Вопрос о бифуркациях в социальных системах. Часть пятая
Итак, как было сказано в прошлом посте, поддержка деструкции - даже если она направлена на «старый порядок» - вещь более, чем бессмысленная. И потому, что с данной задачей прекрасно справляется сам указанный «порядок». И потому, что именно деструкция - та самая борьба с существующим злом - очень быстро оказывается «охваченной работой» государственных репрессивных служб. Просто потому, что данная область является наиболее «понятной» в рамках существующих бюрократических механизмов - а главное, она очень хорошо вписывается в ту реальную разрушительную работу, которую ведет «разлагающаяся» государственная элита. (Разумеется, ведет не сознательно - а по самому факту собственного «разложения».)
Кстати, «разлагающаяся», «разложение» тут в кавычках потому, что, собственно, деструкция «общего блага» на сытые куски для себя есть вообще норма для «лучших людей» с самого начала их появления - и связана она с самой их «природой». (Т.е., с особенностью выделения одних представителей homo sapiens на роль руководителей для других.) Другое дело, что для «молодых», развивающихся социосистем эта деструкция, во-первых, компенсируется общей созидательной деятельностью. (Скажем, «светлейший» Меньшиков воровал - но при этом его умудрялся еще и решать ставившиеся перед ним задачи.) Ну, а во-вторых, в развивающихся социумах существуют действенные системы подавления указанного стремления «элиты». (Скажем, опять же при Петре Первом «зарвавшегося» дворянина вполне могли высечь публично и сослать в Сибирь - а то и просто лишить головы.) В социумах же «старых» подобные механизмы, как правило, блокируются - см. «Жалованную грамоту» Екатерины, с которой, по сути, и начался Суперкризис, приведший к катастрофе 1917 года.
* * *
Впрочем, рассматривать особенности «разложения» иерархических обществ надо отдельно. Тут же можно только указать на то, что подобные вещи являются неустранимыми и связанными с самим пониманием «неравноценности людей». (Т.е., с формированием иерархии. Причем, подобная опасность существует и в постклассовых системах, в которых иерархия сохраняется. Но это, опять же, совершенно иная тема.) Поэтому можно только еще раз отметить, что данная особенность характерна практически для всех государств - так что РФ с ее «Едром», как главным фактором антигосударственной деятельности, тут не одинока. (Можно, например, вспомнить Францию с Макроном, или поведение американского истеблишмента, выливающего тонны компромата друг на друга. И это не говоря уж о пресловутой коррупции, которая в Штатах зашкаливает даже на российском фоне…)
Другое дело, что - как уже говорилось - катастрофические процессы в социосистемах развиваются крайне медленно даже на фоне описанного «разложения правящих классов». (Еще раз напомню: критическая точка для той же Российской Империи находится во время правления Екатерины II - а «отдуваться» за нее пришлось Николаю II.) Поэтому при рассмотрении общества - даже весьма «разложенного» и близкого к гибели - с т.з. «обыденной реальности» создается впечатление «монолитности» и «несокрушимости». Что, разумеется, вызывает у честного человека желание вступать в борьбу с ним - с соответствующим результатом. Разумеется, подобное положение вряд ли может быть названо «оптимальным» - т.к. оно приводит к бессмысленному расходу сил самых честных, смелых и умных людей. (Т.е., тех, кто, по существу, максимально способен на конструктивные действия.)
Ну и конечно же, ставит вопрос о том, возможен ли иной путь. (В том смысле, что возможно ли остановить указанное «разложение» и перейти от него к созиданию.) Разумеется, исходя из всего, что было уже сказано, можно сразу отметить, что остановка движения социума к гибели практически невозможна. (В том смысле, что после прохождения точки бифуркации количество сил, потребных для изменения общественных процессов, возрастает многократно.) И поэтому единственное, что остается - так это надеяться на то, что в следующей «точке» можно будет изменить данное положение. Т.е., оптимальной тактикой тут будет наращивание «негэнтропийного давления» - но с очевидным пониманием того, что оно начнет действовать не сегодня и не завтра. Впрочем, есть в подобных социодинамических закономерностях и «приятные» особенности. В том смысле, что в условиях бифуркаций даже самое слабое воздействие - но совершенно в нужное время и в нужном месте - окажется на порядке действеннее всех «нормальных» сил. Что прекрасно видно, например, по ситуации 1917 года - когда относительно малочисленная партия большевиков, причем, партия, не имеющая практически никаких ресурсов, стала реальным основанием для создания нового государства.
