Как меня депортировали из Литвы
Ну что, теперь подробности.
Как вы понимаете, в Вильнюс я ехал на презентацию литовского издания своей книги "Накануне Холокоста" - сборника документов из архивов Литвы, России, Украины и США о советских репрессиях 1940 - 1941 гг. и о деятельности Фронта литовских активистов. В России эта книга интересна только узкому кругу специалистов-историков, а вот в Литве потенциальная аудитория шире. Выпустившее книгу литовское издательство планировало мою пресс-конференцию в информагентстве BNS и встречу с читателями в конференц-зале отеля "Панорама". Я же предвкушал поход по книжным магазинам и приобретение всяких интересных исторических новинок.
Но увы: на паспортном контроле в Вильнюсском аэропорту мне заявили, что я нахожусь в списке нежелательных лиц, отобрали паспорт и отвели в какое-то помещение для депортируемых. В помещении имелись ободранные офисные стулья, стол, пара обшарпанных диванов и висящие на стенах плакаты "Мы поможем вам вернуться домой" на русском и английском языке. Плакатам я почему-то сразу поверил.
[Spoiler (click to open)]Мне заявили, что пропустить меня через границу не пропустят, но и депортировать обратно за счет литовского государства не депортируют: надо либо ждать тот самолет, на который у меня обратные билеты (то есть более суток), либо покупать билет на утренний рейс в Москву за собственные деньги. Еды тоже нет, впрочем я могу ее купить в буфете за собственные деньги. К буфету меня отконвоируют.
После некоторого ожидания мне выдали протокол, в которому указывалось, что мне отказано во въезде по причине того, что я включен в национальный реестр нежелательных лиц и что я могу обжаловать это решение в двухнедельный срок. Я этой возможностью, конечно, воспользуюсь. Потом мне в паспорт поставили какой-то странный штамп, чем-то похожий на снайперский прицел.
Причин, по которым я оказался в списке нежелательных персон, литовские пограничники не знали и с искренним любопытством интересовались моим мнением. В рамках просветительской работы я подарил им свою книгу "Накануне Холокоста" на русском (один из последних оставшихся у меня экземпляров, между прочим). Пограничники, естественно, попросили автограф. Люди они были приятные и ничего плохого от них я не видел: к буфету меня отконвоировали, к самолету разбудили и к трапу на отдельной машине довезли.
Местных же гэбэшников же я не видел; возможно, они приехали бы побеседовать со мной утром, но я решил сутки под замком не сидеть и купил билет на утренний рейс "Аэрофлота". Время до рейса я провел за изучением взятой у пограничников брошюры "Убежище в Литовской Республике". Вдруг понадобится?
Экипаж нашего самолета с некоторым изумлением уставился на неожиданно поднявшегося по трапу меня (до посадки пассажиров оставалось минут пятнадцать); пришлось объяснять, что я выдворяемое с территории Литвы лицо. Еще сложнее было объяснять, за что меня выдворяют. В Шереметьево наши пограничники тоже сначала пытались понять, потом поняли, что дело в каком-то политическом идиотизме литовцев, и спрашивали насчет условий содержания. Узнав, что не кормили, возмущались: у нас депортируемых кормят. Впрочем, Россия заметно богаче Литвы.
То, что включили меня в стоп-лист за мою научную деятельность, я не сомневаюсь. Может быть, за "Накануне Холокоста", может быть, за "Протекторат Литва". Последнее мне видится более вероятным: в конце концов, после того, как я обнаружил, что между литовским ДГБ и РСХА существовало соглашение о сотрудничестве, обиженные за честь мундира литовские гэбэшники поставили в литовской прессе запретку на обсуждение "Протектората" и даже таскали одного из главредов на профилактическую беседу.
Изучать историю Литвы я, разумеется, не перестану, на столе у меня новая книга, а "Протекторат" готовится к выходу на английском. Что же касается литовского издания "Накануне Холокоста", то думаю, что после такой рекламы оно разойдется быстро.
А неприятные моменты, связанные с задержанием и депортацией, безусловно, расширили мой жизненный опыт. Хотя то, что нынешние литовские власти глупы и мелочны, я знал и так.
