Ненужный мир 2. Эволюция понятия собственности за последние 50 лет
На самом деле, при всей своей общей отвратительности, проявления описанных в прошлом посте «глобальных 1990» имеют достаточно определенный исторический смысл. Состоящий в том, что - так же, как и «наши» 1990 годы - они обязаны разрушить ряд крайне устойчивых социальных мифов. Мифов, сложившихся - как это не странно позвучит - во времена «советизированного мира», однако ставших, в конечном итоге, основанием для антисоветского мышления. И, как следствие, для «правого реванша», развернувшегося в мире во второй половине 1970-1980 годах. И одним из наиболее базовых подобных мифов следует считать миф о собственности. Точнее - о частной собственности и связанным с ним частном же предпринимательством.
Разумеется, отнесение данного конструкта к результату действия «советизированного мира» может показаться некорректным: ведь собственность возникла за тысячи лет до появления СССР. Вместе с соответствующей мифологией, само собой - достаточно взять любой мифологический корпус того же Древнего мира для того, чтобы увидеть последнее. (Собственно, все религиозные системы классового периода и посвящены вопросам собственности и власти.) И тем не менее, дело обстоит именно так, как было сказано: современная концепция частной собственности базируется вовсе не на указанной «тысячелетней основе», а на том, что было создано относительно недавно
Дело в том, что указанный «исторический мифологический корпус», связанный с данным понятием, был очень и очень серьезно «потрепан» в период социальных изменений XIX-XX веков. Во время которых была, например, полностью потеряна сакральность данного явления или то же «генетическое отличие» собственника от всех людей. (О последнем будет сказано несколько ниже.) Более того, сама благость собственности для подавляющего числа людей с каждым годом становилась все более и более условной - по той простой причине, что этой самой собственности у них становилось все меньше и меньше. Ничего не поделаешь: развитие капитализма и присущей ему конкуренции неминуемо вело к росту социального расслоения, в рамках которого все население охваченных данной системой территорий начинало сводиться к двум категориям. К небольшому числу очень и очень богатых олигархов вместе с их ставленниками в государственном аппарате - и к огромному количеству практически бесправных пролетариев.
Этот мир, кстати, еще в 1908 был показан в романе Джека Лондона «Железная пята». Причем, если сейчас данное произведение считают антиутопией -т.е., описанием фантастического, несуществующего мира - то на тот момент это было практически чистым реализмом. Недаром, начало «Железной пяты» от момента ее написания отделяют всего четыре года (действие начинается в 1912 году), что никак не соотносится с идеей «отвлеченной фантастики». Поэтому, по крайней мере, первую часть романа, а так же описанные в нем тенденции, можно считать почти полностью «срисованными» с американской того времени. Впрочем, были в «Железной пяте» вещи, которые на 1908 год выглядели еще не слишком актуальным, проявившись только через пару десятилетий - как, например, разорение банкирами представителей «среднего класса» (фермеров, мелких предпринимателей), практически полностью совпадающее с тем, что происходило в США во время Великой Депрессии.
* * *
На этом фоне неудивительно, что к середине прошлого столетия существовавшая тысячелетиями «собственническая мифология» оказалась практически не работающей, и поэтому та же волна национализаций и роста госрегулирования, что произошла 1950-1960 годах на Западе, практически не вызвала противодействия. Впрочем, что там национализация! Фактически, не оказалось особых препятствий даже к установлению прямых социалистических режимов в той же Восточной Европе после Второй Мировой войны. И, ИМХО, имей СССР достаточно сил, он с легкостью смог бы сделать это и в Европе Западной. (В смысле - установил бы там Советскую власть практически без сопротивления.) В реальности, конечно, это было невозможно из-за истощенности нашей страны во время Великой Отечественной войны, а так же противодействия США. Однако низкую устойчивость капитализма в указанный момент времени это не отменяет.
То есть, собственническое общество, сделав большую часть людей лишенными собственности, по сути, само пожрало свои же основы. Поэтому в те же 1950-1960 годы многим стало казаться, что капитализм действительно обречен, что еще немного - и можно будет наблюдать наступление того самого мирового социализма, о котором столь много было сказано. (Особенно если учитывать мощнейшее антиколониальное движение, бывшее так же, на первый взгляд, левым.)
