тебя не уйдет. Ты Носырева, ленинградского начальника, знаешь?». Я ответил, что видел раз-два на коллегии и потом он помогал с устройством тещи в больницу.
«Теща... - усмехнулся Андропов. - Он мужик с норовом, нелегко тебе поначалу придется, но ничего, все обойдется».
В это время зазвонил телефон ВЧ, на проводе был Кабул. В трубке раздался голос главного консультанта Андропова по разведке Бориса Иванова, докладывавшего обстановку в Афганистане после ввода туда советских войск. Вслушиваясь в булькающие звуки, Андропов напрягся, а потом прервал доклад и закричал в трубку: «Борис Семенович! Скажи Кармалю, чтобы он выступил по телевидению с обращением к народу, - прошло уже несколько дней, а он молчит. Надо же показаться людям, изложить программу - передай ему, чтобы не тянул, окажи необходимую помощь в подготовке».
Председатель бросил трубку и обратил ко мне усталый взгляд.
«Все же нет у меня ясности, почему в Ленинград надо ехать, - проговорил я, воспользовавшись наступившей паузой. - Мне что, не доверяют здесь?». - «О чем речь, какое недоверие? - возразил Андропов. - Мы тебя первым заместителем назначили, чтобы не обижать, - ты же в Ленинград едешь, не куда-нибудь к черту на кулички. Там все есть: и разведка, и контрразведка, и пограничники - это же целый комитет, намного больше республиканских».
Я пробормотал положенные в таких случаях слова благодарности, и аудиенция закончилась. Больше Андропова я никогда не видел, хотя в 1982 году он интересовался моей судьбой - и как было не интересоваться, если бывший начальник внешней контрразведки не раз обращался к нему с нелегкими вопросами, требовавшими его решения, и только его».
«РЕЗИДЕНТОВ У НАС НАЗНАЧАЛО И УТВЕРЖДАЛО ПОЛИТБЮРО»
- Как же дальнейшая судьба Кука сложилась?
- Его продержали-таки за решеткой, а потом, когда в Союзе развал начался, выпустили. Я в это время одним из диссидентов стал: публично критиковал КГБ за его бесчеловечность, за то, что невиновных наказывали, и вот когда уже был известной фигурой, иду как-то от станции метро в Москве, а навстречу мне старый знакомый. Все эти годы его я не видел: он сидел, а после того, как из тюрьмы выпустили, исчез, и вдруг такая встреча. Я ему предложил: «К нашему движению присоединяйся - будем сейчас работать над тем, чтобы изменить систему, от которой ты пострадал, давай это делать вместе». - «Нет, Олег, - он ответил. - Спасибо, дорогой, но больше ни в каких делах в этой стране я не участвую»...
- ...и в такие игры не играю...
- «Хочу нормально дожить!» - на том и расстались.
- Этот бедолага до сих пор где-то в России?
- Во всяком случае, проживал со своей женой в Москве, но больше его я не видел.
Такая вот история из моих молодых лет, а потом, когда работал в Америке, у меня два прикрытия было. В 60-м году я приехал как корреспондент Московского радио при Организации Объединенных Наций и, естественно, как сотрудник резидентуры КГБ, причем эта моя командировка в Нью-Йорк оказалась удачной: сумел завербовать несколько американцев из разных, как говорят, деятельных областей. В 64-м году я уехал в Союз...
- ...прожив в Нью-Йорке четыре года...
- Да, отозвали домой, потому что Чак Андерсон - был такой скандальный журналист, который любил подхватывать всякие слухи (либо их специально ему передавали, если от кого-то хотели избавиться), - высказал насчет меня нехорошие мысли. В любом случае я отбыл в Москву, но уже в 65-м в Соединенные Штаты вернулся - на этот раз как первый секретарь Посольства СССР в Вашингтоне...
- ...серьезнейший пост...
- ... и заместитель резидента по политической разведке. Ну, это основная была линия, а потом, с 67-го по 70-й год, я исполнял обязанности резидента.
- То есть три года вы были резидентом советской разведки?
