РОССИЯ - УКРАИНА - ЗАПАД
Наверное, самое взвешенное мнение о ситуации между Россией, Украиной и Западом. Я не со всем согласен, но в целом это довольно точно отражает и мои душевные метания. Я уже почти 18 лет оторван от массированного влияния российской пропаганды. А это, готовы многие из вас это признать или нет, весьма существенный фактор в более-менее объективном восприятии российской политической действительности. Российские каналы у нас дома включены всегда. В гостинной и на кухне. Просто я действительно русский, российский - как хотите, и мне важно быть "там", хотя бы в информационным поле. Мне часто неприятно слышать и видеть, что оттуда идет, но это большая часть моей жизни, и от неё никуда не деться.
И, да, это многое объясняет, но ни в коем случае не снимает ответственности российской власти за развязывание войны в Украине. Это другая тема про особенности варения или жарения отдельных тел в аду.
В эти дни мы вспоминаем события 2014-го года в Крыму, даем им оценку, говорим о последствиях присоединения полуострова к России и мощнейшей российской поддержки сепаратизма в Восточной Украине, что некоторые называют вмешательством. Но вот интересный вопрос: знай Кремль, что за этими действиями последуют санкции, нанесшие заметный вред нашей экономике, что последует исключение России из «Восьмерки» и понижение статуса страны в западном мире до можно сказать нерукопожатного, последует реальная война с убитыми, с разрушениями и беженцами и пр. и пр. - знай российское руководство обо всём этом заранее, пошла бы Москва по другому пути в отношении Украины?
Думаю, что да, пошла бы. Не было бы ни аннексии Крыма, ни поддержки сепаратизма - цена тех политических решений оказалось слишком высокой. Если я прав, то возникает другой вопрос: почему наши политики допустили такой просчет, почему не смогли предугадать реакцию Запада? И почему реакция Запада оказалась столь острой, можно сказать болезненно непримиримой?
Лично я нахожу только один ответ - тотальное непонимание политическим классом России ни западной ментальности, ни западной культуры, ни западного устройства жизни. Собственно, справедливо и обратное - непонимание Западом России, но об этом ниже.
ЧЕГО НЕ ПОНИМАЕТ РОССИЯ ПРО ЗАПАД?
Итак, чем же объясняют наши политики острую реакцию Запада на украинские события? Да, все тем же, что видели в Западе их советские предшественники 30 и 50 лет назад - нелюбовью к России. Западные политики, полагает наш правящий класс, просто использовали Украину, как повод, чтобы попытаться ослабить, изолировать, унизить Россию. А то, что западные СМИ поддержали своих политиков, тоже понятно - пресса обслуживает интересы своих хозяев. А почему и самые обычные люди стали считать Россию европейским хулиганом, если не сказать агрессором? Неудивительно, пожимают плечами наши политики, оболваненные пропагандой массы, повторяют то, что им ежедневно вдалбливают. Всё очень просто, политической элите тут всё ясно. Как всё ясно и нашему подневольному телевидению. Как быстро стало всё ясно и тем, кто регулярно смотрит это телевидение.
Мне представляется, что картина гораздо сложнее.
Во-первых. Своими действиями на Украине Россия нарушила важнейшие международные договоренности, т.е. установленный в Европе порядок жизни, который на протяжении более полувека исправно обеспечивал мир и спокойствие на континенте. Но обеспечивал только до тех пор, пока ему хранили верность. Россия же стала первой страной, которая выдернула одну из опор под этой конструкцией, и конструкция зашаталась.
Раньше других тревогу забили страны Балтии с их многочисленным русскоговорящим населением - им-то крымский или донецкий сценарии не виделись уж такими и фантастичными. К ним быстро присоединилась и Польша, которая, как и Балтия, имеет печальный исторический опыт отношений с Россией. Но правда и то, что, помимо естественных опасений, вскоре также стали просматриваться другие мотивы их крикливого беспокойства: прибалтийцы и поляки ухватились за свалившуюся к их ногам возможность заявить о себе (или, как мы говорим, попиариться) в Евросоюзе и НАТО, где они особого веса не имеют.
Для других же стран опасения северо-восточной окраины Евросоюза, как я понимаю, представлялись вызовом чисто гипотетическим, вроде военных игр генштабов на случай чрезвычайных ситуаций. Не более того. Однако потешные батальоны НАТО в Прибалтику и Польшу все же пришлось послать - в знак солидарности. К слову, на одной из конференций в прошлом году я слышал высказывание военного атташе Германии в Москве. Он заметил, что, во всяком случае, он сам не верит в вероятность нападения России на младоевропейцев. Но верит в то, что украинские события разбалансировали всю систему европейской безопасности, что, если были нарушены договоренности по границам, то могут быть нарушены договоренности по ограничению вооружений, да и вообще всё, что угодно. Доверие Запада к России сведено к нулю.
