Из старого :)
Покопался в архивах и решил выложить несколько своих статей, опубликованных в свое время на специализированных ресурсах.
Закончился очередной “Клинок”. Любители ножей, вдоволь наобщавшись друг с другом, разъезжаются по городам и весям, спрятав в дорожные сумки очередные партии клинков. И в который раз у меня возникает вопрос: зачем нам столько ножей? Зачем покупаем новые и новые клинки? Ну, с коллекционерами ХО все ясно - для них это страсть и инвестиции. А что со всеми остальными? Сходив прошедшим летом в поход, одной из целей которого было тестирование ряда новых моделей ножей, я в очередной раз убедился, что абсолютно все колюще-режуще-рубящие задачи в полевых условиях успешно решаются комплектом из трех предметов: дешевого шведского ножа (Эрик их нержавеющей стали), мультитула (Swiss army knife или Leatherman) и топора. Все. Абсолютный оптимум. Но ведь прем же мы на себе авторские ножи, тщательно скрывая от жен их цену, что-то сравниваем, тестируем, пытаясь найти несуществующий идеальный нож. Так что же мы хотим найти?
Часть первая. Романтично-пассионарная
Надоела попса. Надоели мелькающие на ТВ мальчики и девочки нестандартной ориентации. Достала политкорректность. Чего-то настоящего хочется. Романтики.
Но романтика, она тоже разная бывает. Военно-камуфляжная? Камуфляж тоже надоел. Надоели бесконечные вариации летней полевой формы и изделия в духе "псевдо-милитари". Я ни в коем разе не пацифист, но романтика мокрого х/б "как у настоящих солдат" достала. «О казаках, братцы, петь - непростая доля <…> Если ты не на коне, не в седле, не в поле». Не поются у костра афганские песни. И не надо их петь, по-моему, тем, кто там не был или хотя бы не был рядом. Помнить надо, а петь - нет.
КСП-шная? 30-летняя штормовка, обшитая значками стройотрядов 70-х годов и ни разу с тех пор не стиранная для пущей непромокаемости, литры водки у чадящего костра и перепевание в миллион сто одиннадцатый раз бардовских песен тоже не катит. Я люблю эти песни, я на них вырос, но даже от шедевра, исполняемого фальшивыми нетрезвыми голосами, начинает трясти. Давно я отошел от КСП и не собираюсь туда возвращаться. Опошлили хорошее дело...
Так чего надо-то нам? А хочется, как ни парадоксально, примерно той романтики, которая и воспета в большой части бардовских песен и в стихах любимых мной Киплинга, Гумилева и (в меньшей степени) Блока.
Что ж, обернуться нам вспять,
Вспять повернуть корабли,
Чтобы опять испытать
Древнюю скупость земли?
Нет, ни за что,…
Видно, настала пора -
Лучше слепое ничто,
Чем золотое вчера.
///////////////////////////////////////
Ставь же свой парус косматый,
Меть свои крепкие латы
Знаком Креста на груди
/////////////////////////////
Сырая тяжесть сапога, роса на карабине.
Кругом тайга, одна тайга и мы посередине.
////////////////////////////
И когда женщина с прекрасным лицом,
Единственно дорогим во Вселенной,
Скажет: «Я не люблю Вас»,
Я учу их, как улыбнуться,
И уйти, и не возвращаться снова.
///////////////////////////
А все кончается, кончается, кончается,
Едва качаются перрон и фонари.
Глаза прощаются, надолго изучаются,
И так все ясно, слов не говори.
///////////////////////////
Память, ты слабее год от года…
Он ли это или кто другой
Променял веселую свободу
На священный долгожданный бой?
//////////////////////////////
Ты у меня одна,
Словно в ночи луна
///////////
Да, мы из расы завоевателей древних,
Которым вечно скитаться, срываться с высоких башен,
Тонуть в седых океанах, и буйной своею кровью
Поить ненасытных пьяниц - железо, сталь и свинец.
////////////////////
If you can force your heart and nerve and sinew
To serve your turn long after they are gone,
And so hold on when there is nothing in you
Except the Will which says to them: "Hold on!"
Мы по прежнему хотим быть первопроходцами, конкистадорами и открывателями новых земель. Мы так же, как и века назад, хотим есть мясо с ножа (с НОЖА!), спать, укрывшись попоной боевого коня, и стоять на качающейся мокрой палубе каравеллы, уходящей от берегов Испании на поиски Индии. Ведь не только за пряностями шел Колумб. Не только по приказу шли в Арктику и Антарктику Хабаров, Беринг, Беллинсгаузен и Лазарев. Период с XV по XIX век - это, по моему мнению, последний всплеск европейской пассионарности, поглощенный революциями и Первой Мировой. Больше европейских пассионариев (а таковым, по моему глубокому убеждению, может быть только белый христианин или белый человек, выросший в христианской культуре) не будет. На смену им пришел араб с АК и/или поясом шахида.