- Почти три, хотя официально резидентом не утверждали - боялись, что после тех публикаций в любой момент могут вышвырнуть из страны и разразится скандал, так сказать, на высоком уровне. У нас ведь резидентов назначало и утверждало Политбюро, поэтому меня исполняющим обязанности держали, но я имел доступ абсолютно ко всем материалам всех агентов, которыми руководил тогда советский КГБ из Вашингтона. Один из наиболее выдающихся (он сейчас отбывает срок - ему дали пожизненное) - Джон Уокер: этот человек (бывший связист-подводник ВМС США) сам, добровольно, пришел в 67-м году и предложил услуги. Он многие годы с нами сотрудничал (17 лет шифровальные коды передавал), пока его бывшая жена не сдала.
Были еще две фигуры, которые на советскую разведку работали: из ФБР - Роберт Ханссен, а из ЦРУ - Олдрич Эймс, так вот, когда меня заподозрили в том, что агентом ФБР являюсь (в то время советской разведкой руководил Крючков), вашингтонская резидентура получила указание из Москвы: «Когда будете проводить очередную встречу с Рамоном (Ханссена под этой агентурной кличкой знали. - О. К.), спросите, что известно ему о Калугине», и Роберт в своей записочке (он обычно передавал их через тайники в лесу, под пеньком где-нибудь закладывал) написал: «Да о нем тут пара томов - я же их выносить не могу». - «Хорошо, - это следующая была просьба, - скажите, был ли он вашим агентом?». Ответ был четким и лаконичным: «Этого не было никогда».
В третьей записке у него поинтересовались: «Можете ли вы подготовить на бланках ФБР документ, что в течение многих лет он на вас работал?», и Рамон ответил: «Нет, подделывать я не буду». Если бы он согласился, КГБ обратился бы в военную прокуратуру: «Вот у нас документальное подтверждение», и кто бы в подлинности этого документа усомнился? - а Ханссен оговорить меня отказался и тем самым спас мне жизнь: видите, какая ирония судьбы?
- Сколько языков вы знаете?
- Я изучал три: английский, немецкий и арабский, причем, окончив в 58-м году Высшую разведывательную школу в Москве, по распределению должен был ехать на Ближний Восток...
- В Египет?
- Нет, в Сирию, и отправился бы туда в качестве младшего помощника атташе - первая пробная, как говорят, командировка, и вот буквально за две-три недели до моего отъезда (все необходимое уже было готово - паспорта, билеты) зашел в отдел кадров разведки КГБ, и там сотрудник как бы между прочим у меня спросил: «А как у вас дела? Дома все в порядке? Там нет никаких вопросов?». Я его успокоил: «Да все нормально». - «Но на араба, - продолжал он, - вы не похожи». Я кивнул: «Нет, и похож никогда не был - меня за монгола, скорее, можно принять» (смеется). Кадровик покачал головой: «Нечего вам там (в смысле в Сирии. - О. К.) делать».
- Сразу видно: человек опытный...
- «Поедете в Америку», - постановил. «А в каком качестве?». - «Фулбрайтовского стипендиата», и вот это было мое первое, почти случайное попадание в десятку: из арабского мира, который изучал очень внимательно, меня вдруг пересадили в англо-саксонский, хотя, замечу, английский был первым моим языком. С тех пор я этому направлению не изменил...
- Арабский вы до сих пор помните?
- Немножко. А что, хотите проверить? (Смеется).
Киев - Нью-Йорк - Киев
(продолжение следует)
- Полоний?
- Да, тем не менее британские специалисты, которые изучали обстоятельства смерти, профессионалами оказались: один из них решил взять пробу на наличие каких-то радиоактивных веществ - вот тогда-то и было обнаружено присутствие полония. Это стало началом громкого международного скандала, но были и другие люди, таким способом устраненные, - например, Юрий Щекочихин, если такого вы помните...
«КОГДА УМЕРШЕГО ДОВОЛЬНО СТРАННОЙ СМЕРТЬЮ В 53 ГОДА ЩЕКОЧИХИНА ХОРОНИЛИ, МИЛИЦИЯ ОКРУЖИЛА МОГИЛУ И НИКОГО К НЕЙ НЕ ПОДПУСКАЛА - ЗАРАЖЕНИЯ ПОЛОНИЕМ БОЯЛИСЬ»
- Конечно. Прекрасный публицист, депутат Госдумы России...
