Fear God and Dread Nought.
"The most advanced thinkers in the Navy and those having the greatest personal experience at sea have come to the conclusion that the battleship is really dead. No one need fight a battleship except with submarine boats or destroyers, and the sole function of battleships in future wars is to be sunk. They can defend nothing day or night with any certainty."
John Arbuthnot "Jacky" Fisher
Одним из наиболее популярных кораблей индустриальной эпохи является "Дредноут", имя которого стало нарицательным. Как это обычно бывает, вокруг него выросла занимательная мифология, ключевые положения которой - что есть дредноут, а что нет, мне и хотелось бы рассмотреть здесь более подробно.
[В нижеследующей стене текста нет ни слова про Украину. Честно.]
Часть I. Броня и снаряд.
Первое, что необходимо понимать в данном вопросе это его механика. Бой кораблей в море сводится к обмену энергией, которая уходит на механическое разрушение конструкции. В стародавние времена мощность залпа была скромна и даже деревянные корабли обладали запасом прочности, позволявшим им вести затяжной бой и, при удаче, сводить его к рукопашной схватке между командами. Время шло, росла мощность залпа и наступил момент, когда боевая устойчивость стала неприемлемой даже у крупнейших деревянных кораблей. Возникшая потребность в более прочных конструкционных материалах была удовлетворена бурно развивающейся металлургической промышленностью. Устойчивость кораблей к повреждениям стала прямо зависеть от способности поглощать и отражать входящую энергию снарядов при помощи брони. В случае, если она пробивалась, ситуация сводилось к известной и неприемлимой.
Именно это вывело извечное соревнование средств нападения и защиты на новый виток. Заложенный в 1859 году "Уорриор" нёс 4,5" железную броню и 8" пушки, первая защищала от ядер и бомб вторых. В 1867 году для уже нарезных пушек был принят чугунный бронебойный снаряд Паллисера, для которого подобная защита лишь срабатывала как взводящий экран, усугубляя заброневое действие. Сами пушки также становились мощнее. И вот уже спустя всего десять лет, в 1869-м, закладывается "Тандерер" с 12" пушками и броней в 12-14 дюймов. А в 1874 к нему присоединяется "Инфлексибл" с его двуслойной цитаделью, имеющей совокупную толщину железной брони в 24" и 16" орудиями. Данный корабль является венцом лобового противостояния брони и снаряда. Удельный вес единицы площади такой защиты уже не позволял прикрыть ей весь борт и речь шла лишь о защите жизненно важный частей. И на этом же корабле в башнях была использована сталь, предназначенная для разрушения вышеупомянутых бронебойных снарядов из чугуна. Но даже это не позволило сократить общую толщину металлических частей ниже 16-17". С соответствующим весом квадратного метра.
Как обычно бывает, если есть новый материал, в данном случае сталь, то он используется и для разрушения. Семидесятые годы девятнадцатого века ознаменовались также появлением множества вариантов стальных снарядов, самыми известными из которых стали производившиеся во Франции боеприпасы Хольтцера, долгое время служившие чем-то вроде эталона. Сложилась немного забавная ситуация, когда англичане делали сталежелезную защиту от собственных чугунных снарядов, отлично показавших себя в боях, а французы, их основной конкурент, обзаводились снарядами, превращавшими данную защиту в живописные руины.
Справа замечательный образец английской сталежелезной брони после попадания стальным бронебойным снарядом. Внешний слой оторван и разрушен. Слева стоят плиты из обычной и никелевой стали.
И ещё одна замечательная иллюстрация того, как сталежелзная плита вела себя под огнём.
Юмор ситуации был в том, что она игнорировалась англичанами примерно десять лет и даже у самих французов, наблюдающих как их немезиды с упорством, заслуживающим лучшего применения, ставят и ставят подобную защиту на все новые корабли, сдавали нервы и они, решив, что англичане что-то знают, тоже обзавелись такой броней на некоторых кораблях. После чего англичане наконец-то провели полномасштабные испытания французских снарядов, ужаснулись и стали их выпускать самостоятельно, попутно подыскивая другие варианты брони. Данный пример важен как эталонный образец информационного лага между появлением изобретения и его внедрением, что во многом определяло характер развития конструкции кораблей в тот период. Имярек делает что-то хорошее, патентует это, начинает производство, публика оценивает продукт, это попадает в газеты и журналы, они расходятся по свету, об изобретении узнаёт Джон До, хлопает себя по лбу и использует изобретённое Имяреком в каких-то своих, обычно полностью противоестественных, целях. Представьте, что ответ на запрос в гугл занимает лет пять-десять и вы начнёте лучше понимать ту эпоху.