Однако реальность оказалась полностью противоположной - хотя и неудивительной с т.з. диалектичности мира. В том смысле, что, во-первых, на СССР подобная «победная» ситуация отразилась далеко не лучшим образом. (О том, почему это произошло, надо говорить отдельно - тут же можно только отметить, что итогом этого стало то, что данные изменения вызвали серьезный системный (не экономический) кризис уже в конце 1960 годов.) Что в следующем десятилетии привело к значительному ослаблению «советской тени», а в 1980 годах - к ее исчезновению. Данный факт оказался критичным - в том смысле, что привел к прекращению движения мира по направлению к «социализации», и одновременно, подготовил почву для «правого реванша» 1980 годов. В том числе и в плане «реабилитации» частной собственности.
На самом деле определенные «подвижки» тут начались еще в 1960 годах - когда создание огромного «пула» новых технологий при условии ослабления «железной хватки» монополий (что, в свою очередь, было связано с той же «советской тенью»), значительно облегчило существования мелких частных предприятий. (Т.е., «развернуло» империализацию вспять.) Причем, не только в «традиционной форме» - в виде разнообразных лавок-кафе-фермерских хозяйств, защищенных государственными программами - но и в виде т.н. «инновационной деятельности». Да, именно так: созданный соревнованием двух сверхдержав гарантированный спрос на высокотехнологичную продукцию привел к новому ренессансу частного предпринимательства. В том смысле, что «сверхгиганты», вроде Боинга, АТ&Т или IBM не могли (и не имели права по антимонопольному законодательству) полностью охватывать весь спектр потребной для своей деятельности продукции, позволяя существовать множеству небольших фирм.
Это привело к «реабилитации» бизнеса, выглядевшего в глазах людей уже не механизмом для выжимания всех «соков» из наемных работников (и самих мелких буржуа)- как это было еще в 1930 годы - но… способом самореализации и коллективного труда. Да, именно так: на смену «традиционному» буржуа в цилиндре, занимающегося, в основном, борьбой с рабочим движением и роскошным собственным потреблением (вспоминаем про миллионеров 1920-1930 годов с их роскошными поместьями), теперь пришел предприниматель «нового типа». В большинстве своем происходящий из «технических кругов», и выглядящий практически неотличимо от «обычного» инженера. (Разумеется, этот образ не сказать, чтобы нов - до наступления Суперкризиса 1910 годов подобные типы были распространены довольно широко. Однако даже тогда они оказывались «в тени» традиционных капиталистов - а теперь, наоборот, «традиционные» прятались в их тень.)
Впрочем, «советизированное время, лишенное советской тени» подарило и другие «оправдания собственности». Состоящие, например, в том, что созданные в 1950 годы механизмы давления со стороны наемных работников позволили им «обернуть вспять» явление пролетаризации - хотя бы в плане личного потребления. (Впрочем, как было сказано выше, и «мелкий бизнес» стал гораздо доступнее.) В том смысле, что увеличение доли имеющейся у них прибавочной стоимости позволило приобретать те или иные объекты собственности - вроде жилья или автомобилей - с достаточной легкостью. Эта самая «легкость» оказалась крайне важна - в том смысле, что если до этого «мещанская концепция» жизни, состоящая в том, что надо тяжело трудиться ради того, чтобы получить в конце жизни тот же «вожделенный дом», была не сказать, чтобы привлекательной для молодежи, то теперь ситуация изменилась. Поскольку относительная зарплата в 1950-1970 годах только росла, процент той же ипотеки падал, а главное - появилась немыслимая ранее стабильность бытия. Которая позволила забыть об относительно недавнем кошмаре времен Великой Депрессии и прочих случаях массового разорения населения.
* * *
В результате чего мещанство стало модным. Да, именно так: еще недавно молодежь массово отвергало подобный образ жизни, считая «накопительство» архаичным и не пригодным для разумного человека. Уходя от этого в различные «искания», творчество, хипповские коммуны, «наркотрипы», свободные половые отношения и т.д. И вдруг - совершился «обратный переворот», превративший еще недавний «буржуазный отстой» в основной смысл бытия. В рамках которого роскошная вилла, «крутая тачка» и прочие «элементы сладкой жизни», ставшие основным символами 1980 (еще надо добавить «продажных, но доступных женщин»), вновь оказались наверху «ценностной пирамиды». Причем, не помешали этому ни созданные в недалеком прошлом философские системы, ни бунтарская музыка, ни актуальное искусство - все это было легко «пережевано», «переварено» и подано «на стол» в полностью противоположном виде.
