Об охранительском взгляде на революцию и его проблемах
Встретил в ленте интересный взгляд т.н. «охранителя» на происходящие в Москве «протесты». Кстати, взгляд достаточно адекватный в плане и отношения именно к «митингам», и сделанным в конце выводам - но при этом выдающий кардинальный дефект указанного мышления. А именно - отношение к революции. Которая для «охранителей» воспринимается исключительно, как слом старого общества. Точнее - не просто как слом, а как слом, сознательно реализованный некими «революционными силами». На этом фоне даже отнесение к революции пресловутого 1991 года выглядит достаточно невинной оговоркой: ну, действительно, какая разница - революция, контрреволюция… Хотя понятно, что подобные тонкости социальной динамики и оказываются в реальности критическими при попытке моделирования общественных протестов. (Т.е., при попытке понять: как же они будут развиваться в дальнейшем.)
Впрочем, пойдем по порядку. И, прежде всего, отметим, что начинается данный пост известной фразой о том, что «революции всегда приходят внезапно». С отсылкой к столь любимому охранителями - а на самом деле, всем позднесоветским поколением - Бердяеву. Который действительно обладал «чудесным даром» не замечать происходящего в стране вплоть до самого Февраля 1917. (Думаю, разговоры пресловутого «меньшевика и большевика» он придумал сам - хотя вполне возможно, что изначально он имел в виду некоторые разговоры представителей либеральной интеллигенции.) Впрочем, в этом смысле данный мыслитель был отнюдь не одинок - то же самое можно сказать и про большую часть «русского образованного сословия» того времени, для которых «Русь слиняла за три дня». Что самое забавное, но это самое «сословие» впоследствии так и не поняло, что случилось, до самой своей смерти. (В эмиграции.)
* * *
Хотя в реальности симптомы грядущей катастрофы были очевидны задолго до произошедшего. Более того - за несколько месяцев до «рокового февраля» в российской реальности появились совсем уж очевидные симптомы грядущих событий. (Разумеется, очевидные для обитателей России. Для той же «русской революционной эмиграции» дело обстояло несколько иначе - но сути это не меняет.)Разумеется, речь идет о известных проблемах с хлебом, которые накрыли столицы Российской Империи в зиму 1916 года. И привели к пресловутым «хвостам» - огромным очередям, которые приходилось выстаивать большей части городского населения для того, чтобы получить минимальный набор продуктов. При том, что в стране зерно, в общем-то было - точнее сказать, не просто было, но скапливалось на приемных пунктах, элеваторах и амбарах, гния и портясь.
В этом, кстати, хорошо проявилось отличие РИ от того же Второго Рейха, где с продовольствием было действительно очень и очень плохо по причине сильной зависимости от его импорта. (До войны русское зерно давало треть от германского потребления.) Однако немцы данную проблему, в целом, решили - через нормирование потребления и логистическое оперирование имеющимися запасами. А вот Россия это сделать не могла - ее логистика оказалась не готовой к Мировой войне. Кстати, указанная «логистическая катастрофа» охватывала не только продовольствие, но и множество иных важных товаров - в том числе, и важных для фронта. И, по существу, не сводилась только к катастрофическому положению с транспортом - скажем, не меньшую роль в надвигающейся катастрофе сыграло и стремление «бизнес-субъектов» продавать имеющийся товар по завышенной цене. В смысле - гнать зерно на экспорт вместо удовлетворения внутреннего спроса.
Поэтому царское правительство даже ввело… продразверстку, причем, еще во второй половине 1916 года - но безрезультатно. То есть - уже в 1916 году можно было четко сказать, что пресловутое «единство России» носит скорее декларативный, нежели реальный характер. (В том смысле, что чем дальше - тем больше каждый представитель российского общества думал скорее о личных делах, нежели об общегосударственных.) На этом фоне череда скандалов «внутри» российского правящего класса - включая небезызвестное убийство Распутина - становилось вполне ожидаемым симптомом. А массовое «повязывание красных ленточек» после отречения царя - что захватило даже некоторых членов семьи Романовых (!) - неизбежным последствием происходящего. Ну, и разумеется, при подобном распаде социума думать, что удастся удержать его на уровне «буржуазной республики» было бы смешно. (На самом деле, конечно, «революционная динамика» - это очень сложная тема. Однако ее надо рассматривать отдельно.)