Также важно отметить, что именно в этот период явственно обозначилось качественное превосходство средств нападения над средствами защиты: утолщать броню было некуда, эквивалентная защищённость менялась мало, но прогресс в области металлургии способствовал как увеличению мощности орудий, так и эффективности их снарядов. Результатом чего стало облегчение орудий - на смену восьмидесятитонным 16" "Инфлексибла" с пробитием 23" железной брони на дистанции в 1000 ярдов, пришли шестидесятисемитонные 13,5", на той же дистанции пробивающие 28", а затем и сорокапятитонные 12", использующие новый, бездымный порох и пробивающие примерно столько же, сколько и предыдущие - 28,6". Прогресс в массовом совершенстве орудий главного калибра налицо. Но ладно там главный калибр, семитонное 6" орудие пробивало почти 15", что обессмысливало попытки защищать большую площадь даже от таких лёгких пушек. Хуже того, появление бездымного пороха позволило резко увеличить скорострельность артиллерии в связи с отсутствием необходимости прочищать канал ствола практически после каждого выстрела и исчезновением дымовой завесы, возникавшей при интенсивной стрельбе старых орудий. Именно тогда сформировалась точка зрения, согласно которой первичное значение получали скорострельные батареи умеренных калибров. Дополнительным аргументом, подкреплявшим её, стало появление нового средства поражения - торпеды, чрезвычайно лёгкого и мощного оружия, отлично подходящего для дешёвых носителей и создавшего потребность в защите от их массовых атак. И если на уже рассмотренном "Инфлексибле" в дополнение к четырём дульнозарядным монстрам стояло всего-лишь шесть вспомогательных пушек, то на строившихся параллельно с ним французских броненосцах устанавливали десятки стволов для защиты от этой новой угрозы, самими же французами и продвигаемой. Именно она со временем стала определяющей при создании концепции "Дредноута".
Но это будет потом, а пока история противостояния брони и снаряда не закончилась. Ответом на новый вызов со стороны средств поражения стал отказ от механически связанных стальной и железной плит в пользу монолитной, но гетерогенной плиты, поверхностный слой которой был исключительно прочен и способствовал разрушению снаряда. Самыми известными вариантами процессов создания такого слоя стали т.н. "гарвеевский" и "крупповский". Появившиеся и распространившиеся в девяностые годы девятнадцатого века, они стали финальными декорациями, в которых происходила заключительная стадия эволюции артиллерийских боевых кораблей. Резко возросшая массовая эффективность защиты позволила существенно поднять планку минимально необходимой для пробития брони мощности орудия, что привело к падению значимости только-только появившихся батарей скорострелок. Их совокупная мощность была весьма высока, но нейтрализовалась новой броней. Вторым фактором, усугубившим ситуацию, стало увеличение дистанций боя. Что требует особого рассмотрения.
Часть II. Цепи и шестерни.
Рост массы орудий обострил проблему их наведения. На среднестатистическом экземпляре годов эдак восьмидесятых это выглядело следующим образом: путём живописных жестов и коротких, но ёмких, красноречивых фраз, наводчик объяснял операторам приводов вертикального наведения, что именно им нужно проделать с оными приводами для подъёма ствола на требуемой угол. После чего, в такой же непринуждённой манере, следовали объяснения операторам приводов горизонтальной наводки относительно их роли и места в приведении установки на нужной угол горизонтального наведения. После чего, командир принимал успокоительное и начинал медитировать, используя вместо чёток шнур электрозапала. Целью медитации было достижение просветления при выходе корабля на ровный киль. Затем обычно следовало снарядоизвержение. Таким образом, от наводчика требовалось угадать в каком месте и в какое время окажется корабль-цель, после чего навести в эту предполагаемую точку орудие, а затем ловить момент, когда оно займёт нейтральную позицию и произвести выстрел. В связи с известным дефицитом мидихлорианов на нашей планете, способностей обычных людей обычно не хватало на чисто интуитивное решение задач подобной сложности. Потому их упрощали, сокращая дистанцию, заранее выставляя орудия на фиксированные углы, и разряжая их в упор. Таким незатейливым образом нейтрализовались как ошибки в предсказании местоположения цели, так и ошибки в наведении, благо инерционность и точность тогдашних приводов наведения оставляла желать много лучшего. Сами приводы появились не от хорошей жизни, ведь изменение положения пушки весом в десятки тонн путём ручных манипуляций было очень и очень медлительным, что лишь усугубляло сложность задачи предсказания места встречи снаряда и цели. Ах, да, в довершении всего, после выстрела наводка полностью сбивалась и всё нужно было повторять снова.