Как вы понимаете, в Вильнюс я ехал на презентацию литовского издания своей книги "Накануне Холокоста" - сборника документов из архивов Литвы, России, Украины и США о советских репрессиях 1940 - 1941 гг. и о деятельности Фронта литовских активистов. В России эта книга интересна только узкому кругу специалистов-историков, а вот в Литве потенциальная аудитория шире. Выпустившее книгу литовское издательство планировало мою пресс-конференцию в информагентстве BNS и встречу с читателями в конференц-зале отеля "Панорама". Я же предвкушал поход по книжным магазинам и приобретение всяких интересных исторических новинок.
Но увы: на паспортном контроле в Вильнюсском аэропорту мне заявили, что я нахожусь в списке нежелательных лиц, отобрали паспорт и отвели в какое-то помещение для депортируемых. В помещении имелись ободранные офисные стулья, стол, пара обшарпанных диванов и висящие на стенах плакаты "Мы поможем вам вернуться домой" на русском и английском языке. Плакатам я почему-то сразу поверил.
[Spoiler (click to open)]Мне заявили, что пропустить меня через границу не пропустят, но и депортировать обратно за счет литовского государства не депортируют: надо либо ждать тот самолет, на который у меня обратные билеты (то есть более суток), либо покупать билет на утренний рейс в Москву за собственные деньги. Еды тоже нет, впрочем я могу ее купить в буфете за собственные деньги. К буфету меня отконвоируют.
После некоторого ожидания мне выдали протокол, в которому указывалось, что мне отказано во въезде по причине того, что я включен в национальный реестр нежелательных лиц и что я могу обжаловать это решение в двухнедельный срок. Я этой возможностью, конечно, воспользуюсь. Потом мне в паспорт поставили какой-то странный штамп, чем-то похожий на снайперский прицел.
Причин, по которым я оказался в списке нежелательных персон, литовские пограничники не знали и с искренним любопытством интересовались моим мнением. В рамках просветительской работы я подарил им свою книгу "Накануне Холокоста" на русском (один из последних оставшихся у меня экземпляров, между прочим). Пограничники, естественно, попросили автограф. Люди они были приятные и ничего плохого от них я не видел: к буфету меня отконвоировали, к самолету разбудили и к трапу на отдельной машине довезли.
Местных же гэбэшников же я не видел; возможно, они приехали бы побеседовать со мной утром, но я решил сутки под замком не сидеть и купил билет на утренний рейс "Аэрофлота". Время до рейса я провел за изучением взятой у пограничников брошюры "Убежище в Литовской Республике". Вдруг понадобится?
Экипаж нашего самолета с некоторым изумлением уставился на неожиданно поднявшегося по трапу меня (до посадки пассажиров оставалось минут пятнадцать); пришлось объяснять, что я выдворяемое с территории Литвы лицо. Еще сложнее было объяснять, за что меня выдворяют. В Шереметьево наши пограничники тоже сначала пытались понять, потом поняли, что дело в каком-то политическом идиотизме литовцев, и спрашивали насчет условий содержания. Узнав, что не кормили, возмущались: у нас депортируемых кормят. Впрочем, Россия заметно богаче Литвы.
То, что включили меня в стоп-лист за мою научную деятельность, я не сомневаюсь. Может быть, за "Накануне Холокоста", может быть, за "Протекторат Литва". Последнее мне видится более вероятным: в конце концов, после того, как я обнаружил, что между литовским ДГБ и РСХА существовало соглашение о сотрудничестве, обиженные за честь мундира литовские гэбэшники поставили в литовской прессе запретку на обсуждение "Протектората" и даже таскали одного из главредов на профилактическую беседу.
Изучать историю Литвы я, разумеется, не перестану, на столе у меня новая книга, а "Протекторат" готовится к выходу на английском. Что же касается литовского издания "Накануне Холокоста", то думаю, что после такой рекламы оно разойдется быстро.
А неприятные моменты, связанные с задержанием и депортацией, безусловно, расширили мой жизненный опыт. Хотя то, что нынешние литовские власти глупы и мелочны, я знал и так.