Во-вторых. Для европейских грандов действия России стали не только проблемой безопасности, но и в большой мере вопросом принципов. И вот здесь нам понять европейцев особенно трудно. Наше творческое отношение к праву, а проще говоря, наша богатая и давняя история неуважения к любым законам со стороны тех, кто их пишет и для кого они пишутся, резко контрастирует с чуть ли ни религиозным почтением европейцев к процедуре, к скрупулезному исполнению инструкций и правил. Нам трудно понять, как можно уважать законы на столько, чтобы им педантично следовать. Иными словами, как может нормальный человек жить в правовом государстве.
Но сделав над собой усилие, мы все же сообразим, что только сам факт того, что Россия, попирая право, разорвала международные договоренности, автоматически переводит нашу страну в разряд недоговороспособных изгоев, вроде Северной Кореи. Переводит в число стран, с которыми нет особого смысла о чем-то договариваться - обманут, подведут. В нас стали видеть что-то вроде городской шпаны, которая понимает только язык силы. Ответом стало презрение и санкции. Никакого другого силового ответа ядерной державе Запад, конечно, дать не мог.
В-третьих. Наивно думать, что отрицательный настрой западной прессы к действиям России на Украине - результат ее сервильности по отношению к власти. Не следует переносить реалии российской жизни на другие страны. Там всё устроено по-другому. Больше того, в США, например, государство не может ни контролировать, ни владеть никакими СМИ, работающими на американскую аудиторию. Так вот, первая реакция журналистов на сообщения о событиях на Украине, как собственно, и реакция публики ничем не отличалась от реакции политиков, причем по обе стороны океана. Почему такое единодушие? Потому что само понятие Западного мира, как некоей общности, держится на базовых ценностях, которые этот мир разделяет. Одна из них - уважение к праву, верховенству закона. Россия же, попирая право, аннексировала Крым и активно поддержала сепаратистов. С позиций западных ценностей Россия была безусловным агрессором, и ничего кроме осуждения не заслуживала.
Позднее, как я это понимаю, вот такая острая спонтанная реакция, тиражируемая изо дня в день политиками и прессой, переросла в общепринятую точку зрения, жесткую информационную среду, что-то вроде фильтра, через который Россия виделась уже только в негативном свете. Теперь не только в украинских событиях, но и повсюду, к чему Москва имела отношение. Эта среда отталкивало любую информацию, которая шла вразрез с образом противника, и с готовностью впитывала всё, что соответствовало образу агрессивной России. Что-то из этого было правдой, что-то фейком, что-то фейком, перемешанным с правдой - а всё вместе неизбежно вело к демонизации России, отрезая всякие пути к восстановлению диалога.
Да, и о каком диалоге может идти речь, когда в представлении Запада, сложившемся за последние годы, Россия являет собой авторитарный режим с имперскими амбициями, что чревато политическими и военными авантюрами. А, следовательно, представляет угрозу Западному миру. Именно это стало самой большой ценой, которую России приходится платить за свою украинскую политику. Но и Запад в этой истории, во всяком случае, в моих глазах совсем не выглядит белым и тем более пушистым.
ЧЕГО НЕ ПОНИМАЕТ ЗАПАД ПРО РОССИЮ?
Первое. Когда на Украине все еще только начиналось, когда глухое недовольство Януковичем еще не успело достигнуть точки кипения, и самые активные граждане еще только озирались вокруг в поисках выхода, Запад предложил Украине заманчивую перспективу - Ассоциацию с Евросоюзом. Особо не вдаваясь в детали, многие видели в этой прекрасной дали безвизовый режим, тучные рынки и, чем черт ни шутит, хоть какой-то ошейник для беспредельщика Януковича. Идея завладевала массами, Запад всеми силами пробивал ей дорогу, и только Россия растерянно смотрела на происходящее: Украина буквально на глазах уходила из её объятий. Ассоциация с Евросоюзом вбивала очевидный клин в и без того не совсем гладкие наши с ней отношения. Первой жертвой новой реальности виделся льготный таможенный режим с нашим соседом. В поисках выхода Россия предложила европейцам обсудить проблему тарифов, но Брюссель высокомерно отрезал, мол, Ассоциация - это вопрос исключительно двусторонних отношений между Евросоюзом и Украиной.
И вот тут, я считаю, Запад допустил первую серьезную ошибку. В тот период Россия, зажав в кулак свою вставшую с колен гордость, судя по всему, готова была идти на компромисс и как-то договориться с Евросоюзом о пошлинах, лишь бы избежать разрыва с Украиной. Думаю, что прояви тогда Брюссель хоть немного гибкости, умерь высокомерие, не разгорелись бы страсти на Майдане, не было бы ни госпереворота, ни Крыма, ни войны на Востоке страны. Украина спокойно дожила бы до выборов и указала Януковичу на дверь.
