Вчера я посмотрел полностью этот телемост (о котором писал в
прошлом посте), но, к сожалению, сразу я не смог оставить свои соображения. Сегодня постараюсь сделать это.
Первое, что хотелось бы отметить - это неуёмное стремление Ефимова (по моему скромному предположению этот "бывший 2-й секретарь ленинградского горкома КПСС" является намного более посвященным в проект "Машиах", чем даже М.Лайтман) представить А.С.Пушкина этаким "величайшим русским пророком", он цитирует и толкует без конца пушкинские "откровения", а Лайтман только по детски изумляется и восхищается "величием поэта":
"Я, кстати говоря, не знал этого Пушкина..э.. не помню по крайней мере, но это действительно гениально!" (а Ефимов блаженно улыбается)
Пушкин, по Ефимову, "предсказывает" некую "смену логики поведения" общества "за 200 лет", зашифровывает в "Руслане и Людмила" некие будущие социальные процессы, какие-то "тайные знания" и т.п.
Вся эта "пушкиниана", конечно, очень впечатляет, особенно мало сведущих людей, но по мне гораздо более трезвый взгляд на эти вещи: как бы ни хотели каббалисты представить Пушкина каким-то исключительным, надо признать, что он лишь транслирует то, о чём лично получал сведения не "от Бога", как пытаются представить люди типа Ефимова, а прямо из тех масонских и каббалистических кругов, куда был посвящен. Вся эта "пророческая информация" не более чем метафорическое изложение многовекового плана мудрецов-каббалистов, причём даже Лайтман заметил, что ещё "2000 лет назад книга "Зоар" об этом писала...". Вобщем, морочат каббалисты нам голову.
Наиболее интересно и в тему по этому вопросу писал в своё время Г.П.Котовский у себя на форуме в теме
"Пушкин и каббала":
...Нам уже известно, что Виленский Гаон, хоть и являлся «принципиальным противником хасидизма», но прилежно изучал труды АРИ, «Зохар» (с 10-ти лет!) и прочую раннюю классику каббалы, причем, как теоретический ее раздел, так и практический (о чем уже подробно поведал нам сионолог в теме «Протоколы хасидских мудрецов»):
«Виленский гений» - р. Элияху бен Шломо Залман из Вильны (1720-1797)
В понятие Торы Элияху бен Шломо Залман включал «Зохар» и другие ранние каббалистические труды. Он и здесь уделял особое внимание уточнению текста. Его целью было объяснить каббалистические источники таким образом, чтобы устранить противоречия между ними и Талмудом. С такой же тщательностью он относился и к каббалистическим трудам И. Лурии.
(«Электронная еврейская энциклопедия»)
Можно с уверенностью утверждать, что Виленский Гаон не являлся ни изобретателем, ни пионером метода тотального матричного программирования истории. Тем не менее, его «вклад» в разработку данного метода, по всей видимости, столь же высок, как и его авторитет в раввинской среде.
Настолько высок, что нам впору задаться вопросом: насколько случайным явился выбор имени одного из наиболее известных стихотворных героев Пушкина - В. Ленского, друга и, одновременно, смертельного противника Евгения Онегина - возлюбленного «Тани(и)» Лариной (Луриной). Вспомним, что любимец ВП СССР, рано «вошедший в эгрегор всечеловечества», писал о своем черноволосом и кучерявом герое так:
...Он рощи полюбил густые,
Уединенье, тишину,
И ночь, и звезды, и луну,
Луну, небесную лампаду...
Для справки: Виленский Гаон был большим знатоком и автором работ по математике и астрономии, а в 1743-м году, будучи проездом в Берлине, даже поразил знаменитого математика Леонарда Эйлера (в ту пору уже члена Петербургской Академии Наук), с легкостью разрешив труднейшую астрономическую проблему, над которой тогда ломала голову местная профессура. Во всяком случае, так гласит еврейская легенда 1780 г. от Баруха Шкловского.
Точно такой же страстью к луне, ночным бдениям, ворожбе, «кумирам-вампирам», вещим снам, «опасным книгам» и даже пристрастием к «халдейским мудрецам» (!) оказалась наделена и пушкинская «Татьяна».
