«Пикник на обочине» Стругацких - как индикатор проблем советского общества
В посте, посвященном радиофобии, был комментарий про «сталкеров». Там имелись в виду персонажи компьютерных игр, существующих в некоей «радиофобной реальности» игры S.T.A.L.K.E.R. Однако это упоминание навело на интересную ассоциацию, связанную с «исходником» этого понятия - то есть, с повестью братьев Стругацких «Пикник на обочине». Правда, в ней - в отличие от привычного для нас представления о «сталкерах и зоне» - никакой радиофобии нет, равно как и радиации в качестве «действующей опасности». Более того - в явно сказано: что «радиации в зоне никакой». (То же самое можно сказать и про фильм Тарковского «Сталкер» - вышедший по сценарию братьев.)
И, тем не менее, определенную «смену настроения», происходящую в обществе, по данному произведению увидеть можно. Собственно, Стругацкие тем и хороши сейчас, что в своем творчестве они практически линейно соответствовали господствующим в обществе настроениям. (Именно в обществе - а точнее, в его «образованных кругах», на которые и рассчитывалось творчество фантастов.) Поэтому в 1050 годах - времени ощущения всеобщего подъема и стремление к преобразованию всего и вся - братья выпускали «Страну багровых туч», наполненную романтикой «большого прорыва». В начале 1960 - когда казалось, что развитие навсегда вышло на «восходящий участок» - они создавали «Полдень, XXII век»: образ будущего, представляющего собой «расширенный СССР 1960 года». В 1965 братья создали «Понедельник, который начинается в субботу» - великолепное описание зарождающих в недрах страны коммунистических отношений. (К сожалению, так и оставшихся в виде «зародыша».)
Однако уже к концу 1960 гг. «настроение» их произведений начало меняться. Разумеется, в начале еще казалось, что речь идет о «решаемых проблемах», о том, что может быть устранено. Как, скажем, это происходит в «Хищных вещах века», созданных в том же 1965 году -где рассматривается «проблема мещанства», проблема погружения человека в состояние потребительства, которое оказывается многим привлекательнее, нежели жизнь в «мире Понедельника». Кстати, в «Хищных вещах» финал остается открытым - поскольку еще кажется, что эту проблему можно решить относительно легко. (Через «восстановление человеческого мировоззрения» путем прогрессивной образовательной программы.) Но уже проскальзывают и «пессимистические нотки» - те самые, что через пару десятилетий приведут к чудовищному перерождению и конкретно братьев, и советской интеллигенции в целом. («Почему вы не желаете утруждать свой мозг? Почему вы так не хотите думать? Как вы не можете понять, что мир огромен, сложен и увлекателен? Почему вам все просто и скучно? Чем же таким ваш мозг отличается от мозга Рабле, Свифта, Ленина, Эйнштейна, Строгова?»)
* * *
Разумеется, это пока еще только «нотки» - будущая идея о «биологическом различии» разных людей выглядит еще только легкой тенью. И, разумеется, еще не может быть принята гуманистами братьями Стругацкими. (Пока еще не может быть принята.) Но образ «сияющего Полдня» уже покрывается «легкими облачками» - становится понятным, что простого перехода в коммунизм не будет. Собственно, именно поэтому уже с конца 1960 годов произведения Стругацких становятся все более и более пессимистическими. Поклонники братьев говорят - «глубокими», однако это не так, поскольку речь идет именно о «пессимизации», приведшем впоследствии к… Впрочем, о том, к чему это привело, будет сказано чуть ниже.
Пока же стоит указать, что касается это изменение не только «социальной реальности». Гораздо более враждебной людям становится и реальность «физическая». В том смысле, что если в ранних произведениях братьев декларируется, что никакие сложности не могут помешать человеку в осуществлении его созидательной деятельности, то чем дальше, тем слабее становится эта уверенность. На самом деле, «всемогущество» человечества подвергается сомнению еще в «Далекой Радуге» 1963 года, когда показывается таинственная «волна», способная уничтожить население всей планеты.