Думаю, теперь любовь тогдашних флотоводцев к перестрелкам на пистолетных дистанция стала более понятной.
Но была в этой любви одна тёмная сторона - торпеды. Угроза применения которых здорово нарушала сложившуюся идиллию грациозно маневрирующих броненосцев, ловящих момент для того, чтобы разрядить в своего оппонента несколько монструозных стволов. Что изменилось в механике прицеливания к концу девяностых годов девятнадцатого века? Приводы стали более мощными и точными, менее инерционными, упростилось управление ими за счёт вынесения органов управления непосредственно к месту наводчика. Но, в общем-то и всё. Всё также требовалось интуитивно предсказывать будущее местонахождение корабля-цели, выставлять орудие в соответствии с этим предсказанием и ловить момент ровного киля. Но так как желание стрелять с дистанции большей дистанции применения торпед, было весьма сильным, то появились новые методы организации стрельбы. Во Франции таковым стало использование орудия среднего калибра для нахождения дистанции до цели. После чего она сообщалась наводчикам тяжелых орудий, освобождая их от одной из проблем. В Англии сделали ставку на оптические дальномеры, решавшие сходную задачу (французские механические устройства оказались малопригодны на практике). Главным недостатком французского подхода была невозможность уточнения дистанции после того как вся эскадра начинала стрелять по выбранной цели - всплески от падений снарядов сливались в слаборазличимую кашу. Главным недостатком английского метода был человеческий и погодный факторы. В реальных условиях боя, оценка дистанции была весьма неточной. Увеличение дальномерной базы и количество измерений дистанции принципиально проблему решить не могло - неточность всегда имела место быть, и её приходилось выбирать, ориентируясь на всплески падений снарядов. Ну и самое главное, никакие методы не работали для случая быстро сближающихся кораблей. Все данные устаревали слишком быстро, поэтому движение в параллельных кильватерных колоннах было обязательным залогом хотя бы минимально успешной стрельбы на большие дистанции.
Само-собой, эти методы со временем нашли друг-друга - дальномеры определяли примерную дистанцию, а затем она уточнялась пристрелкой.
Но то была речь о тяжелых пушках. У лёгких же пушек было одно, но очень существенное, достоинство. Они были лёгкими. На практике это означало, что физических возможностей комендоров было достаточно для изменения углов наводки орудия со скоростью, обеспечивающей непрерывное удержание прицела на цели. Попросту говоря, наводчик(и) работал(и) как стабилизатор. Ловить момент ровного киля не требовалось - орудие было готово стрелять в любой момент. Именно эта возможность принципиально меняла характер стрельбы. Совокупность тяжелых орудий била вразнобой - для каждого наводчика момент стрельбы был свой, да и способность правильно его выбирать отличалась от человека к человеку. Поэтому в их случае просто имела место быть индивидуальная стрельба на заданную дистанцию. Лёгкие орудия могли работать совместно - получив информацию о предполагаемой дистанции, часть орудий могла дать залп с заведомым перелётом, часть с недолётом, очень быстро нейтрализуя неточность первоначальной оценки дальности. При этом, весь процесс отлично поддавался централизованному управлению одним человеком, которому не было необходимости гадать, залп какого комендора он сейчас наблюдает и насколько оный комендор обычно мажет. Снижалась роль человеческого фактора, создававшего одну из главных проблем - неопределённость определения верного момента для выстрела.
И да, со временем и эти способы нашли друг-друга - приводы тяжелых орудий стали настолько мощными и точными, что обеспечивали непрерывное наведение любых систем.
