6 мифов об Исламском государстве
Оригинал взят у simfosj1 в 6 мифов об Исламском государстве
Оригинал взят у analitic в 6 мифов об Исламском государстве
Миф №1. Члены ИГ безумны и нелогичны
Если вы хотите понять Исламское государство первое, что вы должны знать о его членах - они не сумасшедшие. Да, это кровожадные адепты жестокой средневековой идеологии, но не безумцы.
Взгляните на историю подъема ИГ в Ираке и Сирии. С середины 2000-х и по сей день у ИГ и его предшественника, «Аль-Каиды» в Ираке, была одна четкая цель - установить халифат, в основе которого будет лежать экстремистская интерпретация мусульманского шариата. В ИГ разработали стратегию для достижения этой цели: например, они использовали недовольство неэкстремистских иракцев-суннитов своим правительством, в котором преобладают шииты. Эта тактика развивалась по мере реагирования на военные поражения (как в 2008 году в Ираке) и возникновения новых возможностей (гражданская война в Сирии).
По словам политолога из Йеля Стасиса Каливаса, стратегия ИГ очень похожа на те, которые применяют другие революционные вооруженные формирования. С точки зрения стратегии эти действия не представляют собой что-то безумное или исключительно «исламистское».
Суть в том, что пока отдельные члены ИГ поддерживают безумную идеологию и совершают психопатически жестокие поступки, в целом Исламское государство действует как разумная стратегическая организация. Его жестокость, в общем, не бессистемна - она направлена на ослабление врага и укрепление территориальных позиций ИГ, отчасти осуществляемое путем терроризирования людей, которыми оно хочет править.
Осознание того, что Исламское государство является хотя бы в некоторой степени разумной организацией, необходимо, чтобы разобраться в поведении группировки, в том числе в парижских терактах 14 ноября, если ИГ действительно несет за них ответственность (что представляется вполне правдоподобным). Если все, чего хочет ИГ - это убивать неверных, то почему они объединились со светскими вооруженными группировками суннитов, служившими на стороне Саддама? Если бы члены ИГ были сумасшедшими, как бы они смогли обеспечить себе достаточный регулярный доход от добычи нефти и организованного рэкета? Если бы единственной целью ИГ было заставить людей подчиняться исламскому закону, зачем бы оно стало спонсировать детские фестивали и медицинские клиники на подконтрольной ему сирийской территории? (Надо понимать, что это не проявление любви к детям, которых они тоже с радостью убивают, а расчет, с помощью которого они хотят установить свою власть и распространить идеологию.)
Все это не умаляет бесчеловечность ИГ. Они запустили кампании, направленные на геноцид иракских езидов и христиан. Они убили тысячи невинных, как шиитов, так и суннитов. Но их действия осознанны, в их основе лежит определенная стратегия. Вот что действительно пугает.
Миф №2. Люди поддерживают ИГ, потому что им нравится радикальная форма ислама, которой придерживаются в группировке
Вероятно, вам известно, что у ИГ есть определенная доля народной поддержки среди иракских и сирийских суннитов. Это так: без нее вооруженная группировка суннитов развалилась бы. Исходя из этого некоторые делают вывод, что это кое-что говорит о самом исламе: эта религия по своей природе жестокая или что сунниты поддерживают группировку, потому что принимают радикальную интерпретацию Корана.
Подобные заявления неверны, и в них упускается один важный момент: власть ИГ основывается на политике, а не религии.
Давайте проясним: практически все мусульмане не приемлют взгляд Исламского государства на их веру. Результаты опросов один за другим показывают, что в целом жестокий исламистский экстремизм, в особенности свойственный «Аль-Каиде» и ИГ, очень непопулярен в странах, где основная религия - ислам.
Огромное число жертв ИГ - мусульмане, многие из которых - сунниты. Начавшийся примерно в 2006 году народный мятеж среди иракских суннитов сыграл большую роль в победе над предшественником ИГ, «Аль-Каидой» в Ираке. Этот мятеж отчасти был вызван гневом из-за попыток ИГ навязать свое видение ислама несогласным с ним мусульманам.
То, как ИГ видит мусульманскую жизнь, чуждо исламской традиции. Исламский фундаментализм - так же как и почти любой религиозный фундаментализм - это современное явление. Экстремистские религиозные группировки, разочаровавшиеся в современной политике, возвращаются к идеализированному исламскому прошлому, которого, на самом деле, никогда не существовало. Жестокий радикализм в духе «Аль-Каиды» и ИГ появился благодаря писателям XX века, вроде идеолога египетской ассоциации «Братья-мусульмане» Сайида Кутба, а не из-за исторического исламского халифата.