То есть, еще раз было подтверждено: в этом мире главную роль играет экономика, а все «идеологии» глубоко вторичны. Поэтому, будучи выведенным за счет «социализации» из состояния бесконечных экономических кризисов (а так же из перманентного кризиса системного), капиталистической общество легко обратило вспять происходившие изменения общественного сознания. (Еще раз: для этого не нужно было ни заговора, ни кропотливой работы по составлению планов какими-то хитроумными «жидомасонами» - достаточно было просто прекращения тех проблем, что терзали капитализм начиная с 1910 годов.) Последнее же вызвало новую «инкарнацию» понятия собственности.
Именно новую - поскольку «старая», как уже было сказано, оказалась настолько «истрепана» в бурных событиях XX века, что использовать ее было просто невозможно. Отсюда, собственно, и проистекает главное различие «собственности постсоветской» от «собственности досоветской». (В смысле, конечно, не самой собственности, а ее понимания.) Состоящее в том, что ранее именно наличие собственности гарантировало исключительные качества ее владельца, а теперь исключительные качества владельца гарантируют наличие собственности. Иначе говоря, ранее богатый был хорош изначально - в «исходном варианте» он наделялся «мандатом» от высших сил. (Цари и аристократы прошлого были прямым «порождением» божественных сил, а богачи Нового Времени основывали свое положение на «божественном предназначении» их по сравнению с общей массой людей.) Теперь же, напротив, «особость» капиталиста начали выводить из его способности к организации производства, к созданию новаций и т.д.
Подобная особенность не позволяет проводить прямую генетическую связь между «той» собственностью и «этой». А главное - делает указанное понятие на порядок более «слабым», нежели ранее. (К этому свойству мы еще вернемся.) В том смысле, что если в прошлом данное явление рассматривалось буквально осью, на которую «нанизывались» все остальные социальные явления - начиная от морали и заканчивая половыми отношениями. То теперь же время собственность - всего лишь одна из категорий бытия, пускай и важная. (Скажем, сводить любовь ко владению никому не приходит в голову.) Хотя, в первом приближении, она (данная категория) работает так же, как раньше - в том смысле, что легитимирует общественное неравенство.
Точнее сказать - легитимировало до недавнего времени. Поскольку, как уже не раз говорилось, продержаться в условиях «социализированного мира» при отсутствии главной причины этой «социализации» (т.е., «советской тени») было невозможно. А значит - созданные в тот период концепции и представления неизбежно должны были начать разрушаться.
Но об этом будет сказано уже в следующей части…
Разумеется, отнесение данного конструкта к результату действия «советизированного мира» может показаться некорректным: ведь собственность возникла за тысячи лет до появления СССР. Вместе с соответствующей мифологией, само собой - достаточно взять любой мифологический корпус того же Древнего мира для того, чтобы увидеть последнее. (Собственно, все религиозные системы классового периода и посвящены вопросам собственности и власти.) И тем не менее, дело обстоит именно так, как было сказано: современная концепция частной собственности базируется вовсе не на указанной «тысячелетней основе», а на том, что было создано относительно недавно
Дело в том, что указанный «исторический мифологический корпус», связанный с данным понятием, был очень и очень серьезно «потрепан» в период социальных изменений XIX-XX веков. Во время которых была, например, полностью потеряна сакральность данного явления или то же «генетическое отличие» собственника от всех людей. (О последнем будет сказано несколько ниже.) Более того, сама благость собственности для подавляющего числа людей с каждым годом становилась все более и более условной - по той простой причине, что этой самой собственности у них становилось все меньше и меньше. Ничего не поделаешь: развитие капитализма и присущей ему конкуренции неминуемо вело к росту социального расслоения, в рамках которого все население охваченных данной системой территорий начинало сводиться к двум категориям. К небольшому числу очень и очень богатых олигархов вместе с их ставленниками в государственном аппарате - и к огромному количеству практически бесправных пролетариев.
