книжное
Neil Gaiman. Trigger Warning: Short Fictions and Disturbances (8/10)
Нил Гейман. Осторожно, триггеры!
У меня, наверно, какие-то неправильные триггеры, но по-настоящему пугающими из всего сборника могу назвать только две истории: "Down to a Sunless Sea" и "Feminine Endings".
Я еще сильнее укрепилась во мнении, что у Геймана хорошо (а порой так просто отлично) получаются фантастические произведения и истории на базе мифов, а вот со сказками - как повезет (те, что добавлены в этот сборник, мне показались неудачными).
Сомнительным кажется включение в сборник самостоятельных в общем-то произведений двух рассказов-повестей, связанных с вселенными "Доктор Кто" и "Американские боги". Лично мне обе вещи понравились, но я и "Американских богов" читала не один раз, и "Доктора Кто" пару сезонов смотрела (правда, не про Одинyадцатого, но это уже мелочи). Для тех же, кто "не" (а такие есть даже среди любителей фантастики и фэнтези), многое в "Nothing O'Clock" или "Black Dog" окажется непонятным.
Признаюсь, что ожидала худшего - как-то у меня до сих пор не складывалось со сборниками рассказов у Геймана. Впрочем, допускаю, что во многом виноваты неудачные переводы (с одним сборником так точно). Может быть, дам им еще один шанс, но уже на английском. :)
Peter Watts. Echopraxia (8/10) - завершающая книга из цикла "Огнепад / Ложная слепота"
Питер Уоттс. Эхопраксия
Порой очень хочется, чтобы к некоторым произведениям так называемой твердой научной фантастики (у авторов которой в анамнезе как минимум одна научная степень) прилагался бы еще и более мягкий вариант: с сохранением всех сюжетных линий, реминисценций, ангста и флэшбэков главных и второстепенных героев, но без гирлянд биологических терминов и/или тяжеловесных детальных описаний интерьеров и экстерьеров космических кораблей, оснащения научных лабораторий и принципа действия многочисленных чудес техники.
Потому что идеи, высказанные Уоттсом в "Эхопраксии", (о Боге, вере, эволюции, взаимодействии между представителями различных эволюционных ступеней, соотношении реального, вымышленного или навязанного извне в мыслительном процессе разумного организма) - безумно интересны, но как же тяжело к ним продираться сквозь бесконечные перегородки, распорки, антенны, боты, ДНК и метахондрии!
Занятным образом одна из тем "Эхопраксии" (о взаимодействии между представителями различных ступеней эволюции разума) перекликается с "Хромой судьбой" Стругацких, но еще больше - с их же романом "И волны гасят ветер".
А. В. Чаянов. Венецианское зеркало (сборник) (7/10)
Мистическо-романтические истории, которые составляют большую часть этого сборника, интересны своими сюжетами. Мне даже подумалось, что если бы кто-нибудь надумал экранизировать некоторые из них ("Венецианское зеркало...", "Юлию..." или - с некоторыми оговорками - "Венедиктова..." и "Приключения графа Бутурлина"), то могли бы получиться неплохие отечественные ужастики.
Чаянов был большим фантазером, но сбивчивым рассказчиком: прекрасные по своей образности описания сменяются невнятными эпизодами с резкими переходами от одного к другому, и все это сопровождается упущением важных деталей. Недостающие подробности потом все-таки иногда всплывают, но либо с большим опозданием (как в случае с описанием физического недостатка сестер-близнецов из "Истории парикмахерской куклы"), либо так, что не сразу понимаешь, к кому или чему эта деталь относится (как было с фамилией Вендиктова в одноименной повести - сначала в сюжет был введен соответсвующий персонаж и лишь позднее была названа его фамилия, но так, что читатель не сразу догадывается, что это один и тот же человек).