* * *
Кстати, именно непонимание данного факта порождает известные мифы о «деньгах германского Генштаба» и прочих «парвусах». Поскольку для обывателя кажется странным тот факт, что организация, еще недавно фактически существовавшая на нелегальном положении, оказалась более «способной», нежели вся царская государственная машина или многочисленные либеральные и «социалистические» партии. Однако с т.з. прохождения бифуркаций никаких «германских денег» тут не требуется: достаточно только минимального воздействия в «нужном направлении» - скажем, через участие в Советах. (Которые даже многими социалистами воспринимались, как чистая «маргиналия».) В результате чего менее, чем за год количество одних только членов РСДРП(б) выросло более, чем на порядок. (В февраля 1917 - 24 тыс. человек, а уже в июле, т.е., еще до прихода к власти - 240 тысяч.) А ведь это только члены партии без учета сочувствующих, число коих было еще на порядок выше.
Разумеется, понятно, что подобный рост был возможен только при «лавинном» распространении идей - т.е., при условии один «сагитированный» сам становится агитатором и приводит в партию новых участников. Ну, а для последнего надо, чтобы выдвинутая партией программа максимально соответствовала ожиданиям большинства - причем, ожиданиям, во-первых, реальным. А, во-вторых, конструктивным: т.е., конечно, можно обещать «золотые горы», и даже привлечь за счет этого какое-то количество людей - однако долго это продолжаться не будет. Да и люди, привлеченные указанным, будут иметь мотивацию, далекую от стремления к общему делу.
В любом случае, данный пример показывает, как же может происходить процесс «управляемого прохождения» точки бифуркации при правильно выбранных «условиях». (Разумеется, стоит понимать, что и у большевиков количество неверных решений было велико - но число их было, все же, гораздо ниже, нежели у других политических сил.) И как исключительно на этом «ресурсе» может реально «подняться» политическая сила, не имеющая, простите за тавтологию, силы в общепринятом смысле. (В том смысле, что за большевиками не было ни финансов, не аппаратного влияния - только конструктивные идеи, помноженные на искреннюю приверженность им.) Впрочем, если честно, то есть и еще более яркие примеры подобного. (Хотя, казалось, куда уж ярче?)
Например - уже не раз помянутый Циолковский с его концепцией «Исследования мирового пространства реактивными приборами». В том смысле, что до определенного времени Константин Эдуардович вообще был чуть ли не единственным человеком в стране, интересовавшийся данной тематикой. И даже после выходе своей знаменитой работы - названной так, как написано выше - количество сторонников у него было невелико. (Хотя и потихоньку возрастало - как уже было сказано, конструктивные идеи распространяются методом peer-to-peer, т.е., каждый сторонник их становится и агитатором.) Однако во время прохождения «революционной бифуркации» - т.е., начале строительства нового, послереволюционного общества - количество «космистов» выросло на порядки. До такой степени, что уже в 1924 году в Москве было создано «Общество изучения межпланетных сообщений» - первое в мире объединение людей, поставивших своей целью организацию космических полетов. Ну, а потом это самое количество просто обязано было перейти в качество. Что и вылилось в начале в создание советской ракетостроительной школы, а затем - в запуск первого Спутника и полет первого в мире человека в Космос. Но в основании всего этого колоссального (и по значимости, и по занимаемым ресурсам) процесс лежало слабое, однако методичное и конструктивное «давление», устроенное в свое простым учителем из Калуги.
* * *
Наверное, после этого можно понять, насколько реальна возможность даже самого слабого субъекта изменять историю - в том случае, разумеется, если это изменение будет, во-первых, конструктивным, а во-вторых, своевременным. (Скажем, «сломайся» Константин Эдуардович до 1917 года, уйди он в «бытовое» существование с его борьбой за чины и стремление к богатству - и «советский Космос» стал бы гораздо менее вероятным.)
Собственно, именно это и есть самое главное, что следует понять в рамках данной темы. В том смысле, что оказывается, что в момент прохождения бифуркации реальная «политическая сила» - если понимать ее в общепринятом смысле, как наличие политического и финансового влияния - в реальности становится не так уж и важной. И, напротив, наличие «конструктивных идей», т.е., идей, направленных на созидание, на «общее дело» - оказывается в данном случае на порядок более значимым, нежели все финансовое и «аппаратное» могущество. Ибо идеи деструктивные, направленные на разрушение, «расчленение целого» и приоритет личной выгоды оказываются в данном случае просто бессмысленными и бесплодными. (Тут еще раз хочется напомнить судьбу Белых - которые именно последнее сделали лейтмотивом своих действий. И закономерно проиграли.)
