Пропавшие грамоты
Дополнительное внимание, привлеченное Л.Лопатниковым, членом редколлегии и научным редактором Собрания сочинений Е.Т.Гайдара, к интервью, данному Е.Гайдаром 1 марта 1992 г., позволяет сделать несколько комментариев - как по поводу тех частей интервью, какие исчезли в результате редактирования текста при его публикации в газете «Час Пик», так и по поводу сделанных Гайдаром в этом интервью оценок и прогнозов, а также по поводу ключевой идейной позиции, какой Гайдар руководствовался при проведении экономической политики в 1991-92 гг.
Соображения, исчезнувшие при редактировании интервью в газете «Час Пик» и, следовательно, не попадающие в СС Гайдара.
Слова, выпавшие из оригинальной версии интервью при его публикации в газете «Час Пик», были отмечены синим цветом в трех предыдущих постах. Здесь же перечисляются высказанные в этих «исчезнувших» кусках идеи и соображения, которые теперь, в случае публикации указанного интервью по тексту из газеты «Час Пик», рискуют оказаться «стертыми» из истории.
1. Источник задолженности по наличным деньгам (часть 3).
Задолженность была не безличной, а «нашей», т.е., очевидно, правительственной.
2. Тип задолженности по наличным деньгам (часть 3).
Цифры величины задолженности по наличным (от 5 до 15 миллиардов) относятся не ко всей задолженности, а только к «долгосрочной».
3. Величина скачка цен (часть 5).
Скачок цен после их размораживания оказался 4-5-кратным (за два месяца - январь и февраль).
4. Количественная характеристика «жесткой денежной политики» (часть 5).
Ограничение прироста кредитов 15% в квартал, по мнению Е.Гайдара, является признаком жесткой денежной политики.
5. Признание неготовности следовать собственным установленным нормам с самого начала (часть 5).
«...удержаться нам, конечно, и близко не удастся на пятнадцати процентах, а хорошо, если мы на этом фоне удержимся где-то на ста процентах».
6. Наличие у предприятий низкоинфляционных и даже дефляционных ожиданий (часть 5).
Восприятие ими номинальной процентной ставки в качестве реальной.
7. Наличие одинаковой реакции предприятий в Польше и России (часть 6).
8. Признание начала роста в феврале, очевидно, номинальных денежных доходов (часть 6).
9. Признание возможности «неконтролируемого роста денежной массы» несмотря на проводимую «жесткую политику» (часть 7).
10. Признание наличия кризиса безналичного оборота с размерами неплатежей в 200 млрд. рублей (часть 10).
11. Признание «закачки денег через топливников, через сев и немножко по конкретным разрывам цепочки для явно платежеспособных предприятий» (часть 10).
Иными словами, признание непроведения правительством жесткой бюджетной и денежной политики с самого начала 1992 г.
12. Признание установления правительственных «ограничений на экспорт топливно-сырьевых ресурсов» (часть 12).
Иными словами, признание созданного собственными руками валютного кризиса, поразившего российскую экономику в результате правительственных ограничений на экспорт нефти и нефтепродуктов.
13. Восприятие природных ресурсов в качестве экономических наркотика и анестизатора (часть 14).
Одновременно отказ от использования природных ресурсов именно в этом качестве - установление правительственных ограничений на экспорт топливно-энергетических ресурсов и на иностранные инвестиции в эту сферу.
14. Наименование «абсолютно идейной» своей позиции по отказу от введения национальной валюты, по ведению борьбы за сохранение СНГ, рублевой зоны и общей экономики, позиции, названной интервьюером не рациональной, а эмоциональной (часть 17).
Введение национальной валюты названо Е.Гайдаром «импульсом к дезорганизации денежного оборота».
15. Признание «полных провалов» финансовой стабилизации в Австрии и Венгрии при отказе властей этих стран от введения национальной валюты (часть 18).