Почему же тогда сунниты, которые не согласны с теологией ИГ и которым не нравится жить под его правлением, не организуют на этой территории восстание? Ответ на этот вопрос связан с политикой. Как в Сирии, так и в Ираке правят шииты. Сунниты плохо представлены в обеих государственных системах, и их часто активно вытесняют.
Политическое инакомыслие, на выражение которого у них есть законное право, часто встречается насилием: Башар Асад расстрелял протестующих на улице во время демонстраций Арабской весны 2011 года, нарочно убив суннитов, предпринимая, как оказалось, успешную попытку превратить эти демонстрации в межконфессиональную гражданскую войну. В 2013 году бывший премьер-министр Ирака Нури аль-Малики также отреагировал насилием на протестное движение суннитов.
Поэтому логично, что сунниты в этих странах чувствуют себя притесненными и что у них нет выбора. Когда ИГ пришло на их территорию, многие решили подождать и посмотреть, будет ли жизнь хуже при правлении их товарищей суннитов из ИГ. Правление ИГ ужасно во всех отношениях: группировка оказалась совершенно некомпетентной в организации работы правительства, которое должно обеспечивать жителей такими услугами, как электричество и здравоохранение. Однако сунниты до сих пор не знают, есть ли альтернатива лучше: режим Башара Асада все еще кровавый, сирийцы, придерживающиеся умеренных взглядов, слабы, а иракское правительство работает заодно с некоторыми довольно агрессивными вооруженными сектантскими формированиями шиитов.
Более того, Исламское государство безжалостно подавляет любой мятеж. Когда местные группировки суннитских племен, вроде Абу-Нимр в иракской провинции Анбар, пытаются восстать, ИГ устраивает массовые расстрелы. У суннитов, изначально видевших в ИГ союзника в борьбе против ужасного правительства, остался выбор: мирно терпеть правление ИГ или умереть - от рук ИГ или его более жестоких врагов.
Миф №3. ИГ - это часть «Аль-Каиды»
Ключевой момент, который надо знать об отношениях ИГ и «Аль-Каиды» - они соперники, не союзники и уж точно не части одной более крупной группировки.
Раньше ИГ называлось «Аль-Каида» в Ираке. Группировка начала отделяться от «Аль-Каиды» в 2013 году, и была официально изгнана в феврале 2014 года. Главной проблемой было то, что ИГ не подчинялось приказам, поступавшим из штаб-квартиры «Аль-Каиды»: организация хотела командовать сирийскими операциями, чему сопротивлялось ИГ, и неоднократно приказывала ИГ прекратить насилие над мирными жителями. (Все верно: ИГ было слишком жестоким для «Аль-Каиды».)
Годами «Аль-Каида» оставалась очевидным лидером мирового джихадистского движения. Некрепкая сеть вооруженных формирований, экстремистские Интернет-сообщества и «одинокие волки» видели в «Аль-Каиде» золотой стандарт - и многие давали ей клятву верности или устанавливали своего рода рабочие отношения в качестве младших партнеров.
Когда появилось Исламское государство, оно перевернуло все. Захватив большую часть территории размером с Великобританию в самом центре Арабского мира, ИГ стало гораздо ближе к достижению своей главной цели, установлению халифата, чем когда-либо удавалось оказаться «Аль-Каиде». Внезапно перестало быть так очевидно, почему исламистские группировки по всему миру должны вверяться «Аль-Каиде». ИГ открыто воевало с «Фронтом ан-Нусра», отделением «Аль-Каиды» на территории Сирии, и победило его в одной из битв. ИГ контролирует в Сирии намного бóльшие территории, чем «Фронт ан-Нусра».
Это идеологическое соперничество привело к тому, что Исламское государство стало еще более жестоким.
Когда ИГ казнило американского журналиста Джеймса Фоули и выложило видео на YouTube, или когда оно объявило о своем намерении стереть с лица Земли иракских христиан и езидов, оно сделало это не просто потому, что у него была такая возможность, хотя отдельные бойцы, безусловно, удовлетворяют таким образом свои нездоровые желания, - это определенно часть такого идеологического соревнования. На более общем уровне, это часть плана ИГ по победе над «Аль-Каидой» и распространению бренда ИГ по всему миру.
Самое ужасное в этом плане то, что он может сработать: как рассказал Уилл Маккентс из Брукингского института, директор проекта по отношениям США и исламского мира, в Сирии и Ираке «ИГ уже удалось набрать намного больше новобранцев», чем «Аль-Каиде». ИГ уже достигло востока Ливии и Синайского полуострова в Египте; «Боко харам», известная нигерийская вооруженная группировка, вступила в ИГ в марте 2015 года.
