Игорь Караулов
Игорь Караулов все больше о грустном. Но не всегда:
Мы стоим с тобой разговариваем,
а ты вся светишься, как аквариум.
***
Всем хорошим, что есть во мне,
я обязан моей тюрьме.
Холоду стали, теплу кирпичей,
хрустальному перезвону ключей.
Моя тюрьма - водяной колокол,
с ней опускаюсь в бездонный низ.
Здесь я могу одной хлебной коркой
накормить миллионы крыс.
Эта тюрьма - моих слов и чисел
неразрушаемая скрижаль.
Я прямо в ней летать научился,
будто каменный дирижабль.
Стены ее стали мне кожей,
мои зарешёченные зрачки
провожают вечернюю лодку дожа
по Большому каналу твоей руки.
Не соблазняй же меня подкопом,
побегом вёсельным над волной.
Эти камни сойдут потопом,
лавиной преданной вслед за мной.
***
Мне снились погибшие космонавты,
их жёлтые волосы, лунный шёлк.
Рассолом затопленные шахты,
на дне которых я их нашёл.
Один майор, один подполковник -
асы тутаевских ВВС.
О чём их подвиг? Никто не помнит
по эту сторону от небес.
Да, только мёртвые космонавты!
Я никогда не видал живых,
хотя и по сёлам таскал манатки,
и девки соломенной был жених.
Я до сих пор на листке осины
плыву из Углича в Кострому.
Я карту звёздную не осилил,
но не отдам её никому.
Мы стоим с тобой разговариваем,
а ты вся светишься, как аквариум.
***
Всем хорошим, что есть во мне,
я обязан моей тюрьме.
Холоду стали, теплу кирпичей,
хрустальному перезвону ключей.
Моя тюрьма - водяной колокол,
с ней опускаюсь в бездонный низ.
Здесь я могу одной хлебной коркой
накормить миллионы крыс.
Эта тюрьма - моих слов и чисел
неразрушаемая скрижаль.
Я прямо в ней летать научился,
будто каменный дирижабль.
Стены ее стали мне кожей,
мои зарешёченные зрачки
провожают вечернюю лодку дожа
по Большому каналу твоей руки.
Не соблазняй же меня подкопом,
побегом вёсельным над волной.
Эти камни сойдут потопом,
лавиной преданной вслед за мной.
***
Мне снились погибшие космонавты,
их жёлтые волосы, лунный шёлк.
Рассолом затопленные шахты,
на дне которых я их нашёл.
Один майор, один подполковник -
асы тутаевских ВВС.
О чём их подвиг? Никто не помнит
по эту сторону от небес.
Да, только мёртвые космонавты!
Я никогда не видал живых,
хотя и по сёлам таскал манатки,
и девки соломенной был жених.
Я до сих пор на листке осины
плыву из Углича в Кострому.
Я карту звёздную не осилил,
но не отдам её никому.