Примечание 25 июля 2017 года. Изначально я назвал эту формацию "информационный социализм", но теперь считаю это некорректным и переименовал формацию в "информационный коммуно-капитализм". Основная причина переименования - малое сходство с классическим индустриальным социализмом, но большая выраженность коммунистических элементов и одновременно - рост роли рыночных отношений. Весь текст этой и следующих частей исправлен в соответствие с переименованием. Также внесены небольшие стилистические коррективы.
Этим постом я хочу начать серию про общественно-экономические формации будущего. Сегодня я расскажу о первой из них, в которой, по моему мнению, мы уже отчасти живём - информационном коммуно-капитализме (ИКК).
Информационный коммуно-капитализм (ИКК) парадоксальное сочетает в себе черты трёх классических формаций - капитализма и коммунизма, а также в меньшей степени - социализма. Основным отличием ИКК от старых форм капитализма является наличие крупного сектора коммунистических отношений - свободной некоммерческой деятельности людей по производству продуктов (на сегодняшний день - в основном, в сфере информации). Это главный аргумент против того, чтобы считать такое общество просто очередной формой социально-ориентированного капитализма. Появление сектора коммунистических отношений на рубеже 20 и 21 веков может считаться стартом данной формации.
Поначалу ИКК является просто сосуществованием двух изолированных систем - потребительского капитализма и информационного коммунизма. Позже между ними формируется взаимодействие, регулируемое государством. Появляется большой государственный сектор экономики и фискальное перераспределение средств от частного и государственного коммерческих секторов к "коммунистическому" в форме пособий (не только из меценатства, но и из конкретных политических и экономических интересов правящих классов). Поэтому ИКК имеет и элементы социализма.
Все предполагаемые времена указаны для развитых стран и отчасти стран второго эшелона. В "третьем мире" возможны как общее отставание так и неописанные сочетания условий
1. Начальная стадия.
Примерное время: 1995-2010 годы, ключевая технология: ранний интернет
В этот период в обществе происходит главное, хотя пока единственное революционное изменение: появляется крупный сектор свободного труда, коммунистических отношений, где продукты производятся людьми на энтузиазме и распространяются бесплатно. Это свободная деятельность людей в сфере информации: бесплатное производство творческих и программных продуктов, ведение блогов, оцифровка традиционных информационных продуктов, редактирование интернет-энциклопедий и т. д. Предпосылки к появлению этого сектора - увеличение свободного времени граждан (ещё при капитализме) и почти нулевая себестоимость копирования информации цифровыми средствами.
Важнейшая особенность начальной стадии ИКК - латентность, изолированность сектора свободного труда от старых секторов. Не будучи завязанным на товарно-денежные отношения, он не даёт вклада в ВВП, и, с точки зрения существующей финансовой системы, как будто не существует. Большинство населения земли ещё не пользуются интернетом, а те, кто пользуются - в основном, вошли в него во взрослом возрасте и рассматривают деятельность в нём как хобби, несерьёзное развлечение.
Ввиду стереотипа "несерьёзности" интернета, он остаётся весьма либеральной, практически анархической, средой. Большинство стран почти не ограничивают деятельность людей в интернете, и даже немногие существующие ограничительные нормы (запрет на "пиратство", отдельные ограничения на свободу слова, сильно варьируемый от страны к стране статус порнографии) де факто массово нарушаются. Исключение составляет реалистическая детская порнография, борьба с любым оборотом которой с начала 2000 в западных странах носит драконовский характер. Но и данное исключение в основном касается коммерческого контента и слабо влияет на дела в области свободного творчества (например хентай-рисунков).
2. Стадия политической борьбы.
Примерное время: 2010-2020 годы, ключевая технология: интернет формата "web 2.0"
В начале этого периода происходит несколько изменений, выводящих интернет и сектор свободного труда на серьёзную политическую и экономическую арену. Прежде всего, интернет становится подлинно массовым: в развитых странах он охватывает большинство населения, в прочих странах - до половины.
Появляется поколение людей, начавших пользоваться интернетом с раннего возраста, не мыслящих жизнь без интернета и привыкшее к "сетевой анархии". Ценности этого поколения значительно отличаются от ценностей предыдущего поколения. Многое из того, что раньше считалось уделом "плохих мальчиков" (например, использование грубых ругательств или интерес к порнографии) становится нормой жизни. Чуть сложнее, но столь же системно среди нового поколения происходит дестигматизация и спорных явлений в "реале" (таких как социально осуждаемые сексуальные отношения и наркотики). Становится очевидным величайший в истории конфликт поколений, шансов на взаимопонимание сторон в котором почти нет
Параллельно усиливается влияние компаний, получающих прибыль с некоммерческой сетевой активности граждан (монетизация траффика). Укрепляются такие гиганты, как Google, Facebook, прочие поисковые сервисы и социальные сети. Коммерческие интересы этих компаний (в отличие от классических компьютерных компаний, производящих оборудование и программное обеспечение) оказываются в значительной степени на стороне "сетевой анархии", максимизирующей разнообразие активности людей в интернете.
