Д.Фурман. Что это за чрево, выносившее гада?
Две статьи начала 1995 года.
ЧТО ЖЕ ЭТО ЗА «ЧРЕВО», КОТОРОЕ ВЫНАШИВАЛО «ГАДА»?
«Общая газета», 12.01.1995.
Все эпохи в каком-то аспекте - переходные. Сейчас у нас - переходная эпоха свободной и всеобщей ругани Ельцина и его режима. Она - переходная от предшествующей эпохи стадной слепоты, заставлявшей видеть в нем чуть ли не «отца русской демократии», а в расстреле Белого дома - триумф демократических сил над силами реакции, к (вполне возможно) грядущей эпохе страха, который может снова заставить увидеть в нем много положительного, как он заставлял Пастернака, Булгакова и других лучших представителей русской интеллигенции видеть много хорошего в Сталине. Сейчас лик нового российского авторитаризма слишком очевидно омерзителен, чтобы эту омерзительность можно было и дальше пытаться не замечать, и еще недостаточно страшен, чтобы его по-настоящему боялись за пределами чиновничьего аппарата. Поэтому и ругают его все, кому не лень.
Очень хорошо, что люди наконец-то увидели правду, - лучше поздно, чем никогда. Тем не менее пробудившийся сейчас гнев во многом - не по адресу. Надо не возмущаться, не удивляться омерзительности власти, а попытаться понять, откуда она взялась, какое «чрево выносило гада» (я имею в виду не личность, а явление) и способно ли это чрево еще плодоносить.
Последние годы мы все плохое в нашей стране списывали на 70-летнее коммунистическое господство, как когда-то коммунисты все плохое списывали на счет «проклятого царистского наследия». Но вот коммунистов нет, а мы снова пришли к авторитарному полицейскому режиму (на этот раз - с сильным криминальным оттенком). Мы единственная страна в Европе, которая после освобождения от коммунизма расстреляла собственный парламент, которая расправляется со своими нацменьшинствами в стиле Саддама Хусейна, страна, президента которой нельзя пускать за границу (да и вообще никуда нельзя пускать), чтобы не возникли непристойные скандалы. И если про коммунистов еще можно было сказать, что к власти они пришли не демократическим путем, а в результате путча, навязав себя народу, то про современную власть так сказать никак нельзя. Президент у нас - действительно «всенародно избранный», причем за его избрание агитировали все выдающиеся представители российской интеллигенции, «цвет российской культуры», для которых он до последнего времени был «признанным лидером российской демократии». Его политика одобрялась всеми референдумами, его авторитарная конституция была принята всенародным голосованием. На этот раз винить уж совсем некого.
Теперешнего «гада» выносили, выкормили и выпестовали мы сами, и начали пестовать в эпоху Горбачёва, когда захлебывались от внезапной свободы. Ни одно демократическое антикоммунистическое движение (за исключением, может быть, грузинского) не сочетало такой внутренней слабости - масштабы нашего диссидентства несопоставимы с масштабами польской «Солидарности», движений в Чехословакии, Венгрии, ГДР; свобода пришла к нам сверху, без каких-либо особых наших усилий - с такой претенциозностью, стремлением к революционной позе и неуемной жаждой власти. Наши демократы были готовы на любую ложь и демагогию, на любые разрушения и любые противоестественные союзы, лишь бы не ждать следующих выборов, а поскорее прорваться к власти. Нигде демократы не делали своим лидером секретаря обкома (Кравчук и Бразаускас были союзниками Руха и Саюдиса, но отнюдь не лидерами). Нигде они не проявляли такой готовности одновременно и плевать на свой народ, обманывая его обещаниями реформ при подъеме жизненного уровня, бездумно разрушая государство, в котором этот народ был «имперским», и подыгрывать его темным националистическим инстинктам (его якобы больше всех угнетали в СССР, и разрушение СССР будет «возрождением великой России»). Ни одно демократическое движение не было готово с такой легкостью пойти на ограничения демократии. Никто так не поэтизировал Пиночета, повторяя перевернутую марксистскую догму о примате производственных отношений (капитализма) над надстройкой - демократией. И уж, конечно, непредставимы польские, венгерские, какие угодно демократы, приветствующие расстрел своих парламентов, и польские или венгерские аналоги Ростроповича, организующие концерты на площади в то время, когда танки расстреливают граждан твоей страны.
