(no subject)
Маму, конечно, пугает то, что уже в очень близкой перспективе может получится (и, надо полагать, получится) так, что она окажется уже физически не в состоянии сама себя обслуживать, и тогда вся ответственность за неё ляжет на меня.
Меня это тоже пугает так, что и думать об этом не хочется. Для меня по-прежнему идеальная форма общения с мамой была бы - через посредника, как у Зеленского с Путиным через Эрдогана, или хотя бы через специально обученного семейного психотерапевта, потому что одно неосторожное слово, и я тотчас перехожу в состояние, когда я в принципе уже не желаю слушать, что она там говорит, меня просто, как в том анекдоте, «бесит сам звук её голоса». Совсем идеально было бы - созваниваться раз в год: «Алё, мама, как дела? Хорошо? Ну всё, пока!» - и не слышать больше ничего до следующего года.
Это начинается новая неделя, и надо бы снова съездить к ней, а мне отчаянно не хочется. Что я там буду делать? О чём нам говорить? И как? И зачем?
Меня это тоже пугает так, что и думать об этом не хочется. Для меня по-прежнему идеальная форма общения с мамой была бы - через посредника, как у Зеленского с Путиным через Эрдогана, или хотя бы через специально обученного семейного психотерапевта, потому что одно неосторожное слово, и я тотчас перехожу в состояние, когда я в принципе уже не желаю слушать, что она там говорит, меня просто, как в том анекдоте, «бесит сам звук её голоса». Совсем идеально было бы - созваниваться раз в год: «Алё, мама, как дела? Хорошо? Ну всё, пока!» - и не слышать больше ничего до следующего года.
Это начинается новая неделя, и надо бы снова съездить к ней, а мне отчаянно не хочется. Что я там буду делать? О чём нам говорить? И как? И зачем?