"Поколение интернета" в симбиозе с IT-корпорациями (и пользуясь предоставленным ими инструментарием, таким, как соцсети) начинает вступать уже не только в этическое, но и политическое и экономическое противоречие с правящими классами предыдущей формации. Ряд корпораций (Google, Вконтакте) имеет сложные отношения с авторским правом (свободное распространение музыки и видео способствует увеличению траффика). Другие сервисы (Livejournal, Facebook) оказываются площадками для социальных протестов, выбрасывающихся в реал (арабские революции, оккупай Wallstreet и т. д.). Появляются такие организации как Wikileaks, напрямую враждующие с властями анархическими информационными методами. В нескольких странах появляются Пиратские партии, отстаивающие идеи сетевой анархии и некоммерческого творчества, стараясь оставаться в легальных демократических рамках.
Старые элиты, привыкшие к иным принципам публичной политики телевизионного формата, постепенно теряют рычаги влияния кроме самых грубых и силовых. Усиливается реакция. Появляются инициативы по более жёсткому контролю над интернетом, включающему внесудебную слежку за гражданами (Нидерланды), блокировку неугодных сайтов (Россия), репрессии над рядовыми пользователями за одно лишь посещение определённых сайтов (Франция) или политические высказывания в блогах и комментариях (Россия). Власть демонстративно консолидируется с консервативными гражданами по этико-популистским вопросам. Происходит сужение свобод не только в интернете, но и в "реале", вводятся карательные законы, которые при случае могут быть применены против неугодных: законы против митингов (Россия), фактическая отмена презумпции невиновности в вопросах половой неприкосновенности несовершеннолетних (Индия, США, Россия), возможность без суда задерживать на неограниченное время подозреваемых в терроризме (США), всё более произвольное правоприменение в делах о сексуальных домогательствах (Израиль, США, Скандинавия, в том числе, дело Ассанжа), "нравственная" цензура в традиционных СМИ и кинопрокате (Евросоюз, Украина, Россия) и т. д
Но эти меры не спасают положение и отчасти приводят к обратным результатам. Многие "сетевые анархисты" утрачивают "веру в доброго царя" и активно переходят в оппозицию уже не "консерваторам", а всей властной системе. IT-корпорации, ранее занимавшие сдержанную позицию, также встают в более открытую оппозицию. "Закручивание гаек" прямо (цензура) или косвенно (страх пользователей перед репрессиями) ограничивает возможности компаний, вынуждает их идти на незапланированные траты (простановка рейтингов, сложная фильтрация материалов) и нести репутационные издержки ("прогибы" под власть, "сдача" пользователей полиции). Получив новых противников, власть, однако, не может полностью удовлетворить и своих сторонников. "Консервативные" шаги правительств слишком топорны, неискренни, малоэффективны. В прессу просачиваются скандалов об истинном "моральном облике" представителей властных кругов - богатых людей, привыкших к красивой жизни и развлечениям. Значительная часть консервативных избирателей вслед за своими политическими оппонентами разочаровывается не только в существующих элитах, но и во всей политической парадигме второй половины 20 века. Массово распространяются теории заговоров, а любая пропаганда, особенно старого телевизионного формата, воспринимается как зомбирование. Формируется мощнейший социальный заказ на лидеров с искренней (или хорошо имитирующей искренность) риторикой. Теперь даже консервативный избиратель готов простить политику некоторую "недобропорядочность" и неполиткорректность за его честность (примечание 2017 года: яркий пример - выборы Дональда Трампа). Многие социальные группы, даже не имея внятной политической программы, теперь просто раскачивают лодку по принципу "лучше любая другая власть, чем эта".
Все эти факторы делают глобальную смену политического курса неизбежной.
3. Стадия политического признания.
Примерное время: 2020-2030 годы, ключевые технологии: специализированные трёхмерные принтеры, дополненная реальность
К 2020 году усилению позиций "сетевых анархистов" способствуют два независимых фактора: с одной стороны, демографическое увеличение доли "поколения интернета" в обществе, и с другой - появление технологических новшеств, дополнительно усиливающих конфликт систем. Основными такими новшествами оказываются трёхмерные принтеры, технологии дополненной реальности и дальнейшая автоматизация сфер деятельности человека - автоматические автомобили, новые промышленные роботы и т. д.