Но «Радугу» еще можно рассматривать в общей канве коммунистического мира - поскольку происходящие там проблемы, в общем-то, искусственны: «волна» вызывается неудачей поставленного эксперимента. (То есть - будь у ученых побольше ответственности, и ничего подобного не было бы.) Гораздо серьезнее дело обстоит в повести «Беспокойство», где показывается некий «лес» - биологический сверхорганизм, малонепонятный даже для людей «Полдня». Еще более (на порядки) эта враждебность мира усиливается, когда Стругацкие «переделывают» «Беспокойство» в знаменитую «Улитку на склоне» - первое произведение открыто «пессимистического» характера. (В коем некая неизвестная сила в виде «одержания» - непонятно кем и как вызванная - ломает жизнь и традиционной цивилизации «аборигенов», и городской, экспансионистской цивилизации «управления».)
Разумеется, можно сказать, что в «Улитке» (1968-1969 гг) авторы просто «игрались» в постмодернизм, в мир «непонятных смыслов» - т.е., пытались соответствовать модным на тот момент тенденциям в мире. (И к состоянию советской интеллигенции это произведение на имеет ни малейшего отношения.) Но это не так - поскольку, во-первых, сам факт «моды» уже показывает, что дело было вовсе не в личных желаниях братьев. А, во-вторых, именно после «Улитки» (так и не вышедшей до конца 1980 годов) образ «непознаваемого мира» навсегда вошел в их «творческую вселенную». Став лейтмотивом творчества, проходящим через все последующие произведения - и достигая максимума в «Отягощенном злом». Впрочем, в последнем произведении братьев - а так же, в произведении Бориса Стругацкого «Поиск предназначения» - эта самая «непознаваемость» уже лишена прежней «безликости» и имеет прямую отсылку к персонализации зла в мире.
* * *
Т.е., начали писатели с описания торжества разума и благости человеческого труда - а пришли к… гностическому представлению о злом Демиурге, сотворившем «мир страданий». Наверное, не надо говорить, что данная «эволюция» полностью соответствует «эволюции» советского «образованного слоя». Но в данном после так «глубоко зарываться» нет смысла -поэтому мы оставим этот вопрос на потом. И обратимся к более «ранним временам» творчества Стругацких - когда их уверенность в том, что мир управляется «злыми богами» еще не была столь сильна, а вера в человеческий разум еще присутствовала. В том смысле, что именно это может быть сказано про уже помянутую повесть «Пикник на обочине», где показано столкновение человечества с некоей инопланетной цивилизацией. Точнее - не с цивилизацией, а с оставленными ей артефактами, которые обнаружились совершенно неожиданно на территории некоей страны «второго эшелона». (Напоминает балканское государство довоенной эпохи, но находится «не в Европе», и разумеется, после ВМВ - примерно в конце 1970 гг.)
Впрочем, это не важно. Важно то, как человек воспринимает данное явление. (Кстати, прямо то, что данная «зона» есть последствие взаимодействия с «неземным разумом», братья так же не указывают.) А воспринимает он его очень и очень неоднозначно - поскольку «зона» оказывается крайне опасной для постороннего человека. Настолько опасной, что «ходить» нее могул лишь «сталкеры» - некие личности, имеющие способность к взаимодействию с данной реальностью. («Чувствуют зону».) Кстати, интересно, что в самом начале произведения описывается изучение данного явления «классическим миром Полудня» - ну, или «Понедельника» - то есть, исследовательским институтом, вооруженным всеми достижениями науки и техники. (Начиная со спецкостюмов и заканчивая транспортном на воздушной подушке.) Но эти самые «люди полудня» победить «зону» оказываются неспособными - поскольку «не сталкеры». В результате чего ее в конечном итоге просто огораживают - и ограничивают дело некоторым изъятием «артефактов» оттуда.