- ...и мой приятель - мы вместе в бывшем Советском Союзе работали. Он всегда критическим настроем ума отличался и умер довольно странной смертью в 53 года. Понимаете, бывает всякое, но тех, кто в этом разбирается, один эпизод сразу насторожил: когда Юрия хоронили, милиция окружила могилу и никого к ней не подпускала, причем и сама близко не подходила. Потом было высказано предположение - очевидно, оправданное, что они заражения полонием боялись, то есть Щекочихин, похоже, погиб той же смертью, что и Литвиненко. Эта версия опубликована, и хотя в нынешней России об этом предпочитают, к сожалению, забывать, я все хорошо помню. (По утверждению заместителя главного редактора «Новой газеты» Сергея Соколова, Щекочихин «за две недели превратился в глубокого старика, волосы выпадали клоками, с тела сошла кожа, практически все, один за другим отказывали внутренние органы». - Д. Г.)
- Возвращаясь к Колумбийскому университету - вас тогда завербовать здесь пытались?
- Нет, совершенно, и американцы, прямо скажем, в то время... Воспользуюсь статистикой: до того как Советский Союз развалился, КГБ и наша военная разведка насчитывали внутри Соединенных Штатов более 300 помощников или агентов - это были люди, имевшие доступ даже к Белому дому, работавшие в Госдепартаменте, в Министерстве обороны, в Агентстве национальной безопасности - во всех структурах, которые могли представлять для советской стороны интерес.
- Штирлицы...
- Да, так вот, до 53-го года счет был, условно говоря, 300:0 - ни одного человека внутри СССР Соединенные Штаты не имели.
- Вот это да! - красноречивые цифры...
- Они известны, но говорить о них американцы не любят, потому что это как бы роль их разведывательных органов принижает, а на территории бывшего Советского Союза это фактически будет полностью дезавуировать все страхи и подозрения относительно американцев, якобы против СССР работавших, - не было такого!
- 300 человек - это внушительно... Простите, а лично вам их фамилии были известны?
- Нет - я же руководителем, в общем-то, был и знать мог только псевдонимы, или, как их еще называют, агентурные клички отдельных людей. Вот в архивах такой информацией располагали, и, кстати, один из архивистов - он убежал сначала в Прибалтику, а потом осел в Лондоне - Василий Митрохин два огромных тома архивов опубликовал, но исследование у него 50-ми годами заканчивается.
- Так спокойнее, но уже не столь интересно...
- Исторически это просто исключительные материалы, однако более поздний период они не захватывают, тем не менее, повторяю, я достоверно знаю, что счет был 300:0 в пользу СССР.
«ПОКА ДЛИЛАСЬ МОЯ СТАЖИРОВКА В КОЛУМБИЙСКОМ УНИВЕРСИТЕТЕ, НИКТО НЕ ОЖИДАЛ, ЧТО НАЧНУ ВЕРБОВАТЬ АМЕРИКАНЦЕВ»
- Американцы, значит, к вам даже не приближались? Никаких ни намеков, ни полунамеков не делали?
- Абсолютно - я думаю, они просто боялись. Это, напоминаю, был первый случай обмена студентами между двумя странами в эпоху «холодной войны», и для американцев, чью психологию я изучил достаточно хорошо (и государственную, и тем более органов безопасности и разведки), вербовка просто невозможной была: любая попытка грозила обернуться таким скандалом!
Даже сегодня, при всех страшных историях, которые произошли (прежде всего 11 сентября 2001 года), в прессе, тем не менее, появляются материалы, касающиеся, допустим, роли ЦРУ или американской разведки в Иракском кризисе, - почему этот вопрос обсуждают? Потому что сейчас назревает реальный конфликт между Израилем и Ираном, и задача Соединенных Штатов - не допустить войны, ведь если (не только я так считаю, но и многие другие) столкновение все же произойдет, это будет, извиняюсь, конец света. Поскольку Израиль обладает достаточно мощным оружием, чтобы ответить, а у Ирана столько сторонников-мусульман, которыми движут предрассудки и ненависть, - это может к всемирной привести катастрофе.
- Позднее вы разведывательную деятельность в Соединенных Штатах вели, а в чем конкретно она заключалась?
- Начнем с того, что, пока длилась моя стажировка в Колумбийском университете, никто не ожидал, что начну вербовать американцев, - такой миссии у меня не было. Задача состояла в том, чтобы узнать страну, присмотреться и осмотреться, дабы чувствовать себя при последующих поездках увереннее, но так вышло, что я, можно сказать, случайно завербовал американца, причем имевшего доступ к совершенно секретным материалам и более того - к реальным предметам производства, которым занимались тогда американские специальные службы. Это было везением, которое во многом моей будущей карьере способствовало.