«Снявши голову, по волосам не плачут». Выкормивши, выпестовавши криминально-авторитарного «гада», не надо удивляться, что он, последовательно пожирая тех, кто его вскормил, в конце концов примется и за тебя. И не надо удивляться его безобразию. Он - лишь зеркало, порождение и отражение пороков нашего демократического движения, а оно, со всеми своими пороками, в свою очередь, - порождение нашей культуры. Ибо культура - это не музейный набор «культурных достижений» и «памятников», а устойчивые характеристики народной жизни, в которых проявляется душа народа. Аракчеев и Бенкендорф принадлежат культуре не меньше, чем Пушкин, Сталин - ничуть не меньше, чем Пастернак, Ельцин - ничуть не меньше, чем Бродский.
Самодержавие, Октябрьская революция (и неудача Февральской), сталинский и брежневский режимы, наконец, ельцинский режим - это разные проявления одних и тех же культурных и психологических характеристик, изживание которых в конце XX века становится практически условием нашего выживания. Ибо если мы так и не сможем в обозримом будущем построить правовое упорядоченное демократическое общество, если авторитарно-криминальная система будет продолжать развиваться по своим законам, это в конце концов может привести нас не к метафорической «гибели России», а к буквальной «гибели всерьез».
Это надо понять, устыдиться и ужаснуться. И если это произойдет, надо сказать спасибо президенту и его окружению. Сказать спасибо, что мы больше не можем списывать наши беды на исторические случайности, что мы оказались лицом к лицу с суровой реальностью. Ибо только увидев себя и ужаснувшись, человек может заняться глубокой и болезненной самокритикой и самовоспитанием.
И, может быть (шансов мало, но хочется надеяться), стыд, сочувствие маленькому чеченскому народу, над которым измывается тупая и бездушная сила, сочувствие нашим предаваемым солдатам, героический пример Ковалева и других депутатов, сидящих в Грозном, и не менее значимый пример группы русских генералов, показавших мужество, гражданственность и реальный демократизм - неизмеримо большие, чем до сих пор заседающие в Президентском совете интеллигенты (может быть, эти генералы и есть настоящие «новые русские»?), приблизят этот следующий этап.
http://dmitriyfurman.ru/?p=4361
ЗРЕЛЫЕ ГОДЫ ГАЙДАРА-ВНУКА
«Общая газета», 13.04.1995.
Гайдар-дед был «выходцем из народа», революционером-большевиком, в пятнадцать лет командиром полка и замечательным детским писателем. Его сын - контр-адмирал и ведущий журналист газеты «Правда». Внук, сделав успешную научно-партийную карьеру в недавние бурные «революционные» времена, перепрыгнув сразу ряд карьерных ступеней, стал премьер-министром.
История семьи Гайдара - типична и логична. Плебеи-революционеры захватывают власть и становятся «аристократией». Психология их радикально меняется, и для Гайдара-внука революция - уже гадость и безобразие. Он и книгу свою, вышедшую месяц назад, в честолюбивой полемике с Лениным назвал «Государство и эволюция». С естественным чувством превосходства он говорит о революционерах (вроде своего деда) как о «молодых честолюбивых маргиналах, не видящих для себя возможности занять "причитающееся" им высокое положение, мирно карабкаясь вверх по общественной лестнице. Остается другое - швырнуть эту лестницу наземь и попирать ногами...». И опять-таки, совершенно естественно, что образы прошлого,
на которые он ориентируется, - это отнюдь не соратники деда. По тому, как пишет Гайдар-внук о Витте и Столыпине, видно, что с них, а уж никак не с «товарища Дзержинского», он стремился «сделать жизнь».
Ясно, что и идеология Гайдара-деда не подходит для Гайдара-внука. Марксизм-ленинизм - идеология равенства. Она могла помочь деду стать членом новой элиты, но она чужда его потомкам, которые уже элита по рождению.
Но вот что интересно: хотя «общественную лестницу» Гайдар-внук, в отличие от Гайдара-деда, отнюдь не «швыряет наземь и не попирает ногами», с идеологией деда он проделывает именно эту операцию. Он ее ненавидит, сравнивает с Драконом из пьесы Шварца, выросшим на крови великой войны, и здесь Гайдар-внук - отнюдь не Витте и не Столыпин, а как раз тот самый «честолюбивый маргинал», тип, столь им самим презираемый.