Интересно, что и про 1991 год можно сказать примерно то же самое - хотя там была, как уже говорилось, не революция, а контрреволюция. В том смысле, что советская экономика в это самое время испытывала определенные «логистические проблемы». Правда - в отличие от 1917 года - проблемы не критичные, в том смысле, что и на функционировании экономики, и на уровне потребления населения это не влияло. Однако пресловутые «хвосты» - то есть, очереди за необходимыми продуктами - все же появились. Причем, опять-таки, это происходило в условиях, когда объективных причин для этого не было: производство т.н. «товаров народного потребления» и продуктов питаний в стране росло вплоть до конца 1991 года. Однако с «доставкой» их в руки населения были проблемы. (Кстати, известные сейчас факты о том, что в это «дефицитное время» целые вагоны мяса и иных продуктов прямиком отправлялись на свалку, практически один в один напоминают об уже описанной ситуации гниения зерна в амбарах в 1917 году.)
* * *
В общем, преддверием катастрофических событий, способных привести к гибели страны - или, по крайней мере, к «смене режима» - всегда выступают проблемы с глобальной системой жизнеобеспечения государства. (Например, с логистикой) Собственно, именно про это Владимир Ильич Ленин и говорил в своей знаменитой фразе о возникновении революционной ситуации. Ну да: «верхи не могут управлять по старому» - в смысле, что они не могут поддерживать функционирование государственного организма. Если же подобного состояния нет, то есть, если государство продолжает функционировать - даже несмотря на низкий уровень жизни населения - то никакой революции не будет. (Как не было ее в каком-нибудь 1891 году в Российской Империи или, скажем, в 1846 году в Ирландии, когда происходил массовый голод.)
В общем, еще раз надо сказать: революция, прежде всего, делается властями. А точнее - господствующим правящим классом. (Так что анекдот про то, что Николая II стоит наградить орденом Ленина за подготовку Октябрьской революции - это не совсем анекдот.) Который оказывается неспособным к реакции на стоящие перед ним вызовы. Ну, а происходит это, в основном тогда, когда перед данным классом встает задача «решительной перестройки» имеющегося государственного механизма - скажем, в связи с серьезной войной. (Поэтому, скажем, обе русские революции оказались связаны с крупным войнами: Русско-Японской и Первой Мировой.) Что же касается пресловутых «революционных сил», с коими обывательское сознание обычно связывает случившиеся изменения, то роль их в разрушении имеющегося государства оказывается довольно скромной.
Другое дело, что потом, когда «система» оказывается обрушенной, именно эти самые «революционные силы» становятся точками сборки нового общества. Или не становятся, если социальные условия этому не благоприятствуют. Но до того, как это случиться, имеющаяся элита должна обязательно довести государство «до ручки». Уже одно это превращает концепцию «произвольных революций» в фикцию, поскольку единственная возможность для «революционного переворота» при наличии действенной государственной машины состоит в том, что под этим названием может быть замаскирован верхушечный переворот. Т.е., такая ситуация, при которой «вовне» выдается концепция «полной смены общества», однако в реальности «национальная элита» сохраняет все свои места. (Ну, почти вся - ничтожная часть «элитариев» может быть «принесена в жертву», но сути это не меняет.)
В любом случае, реальные события политические события тут инициируются не «улицей» - в том смысле, что даже в подобном положении пресловутые «демонстранты» и «протестующие» оказываются, скорее, следствием происходящих социодинамических процессов, нежели их причиной. Поэтому считать, что какие-нибудь «сторонники Навального» способны «обрушить российскую власть», или, скажем, что «протесты в Гонконге» сами по себе способны поколебать власть китайскую, смешно. Другое дело, что нечто подобное - при ином раскладе сил - вполне могло бы выступать «прикрытием» пресловутого «подкупа элит». Но в наше время подобное невозможно. (О том, почему - надо говорить отдельно.)