16. Признание знакомства («подробно обсуждали в свое время») со стратегией введения национальной валюты, признание такой стратегии «единственно возможной» для достижения стабилизации, признание того, что такая стратегия постоянно обсуждалась в правительстве («именно поэтому мы на самом деле ее же постоянно имели в виду») признание в сознательном отказе от применения этой стратегии в России («я думаю, что для нас этот пример неудачен») (часть 18).
17. Замена примененного термина «прихватизация» термином «приватизация» (часть 20).
18. Заявление о готовности отказаться от соблюдения единых принципов при проведении приватизации и о готовности идти на «компромиссы» с «индивидуальной раздачей» (часть 20).
19. Заявление о непринципиальности финансовых целей приватизации, о приоритетности «идеологической» цели приватизации, о необходимости ускоренного ее проведения вне зависимости от финансового положения предприятий и не дожидаясь его ухудшения («мы должны уже заранее раскрутить процесс») (часть 21).
20. Признание отсутствия в стране как «массового голода», так и «очагового голода, даже в среде низкооплачиваемых» (часть 23).
21. Объявление акции международной помощи «прежде всего демонстрацией поддержки международным сообществом» (часть 24).
22. Признание появления проблемы «затоваривания холодильников мясом» и наличия «проблемы с медикаментами» (часть 24).
Оценки и прогнозы Гайдара
1. «Где-то с конца января кризис налично-денежного оборота пошел на спад, наша задолженность по наличным сократилась, - долгосрочная, свыше полумесяца, - с пятнадцати до пяти миллиардов. Почти исчезла сейчас тема наличных денег, почти. Только иногда возникает, в Кузбассе и так далее...» (часть 3).
Кризис налично-денежного оборота усугубился весной, его пик пришелся на летние месяцы 1992 г.
2. «Когда мы установили нормы прироста кредитования на первый квартал пятнадцать процентов, после размораживания цен и, естественно, резкого их скачка, четырех-пятикратного, конечно, я предполагал, что мы таким образом символизируем собственную жесткую денежную политику, но что удержаться нам, конечно, и близко не удастся на пятнадцати процентах, а хорошо, если мы на этом фоне удержимся где-то на ста процентах» (часть 5).
В первом квартале 1992 г. кредиты Центрального банка коммерческим банкам были увеличены не на 15%, как было установлено правительством, и не на 100%, как об этом говорил Гайдар 1 марта 1992 г., а на 124,9%; все активы Центробанка за тот же период возросли на 228,3%.
3. «Пока по прогнозам мы выходим где-то с двадцатью пятью - тридцатью процентами прироста денежной массы. Пока еще меньше, по январю где-то десять процентов. Март будет самый тяжелый, итого будет тридцать, ну может тридцать пять - ясно, что это намного меньше, намного лучше, чем мы всерьез рассчитывали».
В первом квартале 1992 г. денежная масса возросла следующими темпами: аггрегат М0 - на 47,2%, М1 - на 52,7%, М2 - на 42,9%.
4. «Они [МВФ. - А.И.] опасаются, что мы не удержим рост заработной платы на государственных предприятиях. Что давление будет снизу очень сильное, что мы не решимся пойти на банкротство широкого круга предприятий - и это подорвет нам нашу финансово-денежную политику. Это стандартное опасение...» ЧАС ПИК: - А как на него надо отвечать?
«А ответ на это опасение должен быть примерно такой - давайте сначала посмотрим!» (части 8 и 9).
На политику, проводившуюся Е.Гайдаром, теперь (по завершении 1992 г.) можно «посмотреть». Опасения сотрудников МВФ оказались обоснованными. Правительство Гайдара не смогло удержать рост заработной платы на государственных предприятиях, не решилось на банкротство широкого круга предприятий, не смогло проводить сдержанной финансово-денежной политики.