Второе. Но Запад проявил не гибкость, а, напротив, несгибаемое упорство, на которое Россия ответила многомиллиардным займом, а по сути, взяткой режиму Януковича. Тот благодарно плюнул на свои обещания Европе, а заодно и собственным гражданам, и тут уж страсти разгорелись нешуточные, запылал Майдан. Запад сочувственно подогревал оппозицию, видя в протестном движении желание людей покончить с проевшей страну коррупцией и твердое намерение войти в семью демократических стран. В своей поддержке Майдана и Америка и Европа исходили из того факта, что демократические страны между собой не воюют. И поэтому, чем больше стран вольются в эту семью, тем безопаснее будет наш мир.
Справедливо. Проблема, однако, была в том, что на Западе как-то проглядели, что Украина не однородна. Что восток, да и в немалой мере юг страны с их преобладающим русским и русскоговорящим населением все же больше тяготели к России, чем к Брюсселю. И совсем не только в силу этнической и языковой близости, но и по причине того, что заметная часть промышленности этих регионов была завязана на России. Таким образом, стремление Украины в Евросоюз изначально содержало внутренний конфликт. А Запад своими посулами объективно способствовал его созреванию. С позиций поддержания мира и спокойствия в этом регионе, то была не лучшая стратегия. А проще говоря, вторая серьезная ошибка западных политиков.
Третье. За горячим порывом Запада в поддержку Майдана, сулившим Украине полную смену вех и ориентиров, стояли разные мотивы. Помимо вполне благородных, тех, что тиражировались при каждом удобном случае (поддержка демократии, свободного выбора и т.п.), были и другие, о которых говорилось меньше. Но говорилось. Например, устами бывшего госсекретаря и будущего кандидата в президенты США Хиллари Клинтон, отражавшей общепринятые представления Запада. Так в попытках России как-то интегрировать расползшиеся осколки Советского Союза - будь то СНГ, ОДКБ или Таможенный союз - политики по обе стороны океана видели исключительно зловещий смысл восстановления советской империи по образцу Варшавского договора. Чему, как неоднократно призывала Клинтон, необходимо всячески препятствовать. И уж что могло стать лучшим препятствием, чем возможность сорвать Украину с российской орбиты, тем более, что события развивались именно в том направлении.
В этом раскладе, правда, не был учтен еще один игрок - Россия. Игрок влиятельный и о-о-очень заинтересованный, для которого Украина была не просто соседняя страна. То был еще один серьезный просчет Запада. Допускаю, что знай, какую головную боль принесут Европе все последовавшие за Майданом события, Запад, во всяком случае, европейские страны едва ли проявили бы столь активное в них участие. Запад то ли не понял, то ли высокомерно не захотел понять существо особых отношений между Россией и Украиной.
Общая история и культура, взаимозависимая экономика, перемешанные семейные связи - нет, в массовом сознании русский народ не отделял себя от украинского ни после отделения Украины, ни тем более до того в течение всех столетий жизни в едином государстве. Даже после появления границы для многих русских людей Украина все еще оставалась ностальгически своей, куда можно смотать на длинные выходные и уютно провести время с друзьями и родственниками. В больших кабинетах, надо полагать, также разделяли эти чувства, но, как политики, наши начальники шли еще дальше. Для них живущих во власти фантомов имперского мышления, самостоятельность Украины имела пределы, ограниченные российской политической орбитой. За этими пределами виделась стратегическая угроза безопасности самой России.
Эту сторону российской ментальности, вызревавшей в ходе многочисленных нашествий на страну, Западу, вероятно, тяжелее всего было понять. Психологически Россия всегда чувствовала себя в безопасности, только будучи в окружении буферных земель, в числе которых всегда была Украина. Кстати, как раз создание буферной зоны перед Ленинградом было одной из целей нападения СССР на Финляндию в 1939 году. Те же буферные причины вызывают и озабоченность России приближением НАТО к её границам. Возможно, все эти тревоги и не имеют оснований в эпоху ракет и дальней авиации, но психологическая безопасность при всей ее иррациональности, видимо, может играть не менее важную роль, чем стратегические расчеты в цифрах, картах и схемах. Особенно, когда речь шла об Украине в силу обстоятельств, указанных выше. Понимай все это на Западе, реакцию России, наверное, не трудно было и просчитать. Чувство угрозы, реальной или мнимой, толкает порой на отчаянные поступки. Компетентные политики обязаны это учитывать и по возможности не доводить ситуацию до кипения.