- Как же можно, простите, завербовать случайно?
- После окончания факультета журналистики Колумбийского университета мне предложили поработать гидом-переводчиком на первой в США выставке советских достижений в области науки, техники и культуры, которая проходила в Нью-Йорке, и хотя очень хотелось домой, ради дополнительного заработка в валюте и новых впечатлений остался еще на месяц. Там, кстати, Ричарда Никсона встретил, в то время вице-президента США, - несколько минут был его личным переводчиком, но главное, однако, не это...
Однажды вечером, уже после закрытия выставки, я шел в сторону Колумбийского университета, где еще по-прежнему оставалось мое жилье - имею в виду комнату в общежитии, и вдруг ко мне подошла пара незнакомых людей: мужчина в очках с пышной седеющей шевелюрой и миниатюрная женщина явно китайского происхождения. «Мы слышали ваши разговоры на выставке, - сказали они по-русски, - вы рассуждали как типичный представитель ревизионистского крыла и явно с голоса этого предателя Хрущева, который ищет компромисс с капитализмом».
Естественно, я мог бы оскорбиться или вообще послать их подальше, тем более что за целый день, занимаясь переводами, устал, но чисто профессионально, а может, и из любознательности, поинтересовался: «А кто вы такие?». Это, кстати, одно из первых правил разведчика: узнай, кто твои собеседники и чем они занимаются.
Мужчина ответил: «Я американец, но по происхождению русский, а это моя жена Селена». Она, как выяснилось, уехала из Китая - еще чанкайшистского, до революции, до того, как Мао пришел к власти, и тут у меня возник второй вопрос: «А чем вы занимаетесь?». Новый знакомец сказал, что работает в крупном научно-исследовательском центре. «В какой области?» - спросил я. «Разработки твердого топлива для стратегических ракет, а также его производства в ограниченных количествах», - разоткровенничался он.
- Замечательно...
- Я, честно говоря, в ракетах не разбирался: ну, видел, как и все мы, запуски спутников по телевидению, - вот и все, для меня это был темный лес, но беседу, тем не менее, продолжил: «А что лично вы делаете?». Он: «Занимаюсь разработкой и готовлю документацию». - «Ну так, - обрадовался про себя...
- ...сам Бог мне вас послал»...
- Тут я уже вспомнил то, чему нас учили. «А как с вами повстречаться? - полюбопытствовал. - Вы такой интересный собеседник, Хрущева и меня вот критикуете...». В общем, пошли мы в кафетерий, пообщались, и я понял, что человек он, по-моему, надежный - ну такое сложилось у меня впечатление.
На следующий день я, как положено, пошел в Нью-Йорке в нашу контору под прикрытием - в советское представительство при ООН. Доложил своему шефу, что встретил такого-то человека, который работает в такой-то области, и услышал: «О! Наивный ты все-таки мужик, если ему поверил - да это ж подстава! Инициатива явно от ФБР идет, от американской контрразведки - он тебе принесет чего-то, и тут же, на месте, тебя арестуют, а ты без дипломатического иммунитета: посадят на 10 лет, и на том твоя карьера закончится - будешь в тюряге сидеть».
- Ого!
- Тут же я, правда, нашел аргумент, который шеф опровергнуть не мог. «Я не верю, - сказал, - что сотрудники ФБР в марксизме-ленинизме так хорошо разбираются, особенно в разных его ответвлениях - этого просто не может быть. Человек этот представляет леворадикальное направление, то есть нынешнее прокитайское», и вот тут-то руководитель, что возразить, не нашел. «Давай посмотрим, - подытожил, - что скажут в Москве». Послали туда телеграмму...
В Москве дня за три-четыре прошлое этого американца проверили, потому что у него были русские корни, где-то в Краснодарском крае нашли родственников... Короче, ответ такого рода прислали: да, скорее всего, это попытка американской контрразведки скомпрометировать меня как студента, представителя новой генерации, но, учитывая особую потенциальную государственную важность этого материала, санкционируем еще одну встречу с объектом при условии, что меня будет сопровождать сотрудник посольства под дипломатическим прикрытием. Ну, то есть он будет не рядом, а на расстоянии нескольких десятков метров, и в случае, если вдруг меня начнут арестовывать, сразу же выскочит и станет кричать, что это провокация против невинных советских студентов: такую на него миссию возложили.