* * *
Поэтому - если вернуться к тому, с чего начали - то стоит еще раз указать: революция никогда не происходит вдруг. Напротив, государство при движении к ней проходит длительный и достаточно специфический путь. Другое дело, что обыватель - и обывательски настроенный «мыслитель», вроде Бердяева - в силу нахождения в т.н. «пузыре массового сознания» не способен увидеть этого движения. Однако сути это не меняет - в том смысле, что выходить из данного «пузыря» никто не запрещает. Поэтому - если обратиться к современной РФ - ожидать, что «режим падет», а «кровавый тиран» неожиданно бросит власть и улетит в Северную Корею было бы смешно. (Вне всякой связи с тем, как относиться к «режиму» и «тирану».) Ну, а видеть в современных хипстерах и школьниках, тусующихся на «оппозиционном митинге», лиц, способных изменить мировую историю - это вообще невесть что. (Другое дело, что само наличие школьников и студентов на митингах означает серьезные проблемы с образованием - но об этом надо говорить отдельно.)
Ну, и завершая вышесказанное, стоит, все-таки, указать на то, что революция и контрреволюция - несмотря на определенную схожесть друг с другом - имеют и определенные отличия. В том числе и в плане своей динамики - поскольку контрреволюционных преобразований требуется гораздо меньший «порог», нежели для преобразований революционных. Поэтому-то события 1991 года произошли в гораздо более благоприятной обстановке, нежели события 1917. (Благоприятной с т.з. жителей страны.) Однако, в отличие от революции, контрреволюция может происходить только в государстве, имеющем «революционное» - т.е., более совершенное - устройство, нежели «мировая норма». Понятно, что современная РФ сюда не относится ни по каким параметрам - поэтому ее сторонники могут спать спокойно: «новый 1991 год» им не грозит.
P.S. Разумеется, все вышесказанное относится только к идее «революция будет завтра». Поскольку реальное движение всего мира и нашей страны в частности идет как раз к созданию революционной ситуации в обозримом будущем. Однако сам этот переход будет существенно отличаться и от пресловутого 1991 года и иных «цветных революций».
P.P.S. Кстати, если уж говорить о последних, то чем дальше, тем яснее становится тот факт, что само проистекание подобных «революций» - а точнее, верхушечных переворотов - определяется совершенно иными процессами, нежели принято считать. В том смысле, что роль пресловутого «Госдепа» в них много ниже, нежели кажется на первый взгляд - а точнее, сам Госдеп играет в данных процессах скорее роль статиста. Но, разумеется, говорить об этом нужно отдельно…
Впрочем, пойдем по порядку. И, прежде всего, отметим, что начинается данный пост известной фразой о том, что «революции всегда приходят внезапно». С отсылкой к столь любимому охранителями - а на самом деле, всем позднесоветским поколением - Бердяеву. Который действительно обладал «чудесным даром» не замечать происходящего в стране вплоть до самого Февраля 1917. (Думаю, разговоры пресловутого «меньшевика и большевика» он придумал сам - хотя вполне возможно, что изначально он имел в виду некоторые разговоры представителей либеральной интеллигенции.) Впрочем, в этом смысле данный мыслитель был отнюдь не одинок - то же самое можно сказать и про большую часть «русского образованного сословия» того времени, для которых «Русь слиняла за три дня». Что самое забавное, но это самое «сословие» впоследствии так и не поняло, что случилось, до самой своей смерти. (В эмиграции.)
* * *
Хотя в реальности симптомы грядущей катастрофы были очевидны задолго до произошедшего. Более того - за несколько месяцев до «рокового февраля» в российской реальности появились совсем уж очевидные симптомы грядущих событий. (Разумеется, очевидные для обитателей России. Для той же «русской революционной эмиграции» дело обстояло несколько иначе - но сути это не меняет.)Разумеется, речь идет о известных проблемах с хлебом, которые накрыли столицы Российской Империи в зиму 1916 года. И привели к пресловутым «хвостам» - огромным очередям, которые приходилось выстаивать большей части городского населения для того, чтобы получить минимальный набор продуктов. При том, что в стране зерно, в общем-то было - точнее сказать, не просто было, но скапливалось на приемных пунктах, элеваторах и амбарах, гния и портясь.
