ОПЫТ ИСТОРИЧЕСКОЙ ТИПОЛОГИИ ЛИЧНОСТИ ЭПОХИ РАЗЛОЖЕНИЯ КРЕПОСТНИЧЕСТВА В РОССИИ-21
(крестьянин-общинник, “образцовый дворянин”, дворянский революционер)
Глава II. “Образцовые дворяне” (М.М. Щербатов, A.T. Болотов)
§ 3. Духовный мир
В социальной среде обитания Щербатова и Болотова в ходе их деятельности и в соответствии с их способностями формировалась картина мира каждого из них, с её двумя компонентами: кругом знаний и мировоззрением.
1. Круг знаний
У Болотова и, в меньшей степени, у Щербатова были довольно обширные естественно-научные знания. Однако, их мировоззрение определялось осмыслением в общественной жизни.
Излагая их сведения о зарубежной жизни, удобнее начинать с осведомлённости во всемирной истории, т.к. знакомство с прошлым помогает лучше понять современность. В статье “О способах преподавания науки” (1782-1785 гг.), советуя молодым дворянам изучать историю, Щербатов рекомендует по древней истории работы Геродота, Диодора, Тита Ливия, Саллюстия, Светония, Евсевия, а также “Универсальную историю” Пуфендорфа (151, 521-522).
В той же статье он приводит обширный список трудов французских историков об Испании и Португалии, Неаполе и Франции, Англии и Голландии, Германии и Швеции, Турции и Персии, о некоторых других крупнейших странах средневековья и нового времени (151, 522-523). Можно предполагать, что информированность Щербатова на этот счёт хорошая.
Знания Болотова и о всемирной истории не столь обширны и заключаются в осведомлённости о важнейших событиях древней, средневековой и новой истории,
В работах Щербатова очень мало конкретного материала о состоянии производительных сил за рубежом, имеются лишь беглые замечания о жёсткой конкурентной борьбе за колонии, за преобладание на море между Англией и Голландией, Англией и Францией, о росте экономического могущества Великобритании (150, 239-244), что стало к тому времени общеизвестным фактом. Следует, однако, добавить, что этот видный идеолог аристократической оппозиции очень хорошо знал труды физиократов, можно допустить, что из них он мог получить определённое представление о развитии производительных сил, сельского хозяйства зарубежной Европы.
Как мы уже говорили, Болотов прожил в Кёнигсберге около четырёх лет, часто посещал мануфактуры Восточной Пруссии, интересовался устройством станков и на основании этих наблюдений составил себе представление об уровне развития техники на Западе. С уверенностью можно сказать, что в России второй половины ХVШ в. не было ему равного в осведомлённости насчёт сельского хозяйства других стран мира. По этому вопросу Болотов получал сведения из многочисленной иностранной литературы, внимательнейшим образом проработанной в часы досуга. В журнале “Экономический магазин” (1786г., ч. ХХV) были опубликованы его статьи о состоянии садоводства в Италии, Швейцарии, Франции, Испании, Нидерландах, Англии, Германии и других странах (181, 177).
О жизни простого народа за рубежом Щербатову известно лишь то немногое, что можно было почерпнуть из исторических, экономических и географических книг.
Болотов прочитанное дополнял собственными наблюдениями, полученными из зарубежных поездок.
Из исторической литературы, а также художественной и философской Щербатов черпал информацию о манерах, морали, экономическом и политическом положении дворянства за рубежом. Он же штудировал книги французских идеологов дворянства: маркиза де Ласси “Военное дворянство” и аббата Куайе “Торгующее дворянство” (вышла в России в переводе Фонвизина в 1765 г.) (164, 210, 212), в которых авторы спорят о судьбах господствующего сословия, о кодексе чести, сравнивают экономическое положение английских и французских дворян второй половины ХVIII в. Болотов часто бывал на балах прусских юнкеров, Шишков был принят при дворах некоторых немецких князей.