Никакой провокации, тем не менее, не последовало - на вторую встречу этот человек принес документальное и физическое подтверждение своих слов, то есть образцы твердого топлива для ракет, и с этого момента, собственно, моя карьера в разведке (поднимает руки)...
- ...стремительно пошла вверх...
- Да, правда, история это длинная. Потом так случилось, что этот американец, работавший под агентурной кличкой Кук, был вынужден из Соединенных Штатов бежать - видимо, просто вел себя неаккуратно, пропагандируя свои левые взгляды. Он улетел в Париж: тогда отношения с Соединенными Штатами были у Франции еще хуже, чем сегодня, - а там всегда было много советских представителей в разных кругах.
«КУК ОБЕЗУМЕЛ И НАЧАЛ ОРАТЬ: «Я, ТАКОЙ ИДИОТ, НА ВАС РАБОТАЛ, А ВЫ МЕНЯ УПЕКЛИ!»
- И куда в результате Кук прибежал?
- В Москву, где сначала его приняли настороженно, а потом предоставили очень хорошую работу в научно-исследовательском центре Министерства обороны, который занимался как раз разработкой аналогичных материалов. Там он и трудился, но поскольку был, в общем-то, по воспитанию и психологии американцем, начал допускать среди служащих, с которыми ежедневно общался, высказывания, которые были истолкованы как проамериканские, диссидентские, - тогда их просто «антисоветскими» называли. Короче, на него донесли в КГБ: мол, этот человек из США, по-видимому, является агентом американской разведки...
- ...ух, кошмар!..
- ...разлагает нашу интеллигенцию...
- ...изнутри...
- ...и рассказывает ей разные истории о том, как все устроено в США и как в СССР, причем сравнение не в пользу Советского Союза выглядит. Вот тогда КГБ решил им заняться всерьез, и старый метод использовал - это такая типичная провокация. Кук валюту с собой привез, что-то у него осталось, и на улице к нему кто-то из знакомых сотрудников подошел и предложил: «Ты же из Америки: не можешь мне доллары на рубли обменять? - я тебе дам по хорошему курсу». Тот помочь приятелю согласился...
- Беспечный какой...
- Совершенно верно: не осознавал, что это нарушение установленного порядка валютных операций - то есть уголовно наказуемая деятельность.
- Страшная статья же была...
- За это, короче, его арестовали и бросили за решетку, и вот тогда Юрий Владимирович Андропов сказал мне: «Слушай, ты поди-ка, поговори со своим бывшим. Может, тебе он признается, потому что его все-таки засланным американским шпионом считают» - и вот много лет спустя мы встретились в камере-одиночке.
- Вы поехали к нему прямо в тюрьму?
- Да, разумеется, причем я предполагал, - потом это подтвердилось! - что запись всей нашей беседы скрытыми камерами велась, поэтому, когда вошел, первое, что сказал: «Дорогой, мы так тебе верили, нашим человеком считали, а ты, оказывается, на американскую разведку работал». Я специально официальную линию дал, чтобы это было зафиксировано, но тут драматический произошел момент. Он просто вдруг обезумел и начал орать, дико визжать (и я его понимаю): «Негодяи! Я, такой идиот, на вас работал, а вы меня упекли, да я вас...».
Я понял, что, как и с самого начала предполагал, тут что-то не то. Попытался его обнять, успокоить: «Ну не надо, мы поможем». - «Уйди, я ненавижу тебя, КГБ, всех вас. Вы мерзавцы, не хочу даже разговаривать». Что делать? Пришел я к Андропову, доложил: «Юрий Владимирович, такая ситуация», и вот тогда он мне сказал: «Ты прекрасный работник, но слишком долго в Америке жил и плохо нашу действительность знаешь».
- То есть поверил-таки, что Кук - агент?
- Увы. «Поезжай-ка ты, - предложил, - в Ленинград первым замом: там у тебя все будет - и машина с шофером, и комфортное жилье, а московскую квартиру оставим» (в Москве по советским стандартам и меркам КГБ у меня очень хорошая квартира была: Филевский парк, вид на Москву-реку). Короче: «Узнаешь там, что к чему, а через год-полтора - я тебе обещаю - вернешься». Андропову я, кстати, верил, но через пару лет он скончался.