Весь ее нарисованный Пушкиным характер, мягко говоря, не очень соответствует биографии барышни из простой хлебосольной русской семьи, всю жизнь проведшей в деревне («она по-русски плохо знала, журналов наших не читала и выражалася с трудом на языке своем родном»).
Также и созданный фантазией Пушкина «полурусский» кудрявый красавец В. Ленский был на русской почве растением явно экзотическим. Он не только был любителем «звезд и луны», но совершенно искренне верил своей «душою прямо геттингенской»:
Что есть избранные судьбами,
Людей священные друзья;
Что их бессмертная семья
Неотразимыми лучами
Когда-нибудь нас озарит
И мир блаженством одарит.
И вот наши «избранные друзья» действительно одарили Россию «блаженством» ГУЛАГА, массовых экспроприаций и казней, ритуальных войн и ударных социалистических строек. Осчастливили неслыханной нищетой, монстрами индустриализации и мусорными могильниками ядерных отходов. Да что там Россию - едва ли не весь мир одарили и осчастливили и, что еще печальнее, до сих пор продолжают «одаривать» и озарять нас своими «неотразимыми лучами», предварительно опутав густой и развесистой пеленой лжи.
И самое, пожалуй, отвратительное в этом процессе неуклонного и тотального опускания человества в противоестественность бездушного и бессознательного насекомообразного состояния - это его расчетливый, методичный, плановый, «научный» характер.
Горькая ирония планового матричного процесса неуклонной деградации человечества, именуемого раввинами «прогрессом», заключается в том, что его жертвами порой становятся и самые что ни на есть раскудрявые из наших «священных друзей». Как например, поэт Хайм Ленский (Штейнсон) - 1905-1943:
«Рассказывают, - написала Фаня Марковна Райзе, - что когда колонна заключённых проходила по мосту через какую-то речку, охранник спихнул Ленского с моста. Так или нет погиб этот гениальный поэт, неизвестно, но он, как и любимый им Пушкин, тоже запнулся на роковой цифре «37»…
Лейлот лилах, лейлот лилах,
Рейхам залаф - ло ли, ло лях
Рейхaм залaф, кисмaм халаф
Лахашти лях: ха-хен им лав?
(Сиреневые ночи… Улетучился их аромат, исчезло их очарование - и для меня, и для тебя).
Такие же примерно стихи писал и пушкинский герой Владимир Ленский:
«Куда, куда вы удалились,
весны моей златые дни?
Что день грядущий мне готовит?
Его мой взор напрасно ловит,
в глубокой мгле таится он.
Нет нужды, прав судьбы закон (мойры?).
Паду ли я, стрелой пронзенный,
Иль мимо пролетит она,
Все благо: бдения и сна
Приходит час определенный;
Благословен и день забот,
Благословен и тьмы приход!» (Достоевский, "Бесы": диалог Кириллова и Ставрогина)
Что же касается самого «Александра Сергеевича Пушкина» и его хрестоматийного «романа в стихах», так понравившегося Виссариону Белинскому, то, признавая необычную (я бы даже сказал - подозрительную) виртуозность стихотворной техники поэта, афористичность его языка и поразительное умение рассказчика, нельзя все-таки не отметить и общую ущербность содержания его романа.
Проблематика у «Евгения Онегина» больно уж фейербаховская, чтобы не сказать, марксистская и кобовская. Во всем повествовании ощущается какое-то настойчивое стремление к социальному редуцированию умственного горизонта его читателей. А может быть, роман был изначально рассчитан только на женские и жидовствующие умы? Как писал упомянутый мною Виссарион Григорьевич Белинский:
«Что для прежних поэтов было низко, то для Пушкина было благородно: что для них была проза, то для него была поэзия.»
Вот именно. В этом-то и заключается вся трагедия пушкинского и хасидского «социалистического реализма». К тому же, далеко не всякую мысль можно вместить в прокрустово ложе заданной рифмы и размера. А ложе онегинской строфы (14, «нун») совсем уж узкое и жесткое.