Наша антикоммунистическая революция, одним из лидеров которой является Егор Тимурович, - парадоксальная революция. Возглавила ее отнюдь не революционная контрэлита, а сама элита (или её значительная часть), которая, поведя за собой широкие интеллигентские слои, со вполне революционной и вполне плебейской страстью растоптала идеологию, при помощи которой она и стала элитой и которую она вдруг возненавидела за ее революционность. Большевизм Гайдар ненавидит, но сама эта его ненависть - большевистская.
Однако не только в своей ненависти Гайдар-внук - дедушкин наследник. Если присмотреться к философии внука, мы увидим нечто, очень похожее на зеркальное, перевернутое отражение философии деда. Обе эти философии - секулярные версии древнего мифа о потерянном и возвращенном рае. Для марксизма «потеряный рай» - время до «отчуждения», до появления частной собственности. Эпоха частной собственности - «Царство Дьявола». Далее, с явлением пролетариата и марксизма, наступает переходная эпоха «борьбы сынов света с сынами тьмы», которая, после кульминационной эсхатологической битвы, уступит место завершающей эпохе, возвращающей «рай» без частной собственности, но возвращающей его уже «на новом, высшем этапе» - чтобы никогда больше его не терять. У Гайдара-внука - похожее членение истории, хотя и с обратными знаками. «Потерянный рай» - это эпоха, когда Россия была очень близка к настоящему капитализму, хотя оставалась еще в русском обществе какая-то гадость, сделавшая возможным вхождение через великую кровь в следующую эпоху, - «Царство коммунистического Дьявола». Затем, на третьем этапе, являются Горбачёв, Ельцин и Гайдар, и разворачивается борьба с «сынами тьмы», вроде Зюганова. Если бы Гайдар писал свою книгу еще года два назад, она, очевидно, закончилась бы на ноте эсхатологического оптимизма: наступление четвертой эпохи окончательно вернувшегося «капиталистического рая» казалось тогда очень близким. Сейчас она заканчивается на несколько иной ноте: «Впереди - трудная борьба». Но, в конечном счете, «победа будет за нами!».
Понятно, что это схема, хотя и точная. Бессознательная зависимость Гайдара-внука от идеологии Гайдара-деда - глубже и многостороннее. Прежде всего, самое существенное, делающее для Гайдара-внука коммунизм принципиально плохим, а западное общество - принципиально хорошим, это форма собственности. При всем том, что Гайдар говорит о демократии и праве, ясно, что для него это всего лишь «надстройка», что если есть правильный «базис» (частная собственность), то и все остальное (свобода) приложится.
Как мне представляется, этот «перевернутый марксизм» объясняет очень многое в карьере Гайдара-внука. Почему, например, человек, считающий себя демократом (сомневаться в искренности Гайдара, когда он говорит, что является сторонником демократии «западного типа», не приходится), видит своим героем в дореволюционном прошлом России не Милюкова или каких-нибудь меньшевиков, а Столыпина? Всё ясно: Столыпин, хотя далеко не демократ, - но борец за «хороший» капитализм, и тем самым он - создатель «базиса», на котором потом, глядишь, сама собой выросла бы и соответствующая демократическая «надстройка». И я вполне представляю Гайдара-внука, смотрящего по телевизору, как танки стреляют по зданию парламента, и думающего: «Да, это ужасно! Но и через это надо пройти. Зато теперь никто не остановит победного хода приватизации!»
«Исторический материализм» Гайдара-внука - своеобразный идейный аморализм людей, которые по природе, может быть, очень даже добрые люди (как, наверняка, добрым и хорошим человеком был чекист, написавший «Голубую чашку»). Это еще также и своеобразный антидемократизм на «переходный период» - ведь и большевики далеко не были принципиальными «сторонниками тоталитаризма». Тоталитаризм, «диктатура пролетариата» были нужны, чтобы привести людей к «царству свободы». Наконец, здесь - просто человеческая спешка: если путь - ясен, а в конце его - «потерянный рай», то и пройти путь лучше поскорее.
По всей логике Гайдара-внука центральный, ключевой вопрос - денационализация. Какая? Естественно, такая, при которой собственность достается тому классу, к которому принадлежит сам Гайдар. «Обмен номенклатурной власти на собственность... Звучит неприятно, но если быть реалистами, ...это был единственный путь мирного реформирования общества». Этим Гайдар и занимался в период своего недолгого, но бурного премьерства. И здесь - еще один парадокс книги Гайдара (и ее автора): для этого представителя номенклатуры, проводившего номенклатурную приватизацию, нет более ругательного слова, чем «номенклатура».