Четвертое. Если бы западные политики были достаточно компетентны в делах нашей части мира, они, вероятно, учли бы, что все сантименты, которые Россия испытывала к Украине до последних событий, как и понимание Россией своей национальной безопасности применительно к этому региону с особой остротой относятся к Крыму.
Едва ли на Западе было известно, что в массовом сознании россиян Крым всегда оставался российской землей. Для многих его недавняя принадлежность Украине была лишь нелепой игрой случая. И соответственно, к присоединению полуострова многие отнеслись, как восстановлению исторической справедливости, всей душой поддержав его аннексию. Рациональный ум может сколь угодно долго объяснять, что такой подход исторически некорректен, юридически абсурден, политически недопустим и пр., но люди чувствовали именно так. Запад же усматривал в этих чувствах только агрессивность русской натуры, чуждой демократии и праву.
Впрочем, до возникновения конфликта эти чувства лежали где-то в глубине сознания, Россия вполне примирилась со сложившимся статусом-кво. Но вот с чем Россия никак не хотела мириться, это с мыслью о том, что в Крыму могут появиться подразделения НАТО, что Россия может лишиться своей единственной полноценной военно-морской базы в Черном море, а, тем более, что база может перейти в распоряжение Альянса. А такой возможностью, торгуясь то за цены на газ, то за что-то еще, украинское руководство на протяжении последних полутора десятилетий нередко поддразнивало Россию. Да, и Запад намекал, что благосклонно отнесется к желанию Украины вступить в НАТО, если таковое будет проявлено. Госпереворот в Киеве превратил дразнилки в реальность, у власти оказались люди, поставившие именно эту цель. Западные страны в едином порыве безоговорочно поддержали новый режим.
Имелись ли у НАТО реальные виды на севастопольскую базу или не имелись, Россия не стала выяснять и предприняла решительные действия. Знаменитые «вежливые люди» в зеленом камуфляже заняли стратегические позиции на полуострове. Конечно же, Украине в тот момент нечего было этому противопоставить. Наверное, к счастью. За Крым, за Севастополь, я думаю, Россия реально готова была драться. Но случилось, как случилось. А проведенный, надо полагать не без российской инициативы референдум, каким бы юридически ничтожным он ни был, все же реально отражал желание подавляющего большинства крымчан жить под российским флагом. Для Москвы это было еще одним моральным оправданием последовавшей вслед за этим аннексии. Для Запада - циничным актом агрессии, когда сильный отнимает у слабого то, что защитить он не в состоянии.
Пятое и последнее. В этой истории есть еще один важный нюанс. Помимо сказанного выше, у американского истеблишмента был также свой особый мотив, побудивший приложить немало сил, чтобы объединить союзников в Европе в деле сдерживания России. Жирок нефтедолларов, нагулянный Россией в тучные годы, позволил Москве заявить претензии на участие в решении мировых проблем. По существу, был брошен вызов глобальному американскому лидерству, в той его части, что позволяла США единолично строить мировой порядок с учетом, прежде всего, собственных интересов. Конечно, Россия и близко не могла сравниться с экономической, технологической, да и военной мощью Америки - здесь Соединенные Штаты оставались безусловным лидером. Но в политическом смысле это был, безусловно, вызов. Вызов ее престижу и влиянию. Непреклонная позиция США в вопросе санкций, в немалой мере была продиктована именно этими соображениями, хотя официально заявлялось, что санкции - это способ повлиять на проводимую Россией политику.
Как инструмент влияния, санкции оказались не очень эффективными. Они нанесли определенный ущерб экономике, но, вопреки ожиданиям мобилизовали народ не против, а в поддержку той политики, против которой выступал Запад. В то время, как все возрастающая конфронтация с Россией совсем не способствовала мировой безопасности.
Итого. К украинской трагедии, по моему убеждению, приложили руку все стороны, включая, конечно, и киевские власти, роль которых в данной статье не рассматривалась. Можно только спорить о степени вины каждой из сторон, принимать или не принимать аргументы, которыми они оправдывают свои действия. Но невозможно не видеть, что многие из этих действий, а фактически политические просчеты продиктованы взаимным незнанием и непониманием. Можно сказать системным непониманием друг друга, рождающим такие же системные страхи и недоверие.
P.S. Подозреваю, что ни сторонники, ни противники нынешней российской власти, сиречь либералы с государственниками и лоялистами - ни одна из сторон не будет довольна этой публикацией. Уже только потому, что автор однозначно и твердо не выразил поддержку той или иной стороне и не облаял сторону другую. Но дело в том, что я - журналист, и моя профессия описывать ситуацию, а также в силу способностей ее анализировать. Но никак не заниматься политическим активизмом, не агитировать ни за одну из сторон. Это уже другая профессия.