ИГ достигло всего этого без какого-либо определенного планирования, уже не говоря о приложении особых усилий: ничего общего с терактом 9/11. В целом ИГ сосредоточилось на поддержании своих территориальных позиций в Сирии и Ираке, а не на зрелищных международных терактах, которыми известна «Аль-Каида». Если теракт 14 ноября в Париже окажется работой ИГ, это будет означать, что в их тактике произошел значительный сдвиг в сторону стиля, характерного для «Аль-Каиды».
Миф №4. ИГ - сирийская группа мятежников
Действительно, Исламское государство выступает против правительства Башара Асада в Сирии, и они несколько раз воевали друг с другом. Но называть ИГ «сирийской группой мятежников» значит упускать из виду два основных факта об организации. Во-первых, это транснациональная организация, которая пустила корни не в одной-единственной стране и к которой, помимо сирийцев и иранцев, примкнуло большое количество иностранных боевиков, объединенных идеей всеобщего джихада. Во-вторых, Асад и ИГ не-то-чтобы-очень-тайно помогали друг другу в решении некоторых важных моментов. ИГ и Асад являются скорее «заклятыми друзьями», нежели полноценными противниками.
Прежде всего, ИГ появилось до гражданской войны в Сирии. Впервые оно показало свою силу в середине 2000-х годов, будучи филиалом «Аль-Каиды» в Иране. После группа была разгромлена совместными действиями Ирака и США в 2008 году, а оставшиеся в живых начали перегруппировку. Между 2008 и 2011 годами то, что сейчас называется Исламским государством, приняло в свои ряды бежавших из иранских тюрем заключенных и бывших офицеров, служивших во времена режима Саддама Хусейна. Исламское государство было создано не сирийскими повстанцами: они им воспользовались.
Сейчас действительно можно сказать, что война в Сирии принесла ИГ огромную пользу. Она помогла организации привлечь огромное число новобранцев с опытом ведения боя, получить значительную финансовую поддержку от стран Персидского залива и частных спонсоров, желающих свергнуть Асада, а также позволила организации получить убежище в восточной Сирии. Если бы не война в Сирии, Исламского государства в том виде, в котором оно есть сейчас, не существовало бы.
Очень странным образом все это пошло на пользу Асаду. Во время войны сирийский диктатор энергично продвигал стратегию «разделяй и властвуй». Он старался делать акцент на религиозной стороне войны, преподнося ее как борьбу своих алавитских (шиитских) и христианских сторонников с суннитским большинством за само свое существование. Экстремизм ИГ помог убедить алавитов, что если они примкнут к повстанцам, их дома и общины будут разрушены.
Асад также использовал ИГ, чтобы разделить других своих оппонентов: умеренную сирийскую оппозицию, другие исламистские группировки и США. Одним из способов достижения этой цели стало сосредоточение военных усилий на умеренной оппозиции, при сохранении ИГ в относительном спокойствии. Позволяя ИГ и другим исламистским группировкам набирать мощь за счет других повстанческих группировок, Асад сделал так, что США стало гораздо сложнее выступать против него без выгоды для повстанцев. Исламское государство и умеренная оппозиция начали воевать друг против друга, продолжая дальнейшее разделение военных сил, которое было на руку Асаду.
В сущности, Асад и Исламское государство, кажется, заключили негласное сделку: ИГ временно получает относительно бесплатный доступ к различным территориям Сирии, в то время как Асад обретает возможность ослабить других своих оппонентов. Обе стороны по-прежнему ненавидят друг друга и иногда конфликтуют в открытую. Но им обеим выгодно сосредоточиться на повстанцах.
Миф №5. Исламское государство стало таким сильным из-за ошибок иракского правительства
Существует теория, что иракское правительство - в частности, во времена правления бывшего премьер-министра Нури аль-Малики - несет полную, или как минимум основную ответственность за возрождение ИГ в 2014 году. Действительно, политика Малики позволила ИГ набрать силу. Но если возлагать вину только на него, можно упустить из виду настоящие катализаторы появления сектантства в Ираке, а также запутанные и многофакторные причины того, почему сейчас так сложно изгнать ИГ из Ирака.