О классовой борьбе в Западной Европе Щербатов пишет немного: его внимание привлёк рост городских волнений в Голландии (150, 256) и острое соперничество партии “колпаков” (умеренно-прогрессивная буржуазная) и “шляп” (реакционная дворянская) в Швеции, “неосторожна” политика “просвещённого абсолютизма” Густава (150, 753-754; 151, 108, 112-11З). Щербатов хорошо осведомлён об истории соперничества Англии, Голландии, Франции, интересовался Семилетней войной, участием Франции в освободительной войне американских колоний (150, 239-244), отмечал падение международного влияния Голландии в ХVIII в., утрату ею своих колоний (150, 256).
Болотов - участник Семилетней войны. Будучи в Восточной Пруссии, получал информацию о ходе европейского конфликта и из немецких газет того времени (72, 814). Его описание хода военных действий в Европе очень полно и изобилует многими интереснейшими подробностями, представляет собой ценный источник для историка, занимающегося этой войной. Уже в годы жизни в провинциальном Богородицке он выписывал иностранные газеты, получал “Политический журнал” Сохацкого - наиболее солидное периодическое издание России 90-х годов из печатавших зарубежную информацию. В конце столетия всё внимание Болотова привлечено к революционной Франции и войнам, которые она вела. Обширные сведения о ходе революции записывались им в специальных тетрадях, рукописном журнале “Богородицкий вестник”. Болотов писал, что бунтует не вся Франция, а только чернь, которая “преисполнила всех честных и добрых людей и прямых патриотов страхом и ужасами”. Первым среди “честных и добрых” он считал Лафайета; к ним же относил “славного Барнава” и других представителей консервативного буржуазного большинства Учредительного собрания. “Зачинщиками всем произведенным в Париже мерзостям” называл Робеспьера и Марата, к ним же присоединял Дантона и жирондистов Манюэля, Ролана, Карра, Бриссо, а также члена Социального клуба Жака Ру - “самую бестию и бездельника” (339, 68). Примечательно, что Болотов уловил некоторое отличие термидора от якобинской диктатуры, хотя и после “истребления” Робеспьера верховная власть все ещё в руках “бунтовщиков”, безбожников и наинегоднейших людей”, но новое правление отличается “кротостью и тишиной” от прежнего “неслыханного тиранства и бесчеловечия” (77, 177-178). “Словом, во Франции начинало уже много кой-чего происходить, приближающего сей народ к прежней законной власти...” (77,178).
Оба хорошо знали государственное устройство важнейших европейских стран, но, пожалуй Щербатов лучше, чем Болотов. Кн. Щербатов читал Юстиниана, а также труды своих современников: Монтескье “О духе закона”, Беккариа “О преступлениях и наказаниях” (150, 249).
Мы уже говорили, что Щербатову, Болотову известны многие новинки научной, философской художественной литературы Запада.
То, что было известно образцовым дворянам о западноевропейской истории и действительности, создавало важный общий фон для понимания русской истории и действительности. Для своего времени Щербатов - один из наиболее компетентных в истории страны, знания его - знания историка-профессионала ХVIII в. Создавая свой многотомный труд, он опирался не только на сочинения В.Н. Татищева, Леклерка и Г.Ф. Миллера, а и на собственное знакомство с многочисленными летописями, другими историческими источниками. В собственной огромной библиотеке Щербатова (она насчитывала до 15.000 томов) находился “Изборник Святослава” 1076 г., двадцать списков летописей, несколько статейных книг, ему, по личному распоряжению Екатерины II, был открыт доступ в Патриаршую и Типографскую библиотеки (331, 114-115).
Болотову удалось только за счёт самообразования получить представление о наиболее важных фактах истории России.