И еще, непримиримым борцам по обе стороны баррикад хочу заметить, что в любых конфликтах, начиная с семейных ссор и кончая государствами, редко вина лежит только на одной стороне. В жизни не бывает, чтобы только белое или черное. Реальность гораздо сложнее, она состоит из самых разных цветов и еще многих и многих оттенков.
Отсюда.
И, да, это многое объясняет, но ни в коем случае не снимает ответственности российской власти за развязывание войны в Украине. Это другая тема про особенности варения или жарения отдельных тел в аду.
В эти дни мы вспоминаем события 2014-го года в Крыму, даем им оценку, говорим о последствиях присоединения полуострова к России и мощнейшей российской поддержки сепаратизма в Восточной Украине, что некоторые называют вмешательством. Но вот интересный вопрос: знай Кремль, что за этими действиями последуют санкции, нанесшие заметный вред нашей экономике, что последует исключение России из «Восьмерки» и понижение статуса страны в западном мире до можно сказать нерукопожатного, последует реальная война с убитыми, с разрушениями и беженцами и пр. и пр. - знай российское руководство обо всём этом заранее, пошла бы Москва по другому пути в отношении Украины?
Думаю, что да, пошла бы. Не было бы ни аннексии Крыма, ни поддержки сепаратизма - цена тех политических решений оказалось слишком высокой. Если я прав, то возникает другой вопрос: почему наши политики допустили такой просчет, почему не смогли предугадать реакцию Запада? И почему реакция Запада оказалась столь острой, можно сказать болезненно непримиримой?
Лично я нахожу только один ответ - тотальное непонимание политическим классом России ни западной ментальности, ни западной культуры, ни западного устройства жизни. Собственно, справедливо и обратное - непонимание Западом России, но об этом ниже.
ЧЕГО НЕ ПОНИМАЕТ РОССИЯ ПРО ЗАПАД?
Итак, чем же объясняют наши политики острую реакцию Запада на украинские события? Да, все тем же, что видели в Западе их советские предшественники 30 и 50 лет назад - нелюбовью к России. Западные политики, полагает наш правящий класс, просто использовали Украину, как повод, чтобы попытаться ослабить, изолировать, унизить Россию. А то, что западные СМИ поддержали своих политиков, тоже понятно - пресса обслуживает интересы своих хозяев. А почему и самые обычные люди стали считать Россию европейским хулиганом, если не сказать агрессором? Неудивительно, пожимают плечами наши политики, оболваненные пропагандой массы, повторяют то, что им ежедневно вдалбливают. Всё очень просто, политической элите тут всё ясно. Как всё ясно и нашему подневольному телевидению. Как быстро стало всё ясно и тем, кто регулярно смотрит это телевидение.
Мне представляется, что картина гораздо сложнее.
Во-первых. Своими действиями на Украине Россия нарушила важнейшие международные договоренности, т.е. установленный в Европе порядок жизни, который на протяжении более полувека исправно обеспечивал мир и спокойствие на континенте. Но обеспечивал только до тех пор, пока ему хранили верность. Россия же стала первой страной, которая выдернула одну из опор под этой конструкцией, и конструкция зашаталась.
Раньше других тревогу забили страны Балтии с их многочисленным русскоговорящим населением - им-то крымский или донецкий сценарии не виделись уж такими и фантастичными. К ним быстро присоединилась и Польша, которая, как и Балтия, имеет печальный исторический опыт отношений с Россией. Но правда и то, что, помимо естественных опасений, вскоре также стали просматриваться другие мотивы их крикливого беспокойства: прибалтийцы и поляки ухватились за свалившуюся к их ногам возможность заявить о себе (или, как мы говорим, попиариться) в Евросоюзе и НАТО, где они особого веса не имеют.
Для других же стран опасения северо-восточной окраины Евросоюза, как я понимаю, представлялись вызовом чисто гипотетическим, вроде военных игр генштабов на случай чрезвычайных ситуаций. Не более того. Однако потешные батальоны НАТО в Прибалтику и Польшу все же пришлось послать - в знак солидарности. К слову, на одной из конференций в прошлом году я слышал высказывание военного атташе Германии в Москве. Он заметил, что, во всяком случае, он сам не верит в вероятность нападения России на младоевропейцев. Но верит в то, что украинские события разбалансировали всю систему европейской безопасности, что, если были нарушены договоренности по границам, то могут быть нарушены договоренности по ограничению вооружений, да и вообще всё, что угодно. Доверие Запада к России сведено к нулю.