В чем дело? Отчасти, вероятно, здесь - то же бессознательное влияние марксизма с его идеей господствующего класса. Но не только это. Гайдар ругает номенклатуру за трусость, за нежелание идти «без страха и упрека» до логического конца, за стремление стать собственниками и в то же время - спрятаться за широкую спину государства. И тут становятся ясны причины поражения Гайдара. Правящей советской элите нужно было провести болезненную операцию освобождения от марксизма, КПСС и приватизации государственной собственности. Для такой операции ей нужны были люди, способные идти вперед без оглядки, лидеры с элементами доктринерства и идеализма. Естественно, это люди с периферии номенклатуры, из той ее части, где она сливалась с интеллигенцией, накопившей за годы советской власти страстный антимарксизм, вполне сочетающийся с «марксистской психологией». Именно такие люди - Гайдар и его команда. Но когда «дело сделано», доктринеры начинают мешать власти, и их отшвыривают за ненадобностью. «Мавр сделал свое дело».
Для Гайдара-внука его поражение - не только карьерная неудача. Это в какой-то мере и идейная драма. Гайдар не может не сознавать, что при всем своем уме, культуре и, вполне возможно, идеализме он был пешкой в руках людей темных и абсолютно аморальных. Благими намерениями внука, как и благими намерениями деда, оказался вымощенным путь в ад, хотя оба и грезили «потерянным раем».
Ясно, что впереди будут новые попытки. С Гайдаром или без него - это дело второе. Но, чтобы они, в конце концов, увенчались успехом, нам надо четко понять кое-что, чего Гайдар, как мне кажется, так и не понял.
Надо понять, что капитализм - отнюдь не «базис», а демократия - отнюдь не «надстройка». Что из признания права людей на частную собственность отнюдь не вытекает, что в процессе приватизации можно временно отменить десять заповедей. Что современное западное общество возникло не на грабеже и спекуляциях «первоначального накопления», а на основе строгой пуританской морали и жесткого правосознания. Что когда правящая элита начинает с остервенением топтать идеологию, на преданности которой она делала карьеру, получается не эволюция и не революция, а просто пакость.
http://dmitriyfurman.ru/?p=4356
ЧТО ЖЕ ЭТО ЗА «ЧРЕВО», КОТОРОЕ ВЫНАШИВАЛО «ГАДА»?
«Общая газета», 12.01.1995.
Все эпохи в каком-то аспекте - переходные. Сейчас у нас - переходная эпоха свободной и всеобщей ругани Ельцина и его режима. Она - переходная от предшествующей эпохи стадной слепоты, заставлявшей видеть в нем чуть ли не «отца русской демократии», а в расстреле Белого дома - триумф демократических сил над силами реакции, к (вполне возможно) грядущей эпохе страха, который может снова заставить увидеть в нем много положительного, как он заставлял Пастернака, Булгакова и других лучших представителей русской интеллигенции видеть много хорошего в Сталине. Сейчас лик нового российского авторитаризма слишком очевидно омерзителен, чтобы эту омерзительность можно было и дальше пытаться не замечать, и еще недостаточно страшен, чтобы его по-настоящему боялись за пределами чиновничьего аппарата. Поэтому и ругают его все, кому не лень.
Очень хорошо, что люди наконец-то увидели правду, - лучше поздно, чем никогда. Тем не менее пробудившийся сейчас гнев во многом - не по адресу. Надо не возмущаться, не удивляться омерзительности власти, а попытаться понять, откуда она взялась, какое «чрево выносило гада» (я имею в виду не личность, а явление) и способно ли это чрево еще плодоносить.
Последние годы мы все плохое в нашей стране списывали на 70-летнее коммунистическое господство, как когда-то коммунисты все плохое списывали на счет «проклятого царистского наследия». Но вот коммунистов нет, а мы снова пришли к авторитарному полицейскому режиму (на этот раз - с сильным криминальным оттенком). Мы единственная страна в Европе, которая после освобождения от коммунизма расстреляла собственный парламент, которая расправляется со своими нацменьшинствами в стиле Саддама Хусейна, страна, президента которой нельзя пускать за границу (да и вообще никуда нельзя пускать), чтобы не возникли непристойные скандалы. И если про коммунистов еще можно было сказать, что к власти они пришли не демократическим путем, а в результате путча, навязав себя народу, то про современную власть так сказать никак нельзя. Президент у нас - действительно «всенародно избранный», причем за его избрание агитировали все выдающиеся представители российской интеллигенции, «цвет российской культуры», для которых он до последнего времени был «признанным лидером российской демократии». Его политика одобрялась всеми референдумами, его авторитарная конституция была принята всенародным голосованием. На этот раз винить уж совсем некого.
