Резким, безапелляционным тоном имею сообщить...
Всё не даёт мне покоя реакция людей на эту Лин Балфур. Нет, я сейчас совсем не о детях, забытых в машинах. Я о восприятии личности и характера человека, а заодно о том, что все знают, как надо. Ходить, дышать, выглядеть, трахаться, водить машину. Прочла тут в одном американском журнале высказывание некой дамы, что, мол, негоже женщинам старше восемнадцати появляться на публике совсем без косметики. Это заявление я оставлю без комментариев. В другом месте кто-то поделился представлением об идеальной груди: она должна заполнять собой бокал для мартини. Не больше и не меньше. Интересно, куда поместится моя грудь? В миску от салата?
Но ни одна область человеческой жизнедеятельности не сравнится по количеству всезнаек и наставителей с воспитанием детей. Поэтому я ругаюсь с соседями. Но сначала о Лин.
Я похожа на неё. Резковатая, безапелляционная, ни перед кем не извиняющаяся, не придающая особой сентиментальной ценности предметам (я бы тоже не стала менять машину) и делающая сто двадцать вещей одновременно. Меня тоже за это ценят на работе - я организована, заканчиваю всё в срок и жонглирую пятью проектами одновременно. Я тоже в куски разорвусь, если надо кому-то помочь и могу потратить многие часы на решение чужих пролем. И я тоже не считаю, что мои эмоции, какими бы они ни были, должны быть достоянием публики. Выть и хлюпать на людях я не стану вне зависимости от. И нет, я не полагаю это нормой или призываю кого-то последовать моему примеру. Это просто моя натура, за которую я, как и за всё остальное, не собираюсь извиняться.
Если кого-то ваше поведение коробит и просто гладит против шерсти, то вам, скорее всего, об этом не скажут. Ну разве что совсем достанете. Поэтому интересно наблюдать за реакцией людей на поведение человека, который очень на тебя похож. Ну не нДравимся мы им. В нас мало... смирения что-ли. Не хватает врождённого чувства такта. Недостаточно мягкий голос (вообще винить человека за резкий тембр голоса это всё равно, что пенять ему на длинный нос, но это я так, к слову). Недосолили романтикой, сентиментальностью и даже элементарной эмоциональностью. Где-то недоперчили женственностью. Но это всё цветочки пока речь идёт только о нас. В конце концов, кому не нравится, тот не ест. Танец с саблями начинается, когда речь заходит о наших детях.
Когда Арику было года четыре, я договорилась с мамой мальчика, с которым он ходил в садик, поехать вместе на детскую площадку. Арик дружил с Эзрой, а мне была симпатична его мама, поэтому я решила, что всем будет хорошо. Дети поиграют, мы поболтаем...
Скажу пару слов про площадку - это важно. Её построили на деньги одной богатой семьи, у которой была дочь-инвалид. Вся площадка покрыта каким-то хитрым материалом, который достаточно твёрд, чтобы по нему ходить, бегать или на чём-нибудь кататься, но при этом достаточно мягог, чтобы ничего не разбить, если упадёшь. Рядом нет домов - с одной стороны дорога, с другой баскетбольное поле. К тому же это один из самых богатых и безопасных районов страны - тут отродясь не видели ни насильников, ни убийц, ни даже мелких воришек. Но площадка большая и слегка загибается, поэтому полностью не просматривается.
Я обычно прихожу туда с книжкой или лэптопом. Детки мои достаточно спортивные и ловкие, к маме не липнут (возможно, потому, что мама не липнет к ним) и бегают себе, лазают по всему, что лазабельно, гоняют на привезённых великах и самокатах и по деревьям карабкаются. А я сижу на солнышке (или в тени, если жарко) и отдыхаю, читаю, по телефону болтаю, да мало ли что.
Никому не надо объяснять, как ведут себя четырёхлетние дети. У них моторчик в одном месте. Как только мы с мамой Эзры заводили о чём-то интересный разговор или просто пристраивались на скамеечку, дети уносились на другой «снаряд», и мама Эзры бежала за ними. Она должна была не просто видеть сына, а стоять совсем рядом. Она постоянно его подстраховывала, когда он куда-то лез; она не спускала с него глаз ни на минуту. Когда я предложила оставить детей в покое и посидеть на лавочке, она ужаснулась.