Щербатов, работавший в Коммерц- и Камер-коллегиях, несомненно, хорошо информирован о состоянии производительных сил в России. Хотя, впрочем, интерес к этим вопросам проявился ещё в Уложенной комиссии: в одном из своих выступлений он говорил о количественном росте дворянских суконных и полотняных мануфактур с 1742 г. по 1767 г. (150, 125). В статье “Статистика в рассуждении России” (1776-1777гг.) Щербатов пытался произвести оценку возможностей крупнейших портов страны, полезных ископаемых, а также указал на размещение предприятий по стране, состояние дел на некоторых предприятиях (150, 457-618); много знал о деятельности уральских медеплавильных заводов, о финансовой политике правительства в отношении их; ему приходилось изучать счётные книги заводов (150, 702). В поле зрения Щербатова была и торговля, ему доводилось делать анализ баланса внешней торговли. Щербатов констатирует, что российская внешняя торговля “упадает” (150, 619),
Болотов тоже информирован о географическом размещении промышленности, её состоянии, интересовался и технологией, часто бывая на Тульском оружейном заводе, на различных мануфактурах. Рачительный хозяин держал в поле зрения колебания рыночной конъюнктуры на сельскохозяйственную продукцию (78, 8, 32, 34, 46, 92). Как и Щербатов, интересовался развитием коммерции, однако, возможности его были не так велики, как у сиятельного князя. Примечательно, что Болотов также отмечает “упадок” коммерции, “потеряние баланса”, крайнее понижение международного курса рубля в последние годы жизни Екатерины II (79, 55-56).
В упоминавшейся уже нами статье “Статистика в рассуждении России” кн. Щербатов даёт оценку плодородия земель в каждой губернии и провинции, сообщает о специализации крестьян на производстве того или иного вида продукции: псковские крестьяне предпочитают выращивать лён, архангелогородские “имеют лучшую рогатую скотину из всея России”; житница страны - Белгородская губерния, здесь лучшие по плодородию земли: “тучные ея земли удобрения никакого не требуют, разве под мак и под конопли”; в Астраханской губернии население специализируется на выращивании арбузов, дынь, винограда, начинается развитие табаководства, некоторые крестьяне занимаются шелководством; Азовская губерния - плодородные степи, способствующие разведению лошадей, коров, овец (150, 485, 486, 488, 493). Земледелие России, по мнению Щербатова, “совершенно упало” (150, 634).
Болотов также имел отличные сведения о специализации сельского хозяйства, о положении дел в хозяйстве государственных и помещичьих крестьян. В качестве редактора сельскохозяйственных журналов он состоял в переписке со многими помещиками, получал от них информацию о их способах хозяйствования.
Обращаясь к крестьянскому хозяйству, Щербатов отмечал снижение производительности труда, безземелье, плохое питание многих крестьянских семей (“питаются мякиным хлебом, живя, скорее, как животные, а не как люди”) (164, 7), постоянные голодовки. Он констатировал широко распространившееся отходничество, промыслы среди крестьян, торговлю. Например, в Нижегородской губернии народ “особливо склонен ко всяким промыслам и торгам и многие тут обретаются великие села, которые богатством и торговлею своею знатным городам не уступают” (150, 490-491). Среди крестьян он видел очень богатых, средних и совершенно бедных (бобылей) (150, 184). Интересы народа ему известны лишь в той мере, в какой они представлены в наказах депутатам Уложенной комиссии, избранных от различных категорий государственных крестьян.
Болотов, кроме вышеперечисленных явлений, известных Щербатову, хорошо знал земледельческую культуру народа: технологию пахоты (76, 134), сева, внесения удобрений, уборки, оставил замечания о крестьянских способах молотьбы, приводит народные приметы о сроках сельскохозяйственных работ (181, 97, 75-76, 92, 111). В произведениях его имеются чертежи сельскохозяйственных орудий труда, интересны его наблюдения над степенью религиозности крестьян (257, 162), заметки о структуре, принципах внутрисемейных отношений крестьян (75, 963-9, 64), зарисовки из быта и нравов подвластного ему крепостного люда. Речь его полна народными поговорками и пословицами.
Щербатову ещё в годы деятельности Уложенной комиссии приходилось сталкиваться с депутатами купечества, выражавшими интересы этого сословия, доводилось вступать в полемику с ними. Позднее по роду службы он, несомненно, встречался с купцами и мануфактуристами. Ему известны истории возникновения капиталов таких видных купцов, как Логинов, Барышников, Лукин, Мещанинов, Гусятниковы, Походяшины. Щербатов имел представление о размерах их состояний, о сфере приложения капитала (150, 623-624, 732-733). Он вскользь замечал, что однажды выступал в роли посредника в дележе имущества крупного уральского заводчика Твердышева с его племянницами Мясниковыми, обращался с заводской документацией (150, 702).