Теперешнего «гада» выносили, выкормили и выпестовали мы сами, и начали пестовать в эпоху Горбачёва, когда захлебывались от внезапной свободы. Ни одно демократическое антикоммунистическое движение (за исключением, может быть, грузинского) не сочетало такой внутренней слабости - масштабы нашего диссидентства несопоставимы с масштабами польской «Солидарности», движений в Чехословакии, Венгрии, ГДР; свобода пришла к нам сверху, без каких-либо особых наших усилий - с такой претенциозностью, стремлением к революционной позе и неуемной жаждой власти. Наши демократы были готовы на любую ложь и демагогию, на любые разрушения и любые противоестественные союзы, лишь бы не ждать следующих выборов, а поскорее прорваться к власти. Нигде демократы не делали своим лидером секретаря обкома (Кравчук и Бразаускас были союзниками Руха и Саюдиса, но отнюдь не лидерами). Нигде они не проявляли такой готовности одновременно и плевать на свой народ, обманывая его обещаниями реформ при подъеме жизненного уровня, бездумно разрушая государство, в котором этот народ был «имперским», и подыгрывать его темным националистическим инстинктам (его якобы больше всех угнетали в СССР, и разрушение СССР будет «возрождением великой России»). Ни одно демократическое движение не было готово с такой легкостью пойти на ограничения демократии. Никто так не поэтизировал Пиночета, повторяя перевернутую марксистскую догму о примате производственных отношений (капитализма) над надстройкой - демократией. И уж, конечно, непредставимы польские, венгерские, какие угодно демократы, приветствующие расстрел своих парламентов, и польские или венгерские аналоги Ростроповича, организующие концерты на площади в то время, когда танки расстреливают граждан твоей страны.
«Снявши голову, по волосам не плачут». Выкормивши, выпестовавши криминально-авторитарного «гада», не надо удивляться, что он, последовательно пожирая тех, кто его вскормил, в конце концов примется и за тебя. И не надо удивляться его безобразию. Он - лишь зеркало, порождение и отражение пороков нашего демократического движения, а оно, со всеми своими пороками, в свою очередь, - порождение нашей культуры. Ибо культура - это не музейный набор «культурных достижений» и «памятников», а устойчивые характеристики народной жизни, в которых проявляется душа народа. Аракчеев и Бенкендорф принадлежат культуре не меньше, чем Пушкин, Сталин - ничуть не меньше, чем Пастернак, Ельцин - ничуть не меньше, чем Бродский.
Самодержавие, Октябрьская революция (и неудача Февральской), сталинский и брежневский режимы, наконец, ельцинский режим - это разные проявления одних и тех же культурных и психологических характеристик, изживание которых в конце XX века становится практически условием нашего выживания. Ибо если мы так и не сможем в обозримом будущем построить правовое упорядоченное демократическое общество, если авторитарно-криминальная система будет продолжать развиваться по своим законам, это в конце концов может привести нас не к метафорической «гибели России», а к буквальной «гибели всерьез».
Это надо понять, устыдиться и ужаснуться. И если это произойдет, надо сказать спасибо президенту и его окружению. Сказать спасибо, что мы больше не можем списывать наши беды на исторические случайности, что мы оказались лицом к лицу с суровой реальностью. Ибо только увидев себя и ужаснувшись, человек может заняться глубокой и болезненной самокритикой и самовоспитанием.
И, может быть (шансов мало, но хочется надеяться), стыд, сочувствие маленькому чеченскому народу, над которым измывается тупая и бездушная сила, сочувствие нашим предаваемым солдатам, героический пример Ковалева и других депутатов, сидящих в Грозном, и не менее значимый пример группы русских генералов, показавших мужество, гражданственность и реальный демократизм - неизмеримо большие, чем до сих пор заседающие в Президентском совете интеллигенты (может быть, эти генералы и есть настоящие «новые русские»?), приблизят этот следующий этап.
http://dmitriyfurman.ru/?p=4361
ЗРЕЛЫЕ ГОДЫ ГАЙДАРА-ВНУКА
«Общая газета», 13.04.1995.