- Ты знаешь, сколько вокруг педофилов?
- Во-первых, 95% педофилов гоняются за девочками. Но дело даже не в этом. Тут не было ни одного такого случая, насколько я знаю.
И тут она сказала такое, что заставило меня остановиться и поперхнуться посасываемым из трубочки лимонадом.
- Ты хочешь, чтобы твой ребёнок был первым? Ты готова взять на себя этот риск?
Готова ли я взять на себя этот риск? Готова ли я... В тот момент я не нашлась, что ответить, и продолжала покорно следовать за детьми по всей площадке.
Потом, уже сидя в машине, я поняла, что готова.
Понятно, что цифры я беру от балды, но, допустим, шанс, что с Эзрой что-то случиться - 0.01%. Какая-нибудь чудовищная, непредвиденная случайность. Своим пофигизмом я увеличиваю этот риск для Арика до... ну, скажем, 0.05%. И да, я понимаю, что случись что, не дай Бог, тьфу-тьфу-тьфу, все спишут это именно на те 0.04% разницы. Но я принимаю этот риск. И эту разницу в 0.04%. Потому что я могу быть только такой мамой, какой умею быть. Спокойной, расслабленной, не суетящейся и не волнующейся, что что-то случиться, если к этому нет явных предпосылок.
А соседи недовольны. Улица у нас тупиковая, вокруг стоят частные дома, и я всех в них знаю. Район, опять же, безопасный, да и не заезжает к нам никто - мы не соседствуем с большими улицами. Дети играют себе с другими ребятами на полукруге, которым улица заканчивается. Мои окна на этот полукруг не выходят, а самой туда бегать каждые пять минут меня ломает. Ну я и не бегаю. Там вокруг всё равно полно ТЕХ, других мам, которые все лучше, чем я, и детей из вида не выпускают.
Они всё время объясняют своим чадам, как надо вести себя с другими детьми.
- Поделись!
- Отдай!
- Будь вежлив!
А я хочу, чтобы мои дети спокойно играли себе, как мы играли когда-то, и чтобы их никто каждую секунду не разнимал и не воспитывал. Почему, говорят соседки, я позволяю детям играть без присмотра?
Вы думаете, их волнует безопасность моих мальчиков? Да нет - даже они понимают, что шансы невелики, ребятам уже 6 и 9, и ничего с ними, скорее всего, не случится. Просто вот кто-то начал Натана задирать, и он дал обидчику по морде. Я своего сына знаю, он не агрессор и первый не полезет. Парень старше его на пол-года и на голову выше. Но если его обидели, то он бежит плакать к маме, потому что другому не научен - вон она, мама, всегда на страже. Если что-то отнимут, мама вернёт. Если кто-то полез на дерево, мама, в ужасе, стащит вниз. Один раз Арику захотелось писать, и он пристроился за деревом. Пять лет ему было. Какой ужас! Ребёнок писает на улице! Где его мама? А в школе за ними каждую секунду смотрят учителя. Эдакое детство под постоянным надзором, от которого меня тошнит. И я отказываюсь играть в эти игры.
Пару раз меня пытались наставить на путь истинный. Я их вежливо послала и предложила позвонить в социальную службу. Никто никуда не позвонил - не идиоты же. Дети весёлые, здоровые, самостоятельные и, кстати, вежливые и совершенно не задиры. Чистые, накормленные, жизнью довольные, уроки сделаны, никто их не обижает. Как приедут соцработники, так и уедут, разве что лекцию прочтут. Меня оставили в покое. Но шепчутся, я знаю. Мама-кукушка, разрешает детям играть на улице аж два-три часа кряду без присмотра. А они - О УЖАС! - прыгают в лужи и по деревьям лазают. Иногда даже игрушками не делятся. Кошмар, кошмар.