Этот мир, кстати, еще в 1908 был показан в романе Джека Лондона «Железная пята». Причем, если сейчас данное произведение считают антиутопией -т.е., описанием фантастического, несуществующего мира - то на тот момент это было практически чистым реализмом. Недаром, начало «Железной пяты» от момента ее написания отделяют всего четыре года (действие начинается в 1912 году), что никак не соотносится с идеей «отвлеченной фантастики». Поэтому, по крайней мере, первую часть романа, а так же описанные в нем тенденции, можно считать почти полностью «срисованными» с американской того времени. Впрочем, были в «Железной пяте» вещи, которые на 1908 год выглядели еще не слишком актуальным, проявившись только через пару десятилетий - как, например, разорение банкирами представителей «среднего класса» (фермеров, мелких предпринимателей), практически полностью совпадающее с тем, что происходило в США во время Великой Депрессии.
* * *
На этом фоне неудивительно, что к середине прошлого столетия существовавшая тысячелетиями «собственническая мифология» оказалась практически не работающей, и поэтому та же волна национализаций и роста госрегулирования, что произошла 1950-1960 годах на Западе, практически не вызвала противодействия. Впрочем, что там национализация! Фактически, не оказалось особых препятствий даже к установлению прямых социалистических режимов в той же Восточной Европе после Второй Мировой войны. И, ИМХО, имей СССР достаточно сил, он с легкостью смог бы сделать это и в Европе Западной. (В смысле - установил бы там Советскую власть практически без сопротивления.) В реальности, конечно, это было невозможно из-за истощенности нашей страны во время Великой Отечественной войны, а так же противодействия США. Однако низкую устойчивость капитализма в указанный момент времени это не отменяет.
То есть, собственническое общество, сделав большую часть людей лишенными собственности, по сути, само пожрало свои же основы. Поэтому в те же 1950-1960 годы многим стало казаться, что капитализм действительно обречен, что еще немного - и можно будет наблюдать наступление того самого мирового социализма, о котором столь много было сказано. (Особенно если учитывать мощнейшее антиколониальное движение, бывшее так же, на первый взгляд, левым.)
Однако реальность оказалась полностью противоположной - хотя и неудивительной с т.з. диалектичности мира. В том смысле, что, во-первых, на СССР подобная «победная» ситуация отразилась далеко не лучшим образом. (О том, почему это произошло, надо говорить отдельно - тут же можно только отметить, что итогом этого стало то, что данные изменения вызвали серьезный системный (не экономический) кризис уже в конце 1960 годов.) Что в следующем десятилетии привело к значительному ослаблению «советской тени», а в 1980 годах - к ее исчезновению. Данный факт оказался критичным - в том смысле, что привел к прекращению движения мира по направлению к «социализации», и одновременно, подготовил почву для «правого реванша» 1980 годов. В том числе и в плане «реабилитации» частной собственности.
На самом деле определенные «подвижки» тут начались еще в 1960 годах - когда создание огромного «пула» новых технологий при условии ослабления «железной хватки» монополий (что, в свою очередь, было связано с той же «советской тенью»), значительно облегчило существования мелких частных предприятий. (Т.е., «развернуло» империализацию вспять.) Причем, не только в «традиционной форме» - в виде разнообразных лавок-кафе-фермерских хозяйств, защищенных государственными программами - но и в виде т.н. «инновационной деятельности». Да, именно так: созданный соревнованием двух сверхдержав гарантированный спрос на высокотехнологичную продукцию привел к новому ренессансу частного предпринимательства. В том смысле, что «сверхгиганты», вроде Боинга, АТ&Т или IBM не могли (и не имели права по антимонопольному законодательству) полностью охватывать весь спектр потребной для своей деятельности продукции, позволяя существовать множеству небольших фирм.
Это привело к «реабилитации» бизнеса, выглядевшего в глазах людей уже не механизмом для выжимания всех «соков» из наемных работников (и самих мелких буржуа)- как это было еще в 1930 годы - но… способом самореализации и коллективного труда. Да, именно так: на смену «традиционному» буржуа в цилиндре, занимающегося, в основном, борьбой с рабочим движением и роскошным собственным потреблением (вспоминаем про миллионеров 1920-1930 годов с их роскошными поместьями), теперь пришел предприниматель «нового типа». В большинстве своем происходящий из «технических кругов», и выглядящий практически неотличимо от «обычного» инженера. (Разумеется, этот образ не сказать, чтобы нов - до наступления Суперкризиса 1910 годов подобные типы были распространены довольно широко. Однако даже тогда они оказывались «в тени» традиционных капиталистов - а теперь, наоборот, «традиционные» прятались в их тень.)