Трёхмерные принтеры в этот период способны изготавливать лишь относительно узкий круг изделий, но этого хватает, чтобы поколебать целый ряд классических капиталистических производств: текстиль, мебель, домостроение, отчасти кулинария. Благодаря трёхмерным принтерам любой человек получает возможность дома автоматизированно изготавливать множество товаров, расходуя только сырьё. Сектор свободного труда выходит за рамки интернета в "реал", вступая в конфликт уже не только с пресловутыми "звукозаписывающими" и программными компаниями, но и с привычной промышленностью.
Если трёхмерные принтеры обостряют экономические противоречия формаций, то дополненная реальность усиливает этико-политические конфликты. Технологии дополненной реальности позволяют перенести ряд элементов интернет-общения в реальную жизнь: делать на людях и объектах любые статусы, обмениваться сообщениями с незнакомцами прямо на улице и т. д. В "реал" начинают выходить принципы свободного общения, развившиеся в атмосфере "сетевой анархии", и принцип взаимного невмешательства ценностных систем становится невозможным (подробнее я об этом писал здесь
http://argonov.livejournal.com/130214.html)
Поскольку чисто демографически сила сторонников перемен на этот раз оказывается внушительней, чем раньше, в государствах просходит обновление элит. Большинство консервативных политиков начала века, связанные с "закручиванием гаек", стареют и уходят со сцены. Их место на этот раз занимают не следующие за ними демографически представители старой парадигмы (воспитанные в эпоху телевидения и плохо понимающие новые реалии), но члены новых молодых организаций и лидеры IT-бизнеса. Сектор свободного труда получает признание как неотъемлемая и важная часть общества. Новые элиты стараются закрепить главенствующиее положение и обеспечить благоприятные условия для коммерческих гигантов нового времени.
В экономике принимается ряд левых инициатив, реальная цель которых состоит в перераспределении денежных потоков в пользу новых правящих классов. Ситуация напоминает первую половину 1990-х годов, когда с целью гарантировать невозвращение к власти КПСС в РФ под либеральными лозунгами была произведена приватизация в пользу новой "дикой" буржуазии. Аналогично, в начале 2020 годов под левыми лозунгами принимаются инициативы, призванные ослабить традиционный бизнес даже ценой падения производства: сокращается рабочий день, компаниям запрещается ограничивать рабочих в пользовании интернетом, сужаются законы об авторском праве, производятся попытки национализации сырьевых компаний и введения всеобщего базового дохода. Основными целями этих реформ являются сокращение времени, проводимого людьми на производстве, и увеличение времени, проводимого в интернете.
Данные реформы было бы ошибочно оценивать в исключительн
о позитивном ключе. Будучи благоприятны для развития "коммунистического" сектора, они непропорционально ударяют по остальной экономике, приводя к спаду производства, исправить который удастся лишь в следующей (развитой) стадии ИКК. Как и в российские 1990-е, в 2020-е годы ради закрепления новой модели в жертву вновь приносится текущий уровень экономики
В этико-политической сфере, ввиду смены ценностной парадигмы правящего класса, происходит либерализация по ряду вопросов, напрямую не касающихся власти: декриминализация и дестигматизация наркотиков для личного потребления (косвенно эта мера также работает против традиционного капитализма, так как снижает заинтересованность гражданина в потреблении дорогих статусных товаров), глобальная легализация взрослой проституции и порнографии, ограничение государственного вмешательства в интернет (уже сегодня Пиратская партия Германии смогла ограничить возможности полиции по добыче информации о пользователях ), декриминализация некоммерческого оборота любого информационного контента, отмена ограничений на свободу слова даже по традиционно "скользким" вопросам, таким как холокост, права религиозных групп и т д. В политической риторике происходит массовый отказ от политкорректности. Разгружаются тюрьмы, сокращается значительная часть силового аппарата (связанного со старыми элитами и в некотором смысле остающегося их пятой колонной).
Как и экономические реформы,
данные политические либерализации имеют свою обратную сторону. Ввиду максимальной открытости граждан (уже ничего не стыдящихся и не боящихся преследования со стороны властей) государство получает возможность собирать уникальные по детальности досье практически на всех, анализировать их с помощью суперкомпьютеров и вычислять оптимальные режимы управления гражданами (данные технологии уже сегодня отрабатываются Google и другими корпорациями с большими базами пользователей). Формальное увеличение свобод не делает граждан более независимыми от государства, просто манипуляция ими приобретает более мягкие и незаметные формы.