Болотов также очень часто вёл дела с купцами, продавая им продукцию дворяниновских, киясовских и богородицких полей и садов, ссужал этим лицам деньги. Его характеристики купцов, откупщиков очень глубоки и красочны. Болотов оставил заметки о купеческом быте и нравах (78, 79-80, 150).
Вряд ли стоит доказывать, что образцовые дворяне знали интересы, образ жизни, мораль, привычки своего сословия, своего круга.
Щербатов очень хорошо осведомлён о выступлениях народных масс как в прошлом, так и в современной ему жизни. Сообщает о территории какого восстания и волнения, о его продолжительности, числе участников, их социальном положении, об отношении народа к восставшим, известны ему как чисто крестьянские выступления, так и движения рабочих, приписных крестьян на Олонецких заводах и на Урале (150, 482-483, 500-501). Многозначительный факт: Екатерина передала ему 229 номеров на 509-ти полулистах документов, относящихся к восстанию Пугачёва (334, 339). Словом, Щербатов - один из наиболее информированных людей того времени о классовой борьбе.
Болотов - очевидец Крестьянской войны 1773-1775 гг., хорошо знал настроения крепостных и городских низов Москвы того времени, пережил величайший страх перед волновавшимся народом, лично усмирял бунтовавших крестьян (74, 440-441, 492-496).
Оба хорошо знали государственное устройство и действующее законодательство России.
Щербатов и Болотов находились в курсе новостей культурной жизни страны. Болотов на досуге пытался рецензировать произведения Д.И. Языкова, И.И. Дмитриева, Г.Р. Державина, Н.М. Карамзина, И.А. Крылова, А. Клушина, И.Н. Мартынова, записывал биографические данные о них (78, 12, 13, 14, 69, 81, 104).
Таким образом, можно сделать вывод, что осведомлённость образцовых дворян как в отечественной, так и в действительности была обширной, а в некоторых аспектах их познания глубоки. Как осмысливался этот круг знаний?
Глава II. “Образцовые дворяне” (М.М. Щербатов, A.T. Болотов)
§ 3. Духовный мир
В социальной среде обитания Щербатова и Болотова в ходе их деятельности и в соответствии с их способностями формировалась картина мира каждого из них, с её двумя компонентами: кругом знаний и мировоззрением.
1. Круг знаний
У Болотова и, в меньшей степени, у Щербатова были довольно обширные естественно-научные знания. Однако, их мировоззрение определялось осмыслением в общественной жизни.
Излагая их сведения о зарубежной жизни, удобнее начинать с осведомлённости во всемирной истории, т.к. знакомство с прошлым помогает лучше понять современность. В статье “О способах преподавания науки” (1782-1785 гг.), советуя молодым дворянам изучать историю, Щербатов рекомендует по древней истории работы Геродота, Диодора, Тита Ливия, Саллюстия, Светония, Евсевия, а также “Универсальную историю” Пуфендорфа (151, 521-522).
В той же статье он приводит обширный список трудов французских историков об Испании и Португалии, Неаполе и Франции, Англии и Голландии, Германии и Швеции, Турции и Персии, о некоторых других крупнейших странах средневековья и нового времени (151, 522-523). Можно предполагать, что информированность Щербатова на этот счёт хорошая.
Знания Болотова и о всемирной истории не столь обширны и заключаются в осведомлённости о важнейших событиях древней, средневековой и новой истории,
В работах Щербатова очень мало конкретного материала о состоянии производительных сил за рубежом, имеются лишь беглые замечания о жёсткой конкурентной борьбе за колонии, за преобладание на море между Англией и Голландией, Англией и Францией, о росте экономического могущества Великобритании (150, 239-244), что стало к тому времени общеизвестным фактом. Следует, однако, добавить, что этот видный идеолог аристократической оппозиции очень хорошо знал труды физиократов, можно допустить, что из них он мог получить определённое представление о развитии производительных сил, сельского хозяйства зарубежной Европы.