Я когда-то уже писала о разговоре со своей няней о работающих мамах. Няня жила с нами пять лет, и я многому от неё научилась. Это была простая украинская женщина из деревни с золотым сердцем и платиновыми руками. Член семьи. Это она мне когда-то сказала, что я, работая, провожу больше времени со своими детьми, чем «неработающие» мамы в деревнях. Даже когда женщины не выходили на работу - в поле - у них была куча детей мал-мала-меньше, да огород, да хозяйство, да животные, да стирать-убирать-готовить вручную. Дети бегали себе по улицам лет с двух-трёх. Старшие следили за младшими. И несчастные случаи были, как же без этого - кто-то утонул, кто-то под лошадь попал, кто-то упал с дерева и головой о камень стукнулся. Но никто не говорил, что надо бы этой матери продать корову и кур, да закопать огород, и следить всё время за отпрысками, дабы они шагу в сторону не сделали - а то смотрите вон, у Петренко малец голову расшиб.
Когда и где в истории человечества женщины, за исключением крошечной верхушки общества, могли позволить себе сидеть дома и уделять всё вниманием двум-трём детям, ни на секунду не упуская их из виду? В Америке такое было в 50-е годы и долго не продержалось. Наши мамы все работали, а мы часто болтались во дворах. Процент несчастных случаев и страшных ошибок был примерно таким же. Потому что на 100% никто ни от чего не застрахован. Мальчиков спасают от армии, а они разбиваются в горах. С них не спускают глаз, а они страдают от несчастной любви и кидаются с балконов. Невозможно жить, трясясь по принципу если-бы-да-кабы. То есть для меня - невозможно. Я явно нетипичная мама, если посмотреть вокруг и почитать комментарии в моём же ЖЖ. К тому же я убеждённая фаталистка - чему быть, того не миновать.
Я к чему это всё. Есть женщины, которым не стоит рожать детей. Психопатки, наркоманки, садистки, Бог знает кто ещё. Всем остальным, если они, конечно, сами этого хотят, стоит. Мам нужно много хороших и разных. У кого-то невроз, кто-то не может обеспечить детей всем необходимым, а кто-то, вроде меня, не научился трястись и оглядываться и живёт по принципу «да что с ними будет, вон бугаи какие». И у большинства из нас растут нормальные, здоровые дети. Тоже разные. К сожалению, некоторых мам не покидают комплексы. Я не такая мама, я сякая, я не даю им всё, что нужно, я могла бы быть ещё лучше, ах простите меня, некудышнюю. А у меня стакан наполовину полон - вон сколько я даю своим мальчикам. А чего недодаю... того недодаю.
Как и все нормальные люди, я часто сомневаюсь. Но, как Лин Балфур, никогда не извиняюсь.
Но ни одна область человеческой жизнедеятельности не сравнится по количеству всезнаек и наставителей с воспитанием детей. Поэтому я ругаюсь с соседями. Но сначала о Лин.
Я похожа на неё. Резковатая, безапелляционная, ни перед кем не извиняющаяся, не придающая особой сентиментальной ценности предметам (я бы тоже не стала менять машину) и делающая сто двадцать вещей одновременно. Меня тоже за это ценят на работе - я организована, заканчиваю всё в срок и жонглирую пятью проектами одновременно. Я тоже в куски разорвусь, если надо кому-то помочь и могу потратить многие часы на решение чужих пролем. И я тоже не считаю, что мои эмоции, какими бы они ни были, должны быть достоянием публики. Выть и хлюпать на людях я не стану вне зависимости от. И нет, я не полагаю это нормой или призываю кого-то последовать моему примеру. Это просто моя натура, за которую я, как и за всё остальное, не собираюсь извиняться.
Если кого-то ваше поведение коробит и просто гладит против шерсти, то вам, скорее всего, об этом не скажут. Ну разве что совсем достанете. Поэтому интересно наблюдать за реакцией людей на поведение человека, который очень на тебя похож. Ну не нДравимся мы им. В нас мало... смирения что-ли. Не хватает врождённого чувства такта. Недостаточно мягкий голос (вообще винить человека за резкий тембр голоса это всё равно, что пенять ему на длинный нос, но это я так, к слову). Недосолили романтикой, сентиментальностью и даже элементарной эмоциональностью. Где-то недоперчили женственностью. Но это всё цветочки пока речь идёт только о нас. В конце концов, кому не нравится, тот не ест. Танец с саблями начинается, когда речь заходит о наших детях.
