(no subject)
В системе хрустит песок, между колодок забилась грязь, шуршит, как мёртвые голуби скребут клювами по стеклянной доске, где злая учительница требует написать формулу мыла.
Дождь заливает глаза. Дождь проник в каждую клетку иссохшего за 2000 лет тела. Я со страшной силой давлю на педали. Через пол часа закроется последний магазин и мы останемся без своей дозы гречи и водки. Этого нельзя допустить.
И в этом мире всë просто: надо просто успеть, надо просто поднажать.
А в финале, когда кончился дождь, кончилась греча, шпроты, оливки и коньяк, я сидел на пирсе перед понтонным мостом на Волго-Балтийском канале, слушал его кряхтение, когда он раздвигался перед проходом очередного корабля и смотрел на теплоходы «Самара-Петербург», на их цыганские огни и песни.
И всë просто: надо просто успеть докрутить педали, не смотря на хруст в системе и проливной дождь. Без всякой формулы мыла.
Дождь заливает глаза. Дождь проник в каждую клетку иссохшего за 2000 лет тела. Я со страшной силой давлю на педали. Через пол часа закроется последний магазин и мы останемся без своей дозы гречи и водки. Этого нельзя допустить.
И в этом мире всë просто: надо просто успеть, надо просто поднажать.
А в финале, когда кончился дождь, кончилась греча, шпроты, оливки и коньяк, я сидел на пирсе перед понтонным мостом на Волго-Балтийском канале, слушал его кряхтение, когда он раздвигался перед проходом очередного корабля и смотрел на теплоходы «Самара-Петербург», на их цыганские огни и песни.
И всë просто: надо просто успеть докрутить педали, не смотря на хруст в системе и проливной дождь. Без всякой формулы мыла.