Гайдар-дед был «выходцем из народа», революционером-большевиком, в пятнадцать лет командиром полка и замечательным детским писателем. Его сын - контр-адмирал и ведущий журналист газеты «Правда». Внук, сделав успешную научно-партийную карьеру в недавние бурные «революционные» времена, перепрыгнув сразу ряд карьерных ступеней, стал премьер-министром.
История семьи Гайдара - типична и логична. Плебеи-революционеры захватывают власть и становятся «аристократией». Психология их радикально меняется, и для Гайдара-внука революция - уже гадость и безобразие. Он и книгу свою, вышедшую месяц назад, в честолюбивой полемике с Лениным назвал «Государство и эволюция». С естественным чувством превосходства он говорит о революционерах (вроде своего деда) как о «молодых честолюбивых маргиналах, не видящих для себя возможности занять "причитающееся" им высокое положение, мирно карабкаясь вверх по общественной лестнице. Остается другое - швырнуть эту лестницу наземь и попирать ногами...». И опять-таки, совершенно естественно, что образы прошлого,
на которые он ориентируется, - это отнюдь не соратники деда. По тому, как пишет Гайдар-внук о Витте и Столыпине, видно, что с них, а уж никак не с «товарища Дзержинского», он стремился «сделать жизнь».
Ясно, что и идеология Гайдара-деда не подходит для Гайдара-внука. Марксизм-ленинизм - идеология равенства. Она могла помочь деду стать членом новой элиты, но она чужда его потомкам, которые уже элита по рождению.
Но вот что интересно: хотя «общественную лестницу» Гайдар-внук, в отличие от Гайдара-деда, отнюдь не «швыряет наземь и не попирает ногами», с идеологией деда он проделывает именно эту операцию. Он ее ненавидит, сравнивает с Драконом из пьесы Шварца, выросшим на крови великой войны, и здесь Гайдар-внук - отнюдь не Витте и не Столыпин, а как раз тот самый «честолюбивый маргинал», тип, столь им самим презираемый.
Наша антикоммунистическая революция, одним из лидеров которой является Егор Тимурович, - парадоксальная революция. Возглавила ее отнюдь не революционная контрэлита, а сама элита (или её значительная часть), которая, поведя за собой широкие интеллигентские слои, со вполне революционной и вполне плебейской страстью растоптала идеологию, при помощи которой она и стала элитой и которую она вдруг возненавидела за ее революционность. Большевизм Гайдар ненавидит, но сама эта его ненависть - большевистская.
Однако не только в своей ненависти Гайдар-внук - дедушкин наследник. Если присмотреться к философии внука, мы увидим нечто, очень похожее на зеркальное, перевернутое отражение философии деда. Обе эти философии - секулярные версии древнего мифа о потерянном и возвращенном рае. Для марксизма «потеряный рай» - время до «отчуждения», до появления частной собственности. Эпоха частной собственности - «Царство Дьявола». Далее, с явлением пролетариата и марксизма, наступает переходная эпоха «борьбы сынов света с сынами тьмы», которая, после кульминационной эсхатологической битвы, уступит место завершающей эпохе, возвращающей «рай» без частной собственности, но возвращающей его уже «на новом, высшем этапе» - чтобы никогда больше его не терять. У Гайдара-внука - похожее членение истории, хотя и с обратными знаками. «Потерянный рай» - это эпоха, когда Россия была очень близка к настоящему капитализму, хотя оставалась еще в русском обществе какая-то гадость, сделавшая возможным вхождение через великую кровь в следующую эпоху, - «Царство коммунистического Дьявола». Затем, на третьем этапе, являются Горбачёв, Ельцин и Гайдар, и разворачивается борьба с «сынами тьмы», вроде Зюганова. Если бы Гайдар писал свою книгу еще года два назад, она, очевидно, закончилась бы на ноте эсхатологического оптимизма: наступление четвертой эпохи окончательно вернувшегося «капиталистического рая» казалось тогда очень близким. Сейчас она заканчивается на несколько иной ноте: «Впереди - трудная борьба». Но, в конечном счете, «победа будет за нами!».
Понятно, что это схема, хотя и точная. Бессознательная зависимость Гайдара-внука от идеологии Гайдара-деда - глубже и многостороннее. Прежде всего, самое существенное, делающее для Гайдара-внука коммунизм принципиально плохим, а западное общество - принципиально хорошим, это форма собственности. При всем том, что Гайдар говорит о демократии и праве, ясно, что для него это всего лишь «надстройка», что если есть правильный «базис» (частная собственность), то и все остальное (свобода) приложится.