Реформе подвергается система формирования элит. В публичной политике декларируется отход от "прогнившей" представительной демократической системы. Демократия в привычной нам форме позиционируется как источник насилия и ненависти, инициатор "охот на ведьм" в 20 веке, причина победы нацизма и даже неявная основа остальных тоталитарных режимов (действительно имевших широкую поддержку масс). Лица, осуждённые за наркотики и по некоторым сексуальным составам (в первую очередь, неконтактным) торжественно реабилитируются как безвинные жертвы "демократических репрессий". Представительной демократии противопоставляется смешанная система, включающая элементы прямой демократии (решение вопросов на референдумах) и меритократии - власти "мудрейших", "гуманнейших ". При этом, весь инструментарий прямой демократии де факто находится в руках государства и IT-корпораций, что допускает широкие возможности для манипуляций
Новая государственная власть оказывается достаточно
сильной, чтобы организовать мобилизационные трансгуманистические проекты с высокой концентрацией капитала и квалифицированной рабочей силы. В пользу этого работает не только понимание власть имущими возможности личного бессмертия (лидеры Google и PayPal уже сейчас вкладывают средства в такие технологии и намерены расширять эту практику), но и либерализация законов вокруг биотехнологий. Новые "манхэттенские" проекты, помимо собственно трансгуманистических целей, имеют также чисто экономические и политические цели. Теперь уже легальные эксперименты с наркотиками позволяют разрабатывать новые методы манипуляции человеческой психикой, а новые высокотехнологические товары, такие как протезы (вплоть до целого тела) имеют хорошие шансы надолго остаться коммерчески прибыльными ввиду сложности их кустарной сборки трёхмерными принтерами
4. Развитая стадия
Примерное время: 2030-2050 годы, ключевая технология: универсальные трёхмерные принтеры
В этот период трёхмерные принтеры становятся достаточно универсальными, чтобы охватить большинство категорий предметов потребления. Человек, имеющий интернет, сырьё и трёхмерный принтер, может долго обходиться вообще без денег. Принципиальным вопросом нового времени становится доступность сырья, поставщики которого остаются представителями старого капитализма.
К этому моменту власть всецело сосредоточена в
руках новых классов. Её экономический базис - не только привычные IT-технологии, но и новые сверхтехнологичные производства, полученные благодаря мобилизационным проектам. Власть может легко выполнить назревший социальный заказ и одновременно ослабить "хватку" там, где это уже необязательно для сохранения власти. Происходит национализация добывающих отраслей и вводится базовый доход для всех граждан - единое социальное пособие (идеи которого я подробно описывал здесь
http://argonov.livejournal.com/92241.html). Таким образом, окончательно закрепляется право каждого гражданина не участвовать в коммерческой деятельности при сохранении у него гарантированного достойного качества жизни. Политически это декларируется не как "право на тунеядство" а как "право на постоянную занятость в секторе свободного труда". С другой стороны, отменяется ряд "левых перегибов" предыдущего периода: снимается ограничение на рабочий день, либерализуется налоговая система. С целью высвобождения средств на пособия происходит отмена и большинства классических соц-гарантий, таких как всеобщее образование. Фактически, устанавливается симбиоз коммунизма, классического государственного социализма и анархо-капитализма: каждый человек имеет право выбрать для себя преимущественную форму отношений (работать на государство, на частный сектор или вообще некоммерчески).
Меры по либерализации экономики позволяют преодолеть экономический кризис предыдущей стадии. Но оборотной стороной новой системы оказывается невиданный рост экономического и образовательного расслоения людей. Общество делится на три группы: во-первых, экономически успешные и образованные госслужащие, предприниматели и наёмные рабочие (живущие по принципам госсоциализма или анархо-капитализма), во-вторых, относительно бедные, но квалифицированные "свободные художники", занятые в искусстве и отчасти науке (коммунистический слой), в-третьих, неквалифицированные совсем бедные граждане, потребляющие бесплатные развлечения в интернете, дешёвые наркотики и изредка более дорогие услуги. Третья категория граждан может быть вообще тунеядцами либо производить малозначимые творческие продукты, не требующие квалификации и не имеющие существенной ценности для большинства людей. Новое общество относительно терпимо относится к этой третьей категории
К этому времени, несмотря на широкие гражданские свободы, государства достаточно авторитарны, имея развитые технологии управления массами и крепкую экономическую базу. Большинство граждан довольны, имеют широкий выбор развлечений и общественно-полезных дел и высокую ожидаемую продолжительность жизни, не располагающую к рискам. Развитая стадия ИКК оказывается временем важных трансгуманистических достижений. Начинается массовая киборгизация граждан, быстро растёт продолжительность жизни, появляются усилители интеллекта, разрабатываются технологии искусственного программирования потребностей (о которых я писал здесь
http://transhumanism-russia.ru/content/view/392/144). Начало массового перехода к искусственному программированию человеческих потребностей можно считать концом homo sapiens как биологического вида, ибо его мотивации и поведение определяются уже не врожденными инстинктами, но технологическим воздействием. Это приводит к очередной смене формаций, о которой мы расскажем позже