Малики совершил ряд действий, которые непреднамеренно привели к усилению ИГ. Он воспользовался иракскими антитеррористическими законами, чтобы посадить в тюрьму инакомыслящих суннитов. Он использовал законы, запрещающие чиновникам эпохи Саддама Хуссейна занимать правительственные должности (некоторые из них были суннитами), чтобы убрать суннитов из верхних эшелонов политической и военной власти. Он арестовывал мирных демонстрантов-суннитов и поставил себя в один ряд с неправительственными вооруженными шитскими формированиями, которые убивали суннитов во время гражданской войны. Это лишь неполный список политических решений Малики, способствовавших обращению суннитов против иракского центрального правительства и, следовательно, приведших к поддержке Исламского государства с их стороны.
Но возлагать всю вину на Малики просто неправильно. Прежде всего, причины злости суннитов на иракское правительство, квази-демократию, которая ставит шиитское большинство в привилегированное положение, лежат куда глубже, чем политика этого человека. «Даже если бы Малики никогда не пришел к власти, конфликты между суннитами и шиитским правительством никуда бы не делись», - сказал мне в прошлом году Кирк Сауэлл, консультант по рискам и наблюдатель за обстановкой в Ираке.
К примеру, многие сунниты ошибочно полагают, что они - крупнейшая демографическая группа в Ираке. Это убеждение, получившее распространение во времена Саддама Хуссейна, чтобы оправдать власть суннитского меньшинства, привело к тому, что сунниты считают любое правительство, которое они не возглавляют, принципиально несправедливым. Ни Малики, ни также его шиитский преемник премьер-министр Хайдер аль-Абади не могут это исправить
Еще важнее то, что Исламское государство - не исключительно иракская проблема. Его базы в Сирии имеют такое же, если не большее значение, что и территории, контролируемые им в Ираке. Они получали средства от богатых стран Персидского залива и до сих пор получают выгоду от стратегии Башара Асада, сфокусированной на борьбе с сирийскими повстанцами, а не с ИГ.
Важный вывод, который здесь стоит сделать: корни поддержки ИГ берут начало очень глубоко. Основные претензии суннитов к шиитам все еще влияют на их представления о своем государстве, что препятствует началу проправительственного восстания на территории ИГ. Правительство Абади придется провести основательные, структурные реформы, если оно хочет получить поддержку суннитов.
И если ИГ в конечном счете проиграет на поле боя, что, похоже, вполне вероятно, то единственное, что сможет предотвратить очередной подъем этой или любой другой сунитской повстанческой организации в Ираке, так это согласие суннитского сообщества жить в преимущественно шиитском государстве.
Миф №6: ИГ боится женщин-солдат
Некоторые утверждают, что ИГ действительно боится женщин-солдат, сражающихся в курдских военных частях. Суть теории в том, что боевики ИГ считают, будто если тебя убьет женщина, то ты не попадешь в рай. Правда же заключается в том, что подход Исламского государства к женщинам куда более сложный и проблемный, чем следует из всех западных стереотипов об исламском мире. У ИГ есть собственные женские бригады, и организация использует их, чтобы еще глубже насадить свою сексистскую идеологию.
Ноги теории «ИГ боится женщин-солдат» растут из цитаты, представленной в статье Wall Street Journal об успехах курдов в борьбе с ИГ. Цитата, принадлежащая курдскому солдату, гласит: «Джихадисты не любят сражаться с женщинами, поскольку думают, что если их убьет женщина, они не попадут в Рай». Заметьте, это не боец ИГ, не специалист и даже не кто-то, кто беседовал с боевиками - это просто какой-то курдский солдат, который, быть может, не так уж хорошо знаком с идеологией ИГ.
То, что мы уже знаем о подходе ИГ к женщинам, однако, дает нам абсолютно иную картину. У ИГ есть полностью женские батальоны, которые действует на его территории. Женщины-боевики в ИГ носят паранджу и винтовку. Они существуют лишь для того, чтобы принуждать других женщин жить по законам шариата в трактовке Исламского государства. «ИГ создало [их], чтобы терроризировать женщин», - заявляет местный активист Абу аль-Хамза в интервью Syria Deeply.
Использование женщин - это набирающий популярность тренд: женщины-джихадисты заявляют о своем участии в жестоких экстремистских группировках. «Сейчас в движении джихадистов происходит процесс женской эмансипации, хоть ограниченный и извращенный. Многие из них хотят показать себя сильными и частенько смеются над западными стереотипами об угнетенных мусульманских женщинах», - рассказывает The Atlantic эксперт по радикальному исламу норвежской организации военных исследований Томас Хеггхаммер.
Исламское государство посвятило себя угнетению женщин: оно официально установило систему религиозного сексуального рабства, где захваченных женщин, в частности представительниц религиозного меньшинства - езидов, «продавали» боевикам ИГ. И каким-то извращенным образом это смогло привлечь на их сторону огромное количество женщин.