Когда Арику было года четыре, я договорилась с мамой мальчика, с которым он ходил в садик, поехать вместе на детскую площадку. Арик дружил с Эзрой, а мне была симпатична его мама, поэтому я решила, что всем будет хорошо. Дети поиграют, мы поболтаем...
Скажу пару слов про площадку - это важно. Её построили на деньги одной богатой семьи, у которой была дочь-инвалид. Вся площадка покрыта каким-то хитрым материалом, который достаточно твёрд, чтобы по нему ходить, бегать или на чём-нибудь кататься, но при этом достаточно мягог, чтобы ничего не разбить, если упадёшь. Рядом нет домов - с одной стороны дорога, с другой баскетбольное поле. К тому же это один из самых богатых и безопасных районов страны - тут отродясь не видели ни насильников, ни убийц, ни даже мелких воришек. Но площадка большая и слегка загибается, поэтому полностью не просматривается.
Я обычно прихожу туда с книжкой или лэптопом. Детки мои достаточно спортивные и ловкие, к маме не липнут (возможно, потому, что мама не липнет к ним) и бегают себе, лазают по всему, что лазабельно, гоняют на привезённых великах и самокатах и по деревьям карабкаются. А я сижу на солнышке (или в тени, если жарко) и отдыхаю, читаю, по телефону болтаю, да мало ли что.
Никому не надо объяснять, как ведут себя четырёхлетние дети. У них моторчик в одном месте. Как только мы с мамой Эзры заводили о чём-то интересный разговор или просто пристраивались на скамеечку, дети уносились на другой «снаряд», и мама Эзры бежала за ними. Она должна была не просто видеть сына, а стоять совсем рядом. Она постоянно его подстраховывала, когда он куда-то лез; она не спускала с него глаз ни на минуту. Когда я предложила оставить детей в покое и посидеть на лавочке, она ужаснулась.
- Ты знаешь, сколько вокруг педофилов?
- Во-первых, 95% педофилов гоняются за девочками. Но дело даже не в этом. Тут не было ни одного такого случая, насколько я знаю.
И тут она сказала такое, что заставило меня остановиться и поперхнуться посасываемым из трубочки лимонадом.
- Ты хочешь, чтобы твой ребёнок был первым? Ты готова взять на себя этот риск?
Готова ли я взять на себя этот риск? Готова ли я... В тот момент я не нашлась, что ответить, и продолжала покорно следовать за детьми по всей площадке.
Потом, уже сидя в машине, я поняла, что готова.
Понятно, что цифры я беру от балды, но, допустим, шанс, что с Эзрой что-то случиться - 0.01%. Какая-нибудь чудовищная, непредвиденная случайность. Своим пофигизмом я увеличиваю этот риск для Арика до... ну, скажем, 0.05%. И да, я понимаю, что случись что, не дай Бог, тьфу-тьфу-тьфу, все спишут это именно на те 0.04% разницы. Но я принимаю этот риск. И эту разницу в 0.04%. Потому что я могу быть только такой мамой, какой умею быть. Спокойной, расслабленной, не суетящейся и не волнующейся, что что-то случиться, если к этому нет явных предпосылок.
А соседи недовольны. Улица у нас тупиковая, вокруг стоят частные дома, и я всех в них знаю. Район, опять же, безопасный, да и не заезжает к нам никто - мы не соседствуем с большими улицами. Дети играют себе с другими ребятами на полукруге, которым улица заканчивается. Мои окна на этот полукруг не выходят, а самой туда бегать каждые пять минут меня ломает. Ну я и не бегаю. Там вокруг всё равно полно ТЕХ, других мам, которые все лучше, чем я, и детей из вида не выпускают.
Они всё время объясняют своим чадам, как надо вести себя с другими детьми.
- Поделись!
- Отдай!
- Будь вежлив!
А я хочу, чтобы мои дети спокойно играли себе, как мы играли когда-то, и чтобы их никто каждую секунду не разнимал и не воспитывал. Почему, говорят соседки, я позволяю детям играть без присмотра?