В этом, кстати, хорошо проявилось отличие РИ от того же Второго Рейха, где с продовольствием было действительно очень и очень плохо по причине сильной зависимости от его импорта. (До войны русское зерно давало треть от германского потребления.) Однако немцы данную проблему, в целом, решили - через нормирование потребления и логистическое оперирование имеющимися запасами. А вот Россия это сделать не могла - ее логистика оказалась не готовой к Мировой войне. Кстати, указанная «логистическая катастрофа» охватывала не только продовольствие, но и множество иных важных товаров - в том числе, и важных для фронта. И, по существу, не сводилась только к катастрофическому положению с транспортом - скажем, не меньшую роль в надвигающейся катастрофе сыграло и стремление «бизнес-субъектов» продавать имеющийся товар по завышенной цене. В смысле - гнать зерно на экспорт вместо удовлетворения внутреннего спроса.
Поэтому царское правительство даже ввело… продразверстку, причем, еще во второй половине 1916 года - но безрезультатно. То есть - уже в 1916 году можно было четко сказать, что пресловутое «единство России» носит скорее декларативный, нежели реальный характер. (В том смысле, что чем дальше - тем больше каждый представитель российского общества думал скорее о личных делах, нежели об общегосударственных.) На этом фоне череда скандалов «внутри» российского правящего класса - включая небезызвестное убийство Распутина - становилось вполне ожидаемым симптомом. А массовое «повязывание красных ленточек» после отречения царя - что захватило даже некоторых членов семьи Романовых (!) - неизбежным последствием происходящего. Ну, и разумеется, при подобном распаде социума думать, что удастся удержать его на уровне «буржуазной республики» было бы смешно. (На самом деле, конечно, «революционная динамика» - это очень сложная тема. Однако ее надо рассматривать отдельно.)
Интересно, что и про 1991 год можно сказать примерно то же самое - хотя там была, как уже говорилось, не революция, а контрреволюция. В том смысле, что советская экономика в это самое время испытывала определенные «логистические проблемы». Правда - в отличие от 1917 года - проблемы не критичные, в том смысле, что и на функционировании экономики, и на уровне потребления населения это не влияло. Однако пресловутые «хвосты» - то есть, очереди за необходимыми продуктами - все же появились. Причем, опять-таки, это происходило в условиях, когда объективных причин для этого не было: производство т.н. «товаров народного потребления» и продуктов питаний в стране росло вплоть до конца 1991 года. Однако с «доставкой» их в руки населения были проблемы. (Кстати, известные сейчас факты о том, что в это «дефицитное время» целые вагоны мяса и иных продуктов прямиком отправлялись на свалку, практически один в один напоминают об уже описанной ситуации гниения зерна в амбарах в 1917 году.)
* * *
В общем, преддверием катастрофических событий, способных привести к гибели страны - или, по крайней мере, к «смене режима» - всегда выступают проблемы с глобальной системой жизнеобеспечения государства. (Например, с логистикой) Собственно, именно про это Владимир Ильич Ленин и говорил в своей знаменитой фразе о возникновении революционной ситуации. Ну да: «верхи не могут управлять по старому» - в смысле, что они не могут поддерживать функционирование государственного организма. Если же подобного состояния нет, то есть, если государство продолжает функционировать - даже несмотря на низкий уровень жизни населения - то никакой революции не будет. (Как не было ее в каком-нибудь 1891 году в Российской Империи или, скажем, в 1846 году в Ирландии, когда происходил массовый голод.)
В общем, еще раз надо сказать: революция, прежде всего, делается властями. А точнее - господствующим правящим классом. (Так что анекдот про то, что Николая II стоит наградить орденом Ленина за подготовку Октябрьской революции - это не совсем анекдот.) Который оказывается неспособным к реакции на стоящие перед ним вызовы. Ну, а происходит это, в основном тогда, когда перед данным классом встает задача «решительной перестройки» имеющегося государственного механизма - скажем, в связи с серьезной войной. (Поэтому, скажем, обе русские революции оказались связаны с крупным войнами: Русско-Японской и Первой Мировой.) Что же касается пресловутых «революционных сил», с коими обывательское сознание обычно связывает случившиеся изменения, то роль их в разрушении имеющегося государства оказывается довольно скромной.
