кровное дровное
Прожив полтора года в домике, отапливаемом дровами (что мне, кстати, весьма нравилось: находить дрова, приносить их, пилить, топить ими печку) у меня изменилось отношение к вещам, которые я раньше просто не замечала. Помимо профдеформации - я теперь любые доски, включая чужие заборы, вижу исключительно сквозь призму потенциальных дров - изменилась и сама ценность любой деревянной вещи. Теперь любое деревянное нечто, вяляющееся на мусорке или на улице - это дрова. А дрова - это тепло. А тепло зимой - это жизнь. Именно такая ценностно-смысловая цепочка. И теперь когда меня просят сжечь в новом дворе казалось бы и правда подгнившие, а, следовательно, вроде бы и ни для чего уже не нужные доски, я теперь смотрю на процесс сжигания совсем по-другому: слово при мне сжигаются как минимум деньги, а как максимум - живые люди (помятуя о том, как я вкладывалась, рыская по лесу и по окресностям и таща на себе эти деревяшки, сопоставимые с жизнью).