Рискуя навлечь на себя обвинения в мании величия, выдвину предположение: мы - последние хранители европейской пассионарности. Пассионарием нынче быть не модно. Модно быть политкорректным и либеральным общечеловеком. Называть негров афроамериканцами, уважать права малых народов на самоопределение, с открытым ртом слушать правозащитников, признавать равноценность всех религий и не знать своей истории. А быть пассионарием неудобно. Потому что это позиция лосося, идущего вверх по течению, чтобы дать жизнь следующему поколению и умереть. Иметь мнение, отличное от мнения толпы, вообще трудно и страшно.
Так что, господа, говорит в нас пассионарность. Интересная, кстати, получается картина: в наше время быть белым пассионарием - значит быть консерватором. Иметь твердые убеждения и не поддаваться на уловки «общечеловеческой культуры». А атрибут любого пассионария - оружие, поскольку он по определению является человеком свободным.
Вот она, первая причина. Мы хотим быть свободными людьми. Свободными не только в плане гарантированных Конституцией свобод, но и в более широком смысле. Свободными в образе жизни и мышления, свободными от предрассудков, от мнения большинства. Дать самому себе право на то, что всегда отделяло свободного от раба - на оружие.
Глава вторая. Ритуальная
Тяжело жить без ритуалов. Все вокруг летит, меняется с дикой скоростью. Живи сегодня, наслаждайся жизнью, не думай о завтра - основной лозунг. Но подняв в какой-то момент голову над этим потоком, понимаешь, что хочется зацепиться за что-то неизменное, фундаментальное. Помните гениальный рассказ О’Генри про пожилого джентльмена, каждый год в день благодарения угощающего обедом одного и того же бродягу? Он жалеет, что у него нет сына, который после его смерти мог бы приходить каждый год на условленное место и говорить; «В память моего отца…». Вот она, урбанистическая жажда ритуала.
Счастливы те, у кого получается следовать предписаниям своей религии - уж там-то в большинстве случаев не меняющейся веками ритуальной части хватает. А остальные ищут ее, кто где может. Именно в этом, на мой взгляд, причина всеобщей увлеченности Японией, где ритуал возведен в абсолют. Другой вопрос, что большая часть этой ритуальности создана в последние десятилетия для экспорта элементов японской культуры и как противовес экспансии культуры американской. Это несущественно. В самом деле, сходил в пятницу вечером в «Якиторию», поел суши, выпил чаю с церемонией - и можно жить дальше. Только в какой-то момент понимаешь, что этот псевдо-ритуал пуст, и начинаешь искать что-то новое.
А оружие всегда ритуально. Эти ритуалы - подлинные, они выверены веками. Ружье надо чистить в той же последовательности (ну или почти в той же), в какой чистили кремневые ружья. Клинок надо точить так же, как точили бронзовые ножи. И в этом одна из причин даруемого оружием чувства уверенности и стабильности. Не только то, что ты можешь всадить заряд картечи или клинок в супостата, но и то, что в жизни появляется ритуал. И в этом вторая причина. Жажда ритуала. Желание чего-то неизменного, не зависящего от скорости жизни за окном.
Часть третья. Эстетическая
Красоты хочется. Искусства высокого. Такого, чтобы душа развернулась и обратно свернулась. Выйти на рассвете в чисто поле, умыться ключевой водой, осмотреться вокруг и сказать: «Эх, красота-та какая!». «Мать, мать, мать» - привычно отозвалось эхо. Мало ее, красоты, в окружающих нас одноразовых вещах. Сравните стул из Икеи (сам на таком сижу) и венский стул начала 20 столетия. Есть разница? Вроде и конструкция та же, и материалы схожие, но чувствуется что-то этакое в старых вещах. Красота, явившаяся не как результат расчета конструкции в AutoCad, а данная вещи мастером, вложившим в нее часть своей души.
То же и с ножами. Какой юморист обозвал зазубренный кусок пластика, подаваемый в бистро, ножом? Это скорее пародия на нож. И есть с его помощью можно только разогретый в микроволновке гамбургер и пережаренный картофель фри. Достаньте из кармана в той же забегаловке красивый нож, спокойно откройте, нарежьте мясо, вытрите нож и уберите обратно в карман. Только не надо пугливо озираться и смотреть на реакцию соседей. Что она изменит для свободного человека? Уверяю вас, пища приобретет совсем другой вкус. Я иногда практикую это даже в дорогих, хороших ресторанах. Если мне не удается разрезать кусок мяса на тарелке одним движением, я откладываю в сторону это тупой кусок железа, достаю свой нож (подобранный к костюму и обстановке), и не торопясь, режу им.
Хороший нож красив. В нем выверены пропорции, материалы клинка и рукояти гармонируют друг с другом. В нем чувствуется рука мастера, создававшего его. Он думал о том, чтобы его изделие было приятно и удобно держать в руках.
Вот и третья причина - хочется красивой вещи. Красивой во всех смыслах. Неодноразовой.
Эх, романтика… Так зачем мы ножи-то покупаем? Не знаю Вот хочется и все тут. Вот смотрю на Al Mar SERE 2000. Купить, что ли… Может, на вопрос отвечу.