Недаром ведь молодой Платон, бывший совсем недурным и, к тому же, обласканным современниками поэтом, немедленно забросил жанр стихосложения, как только столкнулся с подлинно серьезной философией и метафизикой Сократа и понял, в чем заключается истинная сверхзадача человека.
Но Бог с ним, с Платоном - это отдельная грандиозная тема. Его философские писания действительно сложны и в чем-то не дотягивают до евангельских духовных высот, так что при определенном прочтении, и в его трудах тоже можно узреть ростки каббалы и большевизма.
Но ведь любой из нас, даже не будучи Платоном или Пушкиным, в какой-то момент отчетливо осознал, где лежит корень всех проблем «надгосударственного управления» и трагизм русской судьбы. А любимый герой Пушкина вроде совсем и не замечает всего этого. Так был ли действительно Александр Сергеевич «самым умным мужем России»? В какие игры он с нами играл?
Почему Евгений Онегин оказался мучим и волнуем столь нерусскими вопросами? Почему всегда и во всем он скользил только по верхам? Отчего сложнейшая интеллектуальная, нравственная и духовная проблематика его эпохи как будто и не коснулась его вовсе? Откуда его тотальный антихристианский скептицизм и хандра?
Возможно, найти ответ на эти вопросы нам поможет следующий фрагмент из попавшегося мне недавно на глаза праздичного послания 7-го любавичского ребе и кандидата в Машиахи Менахема Менделя Шнеерсона (1902-1994):
18th of Elul, 5739 (10 сентября 1979 г.)
To the Sons and Daughters of Our People Israel, Everywhere, G-d bless you all,
Greeting and Blessing:
Reflecting on the coming new year, and on the preparation which it calls for...
Needless to say, one does not stop at not doing what is forbidden to do; together with this, it is necessary to actively fill the day of Shabbos, and to do this in a way that "brings pleasure (Oneg) into the Shabbos" - by way of the Torah and Mitzvoth (commandments). And through all this G-d's blessings, both spiritually and materially, are brought down, not only in the day of Shabbos, but also in all the days of the week.
To put it another way: The general purpose of a human being is, as written, "A man to toil is born" - toil, do useful work, and to achieve good results. Shabbos cannot contradict this purpose, G-d forbid. On the contrary, the "toil" of Shabbos is the true and purposeful kind of toil, which our Sages call the "toil of Torah" namely, the fulfillment of the Mitzvoth, including the Mitzvah of learning Torah in a manner that leads to action, and the "toil of prayer."
Therefore, come Shabbos, when a Jew is free from weekday activities, it is filled with Mitzvoth (even the ordinary activities of eating, drinking, sleeping become a Mitzvah - the Mitzvah of "Oneg (pleasure of) Shabbos" with additional time for Torah study, for more devout prayer, with appropriate preparation that prayer calls for. And this is, as mentioned above, the true Oneg Shabbos (aside from the pleasurable anticipation of the reward and blessings that come with the observance of Shabbos)...
Как видим, наложение смысла получается действительно очень точное. «ОНЕГ» на иврите означает «удовольствие». Праздный повеса и циник «ев. гений Онегин» в воспаленном мозгу израильского читателя должен ассоциироваться с чайльд-гарольдствующим, «ищущим и получающим от жизни все удовольствия бенони» (а, возможно, здесь запрятан и более глубокий смысл).
По-видимому, Александр Пушкин не только был масоном и каббалистом («Пиковая дама»), но и обладал неплохими для своего времени, хотя и скрытыми от нас, познаниями в области «мертвых языков». Или активно пользовался услугами знающих советчиков и опекунов.
Понятнее теперь становится и увлечение Онегина «Таньей» Лариной (максимально плотная «упаковка информации»: АРИ, Лурия, ЛА - «Ликутей Амарим» р. Шнеура Залмана), и его дружба-соперничество с В. Ленским («гением»), и, наконец, повальное увлечение Пушкиным всех ученых литературоведов-евреев.
(продолжение следует)