Великая Корейская Война железных людей и стальных кораблей
Победоносное завершение Второй Планетарной (Мировой) Войны вылилось для корейцев в одно сплошное разочарование. Ставшие первыми жертвами белголландской агрессии и понесшие самые высокие относительные потери, они не выиграли почти ничего.
Еще в ходе союзных конференций военного времени корейские официальные лица неоднократно заявляли о желании Его Величества получить после победы как минимум половину Индонезии и всю Японию в анальное рабство. Программа-максимум, звучавшая за кулисами, говорила о Гавайских островах и Австралии -- при этом с белголландскими колонистами предполагалось поступить по старой традиции "чемодан-вокзал-Европа". Уже этот факт показывает, что корейские лидеры совершенно потеряли ориентацию в геополитическом пространстве и всякую связь с реальностью. Короче говоря, поляки корейцы сами виноваты!
Получившие после победы самые жалкие трофеи (Хайнань, Окинава, Марианские острова), корейцы затаили самую глубокую обиду на вчерашних союзников и весь остальной мир.
Гром грянул на Цусимских островах. Их статус никак не был закреплен союзными конференциями - когда решались вопросы глобальной стратегии, на такую мелочь никто не обращал внимание. Поэтому через сутки после белголландской капитуляции корейцы высадились на островах и отобрали ключи у старшего офицера гарнизона ВИК. Но на этом они не остановились.
Белые голландцы были депортированы в Австралию, а японские жители Цусимы очутились в самом настоящем рабстве у продажных корейских чиновников и офицеров императорской армии, спешивших отыграться на японцах за всю боль и унижение последней войны. Японцы использовались на самых непосильных работах, подвергались регулярным погромам и прочим репрессиям. Почти все девушки и молодые женщины оказались в личных гаремах корейских офицеров, а некоторые были и вовсе проданы в заморские бордели Азии и Латинской Америки.
Правительство новорожденной Японской Республики заявляло неоднократные протесты и требовало освободить острова и/или японских граждан, но они оставались без всякого внимания.
Больше того, на море участились столкновения корейских и японских пограничных катеров и других кораблей. Самолеты-разведчики принялись вторгаться в воздушные пространства. На ночных пляжах примелькались диверсанты.
Кто произвел решающий выстрел? - Историки спорят об этом до сих пор.
В один прекрасный день президент Японской Республики, старый диссидент и участник анти-голландского сопротивления, обратился к нации:
- Не для того мы сражались и боролись все эти годы, чтобы сменить белголландское рабство на корейское. Нет, не для того! Мы не потерпим и не допустим! Никогда - никогда - никогда больше японец не будет рабом! К оружию, сограждане! Республика банзай!
В тот же день к нации обратился корейский император:
- Недобитая гидра японского реваншизма снова поднимает головы! Белголландские собаки прикинулись невинными японскими овечками, но мы-то знаем! Мы помним! Мы знаем, кто все эти годы сражался на пляжах, среди холмов и на улицах! Они могли сменить знамена и маски, но мы помним лица, которые скрываются под масками! Они сменили хозяев, и теперь получают приказы из Лимы вместо Претории, но их черные души и гнилые сердца остались прежними! Пустим им кровь! Сделаем им больно! Смерть перуанским марионеткам! Смерть японским каратистам! К оружию, мои верноподданные! Хванчче мансе! Мансе! МАНСЕ!!!
В Цусимском проливе и других морях, омывающих Корею и Японию, разгорелась эпическая кровавая баня в лучших традициях недавно завершенной ВМВ. Эпичность достигла небывалых высот, когда в один и тот же день японцы и корейцы высадили свои десанты в Корее и Японии соответственно, где принялись успешно наступать на Сеул и Хиросиму одновременно.
В первый день войны Япония и Корея подали официальные протесты в Лигу Объединенных Наций. Протесты подверглись самому внимательному рассмотрению.
Война тем временем продолжилась. Стратегический план корейцев, рассекреченный после войны, предусматривал поступательное расчленение и тотальную оккупацию Японских островов. Стратегический план японцев остается засекреченным по сей день.
Немногим удалось удержаться от соблазна и остаться в стороне от такого увлекательного кровопускания. Первой из иностранных держав, открыто вступивших в войну, стала Перу императора Альберто - на стороне японцев, разумеется. Вслед за Альберто глубокую обеспокоенность и озабоченность высказала маньчжурская императрица Мэгги. В рамках сохранения спокойствия и стабильности, она приказала маньчжурскому флоту высадить десанты на корейском Тайване и корейском Хайнане. Корейцы это не оценили, совсем наоборот. Тогда маньчжурские войска нарушили границу и вступили на территорию Северной Кореи, дабы остановить поджигание войны и расползание конфликта. Корейцы все неправильно поняли (или правильно, с какой стороны посмотреть), и манчу-китайские агрессоры натолкнулись на серьезное сопротивление.