Как мы уже говорили, Болотов прожил в Кёнигсберге около четырёх лет, часто посещал мануфактуры Восточной Пруссии, интересовался устройством станков и на основании этих наблюдений составил себе представление об уровне развития техники на Западе. С уверенностью можно сказать, что в России второй половины ХVШ в. не было ему равного в осведомлённости насчёт сельского хозяйства других стран мира. По этому вопросу Болотов получал сведения из многочисленной иностранной литературы, внимательнейшим образом проработанной в часы досуга. В журнале “Экономический магазин” (1786г., ч. ХХV) были опубликованы его статьи о состоянии садоводства в Италии, Швейцарии, Франции, Испании, Нидерландах, Англии, Германии и других странах (181, 177).
О жизни простого народа за рубежом Щербатову известно лишь то немногое, что можно было почерпнуть из исторических, экономических и географических книг.
Болотов прочитанное дополнял собственными наблюдениями, полученными из зарубежных поездок.
Из исторической литературы, а также художественной и философской Щербатов черпал информацию о манерах, морали, экономическом и политическом положении дворянства за рубежом. Он же штудировал книги французских идеологов дворянства: маркиза де Ласси “Военное дворянство” и аббата Куайе “Торгующее дворянство” (вышла в России в переводе Фонвизина в 1765 г.) (164, 210, 212), в которых авторы спорят о судьбах господствующего сословия, о кодексе чести, сравнивают экономическое положение английских и французских дворян второй половины ХVIII в. Болотов часто бывал на балах прусских юнкеров, Шишков был принят при дворах некоторых немецких князей.
О классовой борьбе в Западной Европе Щербатов пишет немного: его внимание привлёк рост городских волнений в Голландии (150, 256) и острое соперничество партии “колпаков” (умеренно-прогрессивная буржуазная) и “шляп” (реакционная дворянская) в Швеции, “неосторожна” политика “просвещённого абсолютизма” Густава (150, 753-754; 151, 108, 112-11З). Щербатов хорошо осведомлён об истории соперничества Англии, Голландии, Франции, интересовался Семилетней войной, участием Франции в освободительной войне американских колоний (150, 239-244), отмечал падение международного влияния Голландии в ХVIII в., утрату ею своих колоний (150, 256).
Болотов - участник Семилетней войны. Будучи в Восточной Пруссии, получал информацию о ходе европейского конфликта и из немецких газет того времени (72, 814). Его описание хода военных действий в Европе очень полно и изобилует многими интереснейшими подробностями, представляет собой ценный источник для историка, занимающегося этой войной. Уже в годы жизни в провинциальном Богородицке он выписывал иностранные газеты, получал “Политический журнал” Сохацкого - наиболее солидное периодическое издание России 90-х годов из печатавших зарубежную информацию. В конце столетия всё внимание Болотова привлечено к революционной Франции и войнам, которые она вела. Обширные сведения о ходе революции записывались им в специальных тетрадях, рукописном журнале “Богородицкий вестник”. Болотов писал, что бунтует не вся Франция, а только чернь, которая “преисполнила всех честных и добрых людей и прямых патриотов страхом и ужасами”. Первым среди “честных и добрых” он считал Лафайета; к ним же относил “славного Барнава” и других представителей консервативного буржуазного большинства Учредительного собрания. “Зачинщиками всем произведенным в Париже мерзостям” называл Робеспьера и Марата, к ним же присоединял Дантона и жирондистов Манюэля, Ролана, Карра, Бриссо, а также члена Социального клуба Жака Ру - “самую бестию и бездельника” (339, 68). Примечательно, что Болотов уловил некоторое отличие термидора от якобинской диктатуры, хотя и после “истребления” Робеспьера верховная власть все ещё в руках “бунтовщиков”, безбожников и наинегоднейших людей”, но новое правление отличается “кротостью и тишиной” от прежнего “неслыханного тиранства и бесчеловечия” (77, 177-178). “Словом, во Франции начинало уже много кой-чего происходить, приближающего сей народ к прежней законной власти...” (77,178).