Таким образом, получается, что момент бифуркации - особенно в условиях полного уничтожения прежнего социума, который происходит после завершения Суперкризиса - оказывается периодом, когда появляется реальное преимущество «конструктива». Наверное, единственным моментом во все социодинамическом цикле общества, когда сторонники созидания и «общего дела» получают преимущество над эгоистами, карьеристами и хапугами. Собственно, именно поэтому человечество и существует по сей день - поскольку иначе эгоистически деструктивные модели поведения давно бы загнали его обратно в дикость. Но, разумеется, обо всем этом надо говорить уже отдельно…
Кстати, «разлагающаяся», «разложение» тут в кавычках потому, что, собственно, деструкция «общего блага» на сытые куски для себя есть вообще норма для «лучших людей» с самого начала их появления - и связана она с самой их «природой». (Т.е., с особенностью выделения одних представителей homo sapiens на роль руководителей для других.) Другое дело, что для «молодых», развивающихся социосистем эта деструкция, во-первых, компенсируется общей созидательной деятельностью. (Скажем, «светлейший» Меньшиков воровал - но при этом его умудрялся еще и решать ставившиеся перед ним задачи.) Ну, а во-вторых, в развивающихся социумах существуют действенные системы подавления указанного стремления «элиты». (Скажем, опять же при Петре Первом «зарвавшегося» дворянина вполне могли высечь публично и сослать в Сибирь - а то и просто лишить головы.) В социумах же «старых» подобные механизмы, как правило, блокируются - см. «Жалованную грамоту» Екатерины, с которой, по сути, и начался Суперкризис, приведший к катастрофе 1917 года.
* * *
Впрочем, рассматривать особенности «разложения» иерархических обществ надо отдельно. Тут же можно только указать на то, что подобные вещи являются неустранимыми и связанными с самим пониманием «неравноценности людей». (Т.е., с формированием иерархии. Причем, подобная опасность существует и в постклассовых системах, в которых иерархия сохраняется. Но это, опять же, совершенно иная тема.) Поэтому можно только еще раз отметить, что данная особенность характерна практически для всех государств - так что РФ с ее «Едром», как главным фактором антигосударственной деятельности, тут не одинока. (Можно, например, вспомнить Францию с Макроном, или поведение американского истеблишмента, выливающего тонны компромата друг на друга. И это не говоря уж о пресловутой коррупции, которая в Штатах зашкаливает даже на российском фоне…)
Другое дело, что - как уже говорилось - катастрофические процессы в социосистемах развиваются крайне медленно даже на фоне описанного «разложения правящих классов». (Еще раз напомню: критическая точка для той же Российской Империи находится во время правления Екатерины II - а «отдуваться» за нее пришлось Николаю II.) Поэтому при рассмотрении общества - даже весьма «разложенного» и близкого к гибели - с т.з. «обыденной реальности» создается впечатление «монолитности» и «несокрушимости». Что, разумеется, вызывает у честного человека желание вступать в борьбу с ним - с соответствующим результатом. Разумеется, подобное положение вряд ли может быть названо «оптимальным» - т.к. оно приводит к бессмысленному расходу сил самых честных, смелых и умных людей. (Т.е., тех, кто, по существу, максимально способен на конструктивные действия.)
Ну и конечно же, ставит вопрос о том, возможен ли иной путь. (В том смысле, что возможно ли остановить указанное «разложение» и перейти от него к созиданию.) Разумеется, исходя из всего, что было уже сказано, можно сразу отметить, что остановка движения социума к гибели практически невозможна. (В том смысле, что после прохождения точки бифуркации количество сил, потребных для изменения общественных процессов, возрастает многократно.) И поэтому единственное, что остается - так это надеяться на то, что в следующей «точке» можно будет изменить данное положение. Т.е., оптимальной тактикой тут будет наращивание «негэнтропийного давления» - но с очевидным пониманием того, что оно начнет действовать не сегодня и не завтра. Впрочем, есть в подобных социодинамических закономерностях и «приятные» особенности. В том смысле, что в условиях бифуркаций даже самое слабое воздействие - но совершенно в нужное время и в нужном месте - окажется на порядке действеннее всех «нормальных» сил. Что прекрасно видно, например, по ситуации 1917 года - когда относительно малочисленная партия большевиков, причем, партия, не имеющая практически никаких ресурсов, стала реальным основанием для создания нового государства.
* * *
Кстати, именно непонимание данного факта порождает известные мифы о «деньгах германского Генштаба» и прочих «парвусах». Поскольку для обывателя кажется странным тот факт, что организация, еще недавно фактически существовавшая на нелегальном положении, оказалась более «способной», нежели вся царская государственная машина или многочисленные либеральные и «социалистические» партии. Однако с т.з. прохождения бифуркаций никаких «германских денег» тут не требуется: достаточно только минимального воздействия в «нужном направлении» - скажем, через участие в Советах. (Которые даже многими социалистами воспринимались, как чистая «маргиналия».) В результате чего менее, чем за год количество одних только членов РСДРП(б) выросло более, чем на порядок. (В февраля 1917 - 24 тыс. человек, а уже в июле, т.е., еще до прихода к власти - 240 тысяч.) А ведь это только члены партии без учета сочувствующих, число коих было еще на порядок выше.