Тем временем вспыхнуло восстание на Окинаве, немедленно поддержанное японским десантом, и на корейских Филиппинах, поддержанное Четвертым Флотом КША.
Собственно, на Филиппинах стрельба не прекращалась уже много лет. Белголландские оккупанты в свое время создали на Филиппинах марионеточную республику. После поражения Белголландии тысячи солдат этой республики ушли в джунгли и продолжили борьбу за независимость. Там же, в филиппинских джунглях, скрывались недобитые белголландцы (1 процент) и японские солдаты (99 процентов), которые отказывались капитулировать и продолжали сражаться за Белого Императора.
После вмешательства американцев в войну (и тех, и других), корейский властелин окончательно сошел с ума и приказал топить и убивать всех - не только японских и китайских свиней, но и всех англосаксонских ублюдков, этих предательских вчерашних союзников.
Американцы созвали экстренное заседание Лиги Наций и получили специальный мандат на восстановление мира и спокойствия в регионе. К ним поспешили примкнуть другие страны Тихоокеанского Альянса и всякая мелочь вроде Таиланда, желавшего искупить свои старые грехи (в годы ВМВ таиландцы воевали на стороне Белголландии).
Тогда как в этой войне белголландцы (военные советники, наемники, иностранные легионеры) воевали за все стороны сразу, что вызывало у действующих лиц немалый когнитивный диссонанс.
Стоит ли говорить, что добрая половина солдат Японской Республиканской Армии по старой привычке поднималась в атаку с криками "Кайзер банзай!"
Единственной великой державой, оказавшей серьезную помощь корейцам, стал Советский Союз. Конечно, советские лидеры тоже испытывали при этом когнитивный диссонанс. Все-таки Корейская Империя была очень и очень реакционным и репрессивным неофеодальным монархо-фашистким режимом. Впрочем, помощь была невелика. Общей сухопутной границы Советский Союз и Корея не имели, на море господствовали враждебные флоты. Подводные транспорты имели ограниченную вместимость и не могли перебросить в осажденную Корею сколько-нибудь значительное число людей или полезных грузов. К тому же, японцы и маньчжуры с удовольствием топили их "случайными" бомбами и торпедами.
Об открытом вмешательстве в войну со вчерашними союзниками речь даже не шла. Тогда во всем советском арсенале можно было найти только три атомные бомбы. В одних только арсеналах КША - 250 урановых бомб и 3000 бомбардировщиков для их доставки.
Другой великой державой, страдавшей от диссонанса, была Франция. Франция вела антипартизанскую войну в Индокитае; Франция получала военную и экономическую помощь от американцев (и тех, и других); французы обиделись на корейцев, когда те аннексировали бывший Французский Хайнань. С другой стороны, французы по-прежнему ненавидели японцев, мечтали по своей подлой лягушачьей натуре нагадить англосаксам и хотели наказать маньчжурскую императрицу, которая поддерживала деньгами и оружием вьетнамских партизан. Поэтому корейцы получили от Франции немного оружия и иностранных легионеров. Впрочем, после первого грозного окрика из Вашингтона (округ Колумбия) и Монтгомери (штат Алабама) всякая помощь прекратилась.
* * * * *
Корейцы сражались отважно, но силы были слишком неравны, а потому конец - немного предсказуем. На каждую тысячу корейских камикадзе японцы отвечали двумя тысячами. Поэтому никто не удивился, когда в один прекрасный день японцы и маньчжуры встретились на 37-й параллели - в центре города Сеула - и пожали друг другу руки. Корейский император подорвался на противотанковой гранате в собственном бункере. Война завершилась. Победители более-менее честно разделили трофеи.
Единственное, в чем союзники никак не могли прийти к согласию, был вопрос о послевоенном устройстве Кореи. Не могли и не пришли.
Не прошло и года, как в Северном Сеуле, где стояла маньчжурская оккупационная армия, было провозглашено Корейское Королевство. Новый король (младший кузен погибшего императора) немедленно отправил в Пекин письмо глубочайшей благодарности и почтения, где называл Мэгги своей старшей сестрой и обещал хранить верность до скончания веков. Короче говоря, принес вассальную присягу по конфуцианским стандартам.
В Южном Сеуле была провозглашена Корейская Республика - с президентом, парламентом, блэкджеком и гейшами. На первых выборах убедительную победу одержала Прогрессивная Партия Корейско-Японской дружбы. На отдельных участках она набрала по 120-130 процентов голосов. За этим очень строго следили японские офицеры...