Другое дело, что потом, когда «система» оказывается обрушенной, именно эти самые «революционные силы» становятся точками сборки нового общества. Или не становятся, если социальные условия этому не благоприятствуют. Но до того, как это случиться, имеющаяся элита должна обязательно довести государство «до ручки». Уже одно это превращает концепцию «произвольных революций» в фикцию, поскольку единственная возможность для «революционного переворота» при наличии действенной государственной машины состоит в том, что под этим названием может быть замаскирован верхушечный переворот. Т.е., такая ситуация, при которой «вовне» выдается концепция «полной смены общества», однако в реальности «национальная элита» сохраняет все свои места. (Ну, почти вся - ничтожная часть «элитариев» может быть «принесена в жертву», но сути это не меняет.)
В любом случае, реальные события политические события тут инициируются не «улицей» - в том смысле, что даже в подобном положении пресловутые «демонстранты» и «протестующие» оказываются, скорее, следствием происходящих социодинамических процессов, нежели их причиной. Поэтому считать, что какие-нибудь «сторонники Навального» способны «обрушить российскую власть», или, скажем, что «протесты в Гонконге» сами по себе способны поколебать власть китайскую, смешно. Другое дело, что нечто подобное - при ином раскладе сил - вполне могло бы выступать «прикрытием» пресловутого «подкупа элит». Но в наше время подобное невозможно. (О том, почему - надо говорить отдельно.)
* * *
Поэтому - если вернуться к тому, с чего начали - то стоит еще раз указать: революция никогда не происходит вдруг. Напротив, государство при движении к ней проходит длительный и достаточно специфический путь. Другое дело, что обыватель - и обывательски настроенный «мыслитель», вроде Бердяева - в силу нахождения в т.н. «пузыре массового сознания» не способен увидеть этого движения. Однако сути это не меняет - в том смысле, что выходить из данного «пузыря» никто не запрещает. Поэтому - если обратиться к современной РФ - ожидать, что «режим падет», а «кровавый тиран» неожиданно бросит власть и улетит в Северную Корею было бы смешно. (Вне всякой связи с тем, как относиться к «режиму» и «тирану».) Ну, а видеть в современных хипстерах и школьниках, тусующихся на «оппозиционном митинге», лиц, способных изменить мировую историю - это вообще невесть что. (Другое дело, что само наличие школьников и студентов на митингах означает серьезные проблемы с образованием - но об этом надо говорить отдельно.)
Ну, и завершая вышесказанное, стоит, все-таки, указать на то, что революция и контрреволюция - несмотря на определенную схожесть друг с другом - имеют и определенные отличия. В том числе и в плане своей динамики - поскольку контрреволюционных преобразований требуется гораздо меньший «порог», нежели для преобразований революционных. Поэтому-то события 1991 года произошли в гораздо более благоприятной обстановке, нежели события 1917. (Благоприятной с т.з. жителей страны.) Однако, в отличие от революции, контрреволюция может происходить только в государстве, имеющем «революционное» - т.е., более совершенное - устройство, нежели «мировая норма». Понятно, что современная РФ сюда не относится ни по каким параметрам - поэтому ее сторонники могут спать спокойно: «новый 1991 год» им не грозит.
P.S. Разумеется, все вышесказанное относится только к идее «революция будет завтра». Поскольку реальное движение всего мира и нашей страны в частности идет как раз к созданию революционной ситуации в обозримом будущем. Однако сам этот переход будет существенно отличаться и от пресловутого 1991 года и иных «цветных революций».
P.P.S. Кстати, если уж говорить о последних, то чем дальше, тем яснее становится тот факт, что само проистекание подобных «революций» - а точнее, верхушечных переворотов - определяется совершенно иными процессами, нежели принято считать. В том смысле, что роль пресловутого «Госдепа» в них много ниже, нежели кажется на первый взгляд - а точнее, сам Госдеп играет в данных процессах скорее роль статиста. Но, разумеется, говорить об этом нужно отдельно…