Во-вторых. Для европейских грандов действия России стали не только проблемой безопасности, но и в большой мере вопросом принципов. И вот здесь нам понять европейцев особенно трудно. Наше творческое отношение к праву, а проще говоря, наша богатая и давняя история неуважения к любым законам со стороны тех, кто их пишет и для кого они пишутся, резко контрастирует с чуть ли ни религиозным почтением европейцев к процедуре, к скрупулезному исполнению инструкций и правил. Нам трудно понять, как можно уважать законы на столько, чтобы им педантично следовать. Иными словами, как может нормальный человек жить в правовом государстве.
Но сделав над собой усилие, мы все же сообразим, что только сам факт того, что Россия, попирая право, разорвала международные договоренности, автоматически переводит нашу страну в разряд недоговороспособных изгоев, вроде Северной Кореи. Переводит в число стран, с которыми нет особого смысла о чем-то договариваться - обманут, подведут. В нас стали видеть что-то вроде городской шпаны, которая понимает только язык силы. Ответом стало презрение и санкции. Никакого другого силового ответа ядерной державе Запад, конечно, дать не мог.
В-третьих. Наивно думать, что отрицательный настрой западной прессы к действиям России на Украине - результат ее сервильности по отношению к власти. Не следует переносить реалии российской жизни на другие страны. Там всё устроено по-другому. Больше того, в США, например, государство не может ни контролировать, ни владеть никакими СМИ, работающими на американскую аудиторию. Так вот, первая реакция журналистов на сообщения о событиях на Украине, как собственно, и реакция публики ничем не отличалась от реакции политиков, причем по обе стороны океана. Почему такое единодушие? Потому что само понятие Западного мира, как некоей общности, держится на базовых ценностях, которые этот мир разделяет. Одна из них - уважение к праву, верховенству закона. Россия же, попирая право, аннексировала Крым и активно поддержала сепаратистов. С позиций западных ценностей Россия была безусловным агрессором, и ничего кроме осуждения не заслуживала.
Позднее, как я это понимаю, вот такая острая спонтанная реакция, тиражируемая изо дня в день политиками и прессой, переросла в общепринятую точку зрения, жесткую информационную среду, что-то вроде фильтра, через который Россия виделась уже только в негативном свете. Теперь не только в украинских событиях, но и повсюду, к чему Москва имела отношение. Эта среда отталкивало любую информацию, которая шла вразрез с образом противника, и с готовностью впитывала всё, что соответствовало образу агрессивной России. Что-то из этого было правдой, что-то фейком, что-то фейком, перемешанным с правдой - а всё вместе неизбежно вело к демонизации России, отрезая всякие пути к восстановлению диалога.
Да, и о каком диалоге может идти речь, когда в представлении Запада, сложившемся за последние годы, Россия являет собой авторитарный режим с имперскими амбициями, что чревато политическими и военными авантюрами. А, следовательно, представляет угрозу Западному миру. Именно это стало самой большой ценой, которую России приходится платить за свою украинскую политику. Но и Запад в этой истории, во всяком случае, в моих глазах совсем не выглядит белым и тем более пушистым.
ЧЕГО НЕ ПОНИМАЕТ ЗАПАД ПРО РОССИЮ?
Первое. Когда на Украине все еще только начиналось, когда глухое недовольство Януковичем еще не успело достигнуть точки кипения, и самые активные граждане еще только озирались вокруг в поисках выхода, Запад предложил Украине заманчивую перспективу - Ассоциацию с Евросоюзом. Особо не вдаваясь в детали, многие видели в этой прекрасной дали безвизовый режим, тучные рынки и, чем черт ни шутит, хоть какой-то ошейник для беспредельщика Януковича. Идея завладевала массами, Запад всеми силами пробивал ей дорогу, и только Россия растерянно смотрела на происходящее: Украина буквально на глазах уходила из её объятий. Ассоциация с Евросоюзом вбивала очевидный клин в и без того не совсем гладкие наши с ней отношения. Первой жертвой новой реальности виделся льготный таможенный режим с нашим соседом. В поисках выхода Россия предложила европейцам обсудить проблему тарифов, но Брюссель высокомерно отрезал, мол, Ассоциация - это вопрос исключительно двусторонних отношений между Евросоюзом и Украиной.
И вот тут, я считаю, Запад допустил первую серьезную ошибку. В тот период Россия, зажав в кулак свою вставшую с колен гордость, судя по всему, готова была идти на компромисс и как-то договориться с Евросоюзом о пошлинах, лишь бы избежать разрыва с Украиной. Думаю, что прояви тогда Брюссель хоть немного гибкости, умерь высокомерие, не разгорелись бы страсти на Майдане, не было бы ни госпереворота, ни Крыма, ни войны на Востоке страны. Украина спокойно дожила бы до выборов и указала Януковичу на дверь.
