снова о мечтах
Стою и смотрю на наш храм. Строить его начинал бывший московский генерал-губернатор в 1808 году, и продолжалась стройка до 1835 года. Конца строительства князь не дождался.
Громадина. Больно уж он большой для деревни, в городе такой бы точно не затеряется. Во всяком случае обычной фотоаппаратурой, так чтобы здание всё целиком уместилось на одном кадре не получается. Помню единственный случай, когда выпускник Лондонской школы искусств умудрился-таки справиться с поставленной задачей. Так он ради этого специально к фотошколе пять лет корпел. Сколько валюты ухлопали.
Кстати, наш храм и другие, что сохранились в округе, строились сразу после победы над Наполеоном. Они и есть памятники той великой силе духа, громившей могучих завоевателей.
В 1992 храм достался нам совсем в неприглядном виде. Точнее сказать, в страшном. Никто не верил, что восстановим. Восстановили. Не отреставрировали, а именно восстановили. Сейчас бы, думаю, не осилили. Но тогда мы были другими. И храм стоял во главе угла.
Героические старики, с кем начинали, уже ушли, умирают и те, кому тогда в начале девяностых было чуть за сорок. С каждым из них умирает и часть меня самого. Но я не об этом.
Девять лет строим часовню в самом посёлке, пятьдесят пять метров квадратных. Она уже практически готова, два года молебны в ней служим и панихиды по субботам. Хорошая часовенка, самому нравится. Цокольный этаж пытаемся приспособить под воскресную школу, и продолжаем бороться с грунтовыми водами.
Сегодня даже на такую часовню я бы уже не замахнулся. Разве что только на часовенку - столбик. Думаю, почему? Ведь, став настоятелем, я втянулся и непрерывно строю целых шестнадцать лет. Может, от того что уже сил нет, или нет тех, с кем когда-то начинали? Увы, они остались незаменимыми.
Строить храмы, это всё равно как мечтать. Любой храм - воплощение чьей-то мечты, кого-то одного или целой общины. Мельчаем и перестаём мечтать. Мельчают люди, и вместе с ними мельчают храмы.
Помню в испанском городе Толедо зашёл в кафедральный собор. Тогда я об этом не думал, а сейчас смотрю и прикидываю, что не только бы наш храм разместился бы в этом соборе, но и ещё три таких же. Три века они его строили. Три века год за годом люди шли к осуществлению своей мечты.
В городе Таррагоне кафедральный собор, тоже величественный и прекрасный. Подхожу со стороны входа и вижу, что фронтальная его сторона сложена из камней цветом явно отличающимися друг от друга. Задумался, а здесь появляется группа туристов с русскоязычным гидом. И та им тоже про полосы разного цвета рассказывает.
"Видите, - говорит. - Эти полосы от того, что время укладки камней сильно различается друг от друга. Люди жили, строили, а потом приходила какая-нибудь чума, и они умирали. Их дети и те, кто выжил, собирались силами и продолжали строительство. Так что каждая полоса памятник очередному подвигу человеческого духа".
Не знаю, может это всего лишь легенда, только мне она очень понравилась.
Громадина. Больно уж он большой для деревни, в городе такой бы точно не затеряется. Во всяком случае обычной фотоаппаратурой, так чтобы здание всё целиком уместилось на одном кадре не получается. Помню единственный случай, когда выпускник Лондонской школы искусств умудрился-таки справиться с поставленной задачей. Так он ради этого специально к фотошколе пять лет корпел. Сколько валюты ухлопали.
Кстати, наш храм и другие, что сохранились в округе, строились сразу после победы над Наполеоном. Они и есть памятники той великой силе духа, громившей могучих завоевателей.
В 1992 храм достался нам совсем в неприглядном виде. Точнее сказать, в страшном. Никто не верил, что восстановим. Восстановили. Не отреставрировали, а именно восстановили. Сейчас бы, думаю, не осилили. Но тогда мы были другими. И храм стоял во главе угла.
Героические старики, с кем начинали, уже ушли, умирают и те, кому тогда в начале девяностых было чуть за сорок. С каждым из них умирает и часть меня самого. Но я не об этом.
Девять лет строим часовню в самом посёлке, пятьдесят пять метров квадратных. Она уже практически готова, два года молебны в ней служим и панихиды по субботам. Хорошая часовенка, самому нравится. Цокольный этаж пытаемся приспособить под воскресную школу, и продолжаем бороться с грунтовыми водами.
Сегодня даже на такую часовню я бы уже не замахнулся. Разве что только на часовенку - столбик. Думаю, почему? Ведь, став настоятелем, я втянулся и непрерывно строю целых шестнадцать лет. Может, от того что уже сил нет, или нет тех, с кем когда-то начинали? Увы, они остались незаменимыми.
Строить храмы, это всё равно как мечтать. Любой храм - воплощение чьей-то мечты, кого-то одного или целой общины. Мельчаем и перестаём мечтать. Мельчают люди, и вместе с ними мельчают храмы.
Помню в испанском городе Толедо зашёл в кафедральный собор. Тогда я об этом не думал, а сейчас смотрю и прикидываю, что не только бы наш храм разместился бы в этом соборе, но и ещё три таких же. Три века они его строили. Три века год за годом люди шли к осуществлению своей мечты.
В городе Таррагоне кафедральный собор, тоже величественный и прекрасный. Подхожу со стороны входа и вижу, что фронтальная его сторона сложена из камней цветом явно отличающимися друг от друга. Задумался, а здесь появляется группа туристов с русскоязычным гидом. И та им тоже про полосы разного цвета рассказывает.
"Видите, - говорит. - Эти полосы от того, что время укладки камней сильно различается друг от друга. Люди жили, строили, а потом приходила какая-нибудь чума, и они умирали. Их дети и те, кто выжил, собирались силами и продолжали строительство. Так что каждая полоса памятник очередному подвигу человеческого духа".
Не знаю, может это всего лишь легенда, только мне она очень понравилась.