Из книги Олега Калугина «Прощай, Лубянка!».
«2 января 1980 года, накануне моего отъезда в Ленинград, Андропов принял меня в своем кабинете. «Ну что, отмучился?» - поприветствовал он, встав из-за стола и протянув для пожатия руку. Не уловив смысла его слов, я невпопад ответил, что, напротив, работа в ПГУ, при всей ее напряженности, приносила мне удовлетворение. «Да я не о том, - поморщился Председатель, - я имею в виду Кука: ну что ты шпиона защищать взялся, зачем это тебе было нужно?».
Смысл произнесенного доходил до моего сознания с трудом. «Какой же он шпион, если побирается из-за нехватки денег, вступает в контакт с валютчиками? ЦРУ обеспечило бы его до конца жизни материально и никогда бы не позволило из-за грошей рисковать, - выпалил я, чувствуя, как растет во мне нервное раздражение. - Я не поленился прочитать девять томов дела Кука - это типичная стряпня Алидина и его следователей!».
«Ну ладно, оставим это, - миролюбиво кивнул Андропов, - что я тебя, проверять буду? Езжай в Ленинград, годик-полтора там побудешь, пыль здесь осядет, и вернешься, Москва никуда от тебя не уйдет. Ты Носырева, ленинградского начальника, знаешь?». Я ответил, что видел раз-два на коллегии и потом он помогал с устройством тещи в больницу.
«Теща... - усмехнулся Андропов. - Он мужик с норовом, нелегко тебе поначалу придется, но ничего, все обойдется».
В это время зазвонил телефон ВЧ, на проводе был Кабул. В трубке раздался голос главного консультанта Андропова по разведке Бориса Иванова, докладывавшего обстановку в Афганистане после ввода туда советских войск. Вслушиваясь в булькающие звуки, Андропов напрягся, а потом прервал доклад и закричал в трубку: «Борис Семенович! Скажи Кармалю, чтобы он выступил по телевидению с обращением к народу, - прошло уже несколько дней, а он молчит. Надо же показаться людям, изложить программу - передай ему, чтобы не тянул, окажи необходимую помощь в подготовке».
Председатель бросил трубку и обратил ко мне усталый взгляд.
«Все же нет у меня ясности, почему в Ленинград надо ехать, - проговорил я, воспользовавшись наступившей паузой. - Мне что, не доверяют здесь?». - «О чем речь, какое недоверие? - возразил Андропов. - Мы тебя первым заместителем назначили, чтобы не обижать, - ты же в Ленинград едешь, не куда-нибудь к черту на кулички. Там все есть: и разведка, и контрразведка, и пограничники - это же целый комитет, намного больше республиканских».
Я пробормотал положенные в таких случаях слова благодарности, и аудиенция закончилась. Больше Андропова я никогда не видел, хотя в 1982 году он интересовался моей судьбой - и как было не интересоваться, если бывший начальник внешней контрразведки не раз обращался к нему с нелегкими вопросами, требовавшими его решения, и только его».
«РЕЗИДЕНТОВ У НАС НАЗНАЧАЛО И УТВЕРЖДАЛО ПОЛИТБЮРО»
- Как же дальнейшая судьба Кука сложилась?
- Его продержали-таки за решеткой, а потом, когда в Союзе развал начался, выпустили. Я в это время одним из диссидентов стал: публично критиковал КГБ за его бесчеловечность, за то, что невиновных наказывали, и вот когда уже был известной фигурой, иду как-то от станции метро в Москве, а навстречу мне старый знакомый. Все эти годы его я не видел: он сидел, а после того, как из тюрьмы выпустили, исчез, и вдруг такая встреча. Я ему предложил: «К нашему движению присоединяйся - будем сейчас работать над тем, чтобы изменить систему, от которой ты пострадал, давай это делать вместе». - «Нет, Олег, - он ответил. - Спасибо, дорогой, но больше ни в каких делах в этой стране я не участвую»...
- ...и в такие игры не играю...
- «Хочу нормально дожить!» - на том и расстались.
- Этот бедолага до сих пор где-то в России?
- Во всяком случае, проживал со своей женой в Москве, но больше его я не видел.
Такая вот история из моих молодых лет, а потом, когда работал в Америке, у меня два прикрытия было. В 60-м году я приехал как корреспондент Московского радио при Организации Объединенных Наций и, естественно, как сотрудник резидентуры КГБ, причем эта моя командировка в Нью-Йорк оказалась удачной: сумел завербовать несколько американцев из разных, как говорят, деятельных областей. В 64-м году я уехал в Союз...