Разумеется, понятно, что подобный рост был возможен только при «лавинном» распространении идей - т.е., при условии один «сагитированный» сам становится агитатором и приводит в партию новых участников. Ну, а для последнего надо, чтобы выдвинутая партией программа максимально соответствовала ожиданиям большинства - причем, ожиданиям, во-первых, реальным. А, во-вторых, конструктивным: т.е., конечно, можно обещать «золотые горы», и даже привлечь за счет этого какое-то количество людей - однако долго это продолжаться не будет. Да и люди, привлеченные указанным, будут иметь мотивацию, далекую от стремления к общему делу.
В любом случае, данный пример показывает, как же может происходить процесс «управляемого прохождения» точки бифуркации при правильно выбранных «условиях». (Разумеется, стоит понимать, что и у большевиков количество неверных решений было велико - но число их было, все же, гораздо ниже, нежели у других политических сил.) И как исключительно на этом «ресурсе» может реально «подняться» политическая сила, не имеющая, простите за тавтологию, силы в общепринятом смысле. (В том смысле, что за большевиками не было ни финансов, не аппаратного влияния - только конструктивные идеи, помноженные на искреннюю приверженность им.) Впрочем, если честно, то есть и еще более яркие примеры подобного. (Хотя, казалось, куда уж ярче?)
Например - уже не раз помянутый Циолковский с его концепцией «Исследования мирового пространства реактивными приборами». В том смысле, что до определенного времени Константин Эдуардович вообще был чуть ли не единственным человеком в стране, интересовавшийся данной тематикой. И даже после выходе своей знаменитой работы - названной так, как написано выше - количество сторонников у него было невелико. (Хотя и потихоньку возрастало - как уже было сказано, конструктивные идеи распространяются методом peer-to-peer, т.е., каждый сторонник их становится и агитатором.) Однако во время прохождения «революционной бифуркации» - т.е., начале строительства нового, послереволюционного общества - количество «космистов» выросло на порядки. До такой степени, что уже в 1924 году в Москве было создано «Общество изучения межпланетных сообщений» - первое в мире объединение людей, поставивших своей целью организацию космических полетов. Ну, а потом это самое количество просто обязано было перейти в качество. Что и вылилось в начале в создание советской ракетостроительной школы, а затем - в запуск первого Спутника и полет первого в мире человека в Космос. Но в основании всего этого колоссального (и по значимости, и по занимаемым ресурсам) процесс лежало слабое, однако методичное и конструктивное «давление», устроенное в свое простым учителем из Калуги.
* * *
Наверное, после этого можно понять, насколько реальна возможность даже самого слабого субъекта изменять историю - в том случае, разумеется, если это изменение будет, во-первых, конструктивным, а во-вторых, своевременным. (Скажем, «сломайся» Константин Эдуардович до 1917 года, уйди он в «бытовое» существование с его борьбой за чины и стремление к богатству - и «советский Космос» стал бы гораздо менее вероятным.)
Собственно, именно это и есть самое главное, что следует понять в рамках данной темы. В том смысле, что оказывается, что в момент прохождения бифуркации реальная «политическая сила» - если понимать ее в общепринятом смысле, как наличие политического и финансового влияния - в реальности становится не так уж и важной. И, напротив, наличие «конструктивных идей», т.е., идей, направленных на созидание, на «общее дело» - оказывается в данном случае на порядок более значимым, нежели все финансовое и «аппаратное» могущество. Ибо идеи деструктивные, направленные на разрушение, «расчленение целого» и приоритет личной выгоды оказываются в данном случае просто бессмысленными и бесплодными. (Тут еще раз хочется напомнить судьбу Белых - которые именно последнее сделали лейтмотивом своих действий. И закономерно проиграли.)
Таким образом, получается, что момент бифуркации - особенно в условиях полного уничтожения прежнего социума, который происходит после завершения Суперкризиса - оказывается периодом, когда появляется реальное преимущество «конструктива». Наверное, единственным моментом во все социодинамическом цикле общества, когда сторонники созидания и «общего дела» получают преимущество над эгоистами, карьеристами и хапугами. Собственно, именно поэтому человечество и существует по сей день - поскольку иначе эгоистически деструктивные модели поведения давно бы загнали его обратно в дикость. Но, разумеется, обо всем этом надо говорить уже отдельно…