Оригинал взят у analitic в 6 мифов об Исламском государстве
Миф №1. Члены ИГ безумны и нелогичны
Если вы хотите понять Исламское государство первое, что вы должны знать о его членах - они не сумасшедшие. Да, это кровожадные адепты жестокой средневековой идеологии, но не безумцы.
Взгляните на историю подъема ИГ в Ираке и Сирии. С середины 2000-х и по сей день у ИГ и его предшественника, «Аль-Каиды» в Ираке, была одна четкая цель - установить халифат, в основе которого будет лежать экстремистская интерпретация мусульманского шариата. В ИГ разработали стратегию для достижения этой цели: например, они использовали недовольство неэкстремистских иракцев-суннитов своим правительством, в котором преобладают шииты. Эта тактика развивалась по мере реагирования на военные поражения (как в 2008 году в Ираке) и возникновения новых возможностей (гражданская война в Сирии).
По словам политолога из Йеля Стасиса Каливаса, стратегия ИГ очень похожа на те, которые применяют другие революционные вооруженные формирования. С точки зрения стратегии эти действия не представляют собой что-то безумное или исключительно «исламистское».
Суть в том, что пока отдельные члены ИГ поддерживают безумную идеологию и совершают психопатически жестокие поступки, в целом Исламское государство действует как разумная стратегическая организация. Его жестокость, в общем, не бессистемна - она направлена на ослабление врага и укрепление территориальных позиций ИГ, отчасти осуществляемое путем терроризирования людей, которыми оно хочет править.
Осознание того, что Исламское государство является хотя бы в некоторой степени разумной организацией, необходимо, чтобы разобраться в поведении группировки, в том числе в парижских терактах 14 ноября, если ИГ действительно несет за них ответственность (что представляется вполне правдоподобным). Если все, чего хочет ИГ - это убивать неверных, то почему они объединились со светскими вооруженными группировками суннитов, служившими на стороне Саддама? Если бы члены ИГ были сумасшедшими, как бы они смогли обеспечить себе достаточный регулярный доход от добычи нефти и организованного рэкета? Если бы единственной целью ИГ было заставить людей подчиняться исламскому закону, зачем бы оно стало спонсировать детские фестивали и медицинские клиники на подконтрольной ему сирийской территории? (Надо понимать, что это не проявление любви к детям, которых они тоже с радостью убивают, а расчет, с помощью которого они хотят установить свою власть и распространить идеологию.)
Все это не умаляет бесчеловечность ИГ. Они запустили кампании, направленные на геноцид иракских езидов и христиан. Они убили тысячи невинных, как шиитов, так и суннитов. Но их действия осознанны, в их основе лежит определенная стратегия. Вот что действительно пугает.
Миф №2. Люди поддерживают ИГ, потому что им нравится радикальная форма ислама, которой придерживаются в группировке
Вероятно, вам известно, что у ИГ есть определенная доля народной поддержки среди иракских и сирийских суннитов. Это так: без нее вооруженная группировка суннитов развалилась бы. Исходя из этого некоторые делают вывод, что это кое-что говорит о самом исламе: эта религия по своей природе жестокая или что сунниты поддерживают группировку, потому что принимают радикальную интерпретацию Корана.
Подобные заявления неверны, и в них упускается один важный момент: власть ИГ основывается на политике, а не религии.
Давайте проясним: практически все мусульмане не приемлют взгляд Исламского государства на их веру. Результаты опросов один за другим показывают, что в целом жестокий исламистский экстремизм, в особенности свойственный «Аль-Каиде» и ИГ, очень непопулярен в странах, где основная религия - ислам.
Огромное число жертв ИГ - мусульмане, многие из которых - сунниты. Начавшийся примерно в 2006 году народный мятеж среди иракских суннитов сыграл большую роль в победе над предшественником ИГ, «Аль-Каидой» в Ираке. Этот мятеж отчасти был вызван гневом из-за попыток ИГ навязать свое видение ислама несогласным с ним мусульманам.
То, как ИГ видит мусульманскую жизнь, чуждо исламской традиции. Исламский фундаментализм - так же как и почти любой религиозный фундаментализм - это современное явление. Экстремистские религиозные группировки, разочаровавшиеся в современной политике, возвращаются к идеализированному исламскому прошлому, которого, на самом деле, никогда не существовало. Жестокий радикализм в духе «Аль-Каиды» и ИГ появился благодаря писателям XX века, вроде идеолога египетской ассоциации «Братья-мусульмане» Сайида Кутба, а не из-за исторического исламского халифата.