Второе. Но Запад проявил не гибкость, а, напротив, несгибаемое упорство, на которое Россия ответила многомиллиардным займом, а по сути, взяткой режиму Януковича. Тот благодарно плюнул на свои обещания Европе, а заодно и собственным гражданам, и тут уж страсти разгорелись нешуточные, запылал Майдан. Запад сочувственно подогревал оппозицию, видя в протестном движении желание людей покончить с проевшей страну коррупцией и твердое намерение войти в семью демократических стран. В своей поддержке Майдана и Америка и Европа исходили из того факта, что демократические страны между собой не воюют. И поэтому, чем больше стран вольются в эту семью, тем безопаснее будет наш мир.
Справедливо. Проблема, однако, была в том, что на Западе как-то проглядели, что Украина не однородна. Что восток, да и в немалой мере юг страны с их преобладающим русским и русскоговорящим населением все же больше тяготели к России, чем к Брюсселю. И совсем не только в силу этнической и языковой близости, но и по причине того, что заметная часть промышленности этих регионов была завязана на России. Таким образом, стремление Украины в Евросоюз изначально содержало внутренний конфликт. А Запад своими посулами объективно способствовал его созреванию. С позиций поддержания мира и спокойствия в этом регионе, то была не лучшая стратегия. А проще говоря, вторая серьезная ошибка западных политиков.
Третье. За горячим порывом Запада в поддержку Майдана, сулившим Украине полную смену вех и ориентиров, стояли разные мотивы. Помимо вполне благородных, тех, что тиражировались при каждом удобном случае (поддержка демократии, свободного выбора и т.п.), были и другие, о которых говорилось меньше. Но говорилось. Например, устами бывшего госсекретаря и будущего кандидата в президенты США Хиллари Клинтон, отражавшей общепринятые представления Запада. Так в попытках России как-то интегрировать расползшиеся осколки Советского Союза - будь то СНГ, ОДКБ или Таможенный союз - политики по обе стороны океана видели исключительно зловещий смысл восстановления советской империи по образцу Варшавского договора. Чему, как неоднократно призывала Клинтон, необходимо всячески препятствовать. И уж что могло стать лучшим препятствием, чем возможность сорвать Украину с российской орбиты, тем более, что события развивались именно в том направлении.
В этом раскладе, правда, не был учтен еще один игрок - Россия. Игрок влиятельный и о-о-очень заинтересованный, для которого Украина была не просто соседняя страна. То был еще один серьезный просчет Запада. Допускаю, что знай, какую головную боль принесут Европе все последовавшие за Майданом события, Запад, во всяком случае, европейские страны едва ли проявили бы столь активное в них участие. Запад то ли не понял, то ли высокомерно не захотел понять существо особых отношений между Россией и Украиной.
Общая история и культура, взаимозависимая экономика, перемешанные семейные связи - нет, в массовом сознании русский народ не отделял себя от украинского ни после отделения Украины, ни тем более до того в течение всех столетий жизни в едином государстве. Даже после появления границы для многих русских людей Украина все еще оставалась ностальгически своей, куда можно смотать на длинные выходные и уютно провести время с друзьями и родственниками. В больших кабинетах, надо полагать, также разделяли эти чувства, но, как политики, наши начальники шли еще дальше. Для них живущих во власти фантомов имперского мышления, самостоятельность Украины имела пределы, ограниченные российской политической орбитой. За этими пределами виделась стратегическая угроза безопасности самой России.
Эту сторону российской ментальности, вызревавшей в ходе многочисленных нашествий на страну, Западу, вероятно, тяжелее всего было понять. Психологически Россия всегда чувствовала себя в безопасности, только будучи в окружении буферных земель, в числе которых всегда была Украина. Кстати, как раз создание буферной зоны перед Ленинградом было одной из целей нападения СССР на Финляндию в 1939 году. Те же буферные причины вызывают и озабоченность России приближением НАТО к её границам. Возможно, все эти тревоги и не имеют оснований в эпоху ракет и дальней авиации, но психологическая безопасность при всей ее иррациональности, видимо, может играть не менее важную роль, чем стратегические расчеты в цифрах, картах и схемах. Особенно, когда речь шла об Украине в силу обстоятельств, указанных выше. Понимай все это на Западе, реакцию России, наверное, не трудно было и просчитать. Чувство угрозы, реальной или мнимой, толкает порой на отчаянные поступки. Компетентные политики обязаны это учитывать и по возможности не доводить ситуацию до кипения.
Четвертое. Если бы западные политики были достаточно компетентны в делах нашей части мира, они, вероятно, учли бы, что все сантименты, которые Россия испытывала к Украине до последних событий, как и понимание Россией своей национальной безопасности применительно к этому региону с особой остротой относятся к Крыму.