Впрочем, «изымают артефакты» не только ученые - но и упомянутые выше «сталкеры». (Поскольку данные вещи позволяют им очень серьезно поправить свое благосостояние.) То есть - неофициальные знатоки зоны, «созданные» естественным отбором: кто не может «чувствовать зону» - погибает в первый же свой «поход». Отсюда уже делаются - неявно, конечно -два вывода: во-первых, любые «источники благ» имеют свою «теневую сторону». (Т.е., «зона» обогащает и убивает одновременно.) Ну, а во-вторых, добывать их могут некие «особые люди» - которые, кстати, открыто отторгаются окружающими мещанами. Наверное, не надо говорить, что все это может быть отнесено не только к описанной «фантастической картине». Напротив, эта «фантастическая картина» выступала, скорее, гиперболой к действительной реальности - где под «зоной» подразумевались последние достижения науки.
* * *
Кстати, это очень хорошо видно по тому, что «мир Пикника на обочине» выступает неким отражением … «мира Понедельника». В том смысле, что и там, и там - существует некая «чертовщина», из которой следует извлекать полезные вещи. (В «Понедельнике» данное занятие прямо описано, как «магия».) Однако если в более раннем произведении все эти «странности бытия» выглядят, как прямо подчиненные человеку - вроде змея-горыныча, которого возят в банальной автоцистерне, имея в качестве «оружия» не менее банальный огнетушитель - то в более позднем они вырастают в неподконтрольную ему силу. Кою можно использовать ради своих благ - как, например, происходит с «вечными аккумуляторами» - но коя несет и огромную опасность.
То есть, на основании данной «эволюции идей» можно прекрасно увидеть, как за ничтожный даже с т.з. человеческой жизни промежуток - примерно 10 лет - произошла резкая переоценка отношения к реальности. (А точнее - к «необычной реальности», противостоящей мещанскому обыденному бытию. Т.е. к области передовых исследований и технологий.) В том смысле, как из однозначного источника нынешних и будущих благ - той же «Урановой Голконды» из «Страны багровых туч» - эта самая «новая реальность» превратилась в нечто неизведанное и даже страшное. (Не опасное - нет, именно страшное.) Иначе говоря, человек - т.е., представитель «образованных слоев» - потерял ощущение того, что он «держит бытие в руках». (Которое было у него в 1950, да и в 1960 годах.) Или, если сказать еще точнее - произошло отчуждение этого бытия.
Собственно, именно последнее и является главным, что мы может извлечь из творчества братьев Стругацких. В том смысле, что последнее является ничем иным, как описанием развития указанного процесса роста отчуждения. Вплоть до очевидного перехода к «традиционному классовому мировоззрению» - коем является религиозная гностическая точка зрения с ее всемогущим Демиургом, ставшая лейтмотивом творчества Стругацких в самом их конце. (Причем, произошло это еще до официального прихода классового общества: «Отягощенные злом» были написаны в 1988 году.) Более того - из этого самого описания мы можем увидеть, как из «чисто социального» отчуждения (скажем, показанного в «Сказке о тройке») оно постепенно переходит к отчуждению со всем остальным миром. (Т.е. непонятными и враждебными становятся не только социальные отношения - но и окружающая реальность. Вся - вплоть до любимых людей.)
* * *
Именно отсюда - из этого роста отчуждения - и зарождаются будущие радиофобия, хемиофобия, боязнь ГМО, антипрививочное движение и стремление к «естественным родам» - да и вообще, вся «природофилия». (Достигающая максимума в «анастасийстве» 1990-2000 годов.) В общем,, весь тот торжествующий антисциентизм, который выступает характеристикой современного мира. И приводит к крайне неприятным последствиям - начиная с роста религиозного фундаментализма и заканчивая "псевдонаукой". Впрочем, обо всем этом надо говорить уже отдельно…