Почему же тогда сунниты, которые не согласны с теологией ИГ и которым не нравится жить под его правлением, не организуют на этой территории восстание? Ответ на этот вопрос связан с политикой. Как в Сирии, так и в Ираке правят шииты. Сунниты плохо представлены в обеих государственных системах, и их часто активно вытесняют.
Политическое инакомыслие, на выражение которого у них есть законное право, часто встречается насилием: Башар Асад расстрелял протестующих на улице во время демонстраций Арабской весны 2011 года, нарочно убив суннитов, предпринимая, как оказалось, успешную попытку превратить эти демонстрации в межконфессиональную гражданскую войну. В 2013 году бывший премьер-министр Ирака Нури аль-Малики также отреагировал насилием на протестное движение суннитов.
Поэтому логично, что сунниты в этих странах чувствуют себя притесненными и что у них нет выбора. Когда ИГ пришло на их территорию, многие решили подождать и посмотреть, будет ли жизнь хуже при правлении их товарищей суннитов из ИГ. Правление ИГ ужасно во всех отношениях: группировка оказалась совершенно некомпетентной в организации работы правительства, которое должно обеспечивать жителей такими услугами, как электричество и здравоохранение. Однако сунниты до сих пор не знают, есть ли альтернатива лучше: режим Башара Асада все еще кровавый, сирийцы, придерживающиеся умеренных взглядов, слабы, а иракское правительство работает заодно с некоторыми довольно агрессивными вооруженными сектантскими формированиями шиитов.
Более того, Исламское государство безжалостно подавляет любой мятеж. Когда местные группировки суннитских племен, вроде Абу-Нимр в иракской провинции Анбар, пытаются восстать, ИГ устраивает массовые расстрелы. У суннитов, изначально видевших в ИГ союзника в борьбе против ужасного правительства, остался выбор: мирно терпеть правление ИГ или умереть - от рук ИГ или его более жестоких врагов.
Миф №3. ИГ - это часть «Аль-Каиды»
Ключевой момент, который надо знать об отношениях ИГ и «Аль-Каиды» - они соперники, не союзники и уж точно не части одной более крупной группировки.
Раньше ИГ называлось «Аль-Каида» в Ираке. Группировка начала отделяться от «Аль-Каиды» в 2013 году, и была официально изгнана в феврале 2014 года. Главной проблемой было то, что ИГ не подчинялось приказам, поступавшим из штаб-квартиры «Аль-Каиды»: организация хотела командовать сирийскими операциями, чему сопротивлялось ИГ, и неоднократно приказывала ИГ прекратить насилие над мирными жителями. (Все верно: ИГ было слишком жестоким для «Аль-Каиды».)
Годами «Аль-Каида» оставалась очевидным лидером мирового джихадистского движения. Некрепкая сеть вооруженных формирований, экстремистские Интернет-сообщества и «одинокие волки» видели в «Аль-Каиде» золотой стандарт - и многие давали ей клятву верности или устанавливали своего рода рабочие отношения в качестве младших партнеров.
Когда появилось Исламское государство, оно перевернуло все. Захватив большую часть территории размером с Великобританию в самом центре Арабского мира, ИГ стало гораздо ближе к достижению своей главной цели, установлению халифата, чем когда-либо удавалось оказаться «Аль-Каиде». Внезапно перестало быть так очевидно, почему исламистские группировки по всему миру должны вверяться «Аль-Каиде». ИГ открыто воевало с «Фронтом ан-Нусра», отделением «Аль-Каиды» на территории Сирии, и победило его в одной из битв. ИГ контролирует в Сирии намного бóльшие территории, чем «Фронт ан-Нусра».
Это идеологическое соперничество привело к тому, что Исламское государство стало еще более жестоким.
Когда ИГ казнило американского журналиста Джеймса Фоули и выложило видео на YouTube, или когда оно объявило о своем намерении стереть с лица Земли иракских христиан и езидов, оно сделало это не просто потому, что у него была такая возможность, хотя отдельные бойцы, безусловно, удовлетворяют таким образом свои нездоровые желания, - это определенно часть такого идеологического соревнования. На более общем уровне, это часть плана ИГ по победе над «Аль-Каидой» и распространению бренда ИГ по всему миру.
Самое ужасное в этом плане то, что он может сработать: как рассказал Уилл Маккентс из Брукингского института, директор проекта по отношениям США и исламского мира, в Сирии и Ираке «ИГ уже удалось набрать намного больше новобранцев», чем «Аль-Каиде». ИГ уже достигло востока Ливии и Синайского полуострова в Египте; «Боко харам», известная нигерийская вооруженная группировка, вступила в ИГ в марте 2015 года.