А теперь про то, что совсем не понравилось. Вернее, даже не так (я и оценку не поставила): последние два произведения в этом сборнике ("Путешествие моего брата Алексея в страну крестьянской утопии" и "Зодий") - эти чистейшей воды утопические истории, фантазии автора о "светлом крестьянском будущем" - оказались скучны и "мимо кассы", особенно после романтической мистики предшествующих повестей. Мне кажется, эти творения представляют интерес только для тех, кому в принципе интересна тема утопий, и то в сравнении с другими. Художественной ценности я в них так и не увидела (особенно удручают типичные для такого рода литературы пространные разговоры-лекции о том, "как оно у нас тут всё обустроено и почему").
Joseph Fink, Jeffrey Cranor. Welcome to Night Vale (9/10)
Джозеф Финк, Джеффри Крэйнор. Добро пожаловать в Найт-Вэйл
Мне очень нравятся такие абсурдные вещи, когда элементы привычной и такой нормальной (нормальной ли?) реальности перемешиваются, а потом складываются в новой последовательности, или вообще непоследовательно, а сквозь эту мешанину все равно прорывается понятная "нормальному человеку" история.
Рассказывая о необычном городке Найт-Вэйл и его обитателях, Финк и Грэйнор не просто доводят до абсурда и выворачивают наизнанку будничные ситуации и явления. Они берут давно намазолившие глаз и ухо и, как следствие, утратившиеся какой либо смысл фразы (типа "Ваш звонок очень важен для вас") и вставляют их в эмоциональные диалоги и монологи своих героев или в "слова автора". К ним они добавляют умные (в общем-то) и временами даже полезные советы, расползшиеся по многочисленным книгам-сайтам-телепередачами в духе "сам себе психоаналитик", реплики из серьезных разговоров или разговоров по душам между теле-киношными родителями и детьми, начальниками и подчиненными, друзьями и недругами. Сверху вся эта смесь посыпается измельченными и тщательно перемешанными фразочками и словечками из рекламных объявлений и местных новостей. На фоне ангелов-в-которых-никто-не-верит, запрещенных к использованию пишущих принадлежностей, вездесущих представителей правительственных агентств и смертельно опасных библиотекарей смысл этих словечек, фраз и кусков диалога либо окончательно теряется, либо выворачивается наизнанку, либо... Либо он становится более понятным и очевидным.
И тогда выясняется, что о таких серьезных вопросах, как самоидентификация и отношения между людьми (в частности, между родителями детьми), можно говорить языком абсурда. И, как ни странно, многие вещи от этого становятся яснее - в реальной жизни, а не только в Найт-Вэйле.
Жауме Кабре. Я исповедуюсь (10/10)
Поначалу текст этого романа воспринимается как малосвязный поток сознания с постоянным переключением между "я" и "он" (внутри одного абзаца, а то и предложения) и между "сегодня", "вчера" и "очень-очень давно".
Потом становится понятно, что здесь ни один из многочисленных персонажей не появляется просто так, у каждого своя роль, большая или маленькая, так или иначе связанная с историей одной единственной скрипки - и многих, многих людей. Невольно вспоминается правило шести рукопожатий, только в этой истории это чаще всего не рукопожатия, а удары: каждый из ее участников оказывается на расстоянии не более шести ударов от любого другого действующего лица. Удары по затылку или по самолюбию, по самому дорогому человеку или по самому больному месту. Главный герой на закате своей жизни пишет книгу о природе зла. Кабре, помимо всего прочего, написал историю о сделке с совестью - во многих ее проявлениях.
Это очень многослойная, многоуровневая, многотемная исповедь. Конечно, особенно ярко выделяется тема фашистских концлагерей и военных преступлений. Но не менее интересны и другие темы: родительские амбиции против желания детей; дружба и/или любовь буквально до гроба, омраченные предательством, всей глубины которого одна из сторон так никогда и не узнает; одержимость, толкающая человека на подлость даже по отношению к очень близким людям... Из этого книги можно было бы "скроить" несколько отдельных полноценных романов. Но тогда читатель лишился бы удовольствия от распутывания этого фантастического (в смысле "невероятного") переплетения столь непохожих между собой судеб из разных эпох и стран.