Едва ли на Западе было известно, что в массовом сознании россиян Крым всегда оставался российской землей. Для многих его недавняя принадлежность Украине была лишь нелепой игрой случая. И соответственно, к присоединению полуострова многие отнеслись, как восстановлению исторической справедливости, всей душой поддержав его аннексию. Рациональный ум может сколь угодно долго объяснять, что такой подход исторически некорректен, юридически абсурден, политически недопустим и пр., но люди чувствовали именно так. Запад же усматривал в этих чувствах только агрессивность русской натуры, чуждой демократии и праву.
Впрочем, до возникновения конфликта эти чувства лежали где-то в глубине сознания, Россия вполне примирилась со сложившимся статусом-кво. Но вот с чем Россия никак не хотела мириться, это с мыслью о том, что в Крыму могут появиться подразделения НАТО, что Россия может лишиться своей единственной полноценной военно-морской базы в Черном море, а, тем более, что база может перейти в распоряжение Альянса. А такой возможностью, торгуясь то за цены на газ, то за что-то еще, украинское руководство на протяжении последних полутора десятилетий нередко поддразнивало Россию. Да, и Запад намекал, что благосклонно отнесется к желанию Украины вступить в НАТО, если таковое будет проявлено. Госпереворот в Киеве превратил дразнилки в реальность, у власти оказались люди, поставившие именно эту цель. Западные страны в едином порыве безоговорочно поддержали новый режим.
Имелись ли у НАТО реальные виды на севастопольскую базу или не имелись, Россия не стала выяснять и предприняла решительные действия. Знаменитые «вежливые люди» в зеленом камуфляже заняли стратегические позиции на полуострове. Конечно же, Украине в тот момент нечего было этому противопоставить. Наверное, к счастью. За Крым, за Севастополь, я думаю, Россия реально готова была драться. Но случилось, как случилось. А проведенный, надо полагать не без российской инициативы референдум, каким бы юридически ничтожным он ни был, все же реально отражал желание подавляющего большинства крымчан жить под российским флагом. Для Москвы это было еще одним моральным оправданием последовавшей вслед за этим аннексии. Для Запада - циничным актом агрессии, когда сильный отнимает у слабого то, что защитить он не в состоянии.
Пятое и последнее. В этой истории есть еще один важный нюанс. Помимо сказанного выше, у американского истеблишмента был также свой особый мотив, побудивший приложить немало сил, чтобы объединить союзников в Европе в деле сдерживания России. Жирок нефтедолларов, нагулянный Россией в тучные годы, позволил Москве заявить претензии на участие в решении мировых проблем. По существу, был брошен вызов глобальному американскому лидерству, в той его части, что позволяла США единолично строить мировой порядок с учетом, прежде всего, собственных интересов. Конечно, Россия и близко не могла сравниться с экономической, технологической, да и военной мощью Америки - здесь Соединенные Штаты оставались безусловным лидером. Но в политическом смысле это был, безусловно, вызов. Вызов ее престижу и влиянию. Непреклонная позиция США в вопросе санкций, в немалой мере была продиктована именно этими соображениями, хотя официально заявлялось, что санкции - это способ повлиять на проводимую Россией политику.
Как инструмент влияния, санкции оказались не очень эффективными. Они нанесли определенный ущерб экономике, но, вопреки ожиданиям мобилизовали народ не против, а в поддержку той политики, против которой выступал Запад. В то время, как все возрастающая конфронтация с Россией совсем не способствовала мировой безопасности.
Итого. К украинской трагедии, по моему убеждению, приложили руку все стороны, включая, конечно, и киевские власти, роль которых в данной статье не рассматривалась. Можно только спорить о степени вины каждой из сторон, принимать или не принимать аргументы, которыми они оправдывают свои действия. Но невозможно не видеть, что многие из этих действий, а фактически политические просчеты продиктованы взаимным незнанием и непониманием. Можно сказать системным непониманием друг друга, рождающим такие же системные страхи и недоверие.
P.S. Подозреваю, что ни сторонники, ни противники нынешней российской власти, сиречь либералы с государственниками и лоялистами - ни одна из сторон не будет довольна этой публикацией. Уже только потому, что автор однозначно и твердо не выразил поддержку той или иной стороне и не облаял сторону другую. Но дело в том, что я - журналист, и моя профессия описывать ситуацию, а также в силу способностей ее анализировать. Но никак не заниматься политическим активизмом, не агитировать ни за одну из сторон. Это уже другая профессия.
И еще, непримиримым борцам по обе стороны баррикад хочу заметить, что в любых конфликтах, начиная с семейных ссор и кончая государствами, редко вина лежит только на одной стороне. В жизни не бывает, чтобы только белое или черное. Реальность гораздо сложнее, она состоит из самых разных цветов и еще многих и многих оттенков.
Отсюда.