ИГ достигло всего этого без какого-либо определенного планирования, уже не говоря о приложении особых усилий: ничего общего с терактом 9/11. В целом ИГ сосредоточилось на поддержании своих территориальных позиций в Сирии и Ираке, а не на зрелищных международных терактах, которыми известна «Аль-Каида». Если теракт 14 ноября в Париже окажется работой ИГ, это будет означать, что в их тактике произошел значительный сдвиг в сторону стиля, характерного для «Аль-Каиды».
Миф №4. ИГ - сирийская группа мятежников
Действительно, Исламское государство выступает против правительства Башара Асада в Сирии, и они несколько раз воевали друг с другом. Но называть ИГ «сирийской группой мятежников» значит упускать из виду два основных факта об организации. Во-первых, это транснациональная организация, которая пустила корни не в одной-единственной стране и к которой, помимо сирийцев и иранцев, примкнуло большое количество иностранных боевиков, объединенных идеей всеобщего джихада. Во-вторых, Асад и ИГ не-то-чтобы-очень-тайно помогали друг другу в решении некоторых важных моментов. ИГ и Асад являются скорее «заклятыми друзьями», нежели полноценными противниками.
Прежде всего, ИГ появилось до гражданской войны в Сирии. Впервые оно показало свою силу в середине 2000-х годов, будучи филиалом «Аль-Каиды» в Иране. После группа была разгромлена совместными действиями Ирака и США в 2008 году, а оставшиеся в живых начали перегруппировку. Между 2008 и 2011 годами то, что сейчас называется Исламским государством, приняло в свои ряды бежавших из иранских тюрем заключенных и бывших офицеров, служивших во времена режима Саддама Хусейна. Исламское государство было создано не сирийскими повстанцами: они им воспользовались.
Сейчас действительно можно сказать, что война в Сирии принесла ИГ огромную пользу. Она помогла организации привлечь огромное число новобранцев с опытом ведения боя, получить значительную финансовую поддержку от стран Персидского залива и частных спонсоров, желающих свергнуть Асада, а также позволила организации получить убежище в восточной Сирии. Если бы не война в Сирии, Исламского государства в том виде, в котором оно есть сейчас, не существовало бы.
Очень странным образом все это пошло на пользу Асаду. Во время войны сирийский диктатор энергично продвигал стратегию «разделяй и властвуй». Он старался делать акцент на религиозной стороне войны, преподнося ее как борьбу своих алавитских (шиитских) и христианских сторонников с суннитским большинством за само свое существование. Экстремизм ИГ помог убедить алавитов, что если они примкнут к повстанцам, их дома и общины будут разрушены.
Асад также использовал ИГ, чтобы разделить других своих оппонентов: умеренную сирийскую оппозицию, другие исламистские группировки и США. Одним из способов достижения этой цели стало сосредоточение военных усилий на умеренной оппозиции, при сохранении ИГ в относительном спокойствии. Позволяя ИГ и другим исламистским группировкам набирать мощь за счет других повстанческих группировок, Асад сделал так, что США стало гораздо сложнее выступать против него без выгоды для повстанцев. Исламское государство и умеренная оппозиция начали воевать друг против друга, продолжая дальнейшее разделение военных сил, которое было на руку Асаду.
В сущности, Асад и Исламское государство, кажется, заключили негласное сделку: ИГ временно получает относительно бесплатный доступ к различным территориям Сирии, в то время как Асад обретает возможность ослабить других своих оппонентов. Обе стороны по-прежнему ненавидят друг друга и иногда конфликтуют в открытую. Но им обеим выгодно сосредоточиться на повстанцах.
Миф №5. Исламское государство стало таким сильным из-за ошибок иракского правительства
Существует теория, что иракское правительство - в частности, во времена правления бывшего премьер-министра Нури аль-Малики - несет полную, или как минимум основную ответственность за возрождение ИГ в 2014 году. Действительно, политика Малики позволила ИГ набрать силу. Но если возлагать вину только на него, можно упустить из виду настоящие катализаторы появления сектантства в Ираке, а также запутанные и многофакторные причины того, почему сейчас так сложно изгнать ИГ из Ирака.