Нил Гейман. Осторожно, триггеры!
У меня, наверно, какие-то неправильные триггеры, но по-настоящему пугающими из всего сборника могу назвать только две истории: "Down to a Sunless Sea" и "Feminine Endings".
Я еще сильнее укрепилась во мнении, что у Геймана хорошо (а порой так просто отлично) получаются фантастические произведения и истории на базе мифов, а вот со сказками - как повезет (те, что добавлены в этот сборник, мне показались неудачными).
Сомнительным кажется включение в сборник самостоятельных в общем-то произведений двух рассказов-повестей, связанных с вселенными "Доктор Кто" и "Американские боги". Лично мне обе вещи понравились, но я и "Американских богов" читала не один раз, и "Доктора Кто" пару сезонов смотрела (правда, не про Одинyадцатого, но это уже мелочи). Для тех же, кто "не" (а такие есть даже среди любителей фантастики и фэнтези), многое в "Nothing O'Clock" или "Black Dog" окажется непонятным.
Признаюсь, что ожидала худшего - как-то у меня до сих пор не складывалось со сборниками рассказов у Геймана. Впрочем, допускаю, что во многом виноваты неудачные переводы (с одним сборником так точно). Может быть, дам им еще один шанс, но уже на английском. :)
Peter Watts. Echopraxia (8/10) - завершающая книга из цикла "Огнепад / Ложная слепота"
Питер Уоттс. Эхопраксия
Порой очень хочется, чтобы к некоторым произведениям так называемой твердой научной фантастики (у авторов которой в анамнезе как минимум одна научная степень) прилагался бы еще и более мягкий вариант: с сохранением всех сюжетных линий, реминисценций, ангста и флэшбэков главных и второстепенных героев, но без гирлянд биологических терминов и/или тяжеловесных детальных описаний интерьеров и экстерьеров космических кораблей, оснащения научных лабораторий и принципа действия многочисленных чудес техники.
Потому что идеи, высказанные Уоттсом в "Эхопраксии", (о Боге, вере, эволюции, взаимодействии между представителями различных эволюционных ступеней, соотношении реального, вымышленного или навязанного извне в мыслительном процессе разумного организма) - безумно интересны, но как же тяжело к ним продираться сквозь бесконечные перегородки, распорки, антенны, боты, ДНК и метахондрии!
Занятным образом одна из тем "Эхопраксии" (о взаимодействии между представителями различных ступеней эволюции разума) перекликается с "Хромой судьбой" Стругацких, но еще больше - с их же романом "И волны гасят ветер".
А. В. Чаянов. Венецианское зеркало (сборник) (7/10)
Мистическо-романтические истории, которые составляют большую часть этого сборника, интересны своими сюжетами. Мне даже подумалось, что если бы кто-нибудь надумал экранизировать некоторые из них ("Венецианское зеркало...", "Юлию..." или - с некоторыми оговорками - "Венедиктова..." и "Приключения графа Бутурлина"), то могли бы получиться неплохие отечественные ужастики.
Чаянов был большим фантазером, но сбивчивым рассказчиком: прекрасные по своей образности описания сменяются невнятными эпизодами с резкими переходами от одного к другому, и все это сопровождается упущением важных деталей. Недостающие подробности потом все-таки иногда всплывают, но либо с большим опозданием (как в случае с описанием физического недостатка сестер-близнецов из "Истории парикмахерской куклы"), либо так, что не сразу понимаешь, к кому или чему эта деталь относится (как было с фамилией Вендиктова в одноименной повести - сначала в сюжет был введен соответсвующий персонаж и лишь позднее была названа его фамилия, но так, что читатель не сразу догадывается, что это один и тот же человек).