5. «Когда мы укладываемся в допустимый интервал колебаний в два - два с половиной между курсом и покупательной способностью и держимся на верхнем пределе этого интервала применительно к доллару, это одна ситуация. Когда мы далеко выскакиваем за этот интервал, то на самом деле это не стимулирует экспорт, потому что после этого дальше возникают такие непреодолимые внутренние диспропорции, которые парализуют любую нормальную деловую активность» (часть 15).
Утверждение о параличе любой нормальной деловой активности при увеличении разрыва между валютным курсом и паритетом покупательной способности свыше двух - двух с половиной раз не соответствует действительности. В частности, увеличение этого показателя в сентябре 1998 г. до трех остановило тяжелейший производственный кризис 1998 г. и создало необходимые условия для начала бурного роста российской экономики, продолжавшегося затем почти 10 лет.
6. «Мы ориентируемся на то, чтобы средняя зарплата в долларах была в интервале от восьмидесяти до ста десяти долларов. Это на конец года» (часть 16).
В декабре 1992 г. средняя зарплата в российской экономике составила 34,8 дол. в месяц.
7. «...мы абсолютно спокойно относимся к перспективе введения национальных валют другими государствами; считаем, что все равно в любом варианте для России, учитывая просто ее масштабы и вес в этом экономическом пространстве и произошедшие резкие изменения в соотношении объема денежной массы и валового национального продукта в номинальных ценах - все издержки, связанные с выбросом денег в Россию сейчас не фатальны. Поэтому даже если все остальные республики захотят ввести свои национальные валюты, для России самый дешевый способ - это все-таки принять на себя ответственность за союзный рубль и дальше его использовать» (часть 17).
В последующем именно введение национальных валют постсоветскими республиками при отказе России от введения собственной национальной валюты называлось Е.Гайдаром и его сторонниками в качестве главной причины срыва финансовой стабилизации в России в 1992 г.
8. «Попытка ввести российскую специальную валюту экономически столь же мало разумна, как введение альтернативной американской валюты североамериканскими штатами» (часть 18).
В последующем именно отказ России от введения собственной национальной валюты назывался Е.Гайдаром и его сторонниками в качестве одной из главных причин срыва финансовой стабилизации в России в 1992 г.
9. «ЧАС ПИК: - Постоянно сравнивают нынешнее российское правительство с польским правительством Мазовецкого-Бальцеровича... идеологическая граница пролегла не между правительствами Раковского и Месснера, а между Раковским и Мазовецким. Где в этом свете ощущаете себя вы?» «Сейчас ситуация прояснилась. Пока, по крайней мере, мы контролируем инфляцию, чего не удалось сделать правительству Раковского. Оно, если говорить об экономике, перевело подавленную инфляцию в открытую гиперинфляцию. Мы пока, совершенно очевидно, этот момент проскользнули и механизм гиперинфляции не запустили. Мы практически сразу выскочили из польского июля 89 года в польский январь 90 года, решив одним скачком обе эти задачи. Мы, честно говоря, боялись, что нам это не удастся. У нас были опасения, связанные с тем, что нам придется взять на себя роль правительства Раковского, что мы запустим механизм гиперинфляции, мы уйдем и кому-то другому придется ее останавливать».
В 1989 г., который в основном совпадает со временем деятельности правительства М.Раковского (сентябрь 1988 г. - август 1989 г.), среднегодовые цены в Польше выросли на 351,1%.
В 1992 г., который в основном совпадает со временем деятельности правительства Е.Гайдара (ноябрь 1991 г. - декабрь 1992 г.), среднегодовые цены в России выросли на 1834,7%.
Правительство Гайдара действительно запустило механизм гиперинфляции; кумулятивный прирост потребительских цен в 1992 г. составил 2600%; в декабре 1992 г. в течение двух недель потребительские цены росли с темпом около 50% в пересчете на месяц; в том же декабре 1992 г. Съезд народных депутатов не поддержал Е.Гайдара на посту премьера; Гайдар ушел из правительства; останавливать гиперинфляцию действительно пришлось другому человеку - Борису Федорову; что он в основном и сделал в 1993 г.