Оба хорошо знали государственное устройство важнейших европейских стран, но, пожалуй Щербатов лучше, чем Болотов. Кн. Щербатов читал Юстиниана, а также труды своих современников: Монтескье “О духе закона”, Беккариа “О преступлениях и наказаниях” (150, 249).
Мы уже говорили, что Щербатову, Болотову известны многие новинки научной, философской художественной литературы Запада.
То, что было известно образцовым дворянам о западноевропейской истории и действительности, создавало важный общий фон для понимания русской истории и действительности. Для своего времени Щербатов - один из наиболее компетентных в истории страны, знания его - знания историка-профессионала ХVIII в. Создавая свой многотомный труд, он опирался не только на сочинения В.Н. Татищева, Леклерка и Г.Ф. Миллера, а и на собственное знакомство с многочисленными летописями, другими историческими источниками. В собственной огромной библиотеке Щербатова (она насчитывала до 15.000 томов) находился “Изборник Святослава” 1076 г., двадцать списков летописей, несколько статейных книг, ему, по личному распоряжению Екатерины II, был открыт доступ в Патриаршую и Типографскую библиотеки (331, 114-115).
Болотову удалось только за счёт самообразования получить представление о наиболее важных фактах истории России.
Щербатов, работавший в Коммерц- и Камер-коллегиях, несомненно, хорошо информирован о состоянии производительных сил в России. Хотя, впрочем, интерес к этим вопросам проявился ещё в Уложенной комиссии: в одном из своих выступлений он говорил о количественном росте дворянских суконных и полотняных мануфактур с 1742 г. по 1767 г. (150, 125). В статье “Статистика в рассуждении России” (1776-1777гг.) Щербатов пытался произвести оценку возможностей крупнейших портов страны, полезных ископаемых, а также указал на размещение предприятий по стране, состояние дел на некоторых предприятиях (150, 457-618); много знал о деятельности уральских медеплавильных заводов, о финансовой политике правительства в отношении их; ему приходилось изучать счётные книги заводов (150, 702). В поле зрения Щербатова была и торговля, ему доводилось делать анализ баланса внешней торговли. Щербатов констатирует, что российская внешняя торговля “упадает” (150, 619),
Болотов тоже информирован о географическом размещении промышленности, её состоянии, интересовался и технологией, часто бывая на Тульском оружейном заводе, на различных мануфактурах. Рачительный хозяин держал в поле зрения колебания рыночной конъюнктуры на сельскохозяйственную продукцию (78, 8, 32, 34, 46, 92). Как и Щербатов, интересовался развитием коммерции, однако, возможности его были не так велики, как у сиятельного князя. Примечательно, что Болотов также отмечает “упадок” коммерции, “потеряние баланса”, крайнее понижение международного курса рубля в последние годы жизни Екатерины II (79, 55-56).
В упоминавшейся уже нами статье “Статистика в рассуждении России” кн. Щербатов даёт оценку плодородия земель в каждой губернии и провинции, сообщает о специализации крестьян на производстве того или иного вида продукции: псковские крестьяне предпочитают выращивать лён, архангелогородские “имеют лучшую рогатую скотину из всея России”; житница страны - Белгородская губерния, здесь лучшие по плодородию земли: “тучные ея земли удобрения никакого не требуют, разве под мак и под конопли”; в Астраханской губернии население специализируется на выращивании арбузов, дынь, винограда, начинается развитие табаководства, некоторые крестьяне занимаются шелководством; Азовская губерния - плодородные степи, способствующие разведению лошадей, коров, овец (150, 485, 486, 488, 493). Земледелие России, по мнению Щербатова, “совершенно упало” (150, 634).
Болотов также имел отличные сведения о специализации сельского хозяйства, о положении дел в хозяйстве государственных и помещичьих крестьян. В качестве редактора сельскохозяйственных журналов он состоял в переписке со многими помещиками, получал от них информацию о их способах хозяйствования.