Теперь можно наконец перейти к виновнику торжества - "Дредноуту".
Часть III. Человек и пароход.
Джон Фишер был разносторонним человеком - специалистом как в артиллерии, так и в торпедном деле, не говоря уже о том, что являлся прекрасным организатором. За время своего продвижения к сияющим вершинам Роял Нэви, вокруг него образовалась команда прекрасных специалистов. И когда Британия почувствовала, что дело на континенте пахнет керосином, данной команде был дан зелёный свет. С единственным условием - линкоры должны быть. Не сказать, что это обрадовало Фишера, не преминувшего встать в позу Д'Артаньяна:
‘Now battleships could be sunk by torpedo craft, surface and sub-surface. What was the use of the battleship therefore, he asked. The answer was clear: ‘none… if battleships have no function that first class cruisers cannot fulfil they are useless to the enemy and do not need to be bought’.
‘At the present moment naval experience is not sufficiently ripe to abolish totally the building of battleships so long as other countries do not do so.’
Но прежде всего он был человеком лояльным, поэтому занялся строительством нового флота. С нуля. Из линкоров. И не только.
Именно благодаря тому, что Фишер был как артоманом, так и торпедоманом, он отталкивался от необходимости действий артиллерийского корабля на поле боя, насыщенном носителями торпед. Что привело его к мысли об ограничении минимальной дистанции стрельбы - это и было фундаментальное решение, определившее всё. На момент проработки вариантов будущего "Дредноута" уже было известно о появлении гироскопов в системах наведения торпед и о неизбежных последствиях этого нововведения в виде роста дальности их стрельбы. С учётом минимально необходимого времени реакции на атаку миноносцев величина безопасной дистанции составила 5000-6000 ярдов. Что сразу же, на корню, убило все предыдущие наработки, базирующиеся на концепции незначительного увеличения среднего калибра - на таких дистанциях он был практически бесполезен даже против сравнительно тонкой брони. Никаких сближений на дистанцию применения лёгких пушек не подразумевалось - там уже работали торпеды. Фактически выбор свёлся к 10" и 12" пушкам, из которых была выбрана самая мощная. Повышенная скорость появилась как попытка хоть как-то приблизить линкор к крейсерам.
"But this new battleship now proposed will not only be a battleship but a first class cruiser superior to any but the very latest, hence for years to come she will be useful since whether battleships are or are not used in the future her speed will always make her of the greatest value."
Вот как бы и всё. Если знать про все части мозаики, то решение выглядит само-собой разумеющимся.
Часть IV. Заключение.
Что обусловило Дредноут именно как прародителя новой схемы кораблей? Стабилизация на фронте борьбы средств нападения и защиты. В качестве противодействия поверхностно упрочнённой броне появились снаряды с бронебойными наконечниками, которые в эпоху "Дредноута" делали из сравнительно мягкого металла и которые предназначались для разрушения прочного слоя бронеплиты. Но данное нововведение не было революционным, а лишь уточнило соотношение эффективностей щита и меча. Оно и так было в пользу второго. Стало несколько более выраженным. Но куда важнее, что отныне ключевым элементом защиты стала дистанция. Энергия снаряда расходовалась на преодоление километров воздуха, вероятность попадания снижалась, что и обеспечивало потребную боевую устойчивость линкоров без необходимости снова возвращаться к броне предельной толщины (и минимальной площади). Дешевые и простые средства, вроде среднего калибра и торпед, были нейтрализованы именно возросшими расстояниями боя. Отсюда же следует, что появление самолёта-торпедоносца, способного сократить дистанцию, напрочь убивало концепцию "дредноута" даже безо всех прочих факторов.
Мог ли "Дредноут" появиться раньше? Полностью бессмысленный вопрос. Раньше не было никаких ограничений на минимальную дистанцию стрельбы. Корабли оснащали таранами и не боялись ими воспользоваться. Даже абордажи пытались проводить. Французы с гордостью указывали для своих пушек величину пробиваемой брони у дульного среза и все считали это нормальным. Минимальная дистанция стремится к нулю => пушки даже минимальных калибров сохраняют свою полезность => нет смысла строить корабль вокруг конкретного калибра, имеет значение только совокупная огневая производительность.
