Про нечаянную радость.
Сегодни, в третий вторник месяца июня, я собралась умирать. Добрый вам вечер, мои милахи, я вас ненавижу за черствость, подлое жизнелюбие и кровь с молоком на пухлых щеках.
Собралась внезапно, еще вчера ничего не предвещало и собственная жизнь была муторна той летней жарой, которая сбивает с ног, прихлопывает тополиным пухом и не дает дышать полной грудью. Полной, даже если у тебя нулевой размерище.
Позавчера ночью разболелся зуб, самое отвратительное было то, что это был мой зуб. Кажется, верхний. Или правый?
Вчера не было мочи даже принимать пищу, пришлось записываться к врачу. Вот с этого момента и началось отсчитывание часов назад, полный тотал рекол и ожидание дяди с пыточными железками. И это только у меня во рту!
16-30 было мое время умерать лечить зуб. Верхний правый. ММ легкомысленно согласился меня отвезти, клиника располагалась вдалеке. Ехали минут 40, немного окольными тропами, опаздывали уже неприлично. ММ хмурился и ерзал - ему было жарко. Я боялась молча, временами подвывая от безудержного страха. Тогда ММ переставал хмурится, вслушивался в странные звуки как будто блеяния и спрашивал каждый раз: -Это скрипит машина? Или ты? Удовлетворялся ответом, что я.
Выходя из машины, вымазала белую юбку о борт, ожесточенно подумала: Ну и пусть! Что уж теперь!
Опоздали в клинику. Но доктор еще и не думал освобождаться, зато мне выдали бахилы. Конечно, синий полиэтилен мгновенно прорвался от каблука, но гигиена была соблюдена. Синяя гигиена от синих бахил.
Доктор был молод, весел и скалился здоровой улыбкой ничем не обремененного человека. Обрадовал меня, что болит не зуб, а десну он сейчас полечит. И полечил. Руки красиво мелькали в мертвенном свете софит. Пианист в прошлом?
Вышла из кабинета, красиво обсыпанная белой пылью по черной рубашке.
-Была под стрелой пескоструя? - заботливо спросил ММ. Потом посмотрел в мои пыльные глаза и молча снял с меня порванные бахилы.
Вот где-то между снятой левой бахилой и возвращением в машину пришла нечаянная радость. И облегчение выпущенного на свободу человека. Настроение не портило даже то, что ММ ожесточенно разглагольстовал всю дорогу, что конечно, все предпочитают лечится у молодых евреистых докторов. Для этого мы и ехали в эту глушь. И опаздывали. Хотя он, ММ, прекрасно мог записать меня к своей докторице. И вообще!
Самым краем уха я слушала эту ересь, но думала о том, что вот бы узнать, что именно в узорах от зубной пыли ММ предпочитает видеть... Кроме пескоструя, бнального и всем понятного. Прямо по Фрейду было бы...
Собралась внезапно, еще вчера ничего не предвещало и собственная жизнь была муторна той летней жарой, которая сбивает с ног, прихлопывает тополиным пухом и не дает дышать полной грудью. Полной, даже если у тебя нулевой размерище.
Позавчера ночью разболелся зуб, самое отвратительное было то, что это был мой зуб. Кажется, верхний. Или правый?
Вчера не было мочи даже принимать пищу, пришлось записываться к врачу. Вот с этого момента и началось отсчитывание часов назад, полный тотал рекол и ожидание дяди с пыточными железками. И это только у меня во рту!
16-30 было мое время умерать лечить зуб. Верхний правый. ММ легкомысленно согласился меня отвезти, клиника располагалась вдалеке. Ехали минут 40, немного окольными тропами, опаздывали уже неприлично. ММ хмурился и ерзал - ему было жарко. Я боялась молча, временами подвывая от безудержного страха. Тогда ММ переставал хмурится, вслушивался в странные звуки как будто блеяния и спрашивал каждый раз: -Это скрипит машина? Или ты? Удовлетворялся ответом, что я.
Выходя из машины, вымазала белую юбку о борт, ожесточенно подумала: Ну и пусть! Что уж теперь!
Опоздали в клинику. Но доктор еще и не думал освобождаться, зато мне выдали бахилы. Конечно, синий полиэтилен мгновенно прорвался от каблука, но гигиена была соблюдена. Синяя гигиена от синих бахил.
Доктор был молод, весел и скалился здоровой улыбкой ничем не обремененного человека. Обрадовал меня, что болит не зуб, а десну он сейчас полечит. И полечил. Руки красиво мелькали в мертвенном свете софит. Пианист в прошлом?
Вышла из кабинета, красиво обсыпанная белой пылью по черной рубашке.
-Была под стрелой пескоструя? - заботливо спросил ММ. Потом посмотрел в мои пыльные глаза и молча снял с меня порванные бахилы.
Вот где-то между снятой левой бахилой и возвращением в машину пришла нечаянная радость. И облегчение выпущенного на свободу человека. Настроение не портило даже то, что ММ ожесточенно разглагольстовал всю дорогу, что конечно, все предпочитают лечится у молодых евреистых докторов. Для этого мы и ехали в эту глушь. И опаздывали. Хотя он, ММ, прекрасно мог записать меня к своей докторице. И вообще!
Самым краем уха я слушала эту ересь, но думала о том, что вот бы узнать, что именно в узорах от зубной пыли ММ предпочитает видеть... Кроме пескоструя, бнального и всем понятного. Прямо по Фрейду было бы...