Обращаясь к крестьянскому хозяйству, Щербатов отмечал снижение производительности труда, безземелье, плохое питание многих крестьянских семей (“питаются мякиным хлебом, живя, скорее, как животные, а не как люди”) (164, 7), постоянные голодовки. Он констатировал широко распространившееся отходничество, промыслы среди крестьян, торговлю. Например, в Нижегородской губернии народ “особливо склонен ко всяким промыслам и торгам и многие тут обретаются великие села, которые богатством и торговлею своею знатным городам не уступают” (150, 490-491). Среди крестьян он видел очень богатых, средних и совершенно бедных (бобылей) (150, 184). Интересы народа ему известны лишь в той мере, в какой они представлены в наказах депутатам Уложенной комиссии, избранных от различных категорий государственных крестьян.
Болотов, кроме вышеперечисленных явлений, известных Щербатову, хорошо знал земледельческую культуру народа: технологию пахоты (76, 134), сева, внесения удобрений, уборки, оставил замечания о крестьянских способах молотьбы, приводит народные приметы о сроках сельскохозяйственных работ (181, 97, 75-76, 92, 111). В произведениях его имеются чертежи сельскохозяйственных орудий труда, интересны его наблюдения над степенью религиозности крестьян (257, 162), заметки о структуре, принципах внутрисемейных отношений крестьян (75, 963-9, 64), зарисовки из быта и нравов подвластного ему крепостного люда. Речь его полна народными поговорками и пословицами.
Щербатову ещё в годы деятельности Уложенной комиссии приходилось сталкиваться с депутатами купечества, выражавшими интересы этого сословия, доводилось вступать в полемику с ними. Позднее по роду службы он, несомненно, встречался с купцами и мануфактуристами. Ему известны истории возникновения капиталов таких видных купцов, как Логинов, Барышников, Лукин, Мещанинов, Гусятниковы, Походяшины. Щербатов имел представление о размерах их состояний, о сфере приложения капитала (150, 623-624, 732-733). Он вскользь замечал, что однажды выступал в роли посредника в дележе имущества крупного уральского заводчика Твердышева с его племянницами Мясниковыми, обращался с заводской документацией (150, 702).
Болотов также очень часто вёл дела с купцами, продавая им продукцию дворяниновских, киясовских и богородицких полей и садов, ссужал этим лицам деньги. Его характеристики купцов, откупщиков очень глубоки и красочны. Болотов оставил заметки о купеческом быте и нравах (78, 79-80, 150).
Вряд ли стоит доказывать, что образцовые дворяне знали интересы, образ жизни, мораль, привычки своего сословия, своего круга.
Щербатов очень хорошо осведомлён о выступлениях народных масс как в прошлом, так и в современной ему жизни. Сообщает о территории какого восстания и волнения, о его продолжительности, числе участников, их социальном положении, об отношении народа к восставшим, известны ему как чисто крестьянские выступления, так и движения рабочих, приписных крестьян на Олонецких заводах и на Урале (150, 482-483, 500-501). Многозначительный факт: Екатерина передала ему 229 номеров на 509-ти полулистах документов, относящихся к восстанию Пугачёва (334, 339). Словом, Щербатов - один из наиболее информированных людей того времени о классовой борьбе.
Болотов - очевидец Крестьянской войны 1773-1775 гг., хорошо знал настроения крепостных и городских низов Москвы того времени, пережил величайший страх перед волновавшимся народом, лично усмирял бунтовавших крестьян (74, 440-441, 492-496).
Оба хорошо знали государственное устройство и действующее законодательство России.
Щербатов и Болотов находились в курсе новостей культурной жизни страны. Болотов на досуге пытался рецензировать произведения Д.И. Языкова, И.И. Дмитриева, Г.Р. Державина, Н.М. Карамзина, И.А. Крылова, А. Клушина, И.Н. Мартынова, записывал биографические данные о них (78, 12, 13, 14, 69, 81, 104).
Таким образом, можно сделать вывод, что осведомлённость образцовых дворян как в отечественной, так и в действительности была обширной, а в некоторых аспектах их познания глубоки. Как осмысливался этот круг знаний?