Как мне представляется, этот «перевернутый марксизм» объясняет очень многое в карьере Гайдара-внука. Почему, например, человек, считающий себя демократом (сомневаться в искренности Гайдара, когда он говорит, что является сторонником демократии «западного типа», не приходится), видит своим героем в дореволюционном прошлом России не Милюкова или каких-нибудь меньшевиков, а Столыпина? Всё ясно: Столыпин, хотя далеко не демократ, - но борец за «хороший» капитализм, и тем самым он - создатель «базиса», на котором потом, глядишь, сама собой выросла бы и соответствующая демократическая «надстройка». И я вполне представляю Гайдара-внука, смотрящего по телевизору, как танки стреляют по зданию парламента, и думающего: «Да, это ужасно! Но и через это надо пройти. Зато теперь никто не остановит победного хода приватизации!»
«Исторический материализм» Гайдара-внука - своеобразный идейный аморализм людей, которые по природе, может быть, очень даже добрые люди (как, наверняка, добрым и хорошим человеком был чекист, написавший «Голубую чашку»). Это еще также и своеобразный антидемократизм на «переходный период» - ведь и большевики далеко не были принципиальными «сторонниками тоталитаризма». Тоталитаризм, «диктатура пролетариата» были нужны, чтобы привести людей к «царству свободы». Наконец, здесь - просто человеческая спешка: если путь - ясен, а в конце его - «потерянный рай», то и пройти путь лучше поскорее.
По всей логике Гайдара-внука центральный, ключевой вопрос - денационализация. Какая? Естественно, такая, при которой собственность достается тому классу, к которому принадлежит сам Гайдар. «Обмен номенклатурной власти на собственность... Звучит неприятно, но если быть реалистами, ...это был единственный путь мирного реформирования общества». Этим Гайдар и занимался в период своего недолгого, но бурного премьерства. И здесь - еще один парадокс книги Гайдара (и ее автора): для этого представителя номенклатуры, проводившего номенклатурную приватизацию, нет более ругательного слова, чем «номенклатура».
В чем дело? Отчасти, вероятно, здесь - то же бессознательное влияние марксизма с его идеей господствующего класса. Но не только это. Гайдар ругает номенклатуру за трусость, за нежелание идти «без страха и упрека» до логического конца, за стремление стать собственниками и в то же время - спрятаться за широкую спину государства. И тут становятся ясны причины поражения Гайдара. Правящей советской элите нужно было провести болезненную операцию освобождения от марксизма, КПСС и приватизации государственной собственности. Для такой операции ей нужны были люди, способные идти вперед без оглядки, лидеры с элементами доктринерства и идеализма. Естественно, это люди с периферии номенклатуры, из той ее части, где она сливалась с интеллигенцией, накопившей за годы советской власти страстный антимарксизм, вполне сочетающийся с «марксистской психологией». Именно такие люди - Гайдар и его команда. Но когда «дело сделано», доктринеры начинают мешать власти, и их отшвыривают за ненадобностью. «Мавр сделал свое дело».
Для Гайдара-внука его поражение - не только карьерная неудача. Это в какой-то мере и идейная драма. Гайдар не может не сознавать, что при всем своем уме, культуре и, вполне возможно, идеализме он был пешкой в руках людей темных и абсолютно аморальных. Благими намерениями внука, как и благими намерениями деда, оказался вымощенным путь в ад, хотя оба и грезили «потерянным раем».
Ясно, что впереди будут новые попытки. С Гайдаром или без него - это дело второе. Но, чтобы они, в конце концов, увенчались успехом, нам надо четко понять кое-что, чего Гайдар, как мне кажется, так и не понял.
Надо понять, что капитализм - отнюдь не «базис», а демократия - отнюдь не «надстройка». Что из признания права людей на частную собственность отнюдь не вытекает, что в процессе приватизации можно временно отменить десять заповедей. Что современное западное общество возникло не на грабеже и спекуляциях «первоначального накопления», а на основе строгой пуританской морали и жесткого правосознания. Что когда правящая элита начинает с остервенением топтать идеологию, на преданности которой она делала карьеру, получается не эволюция и не революция, а просто пакость.
http://dmitriyfurman.ru/?p=4356