Впрочем, «советизированное время, лишенное советской тени» подарило и другие «оправдания собственности». Состоящие, например, в том, что созданные в 1950 годы механизмы давления со стороны наемных работников позволили им «обернуть вспять» явление пролетаризации - хотя бы в плане личного потребления. (Впрочем, как было сказано выше, и «мелкий бизнес» стал гораздо доступнее.) В том смысле, что увеличение доли имеющейся у них прибавочной стоимости позволило приобретать те или иные объекты собственности - вроде жилья или автомобилей - с достаточной легкостью. Эта самая «легкость» оказалась крайне важна - в том смысле, что если до этого «мещанская концепция» жизни, состоящая в том, что надо тяжело трудиться ради того, чтобы получить в конце жизни тот же «вожделенный дом», была не сказать, чтобы привлекательной для молодежи, то теперь ситуация изменилась. Поскольку относительная зарплата в 1950-1970 годах только росла, процент той же ипотеки падал, а главное - появилась немыслимая ранее стабильность бытия. Которая позволила забыть об относительно недавнем кошмаре времен Великой Депрессии и прочих случаях массового разорения населения.
* * *
В результате чего мещанство стало модным. Да, именно так: еще недавно молодежь массово отвергало подобный образ жизни, считая «накопительство» архаичным и не пригодным для разумного человека. Уходя от этого в различные «искания», творчество, хипповские коммуны, «наркотрипы», свободные половые отношения и т.д. И вдруг - совершился «обратный переворот», превративший еще недавний «буржуазный отстой» в основной смысл бытия. В рамках которого роскошная вилла, «крутая тачка» и прочие «элементы сладкой жизни», ставшие основным символами 1980 (еще надо добавить «продажных, но доступных женщин»), вновь оказались наверху «ценностной пирамиды». Причем, не помешали этому ни созданные в недалеком прошлом философские системы, ни бунтарская музыка, ни актуальное искусство - все это было легко «пережевано», «переварено» и подано «на стол» в полностью противоположном виде.
То есть, еще раз было подтверждено: в этом мире главную роль играет экономика, а все «идеологии» глубоко вторичны. Поэтому, будучи выведенным за счет «социализации» из состояния бесконечных экономических кризисов (а так же из перманентного кризиса системного), капиталистической общество легко обратило вспять происходившие изменения общественного сознания. (Еще раз: для этого не нужно было ни заговора, ни кропотливой работы по составлению планов какими-то хитроумными «жидомасонами» - достаточно было просто прекращения тех проблем, что терзали капитализм начиная с 1910 годов.) Последнее же вызвало новую «инкарнацию» понятия собственности.
Именно новую - поскольку «старая», как уже было сказано, оказалась настолько «истрепана» в бурных событиях XX века, что использовать ее было просто невозможно. Отсюда, собственно, и проистекает главное различие «собственности постсоветской» от «собственности досоветской». (В смысле, конечно, не самой собственности, а ее понимания.) Состоящее в том, что ранее именно наличие собственности гарантировало исключительные качества ее владельца, а теперь исключительные качества владельца гарантируют наличие собственности. Иначе говоря, ранее богатый был хорош изначально - в «исходном варианте» он наделялся «мандатом» от высших сил. (Цари и аристократы прошлого были прямым «порождением» божественных сил, а богачи Нового Времени основывали свое положение на «божественном предназначении» их по сравнению с общей массой людей.) Теперь же, напротив, «особость» капиталиста начали выводить из его способности к организации производства, к созданию новаций и т.д.
Подобная особенность не позволяет проводить прямую генетическую связь между «той» собственностью и «этой». А главное - делает указанное понятие на порядок более «слабым», нежели ранее. (К этому свойству мы еще вернемся.) В том смысле, что если в прошлом данное явление рассматривалось буквально осью, на которую «нанизывались» все остальные социальные явления - начиная от морали и заканчивая половыми отношениями. То теперь же время собственность - всего лишь одна из категорий бытия, пускай и важная. (Скажем, сводить любовь ко владению никому не приходит в голову.) Хотя, в первом приближении, она (данная категория) работает так же, как раньше - в том смысле, что легитимирует общественное неравенство.
Точнее сказать - легитимировало до недавнего времени. Поскольку, как уже не раз говорилось, продержаться в условиях «социализированного мира» при отсутствии главной причины этой «социализации» (т.е., «советской тени») было невозможно. А значит - созданные в тот период концепции и представления неизбежно должны были начать разрушаться.
Но об этом будет сказано уже в следующей части…