- ...прожив в Нью-Йорке четыре года...
- Да, отозвали домой, потому что Чак Андерсон - был такой скандальный журналист, который любил подхватывать всякие слухи (либо их специально ему передавали, если от кого-то хотели избавиться), - высказал насчет меня нехорошие мысли. В любом случае я отбыл в Москву, но уже в 65-м в Соединенные Штаты вернулся - на этот раз как первый секретарь Посольства СССР в Вашингтоне...
- ...серьезнейший пост...
- ... и заместитель резидента по политической разведке. Ну, это основная была линия, а потом, с 67-го по 70-й год, я исполнял обязанности резидента.
- То есть три года вы были резидентом советской разведки?
- Почти три, хотя официально резидентом не утверждали - боялись, что после тех публикаций в любой момент могут вышвырнуть из страны и разразится скандал, так сказать, на высоком уровне. У нас ведь резидентов назначало и утверждало Политбюро, поэтому меня исполняющим обязанности держали, но я имел доступ абсолютно ко всем материалам всех агентов, которыми руководил тогда советский КГБ из Вашингтона. Один из наиболее выдающихся (он сейчас отбывает срок - ему дали пожизненное) - Джон Уокер: этот человек (бывший связист-подводник ВМС США) сам, добровольно, пришел в 67-м году и предложил услуги. Он многие годы с нами сотрудничал (17 лет шифровальные коды передавал), пока его бывшая жена не сдала.
Были еще две фигуры, которые на советскую разведку работали: из ФБР - Роберт Ханссен, а из ЦРУ - Олдрич Эймс, так вот, когда меня заподозрили в том, что агентом ФБР являюсь (в то время советской разведкой руководил Крючков), вашингтонская резидентура получила указание из Москвы: «Когда будете проводить очередную встречу с Рамоном (Ханссена под этой агентурной кличкой знали. - О. К.), спросите, что известно ему о Калугине», и Роберт в своей записочке (он обычно передавал их через тайники в лесу, под пеньком где-нибудь закладывал) написал: «Да о нем тут пара томов - я же их выносить не могу». - «Хорошо, - это следующая была просьба, - скажите, был ли он вашим агентом?». Ответ был четким и лаконичным: «Этого не было никогда».
В третьей записке у него поинтересовались: «Можете ли вы подготовить на бланках ФБР документ, что в течение многих лет он на вас работал?», и Рамон ответил: «Нет, подделывать я не буду». Если бы он согласился, КГБ обратился бы в военную прокуратуру: «Вот у нас документальное подтверждение», и кто бы в подлинности этого документа усомнился? - а Ханссен оговорить меня отказался и тем самым спас мне жизнь: видите, какая ирония судьбы?
- Сколько языков вы знаете?
- Я изучал три: английский, немецкий и арабский, причем, окончив в 58-м году Высшую разведывательную школу в Москве, по распределению должен был ехать на Ближний Восток...
- В Египет?
- Нет, в Сирию, и отправился бы туда в качестве младшего помощника атташе - первая пробная, как говорят, командировка, и вот буквально за две-три недели до моего отъезда (все необходимое уже было готово - паспорта, билеты) зашел в отдел кадров разведки КГБ, и там сотрудник как бы между прочим у меня спросил: «А как у вас дела? Дома все в порядке? Там нет никаких вопросов?». Я его успокоил: «Да все нормально». - «Но на араба, - продолжал он, - вы не похожи». Я кивнул: «Нет, и похож никогда не был - меня за монгола, скорее, можно принять» (смеется). Кадровик покачал головой: «Нечего вам там (в смысле в Сирии. - О. К.) делать».
- Сразу видно: человек опытный...
- «Поедете в Америку», - постановил. «А в каком качестве?». - «Фулбрайтовского стипендиата», и вот это было мое первое, почти случайное попадание в десятку: из арабского мира, который изучал очень внимательно, меня вдруг пересадили в англо-саксонский, хотя, замечу, английский был первым моим языком. С тех пор я этому направлению не изменил...
- Арабский вы до сих пор помните?
- Немножко. А что, хотите проверить? (Смеется).
Киев - Нью-Йорк - Киев
(продолжение следует)