Малики совершил ряд действий, которые непреднамеренно привели к усилению ИГ. Он воспользовался иракскими антитеррористическими законами, чтобы посадить в тюрьму инакомыслящих суннитов. Он использовал законы, запрещающие чиновникам эпохи Саддама Хуссейна занимать правительственные должности (некоторые из них были суннитами), чтобы убрать суннитов из верхних эшелонов политической и военной власти. Он арестовывал мирных демонстрантов-суннитов и поставил себя в один ряд с неправительственными вооруженными шитскими формированиями, которые убивали суннитов во время гражданской войны. Это лишь неполный список политических решений Малики, способствовавших обращению суннитов против иракского центрального правительства и, следовательно, приведших к поддержке Исламского государства с их стороны.
Но возлагать всю вину на Малики просто неправильно. Прежде всего, причины злости суннитов на иракское правительство, квази-демократию, которая ставит шиитское большинство в привилегированное положение, лежат куда глубже, чем политика этого человека. «Даже если бы Малики никогда не пришел к власти, конфликты между суннитами и шиитским правительством никуда бы не делись», - сказал мне в прошлом году Кирк Сауэлл, консультант по рискам и наблюдатель за обстановкой в Ираке.
К примеру, многие сунниты ошибочно полагают, что они - крупнейшая демографическая группа в Ираке. Это убеждение, получившее распространение во времена Саддама Хуссейна, чтобы оправдать власть суннитского меньшинства, привело к тому, что сунниты считают любое правительство, которое они не возглавляют, принципиально несправедливым. Ни Малики, ни также его шиитский преемник премьер-министр Хайдер аль-Абади не могут это исправить
Еще важнее то, что Исламское государство - не исключительно иракская проблема. Его базы в Сирии имеют такое же, если не большее значение, что и территории, контролируемые им в Ираке. Они получали средства от богатых стран Персидского залива и до сих пор получают выгоду от стратегии Башара Асада, сфокусированной на борьбе с сирийскими повстанцами, а не с ИГ.
Важный вывод, который здесь стоит сделать: корни поддержки ИГ берут начало очень глубоко. Основные претензии суннитов к шиитам все еще влияют на их представления о своем государстве, что препятствует началу проправительственного восстания на территории ИГ. Правительство Абади придется провести основательные, структурные реформы, если оно хочет получить поддержку суннитов.
И если ИГ в конечном счете проиграет на поле боя, что, похоже, вполне вероятно, то единственное, что сможет предотвратить очередной подъем этой или любой другой сунитской повстанческой организации в Ираке, так это согласие суннитского сообщества жить в преимущественно шиитском государстве.
Миф №6: ИГ боится женщин-солдат
Некоторые утверждают, что ИГ действительно боится женщин-солдат, сражающихся в курдских военных частях. Суть теории в том, что боевики ИГ считают, будто если тебя убьет женщина, то ты не попадешь в рай. Правда же заключается в том, что подход Исламского государства к женщинам куда более сложный и проблемный, чем следует из всех западных стереотипов об исламском мире. У ИГ есть собственные женские бригады, и организация использует их, чтобы еще глубже насадить свою сексистскую идеологию.
Ноги теории «ИГ боится женщин-солдат» растут из цитаты, представленной в статье Wall Street Journal об успехах курдов в борьбе с ИГ. Цитата, принадлежащая курдскому солдату, гласит: «Джихадисты не любят сражаться с женщинами, поскольку думают, что если их убьет женщина, они не попадут в Рай». Заметьте, это не боец ИГ, не специалист и даже не кто-то, кто беседовал с боевиками - это просто какой-то курдский солдат, который, быть может, не так уж хорошо знаком с идеологией ИГ.
То, что мы уже знаем о подходе ИГ к женщинам, однако, дает нам абсолютно иную картину. У ИГ есть полностью женские батальоны, которые действует на его территории. Женщины-боевики в ИГ носят паранджу и винтовку. Они существуют лишь для того, чтобы принуждать других женщин жить по законам шариата в трактовке Исламского государства. «ИГ создало [их], чтобы терроризировать женщин», - заявляет местный активист Абу аль-Хамза в интервью Syria Deeply.
Использование женщин - это набирающий популярность тренд: женщины-джихадисты заявляют о своем участии в жестоких экстремистских группировках. «Сейчас в движении джихадистов происходит процесс женской эмансипации, хоть ограниченный и извращенный. Многие из них хотят показать себя сильными и частенько смеются над западными стереотипами об угнетенных мусульманских женщинах», - рассказывает The Atlantic эксперт по радикальному исламу норвежской организации военных исследований Томас Хеггхаммер.
Исламское государство посвятило себя угнетению женщин: оно официально установило систему религиозного сексуального рабства, где захваченных женщин, в частности представительниц религиозного меньшинства - езидов, «продавали» боевикам ИГ. И каким-то извращенным образом это смогло привлечь на их сторону огромное количество женщин.