А теперь про то, что совсем не понравилось. Вернее, даже не так (я и оценку не поставила): последние два произведения в этом сборнике ("Путешествие моего брата Алексея в страну крестьянской утопии" и "Зодий") - эти чистейшей воды утопические истории, фантазии автора о "светлом крестьянском будущем" - оказались скучны и "мимо кассы", особенно после романтической мистики предшествующих повестей. Мне кажется, эти творения представляют интерес только для тех, кому в принципе интересна тема утопий, и то в сравнении с другими. Художественной ценности я в них так и не увидела (особенно удручают типичные для такого рода литературы пространные разговоры-лекции о том, "как оно у нас тут всё обустроено и почему").
Joseph Fink, Jeffrey Cranor. Welcome to Night Vale (9/10)
Джозеф Финк, Джеффри Крэйнор. Добро пожаловать в Найт-Вэйл
Мне очень нравятся такие абсурдные вещи, когда элементы привычной и такой нормальной (нормальной ли?) реальности перемешиваются, а потом складываются в новой последовательности, или вообще непоследовательно, а сквозь эту мешанину все равно прорывается понятная "нормальному человеку" история.
Рассказывая о необычном городке Найт-Вэйл и его обитателях, Финк и Грэйнор не просто доводят до абсурда и выворачивают наизнанку будничные ситуации и явления. Они берут давно намазолившие глаз и ухо и, как следствие, утратившиеся какой либо смысл фразы (типа "Ваш звонок очень важен для вас") и вставляют их в эмоциональные диалоги и монологи своих героев или в "слова автора". К ним они добавляют умные (в общем-то) и временами даже полезные советы, расползшиеся по многочисленным книгам-сайтам-телепередачами в духе "сам себе психоаналитик", реплики из серьезных разговоров или разговоров по душам между теле-киношными родителями и детьми, начальниками и подчиненными, друзьями и недругами. Сверху вся эта смесь посыпается измельченными и тщательно перемешанными фразочками и словечками из рекламных объявлений и местных новостей. На фоне ангелов-в-которых-никто-не-верит, запрещенных к использованию пишущих принадлежностей, вездесущих представителей правительственных агентств и смертельно опасных библиотекарей смысл этих словечек, фраз и кусков диалога либо окончательно теряется, либо выворачивается наизнанку, либо... Либо он становится более понятным и очевидным.
И тогда выясняется, что о таких серьезных вопросах, как самоидентификация и отношения между людьми (в частности, между родителями детьми), можно говорить языком абсурда. И, как ни странно, многие вещи от этого становятся яснее - в реальной жизни, а не только в Найт-Вэйле.
Жауме Кабре. Я исповедуюсь (10/10)
Поначалу текст этого романа воспринимается как малосвязный поток сознания с постоянным переключением между "я" и "он" (внутри одного абзаца, а то и предложения) и между "сегодня", "вчера" и "очень-очень давно".
Потом становится понятно, что здесь ни один из многочисленных персонажей не появляется просто так, у каждого своя роль, большая или маленькая, так или иначе связанная с историей одной единственной скрипки - и многих, многих людей. Невольно вспоминается правило шести рукопожатий, только в этой истории это чаще всего не рукопожатия, а удары: каждый из ее участников оказывается на расстоянии не более шести ударов от любого другого действующего лица. Удары по затылку или по самолюбию, по самому дорогому человеку или по самому больному месту. Главный герой на закате своей жизни пишет книгу о природе зла. Кабре, помимо всего прочего, написал историю о сделке с совестью - во многих ее проявлениях.
Это очень многослойная, многоуровневая, многотемная исповедь. Конечно, особенно ярко выделяется тема фашистских концлагерей и военных преступлений. Но не менее интересны и другие темы: родительские амбиции против желания детей; дружба и/или любовь буквально до гроба, омраченные предательством, всей глубины которого одна из сторон так никогда и не узнает; одержимость, толкающая человека на подлость даже по отношению к очень близким людям... Из этого книги можно было бы "скроить" несколько отдельных полноценных романов. Но тогда читатель лишился бы удовольствия от распутывания этого фантастического (в смысле "невероятного") переплетения столь непохожих между собой судеб из разных эпох и стран.