Дредноуты против линкоров с промежуточным калибром. Линкоры линкорам рознь. Английские "Кинг Эдуард" появились лишь постольку, поскольку готового проекта нового корабля не было, а программа судостроения подразумевала закладку здесь и сейчас. Что-бы хоть как-то усилить корабль, поставили простенькие установки с 9,2" пушками и всё. Бессмысленность последовавшего за этим "Нельсона", точно также закладывавшегося в условиях дефицита времени, была самоочевидной - если всё равно ставить тяжелые пушки, то размениваться на мелочи ни к чему. Эти корабли послужили донорами башен главного калибра для "Дредноута" и это самое лучшее, что в них было.
"Дантон" - а вот тут не всё так однозначно. После внезапного исчезновения русского флота на Дальнем Востоке, французский план континентальной коалиции трёх держав пошёл прахом и они предпочли сдаться англичанам без боя. Их основным противником стал австрийский и, отчасти, немецкий флот. но дело в том, что к моменту завершения проектирования и закладки "дантонов" этот самый австрийский флот был представлен игрушечными корабликами с 240-мм пушками главного калибра. На их фоне 240-мм "промежуточный" калибр "дантонов" был не таким уж и промежуточным. Да и на фоне любого из немецких броненосцев (вес "промежуточного" 240-мм снаряда - 220 кг, вес немецкого "главного" 280-мм - 240-кг). То есть французы сделали весьма удачные корабли для своей средиземноморской песочницы. Педофилы... Гм.
"Андрей Первозванный", "Евстафий" - русская 203-мм пушка была разновидностью идеи тяжелой скорострелки. Слишком слаба для серьёзных целей. На "Кинг Эдуарде" первоначально вместо 234-мм хотели ставить пару 190-мм, которые по мощности практически эквивалентны русской 203-мм. Но сочли слишком малохольными ещё тогда. Цели для пушек одни и те же. Так что "Андрей" скорее обычный броненосец, без изысков, не считая постцусимского синдрома.
Итальянские Регины Маргариты и Елены. Опять 203-мм. Только без постцусимского синдрома.
Австро-венгерские "Радецкие". К их сожалению, французские броненосцы были отнюдь не игрушечными. Зачем такие корабли были нужны австриякам - неясно. Тот самый случай, когда близкие по замыслу корабли (сравнительно с "дантонами") оказываются очень различными по возможностям в силу различных условий применения.
Японская "Касима". Опять "Эдуард", только с 10". Главная "проблема" японцев - после исчезновения русского флота им просто не с кем было воевать. Сферические корабли для борьбы с вакуумом. "Сатсума", "Аки" - больше десятидюймовок богу десятидюймовок! Очень актуальные корабли для средиземноморского ТВД. Жаль до него плыть было далеко.
"Сетсу" - единственное, почему я упоминаю этот проект, это популярное мнение, касающееся всех "промежуточных" кораблей, дескать, корректировать огонь смешанных калибров было сложно. Поэтому это ненастоящие "дредноуты".
Следите за руками. Когда самый, что ни на есть, настоящий "Дредноут" вышел на свои первые стрельбы, то он стрелял по следующей схеме:
Пристреливался одной 12" пушкой, а затем давал залп из всех стволов. Второй полной залп дать не смог - корабль раскачивался от первого и часть орудий вынужденно пропустили выстрел. Это та самая стрельба на заданную дистанцию о которой я говорил выше. Никто там в рамках залпа не разбирал калибры и прочие мелочи жизни. Мнение о конфликте калибров возникло тогда, когда англичане пытались корректировать огонь отдельных башен. Для каждой нужен был свой пост наблюдения и управления огнём. Для двух башен их можно было организовать, а для большего числа - нет. Поэтому все эти промежуточные башни рассматривались как бедные родственники, путающиеся под ногами и создающие ненужный ажиотаж. Но для стрельбы по схеме "Дредноута" это не играет никакой роли, т.к. огонь отдельных башен и не корректировался. Приводы же для тяжелых орудий, обеспечивающие непрерывное наведение, появились лишь спустя несколько лет после ввода в строй "Дредноута". Так что лишь первые линейные крейсера и последние английские 12" дредноуты обладали ими с рождения, имея возможность стрелять по каким-то другим схемам. Поэтому "Сетсу" это обычный "дредноут", без изысков.
Такие дела.