Мир обещал быть.
Борьба за этот мир была далека от завершения.
Еще в ходе союзных конференций военного времени корейские официальные лица неоднократно заявляли о желании Его Величества получить после победы как минимум половину Индонезии и всю Японию в анальное рабство. Программа-максимум, звучавшая за кулисами, говорила о Гавайских островах и Австралии -- при этом с белголландскими колонистами предполагалось поступить по старой традиции "чемодан-вокзал-Европа". Уже этот факт показывает, что корейские лидеры совершенно потеряли ориентацию в геополитическом пространстве и всякую связь с реальностью. Короче говоря, поляки корейцы сами виноваты!
Получившие после победы самые жалкие трофеи (Хайнань, Окинава, Марианские острова), корейцы затаили самую глубокую обиду на вчерашних союзников и весь остальной мир.
Гром грянул на Цусимских островах. Их статус никак не был закреплен союзными конференциями - когда решались вопросы глобальной стратегии, на такую мелочь никто не обращал внимание. Поэтому через сутки после белголландской капитуляции корейцы высадились на островах и отобрали ключи у старшего офицера гарнизона ВИК. Но на этом они не остановились.
Белые голландцы были депортированы в Австралию, а японские жители Цусимы очутились в самом настоящем рабстве у продажных корейских чиновников и офицеров императорской армии, спешивших отыграться на японцах за всю боль и унижение последней войны. Японцы использовались на самых непосильных работах, подвергались регулярным погромам и прочим репрессиям. Почти все девушки и молодые женщины оказались в личных гаремах корейских офицеров, а некоторые были и вовсе проданы в заморские бордели Азии и Латинской Америки.
Правительство новорожденной Японской Республики заявляло неоднократные протесты и требовало освободить острова и/или японских граждан, но они оставались без всякого внимания.
Больше того, на море участились столкновения корейских и японских пограничных катеров и других кораблей. Самолеты-разведчики принялись вторгаться в воздушные пространства. На ночных пляжах примелькались диверсанты.
Кто произвел решающий выстрел? - Историки спорят об этом до сих пор.
В один прекрасный день президент Японской Республики, старый диссидент и участник анти-голландского сопротивления, обратился к нации:
- Не для того мы сражались и боролись все эти годы, чтобы сменить белголландское рабство на корейское. Нет, не для того! Мы не потерпим и не допустим! Никогда - никогда - никогда больше японец не будет рабом! К оружию, сограждане! Республика банзай!
В тот же день к нации обратился корейский император:
- Недобитая гидра японского реваншизма снова поднимает головы! Белголландские собаки прикинулись невинными японскими овечками, но мы-то знаем! Мы помним! Мы знаем, кто все эти годы сражался на пляжах, среди холмов и на улицах! Они могли сменить знамена и маски, но мы помним лица, которые скрываются под масками! Они сменили хозяев, и теперь получают приказы из Лимы вместо Претории, но их черные души и гнилые сердца остались прежними! Пустим им кровь! Сделаем им больно! Смерть перуанским марионеткам! Смерть японским каратистам! К оружию, мои верноподданные! Хванчче мансе! Мансе! МАНСЕ!!!
В Цусимском проливе и других морях, омывающих Корею и Японию, разгорелась эпическая кровавая баня в лучших традициях недавно завершенной ВМВ. Эпичность достигла небывалых высот, когда в один и тот же день японцы и корейцы высадили свои десанты в Корее и Японии соответственно, где принялись успешно наступать на Сеул и Хиросиму одновременно.
В первый день войны Япония и Корея подали официальные протесты в Лигу Объединенных Наций. Протесты подверглись самому внимательному рассмотрению.
Война тем временем продолжилась. Стратегический план корейцев, рассекреченный после войны, предусматривал поступательное расчленение и тотальную оккупацию Японских островов. Стратегический план японцев остается засекреченным по сей день.
Немногим удалось удержаться от соблазна и остаться в стороне от такого увлекательного кровопускания. Первой из иностранных держав, открыто вступивших в войну, стала Перу императора Альберто - на стороне японцев, разумеется. Вслед за Альберто глубокую обеспокоенность и озабоченность высказала маньчжурская императрица Мэгги. В рамках сохранения спокойствия и стабильности, она приказала маньчжурскому флоту высадить десанты на корейском Тайване и корейском Хайнане. Корейцы это не оценили, совсем наоборот. Тогда маньчжурские войска нарушили границу и вступили на территорию Северной Кореи, дабы остановить поджигание войны и расползание конфликта. Корейцы все неправильно поняли (или правильно, с какой стороны посмотреть), и манчу-китайские агрессоры натолкнулись на серьезное сопротивление.