Вы думаете, их волнует безопасность моих мальчиков? Да нет - даже они понимают, что шансы невелики, ребятам уже 6 и 9, и ничего с ними, скорее всего, не случится. Просто вот кто-то начал Натана задирать, и он дал обидчику по морде. Я своего сына знаю, он не агрессор и первый не полезет. Парень старше его на пол-года и на голову выше. Но если его обидели, то он бежит плакать к маме, потому что другому не научен - вон она, мама, всегда на страже. Если что-то отнимут, мама вернёт. Если кто-то полез на дерево, мама, в ужасе, стащит вниз. Один раз Арику захотелось писать, и он пристроился за деревом. Пять лет ему было. Какой ужас! Ребёнок писает на улице! Где его мама? А в школе за ними каждую секунду смотрят учителя. Эдакое детство под постоянным надзором, от которого меня тошнит. И я отказываюсь играть в эти игры.
Пару раз меня пытались наставить на путь истинный. Я их вежливо послала и предложила позвонить в социальную службу. Никто никуда не позвонил - не идиоты же. Дети весёлые, здоровые, самостоятельные и, кстати, вежливые и совершенно не задиры. Чистые, накормленные, жизнью довольные, уроки сделаны, никто их не обижает. Как приедут соцработники, так и уедут, разве что лекцию прочтут. Меня оставили в покое. Но шепчутся, я знаю. Мама-кукушка, разрешает детям играть на улице аж два-три часа кряду без присмотра. А они - О УЖАС! - прыгают в лужи и по деревьям лазают. Иногда даже игрушками не делятся. Кошмар, кошмар.
Я когда-то уже писала о разговоре со своей няней о работающих мамах. Няня жила с нами пять лет, и я многому от неё научилась. Это была простая украинская женщина из деревни с золотым сердцем и платиновыми руками. Член семьи. Это она мне когда-то сказала, что я, работая, провожу больше времени со своими детьми, чем «неработающие» мамы в деревнях. Даже когда женщины не выходили на работу - в поле - у них была куча детей мал-мала-меньше, да огород, да хозяйство, да животные, да стирать-убирать-готовить вручную. Дети бегали себе по улицам лет с двух-трёх. Старшие следили за младшими. И несчастные случаи были, как же без этого - кто-то утонул, кто-то под лошадь попал, кто-то упал с дерева и головой о камень стукнулся. Но никто не говорил, что надо бы этой матери продать корову и кур, да закопать огород, и следить всё время за отпрысками, дабы они шагу в сторону не сделали - а то смотрите вон, у Петренко малец голову расшиб.
Когда и где в истории человечества женщины, за исключением крошечной верхушки общества, могли позволить себе сидеть дома и уделять всё вниманием двум-трём детям, ни на секунду не упуская их из виду? В Америке такое было в 50-е годы и долго не продержалось. Наши мамы все работали, а мы часто болтались во дворах. Процент несчастных случаев и страшных ошибок был примерно таким же. Потому что на 100% никто ни от чего не застрахован. Мальчиков спасают от армии, а они разбиваются в горах. С них не спускают глаз, а они страдают от несчастной любви и кидаются с балконов. Невозможно жить, трясясь по принципу если-бы-да-кабы. То есть для меня - невозможно. Я явно нетипичная мама, если посмотреть вокруг и почитать комментарии в моём же ЖЖ. К тому же я убеждённая фаталистка - чему быть, того не миновать.
Я к чему это всё. Есть женщины, которым не стоит рожать детей. Психопатки, наркоманки, садистки, Бог знает кто ещё. Всем остальным, если они, конечно, сами этого хотят, стоит. Мам нужно много хороших и разных. У кого-то невроз, кто-то не может обеспечить детей всем необходимым, а кто-то, вроде меня, не научился трястись и оглядываться и живёт по принципу «да что с ними будет, вон бугаи какие». И у большинства из нас растут нормальные, здоровые дети. Тоже разные. К сожалению, некоторых мам не покидают комплексы. Я не такая мама, я сякая, я не даю им всё, что нужно, я могла бы быть ещё лучше, ах простите меня, некудышнюю. А у меня стакан наполовину полон - вон сколько я даю своим мальчикам. А чего недодаю... того недодаю.
Как и все нормальные люди, я часто сомневаюсь. Но, как Лин Балфур, никогда не извиняюсь.