Тем временем вспыхнуло восстание на Окинаве, немедленно поддержанное японским десантом, и на корейских Филиппинах, поддержанное Четвертым Флотом КША.
Собственно, на Филиппинах стрельба не прекращалась уже много лет. Белголландские оккупанты в свое время создали на Филиппинах марионеточную республику. После поражения Белголландии тысячи солдат этой республики ушли в джунгли и продолжили борьбу за независимость. Там же, в филиппинских джунглях, скрывались недобитые белголландцы (1 процент) и японские солдаты (99 процентов), которые отказывались капитулировать и продолжали сражаться за Белого Императора.
После вмешательства американцев в войну (и тех, и других), корейский властелин окончательно сошел с ума и приказал топить и убивать всех - не только японских и китайских свиней, но и всех англосаксонских ублюдков, этих предательских вчерашних союзников.
Американцы созвали экстренное заседание Лиги Наций и получили специальный мандат на восстановление мира и спокойствия в регионе. К ним поспешили примкнуть другие страны Тихоокеанского Альянса и всякая мелочь вроде Таиланда, желавшего искупить свои старые грехи (в годы ВМВ таиландцы воевали на стороне Белголландии).
Тогда как в этой войне белголландцы (военные советники, наемники, иностранные легионеры) воевали за все стороны сразу, что вызывало у действующих лиц немалый когнитивный диссонанс.
Стоит ли говорить, что добрая половина солдат Японской Республиканской Армии по старой привычке поднималась в атаку с криками "Кайзер банзай!"
Единственной великой державой, оказавшей серьезную помощь корейцам, стал Советский Союз. Конечно, советские лидеры тоже испытывали при этом когнитивный диссонанс. Все-таки Корейская Империя была очень и очень реакционным и репрессивным неофеодальным монархо-фашистким режимом. Впрочем, помощь была невелика. Общей сухопутной границы Советский Союз и Корея не имели, на море господствовали враждебные флоты. Подводные транспорты имели ограниченную вместимость и не могли перебросить в осажденную Корею сколько-нибудь значительное число людей или полезных грузов. К тому же, японцы и маньчжуры с удовольствием топили их "случайными" бомбами и торпедами.
Об открытом вмешательстве в войну со вчерашними союзниками речь даже не шла. Тогда во всем советском арсенале можно было найти только три атомные бомбы. В одних только арсеналах КША - 250 урановых бомб и 3000 бомбардировщиков для их доставки.
Другой великой державой, страдавшей от диссонанса, была Франция. Франция вела антипартизанскую войну в Индокитае; Франция получала военную и экономическую помощь от американцев (и тех, и других); французы обиделись на корейцев, когда те аннексировали бывший Французский Хайнань. С другой стороны, французы по-прежнему ненавидели японцев, мечтали по своей подлой лягушачьей натуре нагадить англосаксам и хотели наказать маньчжурскую императрицу, которая поддерживала деньгами и оружием вьетнамских партизан. Поэтому корейцы получили от Франции немного оружия и иностранных легионеров. Впрочем, после первого грозного окрика из Вашингтона (округ Колумбия) и Монтгомери (штат Алабама) всякая помощь прекратилась.
* * * * *
Корейцы сражались отважно, но силы были слишком неравны, а потому конец - немного предсказуем. На каждую тысячу корейских камикадзе японцы отвечали двумя тысячами. Поэтому никто не удивился, когда в один прекрасный день японцы и маньчжуры встретились на 37-й параллели - в центре города Сеула - и пожали друг другу руки. Корейский император подорвался на противотанковой гранате в собственном бункере. Война завершилась. Победители более-менее честно разделили трофеи.
Единственное, в чем союзники никак не могли прийти к согласию, был вопрос о послевоенном устройстве Кореи. Не могли и не пришли.
Не прошло и года, как в Северном Сеуле, где стояла маньчжурская оккупационная армия, было провозглашено Корейское Королевство. Новый король (младший кузен погибшего императора) немедленно отправил в Пекин письмо глубочайшей благодарности и почтения, где называл Мэгги своей старшей сестрой и обещал хранить верность до скончания веков. Короче говоря, принес вассальную присягу по конфуцианским стандартам.
В Южном Сеуле была провозглашена Корейская Республика - с президентом, парламентом, блэкджеком и гейшами. На первых выборах убедительную победу одержала Прогрессивная Партия Корейско-Японской дружбы. На отдельных участках она набрала по 120-130 процентов голосов. За этим очень строго следили японские офицеры...
Мир обещал быть.
Борьба за этот мир была далека от завершения.
